Как мы провели это лето

Солнце играло последними рыжими лучами на бледных обоях рисунком тюли, который висел на окошке. День клонился к завершению. Всё затихало к грядущей ночи, лишь только озорной стайкой по небу носились острокрылые стрижи пронзительно покрикивая. Выровнялось дыхание и биение сердец. Всё успокоилось и затихло. Большое одеяло мягко накрывало лежащих в обнимку Свету и Ивана. Медленно перебирая сквозь пальцы распущенный волос девушки, устроившейся на плече, Рокотов смотрел на рыжие переливы солнца вот уже почти полчаса и наслаждался тем, что Света рядом. А он — рядом с ней. Иван знал — ей всегда хорошо от того, что он рядом. Свете спокойно с ним, что бы между ними не происходило. Иван лежал, обнимал жену и повторял про себя лишь одно — что может быть лучше этих минут вместе, когда откуда-то из-за леса слышалось глухое уханье стальных голосов пушек и никто не знает, наступит ли завтра, будут ли они и завтра вместе? И вообще — будут ли они? Война шла уже третий год и неизвестно, как близок её конец. Нужно наслаждаться здесь и сейчас каждым моментом рядом. Мысли Ивана о хрустальности своего счастья прервал голос жены. — Так что на счёт ужина? — чуть приподнявшись деловито и как ни в чем не бывало спросила Елагина, закинув непослушный локон на макушку ладонью и подтянув повыше краешек одеяла к свободной от одежды груди. — А ты успеешь? — Иван покосился на свои наручные часы, которые виднелись из-за профиля Светы; она уютно лежала у стеночки на левой руке Рокотова. — Конечно! Что тебе приготовить? — нежно улыбалась девушка. — Давай как обычно. — Иван знал, что никаких подробностей больше не нужно говорить, Света прекрасно поняла его. — Значит картошка на сливочном масле? — Угу. — довольно кивнул мужчина и обеими руками обнял свою все знающую и всё умеющую жену, её ответом была ещё более милая и тёплая улыбка. От этой улыбке Ивану теперь думалось, что все его мысли о кризисе семейной жизни — глупости. Ну какой кризис, когда ты вызываешь такую улыбку у неё, когда такие влюблённые глаза смотрят на тебя, когда ты — причина её радости! Света же настроилась на готовку. Получив одобрение, она быстро поцеловав Рокотова прямо в губы, чтобы отвлечь мужа об объятий, стянула со спинки кровати халат и стала надевать его. Делала она это неспешно, словно ещё раз желая подразнить Рокотова. Это вышло превосходно, он лежал и безнаказанно любовался своей женой, что такая красивая девушка — его девушка. Его жена. Но вот быстро подтянуть к себе он её уже не мог — далековато. Вскоре зашкворчало масло на чугуне сковороды, стучал о доску ножик, пахло в доме так аппетитно, что Ивану нетерпелось приняться за трапезу. Но пока только оставалось наблюдать за тем, как из сырых некрасивых клубней из-под изящных рук жены выходил заветный ужин. — Свет, а ты точно не хочешь прочитать, что Коля тебе написал? — усевшись за стол вновь как будто невзначай спросил Рокотов; лучшего момент начать эту тему Иван не видел. Света, отойдя от плиты, села за стол, посмотрела на Ваню и вздохнув ответила: — Вань, ты прекрасно знаешь, почему я не хочу ничего читать и тем более писать ему. — А он у тебя, между прочим, прощение просит за всё. — мужчина быстро выложил на стол треугольники писем, пододвинув их ближе к жене. — Свет, он ведь тебе не чужой человек… — Ты мне тоже! — Елагина подскочила с табуретки, схватив лопатку, словно намереваясь снова перемешать поджаристую картошку, — И мне знаешь как было больно видеть, как он собственноручно тебя засунул в это ОШСБ! — Он тебя спасал от… — пытался убеждать Иван, но он видел, как быстро заблестели слезинками глаза девушки. — Он тебя под пули подставил! А сам… — голос Светы стал срываться, — А сам в тёплом кабинете штаны просиживал пока ты там умирал! Ты из-за него чуть не погиб! И выпалив это, слёзы сами скатились по щекам, Света быстро их стрёрла, но накатывались всё новые и новые. Иван подошёл к ней, обнял, прижав к себе, и прошептал над макушкой: — Светик, ну зачем же так… Он же твой брат. Он о тебе, как и я, тоже переживает. — поглаживая волос и плечи говорил Ваня, — Я бы на его месте так же поступил — сделал что угодно, лишь бы ты была в безопасности… Ты же знаешь, я тоже на него обиду держал. — Рокотов чуть отстранился, подцепляя пальцами её лицо за подбородок, и взглянув в её слёзные глаза произнёс, — Но никакая обида не могла помешать мне полюбить тебя и позвать замуж. И он уже было хотел оставить успокаивающий поцелуй на её губах, как донёсся запах горелого. Елагина обернулась и с испуганным: «Вот чёрт!», кинулась снимать сковороду с плиты, обжигаясь о ручку. — Всё! — досадно кинув