* * *
— Катюх! — Серёжа только зашёл домой, вернулся он позже обычного и было важно убедиться что Катька, будучи, хоть и очень умным но всё ещё ребёнком, не убилась и не разнесла квартиру. Все опасения пропали, как только Серый услышал звук телевизора по которому крутили мультики, а на встречу ему уже бежала сестра, полная радости и желания что-то ему рассказать. Что было не очень удивительно, но странно — её лицо было разрисовано так, будто она пыталась сделать из себя... Чупакабру? Монстра? Сразу было не разобрать, так что Серёжа решил напрямую уточнить у сестры. — Какая ещё чупакабра?! — Катя злобно топнула ножкой, и сложив руки на груди, гордо вздёрнув носик заявила — я, вообще-то, динозавр! — Это был мой следующий вариант ответа! Честное слово. — Серёга уже разбулся и повесив куртку прошёл в маленькую и порядком захламлённую квартиру. На полу валялись игрушки, в перемешку с пылью и прочей грязью. Кате вчера вечером было плохо, у неё болела голова, а Юра, жутко переживавший за своих детей и любой их чих, оставил Катю дома. У Серёги была весьма заманчивая перспектива не идти в школу и следить за сестрой, но не смотря на жуткую паранойю со стороны отца этих двух ангелочков, он все равно туда отправился, а Кате доверили старый Юрин телефон, ещё со студенчества, научили звонить, если вдруг что произойдёт и с не совсем чистой душой оставили одну. Юра переживал, названивал Кате, а утром опоздал на работу, просто потому что боялся оставить её одну. Когда Катя всеми возможными, и не очень способами, всё-таки смогла убедить папу в том что она не пострадает от нахождения дома в одиночестве, на Серёгу была возложена миссия, звонить ей и узнавать как дела. Серый сделал это всего два раза, а сама Катька ему ни разу не позвонила. Дома царила идиллия, ничего не произошло, так что Серёге нужно было срочно позвонить отцу и успокоить ему нервы, сказав что он уже дома, и всё нормально. Так он и сделал, а Юра очень строго уточнил, сколько раз Серёга звонил сестре. Получив утвердительный ответ, Юрас расчувствовался, и стал благодарить своего ненаглядного сыночка, за его существование и проявленную ответственность. Серёга быстренько закончил диалог, расправившись с этим пока что единственным действительно важным делом. Поев и накормив сестру, как ни в чём ни бывало отправился играть в танчики, на том самом компе, который вырубился, как только Серёжа сел за презентацию по истории. Домашку он будет делать только в школе или по дороге в неё. Сейчас это не так важно, тем более, что у него есть дела поинтереснее. Спустя какое-то время домой вернулся отец-одиночка, герой, и к сожалению не работник месяца Юрий Иванович Татищев. Только услышав звук открывающейся двери, Катька подорвалась с места и побежала на встречу отцу. Серёга как раз закончил ещё одну, ну очень жестокую схватку, и тоже пошёл его встречать. — Папа! — Катя налетела на Юру обняв его ноги. Выше она, к сожалению, не доставала. — Здоро́во, Катюша! — голос у Юры был очень уставшим, сегодня он как всегда работал на износ, но на него свалили ещё и ту работу которую он не должен был выполнять. Держала его там только хорошая зарплата и желание обеспечить своим спиногрызам нормальное будущее. — Привет, тебя из-за чего задержали? — Серёжа подошёл к отцу и взял пару пакетов из магазина неподалёку, куда Юра успел наведаться по пути домой. — Это пиздец, Серёж, самый хуёвейший пиздец.. — голос Юры всё ещё был очень уставшим, а теперь, когда Серый невзначай напоминал о том из-за чего он так задержался на работе, в нём появились нотки раздражения — мне, блять, сказали выполнять работу которую должен был сделать Романов, гандон этакий! — Кхм, ясно. — Серёжа уже успел отнести пакеты на территорию кухни, и теперь смотрел на своего родителя, одним взглядом говоря Юре: «Ты пиздец, как хреново