***
Странная, шепчущая тишина окружала Дэна со всех сторон. Всё вокруг ощущалось неправильным: эти угрюмые деревья, которых был так много, и которые скрывали за своими тёмными стволами и кронами любые намёки на строения или другие ориентиры. Здесь слышались только его шаги, прокладывающие путь в мрачную неизвестность. Ему казалось, что за ним наблюдают. Он то и дело сбавлял шаг, стараясь услышать, нет ли кого-то за спиной, но каждый раз, оборачиваясь, понимал, что здесь был только он сам. Это место было бесконечным — и в то же время бессмысленно замкнутым. По крайней мере, у него всё ещё был фонарь. Единственное, что освещало ему путь, огонёк надежды в его безнадежной ситуации. Он и сам не понимал, почему так держится за него, но, казалось, стоит отпустить хоть на секунду — и он тут же заблудится навсегда, не сможет найти дороги назад. Плутая во тьме, с фонарем наперевес, Дэн то и дело пытался отгадать знакомые места из его мира, но не мог дойти ни до школы, ни до озера. И всё же, спустя бесчисленное количество часов, он вышел к берегу. Находка напоминала участок среди деревьев, куда когда-то его привёл Най. (Где Най сейчас? И как он? Горюет ли он по Дэну, который был настолько глупым, что променял живой, нормальный мир, на это забытое богами измерение?..) Тайное место его друга, когда он впервые оказался здесь, было наполнено щебетом птиц, возней насекомых, шуршанием листьев. Сейчас звуки природного покоя отсутствовали, не было и намёка на чувство безопасности. Ряды деревьев, выстроившиеся на берегу, казались наблюдателями, ухмылявшимися над Дэном и его отчаянием. Помимо вроде бы знакомого, но при этом в разы более безжизненного места, он обнаружил ещё кое-что. Точнее, кое-кого. Фигура сидела, скрестив ноги, глядя куда-то вдаль. Может, в центр водной глади, может, на противоположный берег — если его вообще можно было рассмотреть. Дэн приподнял фонарь, чтобы понять, кто перед ним, и когда свет упал на незнакомца, тот повернул голову, дав рассмотреть своё лицо. — Трин… — Дэн видел его, знакомого и реального. Гораздо более настоящего, чем когда он встречал своего потерявшегося предшественника всё то время, что занимался расследованием школьных смертей. Трин отвернулся, после чего заговорил: — Знаешь, что самое отстойное? — Его ровный голос разносился в тишине этого гнетущего места, заставив Дэна крепче сжать ручку фонаря. — Они все так любят тебя. Най. Ча-эм. Даже Джордж так сильно беспокоится о тебе. От произносимых имён что-то в груди Дэна сжималось. Нечто болезненное и горькое отдавалось внутри тупой болью, и всё, что он чувствовал — непреодолимое желание увидеть их. — Я никому не был нужен, когда оказался здесь, — Трин продолжал. — Никому. Я был совершенно один. Никто никогда не любил меня так, как они любят тебя. И при этом, — он сделал паузу, снова повернувшись к Дэну, — ты сам решил остаться здесь. Дэн коротко выдохнул, поджал губы. Свободная рука сама собой сжалась в кулак. Эти злые, но правдивые слова, казались сейчас такими нечестными. Сделав шаг вперёд, он громко напомнил: — Тень обманула меня! — Думаешь, это оправдывает то, что ты бросил их? — Трин поднялся со своего места, посылая Дэну равнодушный взгляд. Огонек фонаря слегка потускнел, но Дэн этого не заметил. Слова с силой врезались в самое сердце. Бросил их. Что ж, он действительно это сделал. Дэн не собирался оспаривать, но и отступать не хотел. — Я сделал неправильный выбор, — он выпрямился, — я признаю это. Но я тоже люблю их. Я хочу вернуться. — Думаешь, ты заслужил это? — Лицо Трина исказилось ожесточением. — Теперь я не хочу уходить. Жить… здорово, честно говоря. С твоими друзьями весело. Никто ещё не понял, что я занял твоё место. — Ты сделал что?! Окрик Дэна разнесся вокруг, пронесся над гладью озера. Он не мог поверить в то, что услышал. Трин пожал плечами: — В отличие от тебя, я не собираюсь их бросать. Я не буду втягивать их в дерьмовые истории. Я не заставлю их плакать. И Брат Анурак не умрёт из-за меня. Потому что он уже умер