О непогоде и позабытых чувствах

Два месяца спустя Солнце в начале апреля греет улицы своими тёплыми лучами. В центре Сеула вдоль тропинок цветут деревья сакуры, и это настолько красиво, что невольно останавливаешься, чтобы наглядеться вдоволь. Садик Минджуна как раз находится по пути к этим тропам. Поэтому Пак часто паркует автомобиль у аллеи, отделяющей детский сад от парковки и оживленной дороги, для того, чтобы сын мог любоваться этой прелестью каждый день, пока есть возможность. Чимин каждый день уходит с работы как положено, не смея задерживаться ни на минуту, чтобы проводить с Минджуном больше времени. Он решил отказаться от услуг няни и теперь сам забирает сына из сада. Гуляет и после, уже дома, играет в различные игры с ним, не забывая кормить и купать на ночь. Ему не так трудно, как было на этапе раннего детства Минджуна, так как Юнги все чаще бывает у них в гостях. Юнги вообще влился в семью Пак очень быстро, и Чимин уже даже начал забывать, как они жили до этого. Даже на день рождения Мина Чимин с мальчиком решили сделать подарок для него, приобретя во время внепланового похода по магазинам с Минни чёрные «парные» пижамки с принтом какого-то милого дьяволенка. Чимин тогда пытался переубедить Минни взять голубенькие, но ребёнок настоял именно на чёрном, потому что это любимый цвет хёна. Многие вечера семья Пак провела с Юнги у себя в квартире, играя в различные конструкторы — купленный последний раз в Тэгу они опробовали первым, смотря мультфильмы, при этом умудряясь спорить, какой персонаж кому нравится и почему. Чимин теперь их знает много… Юнги же старался не показывать сильное удивление, когда понял, что Чимин, мягко говоря, не разбирается. Исправили они это быстро, устроив марафон мультиков в одну из суббот. Также за это время Паки успели посетить университет, в котором преподает Юнги. Тогда «сонсенним», как шутя называл его малыш Минни, учил мальчишку играть на пианино. Правда, урок проходил от силы десять минут, так как Минджуну быстро это наскучило. Точнее, у него не получалось так же красиво, как у хёна, поэтому он начал стесняться и пытался уйти, прячась в объятиях отца. Естественно, мастер-класс состоял из того, что Юнги просто клал свои руки поверх маленьких ручек и медленно водил ими по клавишам. Чимин все время снимал происходящее на камеру телефона, не веря своим глазам. Эти двое слишком мило смотрятся вместе. Пак почти успел привыкнуть к этому, но все равно каждый раз поражался — своим чувствам к парню особенно. Ведь за эти два месяца их общение перешло на новый уровень, хотя никто не подает вида, думая, что все в порядке. Они делятся иногда новостями по работе, своими маленькими удачами или же невезениями, говорят о бытовых мелочах, но… Им до сих пор неловко оставаться наедине, когда Минджун укладывается спать. В такие моменты Юнги обычно говорит, что ему надо бы уже возвращаться к себе, а Чимин его не держит. Хотел бы он предложить Мину остаться. В квартире полно места, но всё же что-то не даёт этого сделать. Может быть, он боится? Пак Чимин взрослый мужчина, и он осознает, что Юнги тоже мужчина, а не какая-нибудь наивная девчонка. Он не раз замечал за собой, как долго смотрит на Мина, когда тот надевает его домашнюю одежду. Как спортивки то и дело сползают, и Юнги натягивает их обратно. Как видны его ключицы, когда парень наклоняется ближе в Минджуну, чтобы хорошо его расслышать. Это все Чимин хотел бы списать на долгие годы одиночества. В его квартире не часто кто-то расхаживает в его вещах, играет с его сыном и просто сидит рядом, обсуждая героев на экране телевизора. Да и, признаться честно, будь на его месте та же Сохи, Чимину было бы все равно. В который раз Пак говорит себе, что Юнги делает с ним что-то странное. И это не пугает, скорее наоборот, вызывает интерес, но не является ли этот интерес способом познать что-то новое для себя? Может, это просто мимолетное увлечение, и когда Чимин его удовлетворит, все закончится? Не хотелось бы портить хорошие отношения с Юнги. Он хороший парень. И что Мин подумает о нем, когда Чимин сотворит то, чего так желает?.. Пак продолжает делать вид, словно ничего не происходит. Так же, как и Юнги продолжает запихивать поглубже свои разрастающиеся с каждым днем чувства все больше и больше. Интересно, кто же не выдержит первым?