выглядишь, мужик» Раздевшись, разобрав пакеты, поласкав Катюшу, наругав Серёжу за халатное отношение к учёбе и в который раз прочитав лекцию о том, что он выпускник и ему нужно будет сдавать экзамены, причем очень скоро, Юра отправился на балкон, и стал курить. Серёжа привык к такой привычке отца ещё в раннем детстве, когда после тяжёлого дня он точно также выходил на балкон, и курил. Если вдруг Серёжа подходил к нему, Юра не тушил сигарету, но говорил отойти чтобы на сына не летел едкий дым. Это тоже была забота, которую Серёга не очень понимал в детстве, зато сейчас осознавал как много для них с Катей делает Юра. Сын решил не оставаться в стороне, и тоже вышел на балкон. Он встал рядом с Юрой, и стал рассматривать пустующий вечерний двор, на котором даже бомжей не наблюдалось. — Как день прошёл? — спросил Юра после очередной затяжки. Такой простой, рядовой вопрос, который задаёт наверное каждый родитель своему ребёнку, даже если этому самому ребёнку пятнадцать лет. — Да нормально, ничего такого. — слегка задумавшись после этого, Серёжа добавил — Ну если только не считать того, что Московский нос разбил, а я его в медпункт водил. — Нихуя — Юра правда был в шоке, подобное происходило редко, так что он решил узнать подробности. — Это ж как так получилось? — Да он в раздевалке споткнулся, и мордой в пол. А дело то в том, что Никитос просто ногу вытянул чтобы обуться, а этот индюк нихера не заметил и упал. Он вообще сегодня какой-то странный был. — Серёжа припоминал эту непонятную ситуацию с туалетом и то, как лицо одноклассника с каждым уроком выглядело всё хуже. Юра на замечание о странности лишь отмахнулся: — Серый, это Московский. Они там все — старший выразительно покрутил пальцем у виска и слабо хохотнул. — я знаю о чём гово... Фу блять! — Юра выронил сигарету которую забыл чуть покрепче взять в пальцы, и она уже улетела на асфальт не давая шанса себя увидеть. Он слабо потёр пальцами переносицу и чуть высунулся пытаясь разглядеть траекторию падения сиги. —Юр, ты только того, не вывались — Серёжа сделал это замечание, потому что Юра и вправду находился в опасном положении. Вскоре он отпрянул от края балкона и выразительно поглядел на Серёгу. Немного помолчал, а потом констатировал: — Будешь новую пачку покупать, эта последняя была. — Так мне не продадут! — Я тебе свой паспорт дам, никто и не заметит. Мы ж это — Юра защёлкал пальцами в воздухе вспоминая — как две капли воды! Во как! — он поднял вверх указательный палец будто доказывая, что так оно и есть и ехидно улыбнулся. Затем подавившись то ли воздухом, то ли слюной закашлялся. После этого неясного приступа взлохматил сыну волосы и уже строже сказал: — Ну всё шуруй отсюда, холодно, заболеешь не дай бог. — это Серёге сказал человек стоявший на балконе в одной футболке с большим вырезом и без какой-либо верхней одежды. Младший всё же решил не препираться, а Юра уже выпроваживал его прогоняя в комнату, а перед тем как хлопнуть дверью крикнул: — И уроки сделай! Через часа два проверю, если не будет, прямо с тобой решать сяду! — это никак не походило на угрозу, но делать домашку прямо под присмотром отца Серый не хотел. Он прошёл в комнату и послушно сел за стол открывая пылившиеся в портфеле учебники. Спустя примерно два часа, Юра, как и обещал, проверил. Серёга был занят делом, а когда наконец закончил, решил снова взяться за компьютер. Пока он играл, Катька заваливала его вопросами постоянно отвлекая, и не давая нормально расслабиться и сосредоточиться. Только Серёжа отвернётся на очередной зов сестрёнки, а база уже захвачена, бой проигран, а нервов остаётся всё меньше. Ещё пару таких происшествий, и Серый решил всё-же не разрываться между двух стульев, выбирая болтовню сестры. — Серёж, а тебе уже нравятся девочки? — очередной вопрос, по-детски наивный и простой, без какого-то