You know it all (you're my best friend)

      Они находились в бильярдной уже больше часа.       Сухо говорит, что ему весело. Это означает, что Шиын может вычеркнуть очередной пункт из своего списка.       Пока Сухо, Чан и Ю поют караоке в другом конце комнаты, Шиын сидит возле бара с фруктовым пуншем и снова повторяет свой план «Язык любви» Язык любви. Приятно провести время Ресторан Бильярдный зал Фотобудка Железнодорожный вагон Аркады Кинотеатр       В местном кинотеатре в полночь показывают «Ип Мэна», один из любимых фильмов Сухо. Шиын зарезервировал два места в среднем ряду, рядом с проходом, потому что Сухо клянется, что это лучшее место, откуда можно видеть экран, хотя Шиын не видит разницы. Слова подтверждения Я забочусь о тебе Я скучаю по тебе       Рука Шиына сжимает ручку. Он пытался сказать «я скучал по тебе» в ресторане, на самом деле хотел это сказать, но струсил и убежал в туалет. Затем появились Ю и Чан, прежде чем он снова смог набраться храбрости. Его внутренности готовы были испариться через макушку, когда Сухо уставился на него, как ястреб в ресторане. Я думаю о тебе Я тоже тебя люблю       Его взгляд скользит по последнему пункту.       Шиын никогда раньше никому не говорил «я люблю тебя». Даже своим родителям. Возможно, он говорил, когда был совсем маленьким и не мог вспомнить, но это кажется маловероятным. Они никогда не были такой семьей.       В последнее время его отец говорит это чаще «Я люблю тебя, сынок». В своей высокопарной, неуклюжей манере, что заставляет Шиына каждый раз съеживаться. Он не говорил этого раньше, так зачем прилагать усилия сейчас? Мама говорит ему, что она гордится им. Но заставить кого-то гордиться — это не то же самое, что быть любимым им. Любовь должна быть безусловной. Именно так это работает в романтических драмах, которые так любит Сухо. Гордость его матери — это деловой контракт со своим набором условий.       Пока Шиын хорошо учится, она будет хвалить его — «Этого и следовало ожидать от моего сына. Мне не нужно тебе ничего говорить. Ты прекрасно справляешься сам.» Но если он прекратит учебу, Шиын не уверен, что когда-нибудь мать заговорит с ним.       Так уж заведено в семье Ен. «Не забудь поесть, хорошо? Я люблю тебя. Пока.»       Сухо сказал это так, словно это было так же просто, как дышать. Может быть, Сухо любит именно так. Как дышать.       Шиын не умеет так любить. Физическое прикосновение Объятия       Пульс Шиына учащается. Он может вычеркнуть это, верно? Хотя он и не инициировал это, они уже дважды обнимались. Когда Сухо набросился на него в парке, а затем снова, когда он усадил Шиына к себе на колени в ресторане.       Цепкость Сухо… Да, это смущает, и Шиын не знает, как на это реагировать, но в то же время он хочет продолжать испытывать это теплое, трепещущее чувство в своей грудной клетке. Что это значит? Почему ему это так нравится? Это сбивает с толку и немного оскорбляет, когда Шиын думает об этом слишком долго. Но Сухо был бы признателен, если бы Шиын попытался бы обнять его. Так что, возможно, он попробует это. Пять секунд?       Ему все еще нужно найти подходящую возможность, чтобы сделать это за пять секунд. Он этого не понимает, но Ени клялась, что это делает Сухо счастливым, так что… — Ты не хочешь спеть в караоке?       Шиын захлопывает блокнот и поднимает голову.       Это Ю Сынхек. Шиын был так поглощен своим списком, что не услышал приближения старшего. Ю занимает место рядом с ним в баре, все еще выжидающе глядя на Шиына, ожидая ответа.       Шиын бросает взгляд на маленькую сцену в углу бильярдной. Сухо и Чан поют ломанную версию песни Селин Дион «Мое сердце будет биться». Чан не знает английских текстов, поэтому он чередует неразборчивую тарабарщину и ломаный корейский. Тем временем Сухо вопит во всю глотку.       Ты снова открываешь дверь       И ты здесь, в моем сердце       И мое сердце будет биться все сильнее и сильнее — Я предпочитаю наблюдать. — Шиын качает головой. — Жаль, — говорит Ю. — Я чувствую, что ты был бы хорошим певцом. У тебя подходящее лицо.       Шиын вежливо кивает, как будто понимает. Ени однажды сказала ему то же самое, так что в некотором роде это должно быть правдой. — Бармен. Еще два этих фруктовых напитка сюда, пожалуйста. — Ю поднимает руку и указывает на остатки фруктового пунша Шиына. — Сейчас будет.       Они сидят в тишине, пока бармен смешивает напитки. Шиын пользуется возможностью, чтобы рассмотреть нового друга Сухо поближе. Ю мускулист, но не импозантен. У него добрые глаза и нежная улыбка. Шиын решает, что он ему нравится.       Бармен наливает им напитки. Напиток подается в бокале грушевидной формы, почти до краев наполненном сиропообразным фруктовым пуншем, кубиками льда и свежей малиной.       