из-за тебя. — О чем ты говоришь?.. — А ты думаешь, этот фонарь появился здесь просто так? — Трин кивнул на предмет, который Дэн не выпускал из рук с тех пор, как начал путешествие по этому странному миру. — Директор отдал свою жизнь, чтобы оставить тебе подсказку. Что-то, чтобы ты смог найти выход. Но ты не смог. С каждым словом огонёк фонарика горел всё слабее. Дэн не мог представить, что Брат Анурак, преданный своей вере, может сделать нечто подобное. И тем более не мог подумать, что он сам станет причиной этого. Он думал, что не будет ничего плохого в том, если он просто исчезнет. Никто даже не заметит — в каком-то смысле, так оно и случилось. Но всё оказалось куда хуже. Дэн был так сосредоточен на том, чтобы уйти куда-то, где его не будут мучить кошмары, пережитые ужасы. В место, где проблемы не будут иметь значения, где никто не будет врать ему и ранить его. Он был так зациклен на иллюзорном покое, что совсем не подумал о тех, кто был к нему ближе всего. Он так сильно всех их подвел… — Я смогу справиться лучше, чем ты, — подытожил Трин. — Мне пора. Вообще-то, я должен поблагодарить тебя за то, что ты сделал… Но я больше сочувствую, чем чувствую что-то ещё. Прощай. И не обижайся: надеюсь, мы больше никогда не увидимся. Внезапно Трин исчез. Дэн остался в этом проклятом месте, снова совершенно один. Он почувствовал, как глаза начинает щипать от слез, и с ужасом осознавал, что раковая ошибка, которую он совершил, возможно, стоила того, чтобы навсегда закрыть его в этом мрачном мире — подальше от тех, кого он так сильно любил, и от тех, кого он покинул. Свет фонаря, который он продолжал держать в руке, гас всё больше с каждой секундой.***
Внезапно Трина отпустило. Он выбил себе это место, значит, теперь оно принадлежало ему. Всё просто. Никаких больше проблем. Он станет президентом школы, и будет хорошей опорой Мастеру Джо, когда тот получит пост постоянного директора. Он поможет ему, и это учебное заведение приобретёт совсем иной вид. Всё складывалось отлично. Выйдя из душевых и шагая по коридору общежития, он наслаждался лучами утреннего солнца, просто радуясь возможности жить. Ему казалось, что днём он точно был в полной безопасности. Может быть, теперь и ночью, после того, как он использовал кольцо? Эта вещь помогла ему найти Дэна и поговорить с ним. После этого Трин подумал о том, чтобы вовсе избавиться от предмета, но в конечном итоге просто вновь спрятал чужое украшение на дно ящика. В его расчете был только один нюанс. Он не учел только того факта, что это тело не принадлежало кому-то обычному. Трин потянул за ручку двери, ведущую в их с Джорджем 302 комнату. Соседа внутри не оказалось, так что он лениво сбросил полотенце на кровать, раздумывая, какие учебники сегодня нужно взять с собой. — Почему ты не передал? Внезапный вопрос, буквально возникший из воздуха, заставил Трина отшатнуться в сторону. Его сердце заколотилось в бешеном ритме, и он оторопело обернулся. Девчонка стояла прямо напротив него. Она скрестила руки на груди, и он заметил отблески яростного блеска в её глазах. Она казалась самой обычной девочкой, милой со своими косичками и бантиками. Но она вовсе не была таковой. Потому что незваная гостья в его комнате — умершая дочь медсестры. — Ты же… — Трин сглотнул. Это совершенно точно была подруга из его прежней жизни. — Прэ? Разве ты не умерла? Это был самый бестактный вопрос в их обстоятельствах. И абсурдный — ведь он и сам когда-то был таким. Она наклонила голову. Прищурилась, пристально глядя на него. — Ты обещал, что передашь маме, — снова сказала она. — Почему ты не передал? Нет, нет, нет. Трин шлёпнул себя по щекам, зажмурился. Он видел всякое, ещё когда был живой. И Дэн тоже мог видеть. Это очередной идиотский сон, верно?.. Когда он открыл глаза, Прэ беззвучным образом оказалась на несколько шагов ближе, требовательно и пристально уставившись на него. Их лица разделяла пара сантиметров — кажется, он бы почувствовал её дыхание, если бы мёртвые могли дышать. Никакого сна. — Почему