* * *

Общежитие для Юнги всегда было местом, где можно отдохнуть, погрузиться в свои мысли, или наоборот, ни о чем не думать. И сейчас, когда он стоит на первом этаже общежития университета и читает объявление на информационной доске, ему хочется взвыть. Нужно съехать на неделю, пока в здании будет проводиться обработка от различных насекомых. Откуда бы им взяться, если здесь всегда царит порядок, Юнги не хочет думать, как и не желает искать временное жилье. Не хочется просто так тратить накопленные средства, а снова брать отпуск и уезжать к себе в город не имеет смысла. Да, Юнги не снимает квартиру, думая, что это пока не так необходимо, тем более на занятия приходить удобно, и не нужно стоять в часовых пробках по утрам. Теперь, похоже, придётся. Он заходит в лифт и думает над тем, что до вечера ему необходимо собрать вещи на неделю-две, найти какое-нибудь жилье и уехать, желательно уже следующим утром. Юнги слышит звук смартфона, на главном экране мигает фото Чимина и Минджуна. Мин слегка улыбается и принимает видеозвонок, открывая дверь в свою комнату и разуваясь. — Привет, Юнги-хён! — доносится тут же из динамиков. Юнги кладёт папку с лекциями на стол и машет в экран, здороваясь. — Ты уже закончил работать?! — Да, малыш, я только зашёл к себе. А ты уже из сада вернулся? — Да! Папа забрал меня пораньше и пообещал вечером вкусняшки. Мы будем готовить пиццу, придёшь к нам? — ребёнок строит глазки, и Юнги от этого вида слегка смеётся. Он хочет спросить, где же сам отец, но тот как раз появляется на экране. — Минджун, я же просил дождаться меня. Что ты уже успел там рассказать? Привет, Юнги, — Чимин выглядит слегка взвинченным и обеспокоенным. — Всего лишь позвал хёна в гости, — невинно отвечает мальчик отцу. Юнги смотрит на них и думает, не лишний ли он сейчас здесь. — Наверняка у хена есть дела, будний день, вообще-то, — Чимин смотрит на экран, как бы ожидая подтверждения своих слов. Минджун же смотрит так, словно сейчас заплачет. Что делать? — Я вряд ли смогу прийти, Минни, папа прав, возникли некоторые… трудности. А так я всегда за, ты же знаешь, — вздыхает парень. — Какие? Мы поможем тебе, правда же, пап? — Сделаем все, что в наших силах, но не думаю, что это тот самый случай. — Это точно, мне нужно собрать вещи и… — Хён, ты уезжаешь?! Не-ет, не уезжай, пожалуйста! С кем же мне играть?! Приезжай лучше к нам! — Минджун-а, тише. Юнги, — обращается Чимин уже к парню. — Можешь приехать на ужин, как раз поделишься всем, если захочешь, м? — Ох, даже не знаю… Хорошо, приеду часа через полтора. Но ненадолго… — Хён, я буду ждать! — взвизгивает мальчик и исчезает из поля зрения, видимо, убежав на кухню.

* * *

Юнги теперь живёт у Чимина. Временно. Вчера он заявился с огромной спортивной сумкой, и это не укрылось от Пака и Минни. А после выяснения всех обстоятельств Чимин спокойно предложил ему остаться у них, и Минджун счастливо согласился с папой. Так он и оказался здесь. Сидящий в машине Чимина на переднем сидении. Минджун досыпает сзади в детском кресле, а сам Пак сидит за рулём и внимательно следит за дорогой. — Возьми ключи в бардачке, они запасные, — говорит Чимин, когда останавливается на светофоре. — Я сегодня приду позже, а Минни будет на дне рождения друга. Новенький в группе позвал его, а он с радостью согласился. Что ты сделал с моим ребёнком?! — шутливо возмущается Пак и улыбается, когда видит реакцию Юнги. — Расслабься ты, я же шучу. В общем, чувствуй себя как дома, можешь делать, что хочется. Я заберу Минни и вернусь поздно вечером. — Я приготовлю ужин. — Хорошо, — Юнги достаёт ключи и кладёт их во внутренний карман пиджака. Оборачивается, глядя на спящего ребёнка, и прощается с Чимином, не забывая поблагодарить того за то, что подвез до университета. Уже выйдя из автомобиля, Юнги смотрит, как тот отдаляется все дальше и дальше, и волнение разрастается внутри. Неужели Чимин настолько доверяет ему? Помогите кто-нибудь, Юнги от радости готов светиться весь день. Что он и делает, пугая этим студентов. Когда это их преподаватель так улыбался на лекциях? Да никогда в жизни!

