Отблески любви

Всю предыдущую ночь Норман практически не спал. Всё время вертелся в постели, нервничал, переживал. И на то была одна веская причина: вчера днём он наконец-то получил письмо от Эммы. Последние несколько месяцев они совсем не переписывались из-за того, что она одновременно и занималась учёбой, и работала, и потому он был невероятно счастлив, когда ему принесли этот конверт. Минут десять он просто разглядывал его, проводил любовно пальцами по бумаге, вдыхал запах её духов. А когда наконец вскрыл конверт и достал оттуда заветное письмо, то внимательно вчитывался в каждую строчку, в каждое слово, в каждую буковку. И чем дольше он читал, тем шире становилась улыбка на его лице. Эмма написала, что у неё всё хорошо, что она успешно сдала сессию и получила хорошую зарплату в прошлом месяце. А ещё она оповестила, что обязательно заедет навестить его завтра, и эта новость больше всего обрадовала его. Весь вчерашний день Норман провёл в волнительном ожидании. Думал, что скажет ей, когда они снова увидятся, представлял, какой будет их встреча спустя столько времени. Она виделась ему особенно трогательной, с чувственными объятиями, нежными поцелуями и, возможно, даже слезами радости. Воображение рисовало яркие образы того, как Эмма, только завидев его, побежит прямо к нему, набросится на него, скажет, как сильно она соскучилась, а он, Норман, крепко прижмёт её к себе и зароется носом в макушку. Совсем как раньше. Мысли об этом согревали душу, заставляли сердце трепетать и вызывали на губах неконтролируемую счастливую улыбку. Ему уже не терпелось снова увидеть её, и потому весь день он буквально отчитывал минуты до их встречи. Он даже поделился столь радостной новостью со своим лечащим врачом, который пожелал ему удачи. Сегодня же он так же был на взводе. С самого утра нет-нет, да поглядывал на наручные часы, которые ему подарили в день, когда он покинул «Севен Синс», нетерпеливо покусывал губы. Настроение, однако, у него было приподнятое. Он даже нормально позавтракал, хотя обычно съедал не больше двух-трёх ложек и куска хлеба. И побочек от лекарств тоже почти не чувствовал. Конечно, иногда его немного подташнивало, и лёгкую слабость он всё равно ощущал, однако всё это меркло на фоне радости от скорой встречи с его возлюбленной. Мысль о том, что уже через несколько часов он снова сможет обнять её, подержать за руку, заглянуть в глаза и услышать голос, предавала ему сил, окрыляла, и потому он забывал абсолютно обо всём, что когда-либо его беспокоило или тревожило. Оставалось только дождаться часов посещения, чтобы все его фантазии наконец претворились в жизнь. И вот, наконец этот долгожданный момент настал. Норман тогда был у себя. Он сидел на койке, подтянув колени ближе к груди и обхватив их руками, и смотрел в окно, когда в палате тихонько скрипнула дверь. От неожиданности он вздрогнул, перепугавшись, однако быстро понял, кто это мог быть, а потому успокоился. По грудной клетке начало растекаться приятное тепло, и он медленно обернулся в сторону звука. И встретился взглядом с такими родными и любимыми изумрудными глазами. Эмма стояла на пороге, робко держась за дверную ручку, и не решалась пройти дальше. За эти несколько месяцев она ни капельки не изменилась. У неё были всё те же вечно растрёпанные рыжие волосы, от которых наверняка до сих пор пахло ромашками, всё те же большие зелёные глаза, искрящиеся радостью и добротой, всё те же золотистые веснушки, похожие на россыпь звёзд на ночном небе, всё та же солнечная улыбка, которой она согревала всех вокруг. Единственное, теперь она выглядела немного бледной и уставшей, но это ничего. Норману она всё равно казалась невероятно красивой, даже несмотря на мешки под глазами. Тем более, сегодня она надела лёгкий белый сарафан, тот самый, в котором и пришла в «Севен Синс». В нём она была ещё прекраснее, чем когда-либо. Норман совсем не мог отвести от неё глаз. Просто сидел на кровати, по-прежнему обхватив колени, и смотрел на неё, словно заворожённый. Так, безмолвно глядя друг на друга, они провели ещё некоторое время. Никто из них не решался сделать первый шаг навстречу друг к другу. Норман просто не мог пошевелиться, околдованный её невообразимой красотой, а Эмма, по всей видимости, стеснялась. Вот они и смотрели только друг другу в глаза, находясь на небольшом расстоянии. Однако продлились их гляделки недолго, поскольку она в конце концов осмелилась подойти ближе. Глубоко