Шиын делает глоток. Он уже выпил четыре. Это будет его пятый. Вкус такой хороший, сладкий и немного терпкий, с легкой кислинкой в послевкусии. Он никогда раньше не пробовал ничего подобного.       Ю выбирает всю малину, затем осушает свой бокал двумя громкими глотками. — Знаешь, тебе действительно повезло. — Говорит он через мгновение. — Что ты имеешь в виду? — Шиын поднимает брови. — Ан любит тебя до смерти. — Ю улыбается.       Шиын чуть не брызгает своим напитком. Все эти разговоры о любви. Он не знает, что с этим делать. — Я знаю, Ан иногда может быть драматичным, но он был в плохом состоянии, когда впервые приехал в лагерь, — продолжает Ю. — Когда он вышел из автобуса, его глаза были опухшими от слез.       Шиын смотрит в свой бокал, маленький мускул на его челюсти подергивается. В старших классах Сухо всегда был таким уверенным в себе. «Такой парень не плачет» — подумал Шиын. Но Сухо мягче, чем кажется. Теперь он это понимает. — Он едва мог видеть. Я отвел его в санчасть и держал пакет со льдом на его глазах час, — Ю смотрит на Шиына, его темные глаза серьезны, — Вот тогда он и рассказал мне о тебе.       Сердце Шиына растворяется в жидком страдании. Мысленным взором он видит Сухо, лежащего на спине на узкой койке, и слезы прокладывают дорожки по его щекам. Даже мысленная картина невыносима. «Как это возможно, чтобы кто-то так сильно скучал по нему?»       Он просто Шиын.       Худой, тихий, странный ребенок, который сливается с фоном каждой комнаты, в которой он когда-либо был. И все же. — Я не мог разобрать слов, — признается Ю, — он все еще плакал, должно быть, он плакал всю дорогу до Пусана, но он продолжал повторять одно и то же снова и снова: я не хочу, чтобы Шиын забыл меня.       Последнее предложение поражает Шиына, как удар в солнечное сплетение. Это его вина. Поскольку он не может должным образом выразить свои чувства, Сухо остается самому пытаться разобраться в них, и он пришел к выводу, что Шиын о нем не заботится.       Возможно, если бы Шиын меньше заботился о Сухо, было бы проще просто выплюнуть это и сказать ему, что он чувствует. Но это нежное, хрупкое чувство в сердце Шиына слишком ошеломляет, чтобы выразить его словами.       Это опасно. Неустойчиво. Как будто он снялся с якоря и уплывает в неизведанные воды. — Я беспокоился о нем. Некоторые парни плохо справляются с военной службой. У них в голове путаница… Так долго находиться вдали от дома. — Ю смотрит в сторону караоке-платформы, нахмурив густые брови.       Сухо и Чан перестали петь. Теперь Чан держит iPad, прокручивая песни, в то время как Сухо наклоняется через его плечо, указывая на что-то на экране. — Ан тоже всегда казался таким встревоженным в лагере, как будто он в любую секунду мог начать отскакивать от стен. — Ю издает смешок, в котором наполовину любовь, наполовину раздражение, — Но с тобой… — Со мной? — Повторяет Шиын. — Он спокоен. — Говорит Ю. — Как вода.       Все сжимается: грудь Шиына, его горло, его легкие, его пальцы, сжимающие стеклянную чашку.       Он снова оглядывает комнату и обнаруживает, что Сухо уже смотрит в ответ, его взгляд ясный и твердый. Затем он что-то говорит Чану и начинает пробираться через комнату, расталкивая группы людей, играющих в бильярд и выпивку. — Мы с Чаном собираемся уходить. Было приятно познакомиться с тобой, Ен Шиын. — Ю встает со стула и сжимает его плечо, — Будь с ним помягче, ладно?       Шиын кивает.       Ю встречает Сухо на полпути, и они обмениваются парой слов. Сухо кивает и машет Чану на прощание через плечо. Чан полностью игнорирует его, затем поворачивается и посылает Шиыну сердечко из пальцев: — Прощай, Шиын-ши, давай скоро встретимся снова! — Он выкрикивает это через всю стойку, заставляя многих посетителей бросать на Шиына странные взгляды.       Он вздыхает.       Чан и Сухо похожи больше, чем хотят признать.       Шиын наблюдает, как Сухо проходит остаток пути до бара. Он не отводит взгляда, пока не оказывается прямо перед ним, прислонившись к лакированному деревянному столу с огоньком в глазах. «Я не хочу, чтобы Шиын забыл меня.» — Эй, незнакомец, — ухмыляется Сухо, — Часто сюда заходишь?       Шиын оборачивается, чтобы посмотреть, с кем он разговаривает, но в баре больше никого нет. Должно быть, это еще одна уловка Сухо. — Мы живем в Сеуле, я не часто сюда приезжаю. — натянуто говорит он, — Ты это знаешь. Что ты хочешь этим сказать? — Нет, я просто… — Сухо смеется и чешет затылок, — Знаешь, как в фильмах? Глаза двух незнакомцев встречаются через бар, а затем… — Он ждет, когда Шиын поймет это, но тот просто смотрит. — Ладно, забудь об этом. С тобой неинтересно. — Сухо машет рукой.       