ты не передал? — Я забыл, — ляпнул Трин первое, что пришло в голову, не зная, что он вообще должен был передать. Прэ покачала головой, неудовлетворённая этим ответом. Она протянула руку — Трин сделал шаг назад, упершись спиной к стене, где и закончился его путь к отступлению, — но Прэ буквально материализовалась перед ним, дотрагиваясь до его щеки. Холод её неживого прикосновения пригвоздил Трина к месту. Она одёрнула руку довольно скоро, тряхнув ей, словно дотронулась до чего-то противного, и громко обличила: — Ты не Дэн! Трин всё ещё не мог сдвинуться со своего места. Он думал, что Най может узнать. Он предполагал, что поймёт Ча-эм или кто-то ещё. В конечном итоге, он был пойман неупокоенной душой мёртвой старшеклассницы. По совместительству его подруги, за защиту которой он когда-то горько поплатился. Кто бы мог подумать. — Я не Дэн. — Он чуть выпрямился. Бежать всё равно было некуда. К тому же, когда-то давно у них и правда были отличные отношения: он был единственным, кому она успела рассказать о том, что произошло между ней и Ананом. — Но я могу сделать то, что он не сделал. Что он должен был передать? Призрак Прэ стоял перед ним, обдумывая его слова. Она так и не ответила на вопрос, вместо этого уточняя: — Кто ты? — Какая разница? — Эта дурацкая ситуация стала раздражать Трина, проходясь назойливой трелью по струнам его натянутых нервов. — Теперь я на месте Дэна. Теперь он — это я. Что ещё нужно? — Кто ты? Откуда ему было знать, что призраки бывают настолько навязчивы? — Я Трин, — собственное имя, так давно не произносимое им самим, прозвучало так, будто он бросил камень в окно, разлетающееся на множество осколков. — Ты доверяла мне, когда была жива. Я знал твои тайны. Я предполагал, что Анан сделал с тобой. От всех произносимых имён её лицо становилось всё более грустным. Но это не помешало ей сказать то, что Трин хотел бы услышать меньше всего: — Ты не должен быть здесь. Ты умер. Как я. Он только что отучился думать таким образом, и его снова вернули на этот путь. Он чувствовал, что если поддастся таким мыслям сейчас, то потеряет возможность оставаться в мире живых. Потеряет это тело навсегда — другого у него теперь не было. Трин отрицал через смешок: — Я не умер! И это моё место! — Оно никогда не было твоим. — В комнате стало холоднее. Темнота сгустилась, как во время сумерек, хотя было только начало дня и ясная погода за окном. — Верни то, что украл. — Я не крал, — Трин начал срываться на крик. — Я просто был первым! Но призрак непоколебимо продолжал: — Это не твоё место. Ты знаешь это. — Он не заслуживал быть здесь! Он предал их, предал их любовь! — Это не тебе решать. Трин замолчал, переводя дух. Он тяжело вдыхал и выдыхал, словно только что пробежал стометровку. В этот момент горизонтальные жалюзи, висевшие на окне комнаты, застучали по стеклу, словно их трепал сильный ветер. Затем занавески с грохотом свалились на стол. Трин заметил, как стекло начало запотевать — следствие конденсата, который просто не мог появиться здесь сейчас, в это время, когда температура на улице и в комнате должна была быть одинаковой. — Прекрати, — прошипел Трин, зло глядя на призрака школьницы. Вместе ответа увесистый том «Властелина колец», лежавший на краю стола, сорвался с места, и с шумом пролетев слева от него, врезался в стену. Это забеспокоило его по-настоящему. В комнате было довольно много тяжелых предметов. Словно этого было мало, светильник, стоявший рядом с его кроватью, заморгал. После короткого сигнального мигания лампочка взорвалась, рассыпаясь по тумбочке. Вторая книга, учебник по гражданскому праву, просвистела справа, в паре сантиметров от его головы — корешок задел его плечо, когда она падала. Дверцы шкафчика, заходившего ходуном, как во время землетрясения, начали с силой стучать, будто кто-то тянул ручку на себя и с силой захлопывал. Чемоданы, лежавшие наверху, повалились на пол. Очередная книга впечаталась в стену, словно кто-то швырнул в него нож и не попал лишь чудом. — Хочешь покалечить