глубокого смысла. — Нет... Я и сам девкам не очень-то нравлюсь, они меня избегают. — это не было преувеличением, девочки и правда избегали Серёжу и вообще с ним не общались. Всякий раз оказываясь в его компании не по своей воле они его просто игнорировали, поэтому о любовных романах и речи не могло идти. — А кого-нибудь у вас в классе можно назвать принцессой? Чтобы как в мультиках была? — Ой, не! Кать, у нас девчонки не лучше Шрека выглядят. — Серёга не разбирался в красоте, но найти девочку, которую можно было бы назвать «принцессой» он не мог. Кто-то по нормальней, кто-то нет, но они все стояли примерно на одном месте в плане красоты и ухоженности, а личной симпатии он не к кому не испытывал и выделить кого-то также не сумел. Тут в голове промелькнула шаловливая мыслишка которая сама собой оказалось на языке — хотя, если бы Московский был девочкой, я бы его и назвал принцессой. — Серёга понял смысл сказанного только через пару секунд после того, как закончил фразу. Сестра на неё никак не отреагировала, лишь непонятливо смотря на брата. Видимо, этим высказыванием Серый закрыл тему, и диалог в принципе. Так что вопросов, даже на другую тему больше не последовало. Серёжа тем временем задумался, сравнивая внешность Дани со стандартами красоты. Дурацкое и совершенно бесполезное, но очень интересное занятие. Только до Серёги вскоре дошло, что он, хоть убейте, не помнил подробности внешности одноклассника до сегодняшнего дня. Именно сегодня он так близко к нему подошёл и разглядел, именно сегодня понял, что сериал «богатые тоже плачут» был чертовски прав. Богатые и правда плачут. Жаль правда, что слезы у них не золотые.* * *
— Я перезвоню, у меня входящий — Михаил Московский собственной персоной ехал в машине, медленно, но верно двигаясь с мертвой точки. Пробка начала рассасываться, а значит он, в теории сможет приехать домой пораньше, перед этим заехав ещё в один ненавистный офис, в котором произошли неполадки, а Мишу вызвали для разгребания проблем. Наконец положив трубку Михаил не глядя принял другой звонок, с ещё большим раздражением чем раньше сказав — Да? — Миш, это я — из трубки до него донёсся прекрасный и такой родной голос Саши. Мише стало неловко, всё-таки, он не сразу понял что ему звонит именно он. — Господи спасибо, что это ты, Саша.. — тон голоса сразу поменялся, в нём появились нежные нотки, а по телу начало разливаться тепло. После тяжёлого рабочего дня Мише было очень приятно услышать Сашу — чего звонишь? Не смог в квартиру зайти? — Не в этом дело. Тут просто Данил вернулся. У него всё лицо распухшее, а глаза красные. Не находишь странным, а, отец? — Саша был человеком культурным и до жути заботливым, так что состояние Данила для него значило не так уж и мало даже по сравнению с Мишей. — Ты про это... Кхм, я ему звонил, он сказал что упал и разбил себе нос. Мы договорились поговорить об этом дома. — Михаилу стало очень неловко. Так или иначе, Саша уже не раз ругался с ним именно из-за халатного отношения к Дане, новые конфликты Московскому старшему были не нужны, потому, он спокойно объяснил ситуацию. — Миш, ну ты же знаешь что будет когда ты приедешь. — Саша намекал на то, что отец этого чудо-ребёнка поест, поработает и тут же завалится спать, не в силах больше адекватно функционировать. Миша спорить не стал, и скрепя зубами сменил тактику. Саше нужно угодить, по нему не скажешь, но он может быть очень упрямым, а если они с Мишей будут постоянно собачиться места для ласки не останется. — Хорошо, тогда я в первую очередь поговорю с Данилом и только потом пойду делать свои «важные дела» — Московскому пришлось идти на уступки, уж слишком он любит Сашу. — Миша, ты не мне одолжение делаешь, а своему сыну и отношениям с ним. — Саша всё ещё был недоволен. А Миша стал замечать что эти отношения с каждым днём всё сложнее сдержать, и не дать им распасться. От таких мыслей по телу пробежал холодок. В этот момент Саша быстро попрощавшись сказал: «Жду тебя, приезжай быстрее» и закончил звонок. Миша тяжело вздохнул и понял, что ему от этого не отделаться. Придётся говорить с сыном.* * *
