Сходить с ума с тобой

Агата нашла Рэйчел в одном из павильонов оранжереи. Та прогуливалась меж росшими с обеих сторон агапантусами и то и дело наклонялась к цветкам, источавшим нежный невесомый аромат. Тяжелые юбки скрадывали и без того осторожные шаги Харрингтон, поэтому принцесса едва не вскрикнула, когда та коснулась её плеча легким касанием ладони. — Господи, Агата, нельзя же так пугать! — воскликнула она, но в тоне её голоса не было упрека, лишь удивление, приправленное нечаянной радостью. — Простите, Ваше Высочество, я не нарочно, — Харрингтон лукаво улыбнулась, приседая в реверансе, облизнула нижнюю губу и посмотрела на Рэйчел так, что та мгновенно зарделась, сравнявшись по цвету с клематисами, густо оплетшими стекла оранжереи. — Я просто хотела провести немного времени с Вами… наедине, — прошептала девушка, намекая на нечто очевидное и понятное только им обеим. — Если Александр нас поймает... — беспомощно выдохнула принцесса, когда юная аристократка потянула её за собой, смело и без малейшего шанса ускользнуть из хватки нежных, но цепких ручек. — Мы будем о-очень осторожны, — пообещала Агата, двигаясь по направлению к сплетшимся между собой ветвям самшита, под тяжелой кроной которого могли бы спрятаться не только они с Рэйчел, но и еще человек десять. И принцессе не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней, оглянувшись напоследок по сторонам. Нежные пальчики Агаты скользнули по щеке, лаская матовую, фарфоровую на ощупь кожу Рэйчел. Дрогнули ресницы, с губ слетел первый, приглушенный и стыдливый стон. — Это… какое-то сумасшествие… — сдавленно прошептала Рэйчел, чувствуя, как ладонь Харрингтон скользит ниже, очерчивая изгиб шеи, ключицы. И подбирается к шнуровке корсета. — Оно самое, — тихий смешок Агаты медленно растворялся во влажном, напоенном десятками ароматов воздухе оранжереи. А вместе с ним и сопротивление Рэйчел, поначалу державшейся в рамках приличий. До тех самых пор, пока губы Харрингтон и её поцелуй — сладкий, отдающий спелой клубникой — не стер рамки меж ними. Рамки, выстроенные чопорным английским обществом и его условностями. Рэйчел податливо выгнулась в объятиях Агаты и, прикрывая глаза от пьянящего чувства неправильности, невозможности того, чем они вот-вот готовы были заняться, прошептала на выдохе, так, чтобы, кроме неё, никто не услышал этих слов: — Что ж, сойти с ума с тобой, Агата, куда как лучше, чем спятить от одиночества.