И ночь раскрыла свои глаза, горячим взором прожигая твою тропу.
Я с криком подскочила с кровати, распахивая глаза и задерживая их на темной стене. Сириус мертв, а главный злодей активно насылает на меня кошмары. Но на этот раз проснулась уже не Габриэтта, а я. Меня кружило в воспоминаниях девушки, покрывая со всех сторон. Тошнило от максимальной глупости и абсурдности происходящего. За стенкой копошились, но я лишь заметалась по комнате, желая оказаться в СВОЕМ теле, а не тут. Моя семья, мечта, карьера, все летело к чертям собачьим, пока я тут очутилась в мире магии и волшебства. Я пнула кровать, тут же хватаясь за ногу и скуля от боли. Но боль не помогла, не показала, что это — всего лишь сон, а наоборот убеждала в обратном. Я была бы рада очутится где-то, где более безопасно, более спокойно и мило. По воспоминаниям же Габриэтты, мир не был похож на сказку, где летают единороги и радуга может возникнуть просто по желанию. Ещё и глухая боль в области сердца, которая давала понять, что Сириус умер и мне никто не сможет помочь. Ну вот! Я уже думаю как Габриэтта, но я не она! Я не хочу! Глаза стали искать что-то опасное, острое или большое. Но только я наткнулась глазами на осколок зеркала, как глаза заволокла тьма.Только попробуй и следующая твоя жизнь будет похожа на ад.
Коленки затряслись и я почувствовала холодное дыхание на затылке. Меня одолела слабость и я упала на колени, с глухим звуком роняя локти на пол. Из глаз потекли слезы, горячими ручейками протекая по щекам и падая на каменный пол. — Я, я, я. Габриэтта мое имя, мое! Мне принадлежат эти воспоминания, у меня не было никакой прошлой жизни! Да! — бормотала я, цепляясь за корни волос. Тьма отпустила, неожиданно ласково поглаживая по щеке, которая опасно похолодела. Я каким то чувством понимала, что там останется белое пятно, на всю оставшуюся жизнь. Глаза зажмурились и я начинала думать. Мне нужно как-то не вызвать подозрений ни у кого. Одним из вариантов — отгородиться от них, стать одиночкой и погрузится в изучение магии. Умереть не хотелось. Я дергнула плечами, все ещё полу лёжа на полу, трясясь. Возможно у меня были хорошие друзья, но теперь я буду полностью одинока. Но наверное не стоит их беспокоить. Я встала с пола, подрагивая. Наверное сейчас я выгляжу подозрительно. Нет. Мне не нужны подозревающие. Руками став вытерать слезы, я глазами поискала дверь в ванную. Такая и вправду была. Трясущимися ногами я дошла до нее, открывая скрипучую дверь. Кран с водой, темное зеркало, ванная. Я встала напротив зеркала. Темные кудри, спадающие на плечи, зелёные, почти тухлые глаза и белый отпечаток. лапы? Я подергала головой. — Какая, какая разница! — хотелось ударить кулаком о раковину. Соврать, что во мне приходил Сириус в звериной ипостаси? Приемлимо. Наскоро умывшись, смывая следы историки, я вышла из ванной. На стуле висели старые футболки и потёртые джинсы. Габи вернулась сюда почти сразу после смерти Сириуса, почти не слушая директора. Тот говорил мудрые речи? Наверное. Сейчас я была в доме одна. Почти, тут разве что болтался Кричер и висели портреты. — Интересно, надо ли говорить матушке Сириуса о, — я поглотила остаток фразы, не в силах договорить. Все ещё трясущимися руками я открыла дверь и стала спускаться вниз. Я замерла и осела на пол, хватаясь за волосы. Я не могу, не могу отказаться от друзей, они важны, важны, важны! Дамболдор правильно говорил, надо было сидеть у Дурслей, почему я не послушала? Голова раскалывалась, я всхлипывая пыталась успокоится, но этого не получалось. Я плохая, плохая, надо слушаться, это правильно! Из глотки вырвался крик раненого зверя и ударилась головой о пол, пытаясь придти в чувства. Было ужасно плохо, я вскочила и пошла обратно в комнату за