Сердце Шиына бешено колотится. Ему нужно сказать Сухо о своих чувствах. Даже если это неловко, он все равно должен попытаться. Шиын в долгу у друга. — Что это у тебя за безумно выглядящий блокнот? — Спрашивает Сухо, приподняв бровь. — Это твой дневник, или что-то в этом роде? — Когда он тянется за стаканом, Шиын чуть не переворачивает свой бокал, пытаясь отодвинуть блокнот. — Это не дневник, — говорит он с горящими щеками. — Это заметки для учебы.       Сухо косится на Шиына, как будто думает, что тот лжет. Возможно, потому что так оно и есть. Но на самом деле это не дневник.       Это исследование. Всестороннее, аналитическое, научно обоснованное исследование. Шиын не стыдится этого. Но после того, как Джэен начал делать все эти ненужные замечания о его отношениях с Сухо, он почувствовал, что должен держать это при себе. Вот и все. Шиын вырывает чистый лист из блокнота и засовывает его обратно в сумку, стоящую у его ног. Ему не обязательно начинать с непродуманного признания. Шиын может начать с практичности и постепенно перейти к чувствам.       Он почти содрогается при одной мысли об этом, но ему приходится смириться. Дело больше не только в нем и его дискомфорте. — Поскольку ты теперь будешь на базе, я могу присылать тебе вещи, верно? — Спрашивает Шиын, снимая колпачок с ручки. — Дай мне список вещей, которые нравятся твоим соседям. Я сделаю передачку…       Надутый Сухо может завоевать награды. Король надувания губ. Это Ан Сухо. Все его лицо покрывается морщинами, а руки неодобрительно скрещены на груди. — А я не должен? — Глаза Шиына расширяются. — Думаю, все в порядке, — ворчит Сухо. — но присылай передачки для меня, хорошо? Я не хочу делиться со всеми. — Хорошо. — На этот раз Шиын позволяет себе улыбнуться.       Сухо заметно оживляется и разводит руки. Забавно, он ведет себя, как избалованный маленький ребенок.       Шиын все еще улыбается, когда проводит линию посередине листа. Он пишет только «для Сухо» с одной стороны и «для Ю и Чана» с другой. — Итак, какие закуски ты хочешь? — Шиын крутит ручку в пальцах — простой трюк, которому он научился в начальной школе, когда ему нужно было сосредоточиться, — Я знаю, тебе нравится шин Рамен и клубничные палочки «поки стикс». — Он поднимает взгляд от бумаги, — Тебе предать их?       Улыбка Сухо такая широкая, что глаза исчезают в яблоках щек. — Почему ты так на меня смотришь? — Взволнованно спрашивает он. — Ты такой милый. — Сухо воркует, — Со своим маленьким списком, маленькой ручкой и миленькими щечками. — Он протягивает руку и щиплет Шиына за щеку так сильно, что становится больно.       Что такого есть в Шиыне, что заставляет Сухо нянчиться с ним? Вечно щиплющий за щеку и угрожающий каннибализмом. Шиын не думает, что его нервная система выдержит, если его снова чуть не «съедят».       Рука Сухо становится нежной. Он касается щеки Шиына тыльной стороной пальцев, легко, как крылья бабочки. Дрожь пробегает по всему его телу. — Что? Я тебя смущаю? — Сухо улыбается, но в вопросе есть что-то не то. Как будто он искренне спрашивает, а не шутит. — Я просто… Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказал в ответ. — Ты не обязан ничего отвечать. — говорит Сухо, его глаза озорно блестят, — Просто прими это, как хороший мальчик. — Он гладит Шиына по макушке.       Шиын вздыхает, а Сухо хихикает. Он такой… Тьфу. Но Шиын возьмет вину за это на себя. Он сам вляпался в это. — Я хочу рамен. — Сухо в последний раз задумчиво поправляет свои волосы, затем наклоняется вперед и кладет руку на спинку стула Шиына.       Список быстро пополняется: имбирный чай с черным сахаром, картофельные чипсы, маски для лица (Ю хочет, чтобы Сухо и Чан начали регулярно ухаживать за кожей), крекеры «Орион», растворимый кофе и пакетики с электролитом, сушеные кальмары, красный женьшень и медовый миндаль.       Это хорошее начало. Шиын пополнит позже. Теперь, когда список составлен, он тянется за фруктовым пуншем и осушает половину бокала одним глотком. — Тебе не кажется, что ты слишком быстро пьешь? — Сухо подталкивает его локтем.       Шиын не хочет игнорировать его, но волшебные гирлянды, висящие на стенах, привлекают его внимание. Его зрение становится немного размытым по углам. Они выглядят неземными, как крошечные, парящие ивовые огоньки. Они всегда были такими красивыми? — Шиын-а? — Ю купил это для меня. Он классный. И Чан, я думаю, тоже классный. — Шиын протыкает соломинкой малину и отправляет в рот, ягода лопается под его зубами.       Чан на самом деле немного странный. Он продолжал смотреть в глаза Шиыну, когда они играли в бильярд, но в целом он казался безобидным. — Пожалуйста, никогда не говори Чану, что ты его считаешь крутым. — говорит Сухо. — Клянусь, я видел, как он ранее искал подходящие кольца для вас двоих в своем телефоне. Парень, блядь, с ума сошел. — Я рад, что ты не один в учебном лагере, Сухо. — Ему становится немного легче от того, что Ю и Чан рядом с Сухо и присматривают за ним. Взгляд Сухо смягчается. Шиын уже видел этот взгляд раньше, и это заставляет его нервничать каждый раз. — Хочешь попробовать? — Он прочищает горло и протягивает свой стакан, — Это вкусно. Малиновый сок. — Это особенность Шиына. Он всегда меняет направление. Он больше никогда не сможет просто встретиться с Сухо лицом к лицу.       