* * *

Сейчас Юнги находится в чужой квартире, отработав до обеда. Здесь очень тихо без хозяина и его малыша, поэтому пару минут Юнги просто не знает чем заняться. В итоге он решает немного прибраться, собрать разбросанные игрушки, убрать с дивана постель, на которой спал этой ночью, и приготовить что-нибудь на ужин. Когда он заканчивает со всем задуманным, на часах уже семь вечера. Чимин предупредил, что он будет поздно, значит, у Юнги было ещё достаточно времени. Он думает, что неплохо было бы сходить в душ, но не предусмотрел взять с собой полотенце. Чуть позже он вспоминает, что не взял его из дома, поэтому надеется, что если он одолжит его у Чимина, тот не будет против. Пока он принимает душ, мысли о Чимине заполняют голову. Напряжение, что скопилось за неделю, снова дает о себе знать. Но ему не хочется простой дрочки, хочется чего-то большего. Быть заполненным, желательно не только пальцами. К сожалению, ничего такого у Юнги нет, поэтому он заводит руку за спину, спускаясь ниже. Он проникает пальцем, шумно выдыхая, и чувствует, как стенки раслабляются на каждое глубокое движение. Один палец сменяется уже двумя, Юнги чувствует, как его вставший член касается плоского живота. Прикасаться к органу не хочется, другое дело чувствовать внутри себя заполненность. Жаль только, что ему приходится делать это самому. Юнги не хочет играться слишком долго, боясь, что Чимин с Минджуном придут в любую минуту. Он вынимает пальцы, тихо матерясь, ведь снять напряжение не получилось — стало только хуже. Но удовлетворять себя в чужой квартире Юнги не смеет, начиная смывать с себя наваждение тёплой водой. Через пару минут Мин выходит из душа, направляясь в спальню Чимина, полагая, что полотенца должны быть именно там, когда не находит их на полочках ванной комнаты. Он ещё ни разу не заходил сюда. От этого волнительно и слегка бросает в дрожь. Комната ничем не выделяется, Мин быстро подходит к высокому шкафу, находит там нужную вещь практически сразу и быстро вытирается, не забывая про волосы. А когда поднимает голову, понимает, что стояк никуда не собирается исчезать, он лишь твердеет сильнее, словно намекая об этом. Тихо сматерившись, Юнги находит глазами кровать, садится на неё и наконец-то обхватывает член рукой. Накопившиеся эмоции выплескиваются наружу в низком стоне, и Мин ложится спиной на кровать, широко раставляя ноги на полу. Рука движется быстро, Юнги жмурит глаза, стараясь не испытывать стыд. Дрочить в чужой комнате – для Юнги это слишком, до того момента, пока фантазия не разыгрывается настолько, что Мину кажется, что сам Чимин стоит, смотрит на него, а затем подходит и начинает опускаться на колени между его ног, чтобы обхватить своими губами крупуную головку. Организм определённо издевается над ним, хотя не только он, потому что: — Это и есть твои «особые интересы»? — слышит Юнги краем уха. Ему думается, что фантазия разыгралась слишком ярко, ведь слуховые галлюцинации — такое с ним впервые. — Ты — мой особый интерес, Чимин, — шепчет Юнги словно в бреду, ему не хватает буквально немного, чтобы почувствовать долгожданную разрядку. Но когда он слышит слишком выразительное «блядь» со стороны двери, подрывается на месте, резко принимая сидячее положение. В проеме никого нет, но приоткрытая дверь и свет в коридоре говорят о том, что Чимин явно был здесь. Юнги начинает суетиться, хватает упавшее на пол полотенце, прикрывается им и хочет уже выйти из комнаты, чтобы извиниться за свою никчемность, но Пак появляется слишком неожиданно. Мозг отключается, и Юнги начинает слишком быстро говорить невпопад: — Черт, я… зашёл за полотенцем. Своего не нашлось, вот, — тараторит Юнги, быстро завязывая вещь на бедрах. — Не слышал, как ты пришёл. Где Минни? — Очень повезло, что он спит. Уложил его, уже спящего, в детской, прежде чем зайти сюда, — голос у Чимина слегка хриплый. А перед его глазами до сих пор стоит картинка голого Юнги у себя на кровати. И это делает его до невозможности жадным. Хочется увидеть это ещё раз. Чимин смотрит сейчас так, словно никогда его не видел. Обнаженным не видел точно, и Юнги осознает это слишком поздно. Ему невыносимо жарко, лицо краснеет от дурацких мыслей, и Мин уже собирается выйти и найти свои вещи, чтобы перестать смущаться, да только Пак не дает этого сделать. На Чимине уже нет пиджака, в котором он уходил утром, рукава черной рубашки закатаны до локтей, а руки влажные от воды. Скорее всего, тот недавно отходил мыть руки. Он стоит на пороге и смотрит слишком пристально, заставляя Юнги застыть на месте. Мин тяжело дышит, он не знает как ему стоит себя вести в такой ситуации. Поэтому просто молча смотрит на Пака, а тот начинает надвигаться медленным шагом, вынуждая отходить назад, пока Юнги не чувствует кровать позади себя. — Кажется, тебе нужно помочь с одной проблемой, — Чимин подходит слишком близко, дышит в шею Юнги, аккуратно ведя носом, и осторожно кладёт