лопатку на стол, села на табурет Света, она выглядела так, словно вот-вот опять расплачется, — Мы без ужина теперь! Я всё спалила!.. Рокотов смотрел на это и на удивление не сожалел о том, что остался без еды. Главное, он кажется сумел примирить Свету с братом. А это куда как важнее, чем какая-то там картошка. — Из меня даже хозяйка никакая! — неожиданно Света бросила деревянную лопатку на стол, вскочила и быстро ушла в спальню, откуда стали слышны тихие всхлипывания. Разрыдаться из-за подгоревшей еды. Это было новое слово в поведении жены, но к открытиям в ней Иван начинал привыкать. Вместе они долго ещё не жили. В Киеве они большую часть времени проводили на службе, а ночевали иногда каждый у себя. Некогда им было узнавать бытовые привычки друг друга. Даже в Харькове некогда. Оставались силы только на то чтобы придти и завалиться спать, ибо ноги уже не носили. Потом три года разлуки. В Одессе они прожили вместе чуть меньше месяца. Кое-что они, конечно, узнали друг о друге. Но опять же они постоянно были на выездах, ловили преступников. И вдобавок Рокотову пришлось одновременно с этим всем привыкать к другой Свете, жена спустя столько лет была уже совсем не той Светой, которую он помнил. Они учились жить рядом, делить друг с другом тесную кровать, делить свой скромный паёк, учились в моменты, когда хочется во имя закона и справедливости рискнуть собой, думать друг о друге. И Ивану показалось, что Света от этого обычного семейного общежития оттаяла, домашний быт и забота мужа сделали её чуточку мягче. А потом опять на месяц разлука и вновь Света вернулась другой. Однако, какой не была бы сейчас Света, Рокотов её любил. Убрав со стола, выбросив неудавшийся ужин и помыв посуду, Иван прошёл в спальню. На кровати, уткнувшись в стену, обняв себя и свернувшись калачиком лежала притихшая Света. Рокотов осторожно опустился рядом, прислушался, пригляделся — жена не спала, просто лежала. — Светик, чай принести? — положив ладонь на её плечико и наклонившись ближе заботливо спросил мужчина. Светлана помотала в ответ головой, ещё раз всхлипнула, а потом спустя долгую паузу произнесла: — Вань, зачем я тебе такая? Вопрос был столь неожиданным, что загнал Рокотова в не привычное для него состояние ступора. О чём она? Какая — такая? — Я ж ничего не умею… — снова заговорила девушка, — Какую-то несчастную картошку и ту не могу пожарить! Что уж говорить о детях!.. Я же знаю, что ты хочешь их. А я… Какая из меня жена! И последнее очень больно отозвалось у Рокотова. Да что у него, он знал, как болела душа об этом у Светы. Чтобы хоть немного унять эту боль, он обнял, прильнул к ней чтобы поцеловать в щёчку. — Светик! — мужчина оставлял короткие поцелуи на щеке, нужно скорее отвлечь девушку от гнетущих мыслей, — Ну не надо так переживать! Подумаешь, не вышел ужин. Сегодня не вышло, завтра получится! Не расстраивайся! В ответ послышался её всхлип. А Рокотов продолжал обнимать Свету и шептать: — Я же люблю тебя! Светлана обернулась под его рукой, взглянула своими заплаканными глазами в его лицо и со всей своей серьёзностью спросила: — Правда? — Правда. — ответ был дан уверенно. Смахнув последние слёзы, девушка произнёсла умоляюще смотря на Ивана: — Вань, не уходи никуда, побудь рядом со мной! Пожалуйста. — её пальцы сжались на руке мужчины. — Я не уйду! Он лежал рядом не делая ни единого движения, боясь потревожить Свету, которая уткнув голову в широкую мужскую грудь, очень быстро уснула. Ваня был рядом, никуда не уходил и крепко прижимал к себе. Пусть он и крошки с обеда не видел, но Рокотов даже не думал злиться на жену. Ей сейчас тяжелее, чем ему. Это у неё в голове сотни мыслей о том, что она неправильная жена и обуза мужу. Это Света три года назад переживала потерю их ребенка и пыталась ужиться с мыслью, что и его, Ивана, нет уже в живых, что она теперь одна, мечты на счастливую жизнь разрушены. Это её отчитывали как девочку в московском кабинете начальника за то, что она высказала правду, и это с неё сняли выстраданные, омытые её кровью и дважды заслуженные погоны. Это всё пережила Света. Теперь же предстояло залечивать эти раны на её душе. Рокотов знал, что это будет нелегко и долго, что они ещё не раз будут спорить, ругаться, что Света ещё не раз будет взвинченой и резкой. Но нужно просто набраться терпения и ни смотря ни на что каждый день, каждый момент дарить ей любовь, которая исцеляет любые раны. На небе взошла луна, блёстки звёзд серебряной посыпкой легли на молочных разводах небосклона. Всё погрузилось в ночное спокойствие. А по ту сторону фронта ехали к передовой железнодорожные платформы с дальнобойными пушками.