Даня лежал на кровати лицом прямо в подушку. В этот момент его голова была почти пуста, а единственной мыслью было то, что он опять не получит свою дозу внимания из-за этого Александра Романова. Несомненно, Саша заботился о Дане, и пытался как мог, чтобы подросток его не невзлюбил, но не стоит забывать, что Данил всё ещё ревновал отца к этому ублюдку, а значит шансов наладить отношения было очень мало. Пока Данил валялся в размышлениях, в дверь постучали: это был Саша. Папа не мог вернуться так рано, и никого кроме Дани и Романова тут не было. За дверью послышался голос Саши Даня не совсем разобрал, что он говорит, но точно понял что тот пытается войти в комнату и спрашивает разрешения. Даня встал, слегка пригладил растрёпанные волосы рукой, и сказав заветное «Входите» уселся на кровати. Желания общаться с Александром было ноль целых хрен десятых, а значит, этот разговор вряд-ли затянется. — Данил, я могу сесть? — Саша стоял на пороге ожидая разрешения или отказа, Даня кивнул, и Романов двинулся к кровати аккуратно садясь на неё и всё ещё вопросительно поглядывая на Данила: «Всё точно? Я же могу сесть?». А после этого глядя на лицо подростка постарался сказать как можно бодрее и дружелюбнее: — Твой па... Отец сказал что как только он приедет вы сможете с ним поговорить. — Саша немного запнулся на слове «папа», потому что не был уверен, что Дане будет приятно, если чужой человек так будет назвать его родителя. — Хорошо... — на самом деле Данил хотел съязвить в своей обычной манере, но понимая, что разговаривать так с Александром нельзя, сказал всего ничего - одно слово, достаточно хорошо показывающее его мнение насчёт Саши и их с Мишей связи. В воздухе повисла противная тишина. Пусть вокруг ничего не происходило, замкнутое пространство давило, а любой шорох отдавался гулом в ушах. Александр никогда не любил подобного рода паузы, молчание особенно невыносимо, когда с тобой рядом сидит другой человек, не лишённый дара речи. — Так всё-таки, что случилось? — Саша сказал это просто потому что сидеть подобным образом он больше не мог, а Даня не говорил ему поднять жоп... Пятую точку и уйти отсюда, так что нужно было выкрутиться. — Споткнулся и упал. — когда Данил сказал это, то с определенным ужасом понял, что его тон стал таким же холодным как и у отца. Не зря всё таки родственники говорили что он его копия. Не врали ведь. — Ты был у медсестры? — Саша решил не прерываться, и заодно выяснить поподробнее что произошло. — Да — тот же холодный голос, что и до этого. — Холодное прикладывал? — Да, пакет со льдом. Саша не унимался. Хотел посмотреть на «ранение» вблизи, перед этим конечно же спросив разрешения. Даня согласился. Ему хотелось чтобы от него отстали, а для этого нужно было делать всё, чего хотел бы сейчас Романов от него. Осторожно и очень нежно притрагиваясь к больному месту, Саша внимательно смотрел на реакцию, чтобы лишний раз не делать хуже. Данилу и так не нравилось с ним контактировать, а быть причиной его боли тоже не очень хотелось. Пощупав нос, Саша заметил что Даня морщится и решил уточнить: — Ещё болит? — Немного — Даня убрал руку Романова с лица, и отсел от него подальше. Пока этот изверг его не трогал, нос не болел. — Я принесу тебе лёд — Саша даже не спросил, он утверждал, и быстренько вышел из комнаты вскоре вернувшись с обещанным пакетом в руках. Дане казалось что он пытается откупиться, понравиться подростку. Пока у него не получалось, лишняя помощь и переживания взрослого раздражали и не как не походили на «откуп». Приложив лёд Даня