ладонь на его талию, чтобы придвинуть к себе ещё ближе. «Проблема» ощущается слишком отчётливо, и Чимин чувствует в своих боксерах, что помощь ему тоже понадобится совсем скоро. Дыхание спирает, мужчина в порыве чувств резко толкает Юнги на кровать, нависая сверху. Он трется своим пахом о чужое возбуждение, прикрытое ненавистной махровой тканью, и слышит чужой то ли стон, то ли взвизг. — Постарайся быть тише, иначе придётся тебя заткнуть, а мне бы этого не хотелось, — Чимин смотрит прямо в глаза. Ему тоже становится жарко, и от мысли, что они лежат сейчас в столь откровенной позе, хочется взвыть самому. Он немного отстраняется, быстро стягивает с себя рубашку, открывая вид на подтянутые мышцы, и наклоняется к Юнги снова, чтобы припасть к его шее и поцеловать. — Чимин-а… Что все это значит? — Хочу целовать тебя. Доставить тебе удовольствие. Услышать, как ты стонешь и… — договорить ему не дают губы Юнги, когда тот резко подается вверх, чтобы не слышать такие смущающие слова. — Мог бы ты раздеться полностью? Хочу касаться тебя везде, — вполголоса говорит Юнги в перерывах между поцелуями. Чимин улыбается слегка и, не смея медлить, встает с кровати. Он быстро стягивает с себя все вещи, оставаясь совсем нагим, тянется к ткани, которая прикрывает член Юнги, и одним резким движением стягивает её. Мин сгибает ноги в коленях, тем самым подзывая Чимина своим открытым видом. — Слишком прекрасен для меня, — озвучивает свои мысли Пак, разглядывая такого открытого парня. Он садится на колени у кровати. Немного переживая, что сделает что-то не так, аккуратно берет чужой член в свою ладонь и на пробу проводит ею вверх. Юнги прикусывает нижнюю губу и закатывает глаза. Это намного лучше, чем фантазии. Несравнимо даже, и от переизбытка чувств ему хочется плакать. Он чувствует, как глаза начинают слезиться, затем понимает, что слишком уж долго сдерживался. Он открывает глаза и смотрит на Чимина, который отвечает взглядом, полным нежности, похоти и разврата одновременно. Юнги не успевает как-то среагировать, лишь резко закрывает рот рукой, чтобы не разбудить ненароком ребёнка, и кончает, пачкая свой живот и немного руку Чимина. — Долго же ты терпел, Юнги-я. Почему не сказал мне раньше? — Не сказал, что мучаюсь каждый вечер от стояка в своих трусах? Такая себе информация, знаешь ли, — Юнги дышит прерывисто. Он бы хотел уснуть, но недосказанность витает в воздухе, желая быть раскрытой. Чимин с этим прекрасно справляется. — Нет же, я о том, что нравлюсь тебе. Почему не сказал? — Ох, я… Боялся? Да и ты не похож на… — Ты мне тоже нравишься, Юнги. Недавно это понял. — Быть не может… — Ещё как может. Да и член мой об этом как бы намекает… — Дурак! — Юнги все же невольно смотрит на чужой орган и тяжело сглатывает. — Хочу тебя. Позволь… — Я готов уже, думаю, мы ждали слишком долго. Хватит тянуть… Чимин смазывает свои пальцы, пачкая их в сперме, и касается ими покрасневшего входа. Ему нисколько не противно, лишь страшно сделать больно. Он слегка толкается сразу двумя, не видя на лице Юнги отрицательных эмоций. Поэтому уже смелее двигается глубже, одновременно целуя в губы. Он ловит тихие стоны, слышит тяжелое дыхание и не выдерживает. Вынимает пальцы и резко подставляет головку ко входу. Юнги шепчет отрывистое: «давай же», и Чимин заполняет его медленно и тягуче. Стенки плотно обхватывают член, Пак прикрывает глаза, чтобы усмирить свои эмоции. Такое с ним в первый раз, и он слишком много представлял себе этот момент, который наконец-то воплотился в реальность. Дав обоим немного времени привыкнуть, Чимин тянется к бедрам Юнги, слегка сдавливая те своим весом, и начинает двигаться чуть быстрее. Мин зарывается в его волосы, откидывая голову назад, открывая доступ к влажной шее. Чимин слизывает с неё солёные капельки пота, целует аккуратно, стараясь не оставлять следы. Им слишком хорошо сейчас вот так — тесно друг к другу прижатыми, тяжело дышащими и горящими изнутри. — Я… Я не могу! Не могу больше… — Юнги старается не шуметь, стонет слова вполголоса и в который раз целует губы старшего. Выгибается в крепких объятиях и кончает первым, плотно сжимая Чимина. Пак в этот момент издает небольшой стон, быстро выходит и изливается следом, наваливаясь на него сверху. — Не пущу, — отдышавшись, говорит Мин и водит пальцами по волосам Чимина, что все ещё лежит на нем и почти не шевелится. — Нам нужно в душ, а потом делай со мной что захочешь, идёт? — парень поднимает голову, смотрит в черные глаза напротив и нехотя встаёт с постели. Тянет руку Юнги, чтобы помочь ему подняться. Они уснут нескоро, но определённо вместе. В одной постели. Под одним одеялом. И неважно, что утром Минджун забежит в спальню и нарушит идиллию своими очередными «хотелками». Юнги никогда не будет против воплотить их все под возмущенные упреки Чимина о том, что тот слишком уж балует ребёнка. Но это будет утром. А сейчас их ждёт душ и крепкий-крепкий сон.