его? — Трин метнул на неё злой взгляд, который никак не побеспокоил бывшую подругу: — Верни то, что украл. — Я не хочу слушать нотации от кого-то вроде тебя! Будто ты была святой, когда была жива! Может быть, она сказала бы что-то ещё, но в этот момент ручка двери щёлкнула, и в комнату вошёл Джордж. Призрак тут же пропал. Пространство наполнилось теплом и светом — как и должно было быть в это время. Сосед удивлённо уставился на книги и другие предметы на полу, а затем перевёл взгляд на оторванные занавески. Кроме беспорядка единственным, что свидетельствовало о том, что всё было реальным, оказалась влага на запотевшем окне. Капли прочерчивали дорожки по окну, будто сама комната плакала. — Какого хрена здесь произошло? — Джордж вошёл, недоуменно осматриваясь. — Дэн? От его имени Трину стало дурно. Он почувствовал, что его вот-вот стошнит, и ринулся из комнаты, оставляя изумленного соседа позади.***
Перед входом в душевые Трин затормозил, вспоминая о зеркалах, которые с некоторых пор стали показывать ему слишком много из того, что нормальным людям видеть не следовало. Он чувствовал, что не готов возвращаться в комнату. А ещё ему как никогда не хотелось оставаться в одиночестве. Он не придумал ничего лучше, кроме как направиться в кабинет директора. Мастер Джо открыл ему почти сразу же после того, как он постучал. Он встретил ученика обеспокоенным взглядом: — Дэн? Ты в порядке? — Я просто… — Трин попытался справиться с собой, не реагировать на чужеродность своего-чужого имени. — Могу я побыть у вас? Хотя бы немного. — Конечно. Заходи, — Мастер Джо шире приоткрыл дверь, позволяя Трину пройти внутрь. Многие вещи Брата Анурака были вывезены отсюда сразу после его похорон. Однако оставалось и то, что Трин запомнил, ещё когда был собой: коллекция бабочек на стене, картины с образом Бога на стенах. Всё это дополняли папки, документы и прочие атрибуты бесконечной бюрократии. — Кажется, здесь ещё мало ваших вещей, — вслух заметил Трин, усаживаясь напротив стола. — Я же не директор, а только временно исполняющий его обязанности, — с улыбкой напомнил Мастер Джо. — Но разве вы не хотите занять этот пост насовсем? Трин верил, что никто другой не заслуживал этого места так, как основатель театрального кружка. Мастер Джо покачал головой: — Это зависит не только от меня. Честно говоря, я пока и сам не уверен, смогу ли справиться. — Сможете, — Трин не усомнился в этом ни на минуту. — Хотите, в следующем году я стану президентом студсовета? Буду помогать вам, чем смогу. Временный директор негромко рассмеялся: — Я даже не уверен, что сохраню эту должность до конца семестра, а ты на следующий год загадываешь? — Мастер снова посерьёзнел, обеспокоенно осматривая посетителя. — Ты нормально себя чувствуешь? Я не силён в таких делах, но если у тебя снова проблемы, я могу помочь найти врача. — Спасибо. Пока в этом нет необходимости. — Трин неуверенно глянул на свои руки. Решившись, поднял глаза на того, кого любил в этом мире больше всего: — Могу я спросить? — Конечно. — Вы скучаете по Трину? Мастер Джо застыл, глядя на него, затем отвел взгляд. Он не сразу нашелся с ответом, но через какое-то время сказал: — Трин был важным учеником для меня. Его очень не хватало в этом году. Больно думать о том, что произошло… в глубине души я надеялся, что он просто сбежал, следуя за своими мечтами. Эти слова одновременно принесли радость и горечь. Было удивительно чувствовать себя важным учеником, но обличающее «сбежал» отдавалось в мыслях куда более обескураживающей истиной, чем ему хотелось бы думать. Отгоняя от себя эти мысли, Трин заметил: — Он бы не хотел, чтобы вы грустили. — Может быть, — не стал спорить Мастер. Он перевел взгляд на часы: — Уроки начнутся совсем скоро. Успеешь собраться на занятия? Трин кивнул. Он поднялся, сложил руки вместе и слегка наклонил голову: — Спасибо, что разрешили посидеть с вами. — Приходи в любое время. Эти двери всегда открыты для тебя — если, конечно, меня не взяли в заточение бесконечные документы. Улыбка Мастера смыла чувство тревоги и пережитого ужаса после утренней беседы с призраком. Эта встреча наполнила Трина теплом, подействовав на нервы лучше, чем любое успокоительное. Трин улыбнулся и вышел. Может быть, он не сможет заменить Мастеру Джо оригинальную версию себя. Но в одном Трин был уверен: он не упустит второго шанса и сможет стать больше, чем просто важным учеником.***