просидел так минут пять. Саша за это время успел выяснить как у него дела, что им задали на завтра и как поживает Москва — кошка семейства, которой было 24 кошачьих года, и она в целом неплохо сохранилась. В детстве именно она успокаивала Даню, если отца не было рядом, и даже такой чёрствый для Дани родитель, всегда хорошо за ней ухаживал, любил и лелеял. Пожалуй он следил за ней лучше, чем за сыном. Размышляя на эту тему, всё так же в присутствии Романова, Даня невольно стал думать о том, что было бы здорово встать на место кошки, и получать ту же ласку и внимание, что и она. Мысли не самые радужные, но отставить их в сторону было слишком сложно. Прошло примерно 3 часа с того момента, как Саша заходил к Дане. Время было что-то около шести, когда Саша вновь постучал, на этот раз приглашая на ужин. Данил снова хотел сказать «нет», потому что желания есть стряпню этого интеллигента у него не было никакого. На это не самое умное предложение его желудок запротестовал, начиная урчать. Деваться было некуда, Московский младший поплёлся на кухню вслед за Романовым. Сев за стол, Данил удивился выбору блюда для готовки: самая обычная картошка с котлетами и небольшим количеством салата вдобавок. Слишком странно, а учитывая вкусы Александра, особенно. Заметив это недопонимание в глазах подростка, который, судя по всему, представлял себе еду, приготовленную Сашей как манну небесную, старший лишь слабо хохотнул, а завидев на себе взгляд ледяных, похожих на прохладную воду очей, тихонько сказал, чтобы Данил услышал: — Твой отец, скажем так, не очень любит «вычурную» европейскую кухню, приходится выкручиваться — Саша снова улыбнулся, похоже припоминая один из таких моментов недовольства со стороны Миши и легонько прыснул смехом. Даня с недоумением глянул на Романова, но тот лишь отмахнулся, жестом говоря приступать к трапезе. Даня всё с такой же растерянностью стал есть, а положив еду в рот, неожиданно для себя обнаружил, что она была чертовски вкусной! Не ясно было, как простая на вид картошка, котлета и салат могут быть такими, но Данила это уже не особенно волновало. Тарелка быстро опустела, а Романов незаметно для Дани, наблюдал за ним. Саша подметил удивительное сходство отца и сына в плане реакции на еду приготовленную им, что вызвало очередную лёгкую и лучезарную улыбку. — Вкусно? — задал вопрос Саша убирая со стола лишние тарелки. — Да. — Данил ответил не очень твёрдо, явно не желая признавать то, что ему правда понравилась еда сделанная Сашей. Тот в ответ ничего не сказал, но уголки губ самодовольно поднялись, так что говорить было и не обязательно. Дальше Романов пытался вывести Даню на разговор, начиная с темы кулинарной, а позже переходя на другие, более от неё отвлечённые. Данил хоть и не сразу, но влился в диалог, давая Саше себя растормошить. Он отвечал без особого энтузиазма, но по сравнению с той реакцией на попытку общения что была раньше, это неловкое перекликание вполне походило на прогресс. В таких неловких и несмелых разговорах прошло ещё около трёх часов. Звучит внушительно, но наблюдая за болтовнёй Романова было сложно отвлечься хоть на что-то другое, да и никаких дел у Дани не было, он мог хоть весь оставшийся вечер провести на кухне. Всё-таки очередную тираду прервал звук входной двери и последовавший за этим глубокий вдох. Миша уже вернулся домой, и им с сыном впервые за долгое время предстоял разговор вживую. Подобное случалось слишком редко, и опыта в общении с собственным ребёнком у Миши было не так много. То же самое касалось и Данила, который притих в трепете ожидания, и даже не заметил как Саша вышел в коридор встречать любимого. Осторожно последовав за ним спустя пару минут отупения, Данил застал часть разговора, и остановился за углом, чтобы подслушать его и попытаться понять о чём идёт речь. Вначале