палочкой, вся трясясь и стуча зубами. Только взяв ее я понеслась к выходу из дома. Мне нельзя тут оставаться! Кошмар, кошмар, быстрее уйти от сюда. Все что тут было давило на меня, казалось, что голова скоро лопнет. Я споткнулась на лестнице, падая на колени и снова начиная рыдать. — Непутёвая хозяйка, как можно было довести себя до такого! — кряхтел рядом со мной кто-то, но я лишь мотала головой из стороны в сторону, хватаясь за палочку. Я пыталась встать и уйти, уйти, уйти, мне нельзя тут оставаться. Я передам доверие Дамболдора, друзья обо мне волнуются! — Кричер никуда не отпустит хозяйку, хозяйке нужно очищение! — кряхтел этот Кричер, а я лишь качала головой и ползла к двери. Я стонала от боли в голове и коленях, что-то в голове словно кипело и лопались пузырьки. Тело горело и я попыталась стащить с себя футболку, лишь бы не чувствовать жар в груди. Кричер схватился за мою руку и щёлкнул пальцами, я пыталась выбраться из этой хватки. Со всех сторон на меня накатил холод, но я обратила внимание лишь на то, что теперь я была похоже ещё дальше от Дурслей. — Кричер сейчас даст вам зелье, вы должны выпить его, — кряхтел эльф, а я сжала губы в тонкую полоску. Нет, не надо! Гадкие зелья, ненавижу, ненавижу! Но меня не слушали, лишь раскрыли рот и влили гадость внутрь. Я пыталась выплюнуть, но мне зажали нос и рот, не давая этого сделать. Я сложилась и хныкала от боли, глотая мерзкую жижу, а после снова попыталась уползти к двери. Мне нельзя тут находится! Но сознание стало меркнуть и я провалилась в тяжёлый сон, полный страха и противоречий.Кричер
Старый домовой Эльф уже много чего видал на свете, но больше всего он не любил грязнокровок и предателей благороднейшего и темнейшего рода Блэк. Это было в его натуре, точно так же как и сохранность этого прекрасного рода. Как бы ему не не нравилась Габриетта, но ему нужно было ей помочь, ведь непутёвый хозяин Сириус оставил род Блэков именно на нее. Девчонка яростно сопротивлялась зельям в крови, наверное и не понимая этого. Сам Кричер не понимал, почему вдруг действия зелий обострились настолько сильно. Обычно такие зелья, подавляющие волю не применяли на практике, ведь это было опасно для жизни. Чтобы избавится от них, нужно лишь провести ритуал, который эти зелья выпарит из организма жертвы и их поглотит родовой камень. Ему всё равно, что поглощать. Именно этим ритуалом Кричер сейчас и занимался, оставив хозяйку лежать рядом во сне, дабы она не навредила себе. Этого старый эльф не мог позволить.Сон Габриэтт
Ее имя? Какое оно? Почему она тут? Чьи имена она постоянно вспоминает? Почему рвется куда то? Габриэтт плыла по течению большой реки, постоянно упираясь в камни, запутываясь в водоросли, но все равно выплывая. Зачем она плывет? К чему? Там смерть? Возможно ли встретить смерть вообще? Габриэтт коснулась рукой до щеки. Это была она? Или что-то другое, что заставило ее попасть в Габри? Почему именно она? Габриэтт попыталась плыть обратно, схватится за какую нибудь ветку, за что нибудь, что не приближало бы её к концу этой реки. Казалось что ещё немного и это получится сделать, но нет. Габриэтт зажмурила глаза, а как только открыла их уже сидела на мягком ковре. Ей казалась, что она стала крошечной, ещё немного и что нибудь упадет на нее, раздавит, лишит воздуха в лёгких. Она задыхалась. Ужасное чувство, будто снова в той реке, а теперь опять сидит тут, на странном белом ковре. Таком белом, что страшно. Одна капелька чего либо испортила бы этот коврик, стерло бы воспоминание о чистоте ворсинок. Габриэтт попыталась повернутся, но не могла. Ее сжимало со всех сторон как будто бы воздухом. Закружилась голова, захотелось закрыть глаза и просто лечь. Слабость в конечностях. Веки опускались против воли… Сон во сне?.