вдохнув, она наконец отпустила дверную ручку и сделала первый робкий шаг к нему. Для Нормана это послужило толчком к действию, и он так же встрепенулся. Поправил рукава рубашки, поднялся с кровати и так же направился к ней. Ещё пара мгновений, и они оказались в объятиях друг друга. Волосы Эммы действительно до сих пор пахли ромашками. Норман с удовольствием вдыхал этот запах, зарываясь носом в взлохмаченные рыжие кудри, наслаждался. Он так давно его не чувствовал, он так по нему соскучился. Впрочем, как и по самой Эмме. В конце концов, своего телефона у него не было, и потому они не могли созваниваться, так что он даже голоса её не слышал, чего уж говорить обо всем остальном. Поэтому сейчас сжимал её в крепких объятиях, запускал пальцы в волосы и просто дышал-дышал-дышал ею, старался запомнить каждое мгновение. А она сама льнула к нему, как ласковая кошка к хозяину, цеплялась за одежду и утыкалась лицом куда-то в шею. — Я так по тебе соскучился, Эмма… — с придыханием прошептал Норман, со всей нежностью и любовью поцеловав её в макушку. Антенна, вечно стоявшая на ней торчком, забавно дёрнулась, и это вызвало у него лёгкую улыбку. — Я тоже по тебе соскучилась, Норман, — таким же трепетным шёпотом ответила ему Эмма. — Очень-очень. Они пообнимались ещё немного, а после Норман потянул её на кровать. Всё-таки им нужно было многое обсудить, а время у них ограниченное. — Ну что ж, давай рассказывай, как ты тут? Как чувствуешь себя? — усевшись рядом с ним на койку, поинтересовалась она. В последний раз, когда они виделись, его состояние обострилось, и её это беспокоило. — Сейчас уже намного лучше, — он глубоко вдохнул. Вспоминать о том периоде, когда шизофрения обострилась, ему не особо хотелось, но он понимал, что для Эммы ответ на этот вопрос очень важен. — Таблетки помогают, голоса практически не беспокоят меня. Иногда только снятся кошмары, но я уже привык. Тебе не о чем переживать, правда. — Правда? Ну и замечательно, — Эмма с облегчением выдохнула. — А у тебя как дела? — решил сменить тему Норман. — Да у меня всё как обычно, — она махнула рукой. — Учёба, работа в кафе. Недавно Гильду с Доном видела. Они мне сказали, что собираются съезжаться. — Неужели? — он вздрогнул и слегка улыбнулся. — Так это же здорово. — Ага, я тоже так думаю. Сказали, что будут искать недорогую, но уютную квартирку, — она закивала и откинулась на спинку кровати. После выражение её лица вдруг поменялось, сделалось каким-то хмурым, серьёзным. Нормана это насторожило. — Кстати об этом. Знаешь, я хочу сводить тебя к себе домой, когда ты выйдешь отсюда. — Ох, вот как, — он глубоко вдохнул. Он прекрасно знал, сколько нехороших воспоминаний у Эммы было связано с домом, и потому теперь понимал причину такой реакции. — Ты уверена? Ты ведь рассказывала, что там отец чуть не убил твою мать, — он придвинулся ближе и бережно накрыл её ладонь своей. Эмма глубоко вдохнула и слегка сжала его руку пальцами. — Уверена, — помедлив немного, всё же ответила она. — В конце концов, это же мой дом. Да и мы в любом случае будем там жить, когда распишемся, так что придётся привыкать. — Ну хорошо… Ненадолго между ними повисла напряжённая пауза. Норман чувствовал, как Эмме неприятна вся эта тема, и очень хотел помочь. Хотелось как-то разрядить обстановку, сказать что-нибудь, поддержать, но он не знал, как. Пытался что-то придумать, перебирал в голове различные варианты, но в итоге все их отметал. Всё же он совсем не умел выходить из таких вот сложных ситуаций, в отличие от Эммы. Она всегда знала, что сказать, как поднять настроение, а вот он — нет. К счастью, ему и не пришлось долго ломать голову над тем, что же можно сделать, поскольку Эмма сама опять спасла ситуацию. — Ладненько, давай не будем о грустном в такой хороший солнечный день, — вновь растянув губы в солнечной улыбке, сказала она. — Лучше глянь-ка, что я тебе принесла. Весь остаток отведённого им времени они провели, разбирая принесённые Эммой гостинцы и болтая о всяких глупостях. Постепенно разговор о её квартире забылся сам собой, и настроение обоих заметно улучшилось. Особенно её. Она вновь начала искренне улыбаться, смеялась над некоторыми забавными историями, которые Норман ей рассказывал. Его это радовало. Ему нравилось видеть Эмму Скайлер такой счастливой, и он бы хотел, чтобы она всегда именно такой и оставалось. А потом время посещения закончилось, и она ушла, но пообещала, что обязательно заглянет завтра.