Он трус до мозга костей.       Сухо берет напиток и подносит стакан к губам. Шиын решительно не думает о том, что их губы прикасаются одной и той же части ободка. — Это не фруктовый сок. — говорит Сухо с веселым раздражением, — Это ликер, детка. — Он делает еще глоток, затем прищуривается, — Я думаю, что еще водка.       Ласковое прозвище сразу бросается в глаза Шиыну, теплое и ласковое. Иногда Сухо называет его примерно так: пацан, панк, красотка, малыш, милашка. Шиын старается не придавать этому слишком большого значения. Аджумма, которая продает якульт на улице недалеко от его дома, называла его милым, когда он проходил мимо по утрам, чтобы пойти в школу. По сути, это одно и то же. — Хотя на вкус, как фруктовый пунш. — Шиын, для пробы, причмокивает губами, все еще ощущая терпкий вкус малины на языке. — Ага. — Сухо хихикает. — Сколько ты выпил? — Пять. — Он засовывает пальцы в стакан, чтобы выудить из него еще одну малину. — Ен Шиын! — Сухо разражается смехом и выхватывает напиток из рук Шиына, прежде чем тот успевает добраться до ягоды. — Ты пьян. — Неважно. Мне нужно в туалет. — Шиын почти закончил с этим. Он вполне мог бы закончить это. — Пять гребаных стаканов, — продолжает Сухо, — ты пьешь, как рыба, выкинутая на берег.       Шиын не будет сидеть здесь и снисходительно относиться к потреблению водки с полным мочевым пузырем. Он просто не будет.       Шиын соскальзывает со стула в тот самый момент, когда пьяный парень, спотыкаясь, идет к бару с двумя пинтами пива в руках. Они врезаются друг в друга, и стеклянные кружки выскальзывают из рук парня, падая прямо к ногам Шиына.       У него нет времени отреагировать.       Шиын чувствует руки на своей талии, затем он на полсекунды зависает в воздухе, и следующее, что он осознает, это то, что его бесцеремонно плюхнули на морозилку рядом с баром, как мешок риса.       Осколки разлетаются в разные стороны.       Несколько человек, слоняющихся возле бара, отскакивают, задыхаясь и ругаясь, уворачиваясь от осколков стекла.       Шиын моргает.       Внезапно Сухо, который никогда раньше не пугал Шиына, возвышается над пьяницей: — Смотри, куда идешь. — говорит он, — Ты можешь кого-нибудь покалечить.       Парню приходится вытягивать шею, чтобы заглянуть Сухо в лицо. — Извини, братан, — Он тут же наклоняет голову в сторону Шиына, — Я пойду поищу что-нибудь, чтобы убрать это. — Он бросает на Сухо еще один встревоженный взгляд, затем скользит в толпу в дальний конец бильярдной.       Трансформация Сухо происходит мгновенно. Его метафорические клыки втягиваются, а голос возвращается к мягким, скрипучим переливам, к которым привык Шиын. — Ты в порядке? — Сухо встает между раздвинутых ног Шиына, его бедра опираются по обе стороны от бедер парня. — Ты ведь нигде не порезался?       Шиын смотрит на него с благоговением. «Это был ты.»       Каждый раз, когда он волшебным образом маневрировал между фонарными столбами, деревьями и стенами, уткнувшись носом в учебник, это было не потому, что у него было хорошее периферийное зрение, или сверхъестественное восприятие пространства, или что-то в этом роде. Все это время это был Сухо. Направлял его, защищал, присматривал за ним.       Где-то по пути Шиын начал полагаться на Сухо в таком простом задании, как ходьба.       У Шиына пересыхает во рту. Он хочет, должен, что-то сделать, но его руки бесполезно сгибаются на коленях. «Это был ты, это был ты, это был ты.»       Сухо внезапно хватает его за икру одной рукой, а другой задирает штанину брюк, пугая Шиына так сильно, что его рука взлетает, чтобы удержаться на плече Сухо. Мускулы под его цепкими пальцами твердые. — Что… — Его лицо заливает жаром. — Ты не всегда чувствуешь это сразу, — объясняет Сухо низким голосом, — Адреналин может блокировать боль.       О. Верно. Сухо думает, что Шиын сидит, как окаменевшая статуя, потому что его ноги были изранены битым стеклом. Он собирается сказать Сухо, что с ним все в порядке, но Сухо уже стянул носок Шиына и повернул его лодыжку, его длинные пальцы касаются выступающей кости.       Яростный румянец вспыхивает на лице Шиына.       Другой рукой Сухо обводит нижнюю икроножную мышцу по всей окружности, его ладонь впивается в кожу парня, как клеймо. Близость и их положение, это… Это… Мозг Шиына отключается.       Это чистая статика и белый шум.       Рука Сухо скользит вверх по задней части его ноги, так нежно, почти лаская, и Шиын издает тихий, непроизвольный звук. — Тебе было больно? — Сухо поднимает голову.       