Дэна не было на занятиях целый день, и он не нашёл его на перерывах, поэтому после уроков Най, ведомый беспокойством, отправился в его с Джорджем комнату. Где их воскрешенного Гамлета опять не оказалось. Зато Джордж был на месте: ворча под нос, он подбирал разбросанные тут и там предметы, попутно запихивая вещи в чемодан, валяющийся рядом с кроватью. В данный момент пространство комнаты 302 представляло собой безупречную иллюстрацию слова «бедлам». Най автоматически дернулся помогать, собирая книги, свалившиеся со стола Дэна, но не в силах сдержать изумления, спросил: — Что здесь случилось? — А я знаю? — Джордж дернул плечом, без церемоний забрасывая нечто, напоминающее рубашку, в недра чемодана. — Здесь опять творится черт знает что… — Ты можешь рассказать нормально? — Что нормального можно рассказать, когда наша жизнь абсолютно ненормальна? — Кажется, он и сам не заметил, насколько философски звучал его вопрос. Най продолжал гадать, что именно так расстроило его друга, пока тот не пояснил: — Утром я уже пошёл на занятия, но забыл захватить один учебник. Когда вошёл в комнату… Ну, было как в тот раз, у дерева. Помнишь? Най помнил эту сцену отчетливее, чем ему хотелось. Он был так напуган Дэном, задыхающимся в нескольких метрах над землей, что даже не сразу среагировал — возвращаясь мыслями к тому моменту он всегда винил себя за то, что не остановил призрака сразу же. Впрочем, сейчас не это было важным. — Где Дэн? Он пострадал? — Я не уверен, — признался Джордж. — Когда я вошёл, только предметы валялись тут и там, и как будто было темно, но посветлело, когда дверь полностью открылась. Он не стал со мной говорить, сразу выбежал… судя по бардаку, который здесь остался, в комнату он не возвращался. Пойдём его искать? В другой раз Най незамедлительно отправился бы на поиски, но сейчас в его голове крутились слова почтенного монаха. «Для начала тебе стоит убедиться, что ты не ошибся». Это изречение навязчивой мыслью проскальзывало в его сознании снова и снова. Тугой узел беспокойства и сомнений натягивался всё сильнее, и Най ощутил, что не хочет видеть Дэна прямо сейчас — ужасное, иррационально неправильное чувство. Помолчав, Най заметил: — Я сам попробую найти его, а ты лучше оставайся здесь. Может быть, он скоро вернётся. — Позвать тебя, когда он придёт? — Не надо. Думаю, я найду его раньше. Джордж неуверенно глянул на друга, но всё же кивнул, соглашаясь. Вздохнув, он тоскливо посмотрел на оторванную гардину и занавески, как попало валяющиеся на полу: — Ну, а с этим что теперь делать? — Попроси дядю Ренга помочь, — предложил Най. — За дополнительную плату он точно не откажет. Джордж снова кивнул, а затем, взяв одну из занавесок в руку, признался: — Я с вами такого дерьма насмотрелся, ребята. Никогда не верил во всю эту чушь из кассет, а потом и сам стал её участником… И до сих пор не могу поверить, что такое возможно. В словах Джорджа была искренность и простодушность — качества, за которые Най уважал его ещё до приезда Дэна. Во всех передрягах, расследованиях и борьбе с потусторонними сущностями Джордж всегда оставался нормальным. Как якорь, который не давал им сбиться с пути, заземляющий и напоминающий о том, какой должна быть обыкновенная жизнь. — Продолжай не верить, — посоветовал Най, подбирая последние книги. — Чем больше не веришь, тем лучше будешь спать. — А ты ведь с призраками говоришь, точно? — Не неси ерунды, — с выверенным притворством фыркнул Най. Он не врал, потому что в основном видел, а говорил только пару раз в жизни. — А как же тогда, у Пи’Банчи? — Да я собирал первое, что в голову придёт. — Ну да. Джордж явно ему не