вопросы были рядовые, про работу, а затем настала подозрительно долгая пауза, не прекращающаяся больше десяти секунд. Не сдержав любопытства Даня тихо высунулся из-за угла лицезрев следующую картину. Саша нежно держал вымотанное лицо Миши своими изящными руками, большими пальцами потирая скулы Московского и будто разглаживая морщины. Его взгляд был очень внимательным, он с предельной осторожностью рассматривал лицо напротив, замечая в глазах новые красные сосуды, появившиеся от долгой работы за компьютером, более глубокие впадины на щеках и сонный взгляд, прикрываемый парой век. Миша не сопротивлялся, даже если и хотел бы, у него не хватило бы сил. Он словно кот прильнул к родным ладоням, придерживая их за запястья и боясь отпустить, снова потерять единственный островок безопасности и упокоения. Возникало ощущение что он просто спит стоя, или старается не спугнуть нахлынувшую любовь и нежность в жесте Саши. Наблюдая за ними Даня, боясь испортить момент (красивый и милый как никак) пытается представить себя самого в таких отношениях. Непонятно только, с кем, но раз уж на то пошло это мог бы быть хоть кто. Его осеняет. Внезапно в голове Дани само собой появляется то же, что он только что видел. Только на месте лиц взрослых предстаёт Серёжино и его собственное. На месте отца — Татищев, Романова заменяет Данила, и они точно также стоят вместе. Для Дани Серёжа — такой же островок безопасности, за который можно ухватиться когда волна собственных эмоций и мыслей уносит не в ту сторону. Этот остров защитит, и не даст сойти с ума. Все свои чувства можно вылить на родного человека, он никуда не убежит, не назовёт ненормальным и обязательно выслушает. В мыслях всё выглядит и звучит красиво, а вот в действительности единственный раз когда Серёжа проявил к однокласснику «симпатию» произошёл сегодня. И то, это лишь из-за того что ему была нужна помощь. Оказался бы на месте Данилы кто-то другой, Серый сделал бы тоже самое не задумываясь, и не переполнялся бы таким же количеством эмоций и рефлексии на эту тему как Даня. Младший пришёл в немой восторг и умиротворение, когда Серёга дотронулся до него! Без прикосновений тогда было не обойтись, и естественно по другому и не могло выйти, но сам факт этого простого, обыденного жеста заставлял полудохлых бабочек где-то в животе активно работать и пытаться прийти в норму. За потоком этих не самых удачных по месту и времени размышлений, Даня, во первых понял, что сполз по стене и оказался на полу ещё пару минут назад, а во вторых, Саша с Мишей продолжили диалог, но их голоса, после такого непонятного прилива чувственности слипались в непонятную кашу, и разобрать слова было нереально. Данил встал, и как ни в чём не бывало вышел из-за стенки сгоняя с себя пелену забвения. Миша с Сашей больше не стояли в позе «влюбленных голубков», и потому они даже ухом не повели когда Данил вырос из-за стены. Даня оглядел отца и Романова, смотря в глаза и пытаясь что-то узнать по лицам. Он в этом деле мастером не был, но читать мимику отца умел на отлично, потому догадался, что разговор шёл о предстоящей беседе с сыном, которой, судя по виду, Михаил боялся не меньше сына. Саша ободряюще поглядывал на них обоих, а после затянувшейся паузы легонько хлопнул в ладоши выводя всех из транса, а затем также легко произнёс: — Ну-с поболтали и хватит. Я пока разогрею еду и приберусь немного, а вы двое — он жестом как бы «собрал» отца и сына в одну кучу — можете немного поговорить. — он повернулся к Мише и кивком указал на Даню: «чего застыл, шуруй, отец года». Михаил наконец-то прошёл в коридор и двинулся в кабинет. Даня про себя отметил, что он уже успел раздеться и разбуться, но задерживаться тоже не стал и послушно отправился следом. В кабинете у отца было темновато. Он не стал включать свет, видимо посчитав что небольшой, но