Шиын борется с желанием прикрыть рот рукой, или умереть на месте. Оба импульса одинаково сильны.       Сухо все еще ждет ответа, и его брови поднимаются все выше и выше. — У меня задница замерзла. — Выпаливает Шиын.       Он должен был умереть, когда у него был шанс. — Ты сидишь на ящике со льдом. — Сухо фыркает и, наконец, опускает ногу.       Шиын сжимает губы в тонкую линию. Он больше никогда в жизни не выпьет ни капли алкоголя. Он ненавидит малину. И водку.       Между ними повисает тишина. Шиын не двигается, чтобы встать с морозилки. Он чувствует себя прикованным к месту, когда Сухо все еще стоит у него между ног.       Кто-то снова включил караоке-машину. Это грустная песня о любви, которую Шиын знает по многочисленным походам Сухо и Ени в караоке. — Могу я спросить тебя кое о чем? — Неуверенность в голосе Сухо отвлекает внимание Шиына от девушки, поющей на сцене.       Лицо Сухо вытянутое и серьезное. Позади него радужные гирлянды выглядят полосатыми и искаженными, как капли акварели на холсте.       Шиын кивает. — Тебе нравлюсь больше я, или Джэен? — Взгляд Сухо перебегает с места на место, его губы поджимаются в нехарактерно застенчивой гримасе.       Спина Шиына напрягается. Он не может позволить Сухо узнать об инциденте с Джэеном. Сухо будет дразнить его безжалостно и бесконечно. Ему придется переехать куда-нибудь подальше. Может быть, в пустыню Сахара или Антарктиду. Но Сухо просто последует за ним и продолжит дразнить его в их иглу, пока они не замерзнут насмерть. — Почему ты продолжаешь упоминать его? — С беспокойством спрашивает Шиын. — Просто порадуй меня, пожалуйста, — Уголок рта Сухо приподнимается в кривой, невеселой улыбке, — Я или Джэен? — Он кажется смущенным, но в вопросе есть намек на отчаяние. «Сухо не дразнится», — понимает Шиын. — «Действительно ли Ким Джэен так сильно беспокоит его?»       Его трахея сужается до размера булавки.       Это та часть, где он признается Сухо о своих чувствах.       Секунду они пристально смотрят друг на друга. Сухо, ждет. Шиын, колеблется. — Извини, — быстро говорит Сухо, — Я не знаю, почему я… — Ты. — Голос Шиына мягкий, едва слышный, когда он шепчет.       Сухо отшатывается, как будто не ожидал такого прямого ответа. Теперь его взгляд скользит по всему лицу Шиына: глазам, носу, рту и обратно. Он выглядит нетерпеливым. Почти голодным.       Пульс Шиына учащается. — Ты важнее всех. — На этот раз он говорит громче. Это правда. Самая правдивая вещь, которую Шиын когда-либо говорил Сухо.       Рот Сухо приоткрывается. Его глаза перламутровые. Сияющие. Бездонные. У Шиына перехватывает дыхание, но на этот раз он не пытается сменить тему. — Иди сюда. — Он машет Сухо.       Сухо немедленно наклоняется ближе, почти подсознательно, как будто его тянут за невидимую ниточку. Он ни разу не моргнул. — Ближе. — Что? — На этот раз Сухо наклоняется полностью, его ладони лежат на морозильной камере, сжимая Шиына в объятиях. Он нервно хихикает хриплым скрипучим смехом, которого тот никогда раньше не слышал, — Хочешь рассказать мне еще один секрет?       У Шиына есть еще один секрет. Только до сих пор он не знал, что это секрет.       Кадык Сухо поднимается и опускается. У Шиына возникает внезапное желание дотронуться до него и почувствовать движение под кончиками пальцев, когда Сухо сглатывает, но на это нет времени. Ему нужно выполнить список. И это было бы странным поступком.       Шиын отворачивает лицо Сухо от своего легким прикосновением к его щеке, и его шокирует, насколько послушен Сухо. Его тело свободное, податливое, готовое к тому, что Шиын манипулирует им, как ему заблагорассудится.       Ан Сухо — самый упрямый, твердолобый человек, которого он знает, но с Шиыном — он спокоен, как вода, напоминает ему голос Ю. — Слушай внимательно, хорошо? Я скажу это только один раз. — Дыхание Шиына учащается, когда он обхватывает ухо другого парня рукой. — Хорошо. — Сухо шепчет в ответ.       Шиын глубоко вдыхает, затем выдыхает. Он прикасается губами к уху Сухо. Его пульс учащается, когда его губы касаются мягкой кожи. — Я скучал по тебе. — Говорит он и тут же отстраняется, заставляя себя посмотреть Сухо в глаза, прикусив нижнюю губу.       Сухо ничего не говорит и ничего не делает очень долгое время. Шиын даже не уверен, дышит ли он. Кажется, что он застрял на месте, низко сгорбившись, повернув голову, как будто ждет еще одного шепота.       Итак, Шиын делает ход первым. Он неуклюже обнимает Сухо за шею и утыкается лицом в его плечо. Его бедра дрожат там, где они прижаты к тазовым костям Сухо. Этого достаточно, чтобы вывести Сухо из любого транса, в котором он находится. Он издает жалобный звук и захватывает Шиына в кольцо своих рук, крепко прижимая его к своей груди.       