поверил, но дальше с расспросами не полез. Най посмотрел на стопку книг на столе с чувством, будто чего-то не достаёт. Пробегая глазами по комнате, он заметил под кроватью корешок большой, некогда любимой книги Дэна по кубизму. Достав её, обнаружил, что обложка была вся в пыли. Книгу явно убрали под кровать раньше — если бы она упала этим утром, то не оказалась бы в таком состоянии. Он провел ладонью по обложке, унылой и неяркой под слоем пыли, и наполнил красками соединение геометрических форм, цветастых и причудливых. Ему и правда следовало найти Дэна. Количество пылинок на поверхности кубизма предостерегающе предвещало, что для этого могло быть слишком поздно.***
С наступлением ночи Най, вооружившись дежурным фонариком, тихонько выскользнул из комнаты. Он не стал тратить время на то, чтобы зайти в комнату 302. Если его подозрения были верны, в этом не было особого смысла — Дэн вряд ли сейчас был бы на месте. Поэтому он сразу направился в библиотеку. Перед входом в хранилище школьных книг Най остановился, думая, что грохот его сердца, наверное, слышен во всей школе. Он чувствовал, как от волнения мурашки бегали по коже, но не позволил сомнениям взять верх, отдав предпочтение решимости. Нажав на ручку двери, Най тихо прошёл внутрь, не издавая ни единого звука. Библиотека ответила тишиной, в которой отчетливо слышался щелк по клавишам клавиатуры одного из общих школьных компьютеров. Направившись в сторону звука, за одним из них Най и увидел Дэна, что-то увлеченно печатающего. (Его Дэн никогда не пользовался компьютером, предпочитая записи от руки). В том, чтобы быть тихим и незаметным, Най явно преуспел: Дэн не обратил на него никакого внимания до тех пор, пока не попал под луч фонарика. А когда Най посветил на него, то выругался и отшатнулся, почти падая со стула. — Какого… — Дэн смотрел на него со смесью раздражения и облегчения. — Напугал меня. Я думал, кто-то из учителей вошёл. — Тебе ли бояться учителей? — Най припомнил ему дневное отсутствие. Фонарик при этом не выключил. — После того, как ты прогуливаешь целые дни. — Нездоровилось, — пожал плечами Дэн. Он не переставал щуриться под светом, направленным прямо на его лицо, и проворчал: — Ты так и будешь светить мне в глаз, пока я не ослепну? Выждав некоторое время, Най щелкнул кнопкой. Окна в библиотеке пропускали достаточно света даже ночью, поэтому он всё ещё отчетливо мог рассмотреть Дэна. Не отрывая от него взгляда, он спросил: — Что привело тебя в библиотеку ночью? Опять проблемы со сном? — Проблемы со сном всегда были со мной. С чего бы им пропадать? — И всё же, что ты делаешь за компьютером в это время? Лицо Дэна искривилось, будто эти вопросы страшно ему докучали. Но, собравшись, он всё же заученно ответил: — На терапии Брат Анурак советовал мне записывать свои сны. Так что я решил напечатать пару заметок. — Записывать, а не рисовать? Дэн начал дышать громче, порывисто нажал кнопку выключения на компьютере. — Не всё ли равно? Я уже не раз говорил, что не в настроении сейчас рисовать. — Настолько не в настроении, что пропустил 5 занятий по искусству к ряду? Глаза Дэна удивленно расширились в осознании, словно он и сам не заметил, что получил так много пропусков. Затем его лицо приняло нейтральное выражение. Он поднялся, скрещивая руки на груди. — Что за дурацкий допрос? Если ты хочешь сказать что-то, то скажи. — Я просто хочу знать, — начав этот путь, Най не имел права на отступление, — кто ты такой? Сейчас ни одна эмоция на лице Дэна не дрогнула. Он молчал, после чего натянуто улыбнулся: — Что ты несешь? Я Дэн, ты же знаешь. — Кто угодно, только не он. Най внимательно следил за его реакцией. В конце концов, противник сдался, сардонически ухмыльнувшись: — Я думал, ты поймёшь раньше. Най знал это, и всё же услышать в реальности было больнее, чем он себе представлял. Ужас осознания сдавил его грудь. Дэн, рядом с которым он когда-то чувствовал легкость в груди и бурлящее тепло другой души, сейчас ощущался холодным и посторонним. Он стал таким с