достаточно яркой настольной лампы вполне хватит. Уселся за стол, кинул короткое «садись», а сам стал шарить по плоской поверхности прибирая всё ненужное. Даня последовал предложению слегка отодвигая кресло для гостей. Точно также сел и стал ждать. Когда Миша наконец-то закончил, повисла тишина. Пять секунд Никто не решался её прервать. Пусть собрались они здесь именно ради нормального диалога, оба отчаянно пытались не приближать его начало. Десять секунд Хотя какой тогда смысл был в этом «дома поговорим», если дома никто и не будет говорить? Пятнадцать ... И ... Всё Глубокий выдох. — Так о чём ты хотел спросить? — Миша безжалостно прервал тишину. Всё же кто-то должен был это сделать. Вечно молчать у них не получится. — А! — Даня дёрнулся и даже подскочил от неожиданности. Виновато и сконфуженно глядя на свои руки всё же собрался и наконец выдавил — хотел узнать получится ли у тебя освободиться 19 марта. — Миша задумчиво отвёл взгляд в сторону, а Даня тем временем уточнил — это вторник будет. — вроде такое простое замечание, но Данилу стало не по себе пока он это произнёс. Было неловко говорить с отцом в кабинете, особенно когда главной темой был День Рождения подростка. Миша помолчал ещё пару секунд, что-то прикинул и снова выдохнул, пытаясь прогнать неизвестно как ещё не пропавший родительский инстинкт и внутренний голос говорящий: «проведи это время с ним, ты вполне можешь заняться работой позже, у него день рождения, не будь эгоистом, ему нужно внимание, Саша был прав, нужно подарить ему нормальное детство, будет потом как ты жалеть жалеть жалеть жалеть жалеть...» Голос разума говорил, что если так делать, то Даня как и Миша набьёт слишком много шишек, точнее просто разобьётся на этом пути полном лицемерия и лжи. Это такая же по сути забота, проявляющаяся иным способом. Ничего страшного. — У меня есть свободный день чуть раньше, в субботу, но мне так же нужно доделать кое-какие отчёты, так что я скорее всего потрачу его на работу, пусть технически это и выходной. — Миша смолк, наблюдая за реакцией сына. А Даня пусть и старался всеми силами, но не смог скрыть разочарование. Он готов был к этим словам, был готов принять их и в который раз держать всё в себе. Это продолжается уже почти пятнадцать лет, разве он не сможет потерпеть ещё немного? В ответ на эту фразу Даня слабо кивает. Раз уж так вышло, ничего страшного. Папа ведь всё равно его любит, да? Любит ведь? Немой вопрос остаётся без ответа. Они даже не успели нормально пообщаться, как снова возник Романов. Он зовёт Мишу ужинать, попутно оценивая и его состояние и состояние Дани. Они оба выглядят паршиво. Миша — из-за работы, Даня — из-за Миши. В общем, как обычно. Когда Миша уже прошёл на кухню чтобы поесть Саша посмотрел на Даню самым внимательным и беспокойным взглядом, и покосившись на проём двери, за которым находилась кухня, слабо потрепал его по волосам и приобнял. Это продлилось всего пару секунд, затем Саша скрылся, на прощанье снова улыбаясь, но на этот раз больше печально пусть и ободряюще. Даня ничем ему не ответил. Просто стоял и поддавался всему как тряпичная кукла, не имеющая своей воли. Он глухо глянул на улыбку Романова, никак не ответив, а затем направился в комнату и упал на кровать. Почему? Почему он так реагирует? Это самый вероятный ответ в любой подобной ситуации, киснуть по этому поводу просто нет смысла. Эмоции никак не смогут изменить отца и его поведение. У него есть принципы и он их просто так не откинет, только из-за «бедного, несчастного» Данечки. Ему нужна более серьезная причина, которой в арсенале у Данила пока не имеется. Даня так и остался мариноваться в соке собственного отчаяния и эмоциональной усталости. Голова подкидывал самые безумные идеи по привлечению внимания, которые сейчас не вызывали интереса. Но это только сейчас...