Напряжение в теле Шиына спадает. Он клянется, что чувствует, как срабатывают все рецепторы в его мозгу, и если бы они могли говорить, то все сказали бы одно и тоже, Сухо, Сухо, Сухо. — Я тоже скучал по тебе. — Дыхание Сухо ерошит волосы Шиына. — Спасибо, что рассказал мне. Я не… — Он задыхается, — Я не был уверен, что ты… — Я скучал. — Говорит Шиын, его голос приглушен рубашкой Сухо. — Я скучаю.       Сухо сжимает его крепче, посылая искры удовольствия вверх и вниз по позвоночнику парня. «Я скучал по тебе. До сих пор скучаю.»       Он проводит пальцами по коротким волосам на затылке Сухо. Его волосы все еще коротко выбриты по бокам, но на макушке они отросли. Шиын был странно зациклен на военной стрижке Сухо с тех пор, как увидел ее свежевыбритой шесть недель назад. Тогда ему тоже захотелось провести рукой по голове Сухо и коснуться мягкой, недавно обнаженной кожи на его затылке.       Контакт кожа к коже заставляет грудь Шиына вибрировать, как пчелиный улей.       Сухо подается вперед, как будто хочет прижаться ближе к Шиыну, но они уже стоят грудь в грудь, поэтому в итоге он прижимает Шиына к стене.       Они, должно быть, выглядят такой странной парой, обнимающейся в затененном углу бильярдной, но никто не обращает на них пристального внимания.       Матчи по бильярду продолжаются под стук шаров друг о друга, группа хихикающих девушек танцует под зажигательную поп-музыку, а в противоположном углу целуется пара.       Румянец получается мгновенным и обжигающим.       Шиын отстраняется от Сухо так быстро, что его затылок ударяется о стену. Он снова бросает взгляд на пару. Но они по-прежнему очень сосредоточены на том, что делают. Шиыну кажется, что он видит, как рука парня скользит под рубашку девушки, и он чуть не ломает себе шею, отворачиваясь.       Если Сухо и заметил резкое отстранение, он этого не показывает. Он медленно моргает, почти сонно, как будто объятия Шиына чуть не вырубили его.       Нервы снова работают в полную силу, и кишки Шиына скручиваются в штопорный узел. — Ты хочешь сейчас пойти в гостиничный номер? — Шиын слышит свой вопрос. Выражение его лица — совершенная невинность. Щеки пылают и малиново-розовый румянец на губах. — Гостиничный номер? — Сухо говорит так же медленно, как и моргает. — Какой отель?       Шиын делает паузу. Поскольку инцидент с Джэеном занимает все его мысли, он очень тщательно обдумывает свои следующие слова. — Я забронировал для нас комнату для ночлега. — Объясняет он. — Ты не устал? Мы можем вздремнуть, а потом заняться чем-нибудь другим, позже вечером.       Шиын устал. Сейчас всего 3 часа дня, но ему пришлось встать в 5 утра, чтобы успеть на 6 часовой поезд в Пусан, и он был так взволнован прошлой ночью, что проспал не больше часа, или двух. От водки у него кружится голова. — О. Конечно. — Выражение лица Сухо проясняется и он кивает, — Это было бы здорово. Спасибо. — Его голос все еще хриплый, более глубокий, чем обычно.       Шиын делает вид, что не замечает жара, разливающегося внизу живота, и встает на ватных ногах.       Сухо хватает свое пальто и рюкзак Шиына, затем они покидают бар, не говоря ни слова.

***

      В тот момент, когда они входят в вестибюль отеля, надвигается темная туча и непрерывными волнами проливается дождь. Небо внезапно потемнело, с Восточного моря, согласно приложению погоды Шиына, налетела неожиданная гроза. Он надеется, что перед сегодняшним фильмом погода прояснится.       Сухо стоит рядом с Шиыном в лифте, держа его сумку на груди, как перевернутый черепаший панцирь. Они не разговаривали с тех пор, как покинули бар.       Шиын не может решить, неловко ли молчание и напряжение, или нет. Сухо, кажется, в оцепенении, его глаза блуждают, как будто он на новой планете.       Двери лифта открываются.       Шиын выходит в коридор, и дрожащий голос Джэена взрывается в его ушах, как фейерверк, «Ты знаешь. Прелюдия. Перед тем, как мы займемся сексом».       Он резко останавливается. Сухо чуть не врезается ему в спину. У Шиына от опьянения кружится голова. «Что, если …? Сухо же ни за что не подумает, что Шиын привел его сюда для этого, верно? Но это объяснило бы напряжение и то, что Сухо такой тихий… Нет. Это его лучший друг.»       Шиын слишком много думает об этом. Он оглядывается на Сухо. Сухо добродушно улыбается. Он, кажется, ничего не замечает. Но опять же, то же самое сделал и Джэен, прежде чем схватить Шиына за руку. — Мы не собираемся заниматься сексом, — говорит Шиын стене напротив лифта.       Удар. — Что? — Сухо придвигается ближе и снова наклоняется, его ухо практически вплотную ко рту Шиына, — Что ты сказал? — Я сказал, что мы не собираемся заниматься сексом. — Шиын смотрит на него из-под ресниц.       