Для безнадежных романтиков

Не справившись со злостью, что так внезапно нахлынула, напрочь сметая за собой остатки здравого смысла, Ильяс ударил кулаком по зеркалу. Осколки рассыпались в разные стороны, а по его пальцам стремительно потекла кровь, окрашивая белый кафель ванной комнаты в алый цвет. Уже и не сосчитать, сколько раз он плевал на чувства той единственной, которая ворвалась в его темную жизнь, как лучик яркого солнца, вытесняя всю тьму, что поселилась в нем и успела пустить свои корни. Он изо всех сил старался держаться от Майи подальше, всё больше опасаясь чувства привязанности к этой солнечной девушке. Впервые в жизни он испытал дикий страх, когда она с красным от смущения лицом подошла к нему и призналась в своих чувствах. Как она скучала по нему, с каким трепетом ждала каждую их встречу, только бы поскорее увидеть его. Ильяс не мог позволить себе испытывать нечто подобное к Майе. Не мог позволить себе привязаться к ней и тем самым подставить ее под удар. Его мир полон крови и насилия. Ее мир преисполненный теплом и светом. Майя светлая девушка, радующаяся всяким мелочам. Ильяс серийный убийца, в жизни которого одни кровавые убийства. Они не подходили друг другу по всем параметрам, но тем не менее он постепенно стал испытывать к ней нечто большее, чем ему казалось изначально. И с каждым разом его это пугало, отталкивало и доводило до истерии. — Ты сможешь так легко смотреть на то, как я встречаюсь с другим? Сможешь сохранить свою хладнокровность, когда на твоих глазах меня поцелуют? Ее вопросы до сих пор звенели у него в голове, из-за чего он сцепил зубы и, запустив окровавленные пальцы себе в волосы, обессиленно сполз по стене на холодный кафель. Ильяс топил свою боль в убийствах ни в чем неповинных людей. Кромсал их ножом до неузнаваемости, упиваясь кровью и криками бедолаг. Втыкал им нож в каждый сантиметр тела, не оставляя на нем живого места, но от этого становилось только хуже. От осознания того, что от этой гребанной привязанности не избавиться, как бы он не пытался, хотелось рвать и метать. До встречи с Майей он был полон уверенности, что в жизни не найдется ничего, что могло бы заставить его бояться или испытывать гнетущий страх. Но с появлением рыжеволосой девушки его уверенность дала трещину, выпуская наружу все страхи, ранее которые были запечатанные на все замки. Ильясу потребовалось немало усилий, чтобы принять тот факт, что он боится. Он боится привязаться и обречь себя на то, что в мире зовется любовью. Уж лучше тогда смерть, чем позволить Майе окунуться в его насильственный мир.