тех пор, как Най вернул его — вернее, попытался вернуть. Стараясь побороть потрясение, Най требовательно посмотрел на того, кто сейчас занимал место близкого ему человека: — Так кто ты? — Ты же всегда был умным. Ни за что не поверю, что не догадался. Хотя Най спросил, он понимал, что знал ответ на свой же вопрос. Невозможно было не понять. — Пи’Трин?.. На губах Дэна растянулась удовлетворенная улыбка: — Видишь. Я всегда уважал тебя за это. К черту уважение. Най ощущал, как на него разом накатывал испуг, беспокойство, досада и злость. Слишком большое количество эмоций для такого маленького человека, как он. И всё же он старался мыслить ясно, насколько это возможно. В такие моменты поддаваться тревоге суматошного сердца — значит, проиграть всё, а он не имел права на проигрыш. — Если ты в нём, тогда где Дэн? — Составляет компанию злому духу. А может, где-то ещё. Кто знает. — Дэн пожал плечами. — Ну, и что будем делать? Потому что я не собираюсь уступать. Может, я даже проживу его жизнь лучше, чем он сам. Най чувствовал, что ярость берёт верх над всем остальным, что он испытывал в данный момент: — Как ты можешь говорить такое?! — Почему нет? — Наигранно сочувствующая, легкая улыбка окрасила лицо собеседника. — Разве тебе не было больно от того, что он никогда не любил тебя так, как ты любил его? Разве не будет проще теперь, когда Дэна не стало, а его место занимаю я? Наю и правда было больно, но это не имело никакого значения. Ему всё равно нравился Дэн, независимо от того, испытывал ли тот такие же чувства в ответ или нет. Сердце Ная в этом вопросе было важнее всего остального. Поэтому сейчас он готов был силой вытрясти самозванца из того, кого он любил. — Не смей говорить «не стало» о нём, — Най гневно смотрел на притворщика. И безапелляционно обозначил: — Он мне нужен. Во взгляде Трина, находящегося в Дэне, засквозила озлобленность и пренебрежение, будто он ожидал от него другого ответа — или по меньшей мере надеялся на иную реакцию. Поджав губы, Трин задал ещё один вопрос: — Значит, лучше бы я исчез навсегда, чем он? Най выдохнул. Он осознавал жестокость этого ответа, но произнёс по-прежнему твёрдо: — Да. Лицо Дэна в этот момент болезненно исказилось обидой Трина. Он молчал, не отводя взгляда от Ная, стоявшего напротив. — Я не хотел умирать, — негромко признался Трин. Слова обнажали его душу. — Я просто хотел узнать, что произошло в этой дурацкой школе. Хотел избавиться от идиотский болезни, от всех этих бесконечных голосов в моей голове. — Я понимаю… и мне жаль, что так произошло, — Най действительно сочувствовал ему. Он знал, что Трин стал жертвой обмана силы, обитавшей на этих землях. Но это не означало, что он готов был смириться с нынешним положением дел: — Но это всё равно неправильно. Взгляд Трина стал ещё злее, чем был. Най заметил, как он сжал кулаки, будто готов был защищаться не только на словах, но и физически. — Неправильно? Правильнее бы было, чтобы я застрял в грёбаном нигде на целую бесконечность?! — Дэн тоже не должен застрять там! — Но он сам это выбрал. — Тень обманула его! По-твоему, это можно считать самостоятельным выбором?! В моменте спора они оба не заметили, как повысили голос. Только чудом никто не прибежал на шум в библиотеке, которая в дневное время открытия при наплыве учеников была во много раз тише, чем сейчас. — Я не уступлю это тело, — значительно тише сказал Трин. — Мне плевать, что ты предпримешь. Можешь рассказать Джорджу и Ча-эм. Расскажи всей школе. И мы посмотрим, как они отреагируют на это. — Последние слова звучали так, словно Трин с силой выдрал сердце Ная из груди, бросил на пол и расчетливо наступил ботинком: — Ты можешь перебрать сколько угодно ритуалов. Но даже если ты попытаешься… Я сделаю так, что ни мне, ни ему, возвращаться будет некуда. «Он не посмеет», подумал Най, но взгляд Трина говорил об обратном. Закончив угрозой, человек в теле Дэна прошёл мимо Ная, оставляя его, застывшего, в окружении молчаливых книг, давящей тишины и чувстве полной безысходности.