Еще одна пауза молчания. Над ними жужжит и мигает флуоресцентная лампа.       Лицо Сухо приобретает оттенок малинового пунша. — Хахаха… — Шиын никогда раньше не слышал, чтобы Сухо смеялся, как персонаж комиксов, — Мне показалось, ты это сказал. Ты забавный пьяница, ты знаешь это? — Сухо пытается отвести Шиына в комнату, держа за руку, как сонного малыша, — Давай, уложим тебя в постель. — Я не пытаюсь быть смешным. У меня нет презервативов. — Шиын с раздражением отдергивает руку. «Итак, он немного пьян. Но он не несет чушь.»       По какой-то причине Джэен предположил, что Шиын привез его в Пусан, чтобы переспать с ним.       Так что, возможно, Шиын пропустил какие-то социальные сигналы, или послал сигналы, которых не собирался. Он также не хочет, чтобы Сухо понял неправильно. Он должен быть откровенным, чтобы это не повторилось. — Презервативы. — Сухо тупо повторяет. — Этого нет в моем списке, — говорит Шиын, — Просто чтобы ты знал. — У тебя есть список? — Слабо спрашивает Сухо. Он выглядит так, словно порыв ветра может сбить его с ног. — Да. Мы можем делать другие вещи из списка. — Предлагает он. — Мы еще многого не сделали.       Сухо смотрит на него, открыв рот. — Хорошо? — Шиын не думает, что мог бы выразиться более ясно. — Ладно, — наконец говорит Сухо сдавленным голосом, — никакого секса. Понял. Только то, что есть в списке.       Дипломатичный кивок Шиына, это тоже самое, что рукопожатие, хорошо. «Я рад, что мы пришли к соглашению.»       Он марширует по коридору с единственной целью. Шиын рад, что он прояснил это до того, как между ними начались странные отношения. Сухо отстает на несколько шагов. Он постоянно останавливается и смотрит вдаль, как будто забыл, куда шел. Шиын не обращает на него внимания.       В гостиничном номере есть две кровати, две тумбочки и два окна. Две приветственные корзинки, два комплекта полотенец и мочалок, а также два куска мыла, аккуратно стоящие на комодах у ванной.       Они разуваются у двери, и Сухо направляется к ближайшей кровати.       Он снимает с Шиына рубашку, оставляя его в джинсах и белой майке.       Шиын видел, каким мускулистым был Сухо на фотографиях, которые Халмеони распечатала для него. Шиын мог бы сказать, что Сухо больше сосредоточился на своей одежде, когда они встретились в парке, но сейчас его руки открыты.       Мозг Шиына отключается. Перекалибровывается. Он снова загружается, когда забирается на кровать Сухо и проскальзывает под одеяло. — Ты хочешь спать на этой кровати? — Спрашивает Сухо.       Шиын на самом деле не обращал внимания на то, на какой кровати он лежал. Он наблюдал, как мускулы на руках Сухо двигаются взад-вперед, когда он поправляет подушки. Полностью загипнотизированный. Но ему нравится эта кровать. Так лучше. Прямо рядом с вентиляционным отверстием, так прохладнее, а ванная в нескольких шагах, что удобнее. С точки зрения логистики. — Ты хочешь, чтобы я лег на другую? — Сухо указывает большим пальцем за плечо, напрягая бицепс. — Нет, — слишком быстро говорит Шиын, — Эта лучше.       Зачем Сухо спать на той кровати, когда очевидно, что эта кровать — лучший выбор?       Шиын может поделиться, если это означает, что его лучшему другу будет удобнее. — Верно, нет, да, в этом есть смысл. — Сухо отрывисто кивает и плюхается на матрас рядом с ним, его широкая грудь быстро вздымается и опускается.       Это противоречие заставляет Шиына громко рассмеяться. Он думает, что алкоголь наконец-то подействовал на его организм. Или, может быть, обосновался там навсегда.       Сухо выглядит встревоженным внезапным взрывом неконтролируемого хихиканья Шиына.       Шиын прикрывает рот рукой, и они тихо лежат так примерно три минуты, он знает, потому что смотрел на часы, висящие на стене. — Эти простыни такие мягкие, — говорит Сухо, проводя рукой по постельному белью, — количество нитей, должно быть, больше миллиона. Как они вообще измеряют количество нитей? Меня всегда это интересовало. Ты видел лавандовое мыло вон там, на столе? Мыло в бараках такое едкое, что, клянусь, оно обжигает мне кожу. Кажется, у меня аллергия. — Когда Шиын не отвечает, Сухо поднимает футболку на груди, обмахиваясь тканью. — Здесь жарко. Тебе жарко? Я горяч… — Ты много болтаешь. — Шиын замечает. Он также замечает и другие вещи. Мелькающую обнаженную грудь Сухо под футболкой. — Извини.       В комнате снова становится тихо. — Итак, какие пункты есть в твоем списке? — Глаза Шиына только начинают закрываться, когда Сухо кашляет и задает вопрос, пытаясь сделать вопрос небрежным, но его голос по крайней мере на три октавы выше, чем обычно.       Шиын знает, что Сухо любит сюрпризы. Он, должно быть, взволнован. — Забавные вещи, — уверяет он его, — Ты увидишь. — Шиын поворачивает голову в сторону Сухо, — Ты можешь подождать, пока я немного посплю, или хочешь сделать это прямо сейчас?       