***

На следующий день в университете Ильяс всячески старался избегать встреч с девушкой. И первые три лекции подряд ему это с легкостью удавалось, пока на четвертой паре он не сцепился с однокурсником. За драку в стенах универа Ильяса выгнали из аудитории в коридор в тот самый момент, когда мимо проходило то самое его рыжеволосое наваждение. Заметив Ильяса, девушка кинулась к нему, взволнованно осматривая ссадины на его лице. — Ильяс, что с тобой случилось? Ты в порядке? Болит? — завалила она его вопросами, а увидев его перебентованную руку и вовсе побледнела. — Ильяс, когда ты успел пораниться? Видя, с каким трепетом Майя взяла его пораненную руку в свою, и с какой нежностью поглаживала ее пальцами, словно старалась излечить и избавить от боли, Ильяс с непосильным трудом заставил себя выдернуть руку из ее руки. Он одарил ее раздражающим взглядом и подошел ближе к окну, бросая на него свой рюкзак. — Перестань, — с ноткой требовательности процедил он. — Я тебе еще вчера всё сказал. Не донимай меня больше, иначе я не ручаюсь за сохранность твоей жизни. От неприкрытой ярости в каждом его слове Майя вздрогнула и вжалась в стену позади себя. Она виновато отвела взгляд в сторону, будто провинилась перед ним за что-то, и теперь ловила в свой адрес злость и ненависть. — Почему ты отталкиваешь меня? — как она ни старалась, но дрожь в голосе ей скрыть не удалось. — Всё, в чем я тебе вчера признавалась, всё до последних мелочей правда. Ты мне нравишься, Ильяс, — она набралась смелости и, подняв голову, взглянула на его мрачное лицо. — Дай мне шанс доказать тебе. Ильяс молча слушал, впитывая как губка каждое ее слово, а на последней фразе криво усмехнулся и покачал головой. — Как же ты не поймешь, — цокнул он, с пронизывающим холодом сканируя ее взглядом. — Ты мне не нужна. Так понятнее? Он еще какое-то время постоял, а заметив слезы в ее глазах цвета летней травы, не выдержал и поторопился уйти, оставляя Майю наедине с болью, причиной которой являлся он сам. — Черт, — оказавшись на улице, прорычал он. — Я не могу позволить себе любить тебя, Майя, не могу. От боли он хотел выть, как израненный, содрагающийся в мучениях, зверь. Так глупо. Отказать девушке из-за собственных страхов и неуверенности в том, что он тот самый, в выборе которого она не разочаруется. Ильяс остановился и облокотился об ближайшее дерево у ворот университета. До слуха донесся раскат звонка с пары, а минут через три свободные студенты вышли из здания универа, торопясь поскорее разойтись по своим делам. Взгляд невольно выцепил в толпе рыжеволосую девушку, которая держалась вдали от своих друзей, пребывая где-то в своих мыслях. Ильяс неотрывно наблюдал за ней, мысленно уговаривая самого себя, что поступил правильно и держать ее на расстоянии от себя — его лучшее решение за всю сознательную жизнь. Он бы так и оставался незамеченным наблюдателем, если бы не картина, представшая перед его глазами. На улицу выскочил тот самый его однокурсник, с которым у него завязалась драка прямо в аудитории. Парень нагнал Майю и, бесцеремонно схватив ее за руку, развернул к себе. Да так резко, что их лица теперь находились в опасной близости. В голове Ильяса промелькнули ее недавние слова, сможет ли он сохранить свое хладнокровие в момент ее близости с другим. Он столько раз пытался представить ее в объятиях другого, что от одной только мысли об этом, всё его естество охватывала неконтролируемая злоба, которую он тут же выплескивал на случайном прохожем, так некстати подвернувшегося под горячую руку. Не в силах больше смотреть на то, как этот тип прикасается к ней, Ильяс выругался и стремительно направился в их сторону. — Руки убрал от нее, мразь, — прошипел он, со всей силы отпихивая однокурсника в сторону. Он уже готов был снова ввязаться в драку, как нежное прикосновение к его щеке отрезвило и заставило замереть на месте. — Ильяс, — удивленно прошептала Майя, но спохватившись, взяла его за руку и поспешила увести прочь во избежание более плачевных последствий. Она, как никто другой, прекрасно осознавала, кем на самом деле являлся объект ее воздыхания. Знала, что он маньяк, в большинстве случаев убивающий ни в чем неповинных людей самыми изощренными способами. Но она любила и принимала его со всеми недостатками и странностями, пусть те и переходили грань здравомыслия. Он тот, кто подарил ей чувство защищенности и безопасности. Только рядом с ним она чувствовала себя по-настоящему живой и счастливой. — Я пытался бороться с этими гребанными чувствами, — признался он, как только они отошли от универа на более нейтральную территорию. — Но если я и дальше позволю страхам руководить мной, то рискую потерять тебя навсегда. Одной рукой Ильяс резко прижал растерянную девушку к себе, буквально вдавливая ее хрупкое тельце в себя. Пальцами свободной руки он зарылся в ее волосы, полной грудью вдыхая такой манящий запах солнца и весны. — Ильяс, — не скрывая своего счастья, выдохнула Майя, утыкаясь носиком ему в шею и теснее прижимаясь к нему. — Спасибо, — единственное, что прошептала она, прикрывая глаза. Ильяс еле заметно улыбнулся и, зарывшись лицом в ее волосы, впервые в жизни испытал эйфорию от разлившегося по его венам счастья. Он слишком долго боялся любить Майю и быть ею любимым, чтобы снова позволить страху управлять им и забрать то единственное солнце, что так ярко засветило в его жизни.