Шиын устал, но он может заставить себя пойти в зал игровых автоматов, или фотобудку, если Сухо действительно не терпится. — Нет, нет, я никуда не спешу, или что-то в этом роде! — Он кричит, — Отдохни немного. — Сухо натягивает одеяло на грудь Шиына, красиво и уютно.       Должно быть, он задремал дольше, чем на секунду, потому что, когда он снова просыпается, Сухо наклоняется над Шиыном, чтобы выключить лампу на прикроватной тумбочке.       Сквозь полуприкрытые глаза он видит ключицы Сухо. Угловатые линии его шеи и челюсти. Металлические жетоны свободно болтаются у него на шее перед носом Шиына.       Лампа гаснет, погружая комнату в темноту.       Сухо ложится на спину рядом с Шиыном и сцепляет руки за головой. Он устремляет немигающий взгляд в потолок.       Снаружи бушует буря, дождь и ветер барабанят в окна.       Шиын чувствует себя плохо из-за того, что Сухо застрял внутри, ожидая, когда прекратится дождь и он отоспится от алкоголя. После шести недель военной подготовки ему, должно быть, не терпится отправиться исследовать Пусан. Волна вины захлестывает голову парня, когда он внезапно вспоминает телефонный разговор с Ени: «Если ты действительно хочешь сделать Сухо счастливым, обними его и закрой глаза на пять секунд.»       Он может сделать это, пока они ждут, пока пройдет буря. — Сухо. — Шиын шепчет в темноту. — Да?       Их взгляды встречаются.       Шиын перекатывается на бок и приближается на дюйм ближе. Он скользит по кровати, пока не прижимается к ребрам Сухо, его согнутое левое колено скользит по нижней части бедра Сухо.       Сухо громко сглатывает, но не отстраняется.       Шиын просыпался оттого, что Сухо цеплялся за него во сне, когда они раньше делили постель, но такого никогда не было. Шиын никогда не был инициатором.       Они смотрят друг на друга, кажется, целую вечность.       Ени точно не давала Шиыну пошаговых инструкций. Должен ли он сначала что-то сказать? Спросить, все ли в порядке? Это означает согласие? Шиын понятия не имеет, но глаза Сухо начинают сверлить дыры в его черепе.       Его взгляд темный. Напряженный. Терпеливый. Как будто он хочет, чтобы Шиын сделал первый шаг.       В конце Шиын вслепую хватает Сухо за футболку. Тыльной стороной пальцев он касается горячей шелковистой кожи там, где край его футболки задрался.       Сухо резко вдыхает.       Шиын чувствует, что краснеет, но закрывает глаза, прежде чем увидеть его полную реакцию. Единственное, что он может слышать, это звуки их дыхания, смешивающиеся друг с другом.       Затем Шиын начинает считать. Один. Два. Три. Четыре. Пя…       Одеяла шуршат, матрас прогибается, затем что-то мягкое и теплое касается губ Шиына. Сначала прикосновение такое легкое, как перышко, что он думает, что это ветерок, залетающий в открытое окно.       Он открывает глаза.       Пульс у него подскакивает к горлу.       Это Сухо.       Сухо целует его.       Губы Шиына приоткрываются в удивлении. Или, может быть, это инстинкт, но Сухо воспринимает это как приглашение.       Все, что Шиын собирался сказать, застревает у него в горле.       Язык Сухо нежный, как шелк. На вкус он, как малина и мечта наяву.       Веки Шиына снова закрываются, и это, вероятно, тоже инстинкт. Затем рука Сухо обхватывает его лицо, наклоняя подбородок, чтобы углубить поцелуй, горячее, влажное скольжение языка по языку.       Шиын не думает ни о чем, кроме того, как это приятно. Его разум сосредоточен на том, как Сухо прикусывает его нижнюю губу, на том, как его язык высовывается, чтобы облизать нежную, жгучую плоть, прежде чем снова засосать ее в рот.       Это объятие перед автобусной остановкой, умноженное на миллион. На триллион.       Сухо целует Шиына медленно и тщательно, как будто у них есть все время в мире.       Его рука скользит под футболку Шиына, по его грудной клетке, рисуя кончиками пальцев медленные зажигательные круги по его обнаженной коже. Шиын ахает и выгибается навстречу прикосновению. Он боится, что вспыхнет, как спичка, и будет гореть, гореть, гореть.       Шиын все еще горит, когда хнычет в рот Сухо, наполовину не веря, наполовину отчаянно желая большего. Он не уверен, чего именно, но он уже хватается за футболку Сухо, растягивая тонкий материал, бездумно притягивая его ближе. — Шиын-а. — Сухо шепчет ему в губы, почти с благоговением. Как будто он не знал, что тот может издавать подобные звуки.       Шиын тоже не знал, что может.       Требуется еще секунда, чтобы до него дошло.       Это не сон.       Это реальная жизнь.       И язык Ан Сухо у него во рту. И его рука под футболкой Шиына, ткань задралась, подставляя половину его груди и торса прохладному воздуху. «Сухо целует меня.»       Глаза Шиына распахиваются.       Затем он отстраняется и кричит.