* * *

Чимин забирает Минджуна из детского сада. Сегодня на улице пасмурно, поэтому машина стоит прямо у здания, чтобы малыш сильно не промок под небольшим дождём. Мальчик довольно молчаливый, Чимин отвык видеть сына таким, но списывает все на плохую погоду. Усадив Минни удобнее в детском кресле, Пак спрашивает, не хочет ли он взять свою любимую игрушку на руки. Малыш отрицательно качает головой, не сказав ни слова. Чимин хмурится, но ничего не говорит. Закрывает дверь, обходит машину, садится на водительское сиденье и едет домой. Юнги, должно быть, уже дома или на пути туда. Он уже неделю ночует у них, и сегодня Чимин хочет предложить Юнги не уезжать никуда и остаться с ними. Он привык видеть парня у себя в квартире, сонного по утрам, уставшего после работы и улыбчивого рядом с Минни, когда те играют вместе. Теперь хочется видеть его постоянно, и если Юнги вернётся снова в общежитие, Чимин уже не знает, как будет жить с Минни один. — Приехали, дорогой. Пойдём скорее, пока дождь не сильный. Он берет сына на руки, малыш обнимает его за шею и тыкается в плечо, чтобы было теплее. Минни все ещё грустный, и даже слова о том, что Юнги-хён ждёт их дома, не меняют ситуацию. — Раздевайся и беги мыть ручки. Сейчас пойдём кушать. — Хорошо, папа, — малыш без каких-либо пререканий соглашается с отцом. Снимает курточку, разувается и идёт в ванную. Помощь ему не нужна, там находится специальный стульчик для таких дел, поэтому Чимин идет на кухню, где уже сидит Юнги и листает что-то в телефоне. Юнги зашёл в квартиру недавно, успел только переодеться, разогреть еду из холодильника и, в принципе, всё. Он слышал, как пришли Чимин с Минджуном, но встретить их не дал звук входящего сообщения. Это оказалась смс-рассылка в чатах университета. Обработка зданий уже завершена, а это значит, что придётся возвращаться к себе. Юнги за неделю слишком привык к семье, что считает их уже своей. И расставаться с ними совсем не хочется. Поэтому новость о том, что скоро он снова окажется у себя в «пустой» комнатке общежития, немного вывела его из равновесия. Он слышит, как Чимин заходит на кухню, быстро сворачивает все чаты и убирает телефон в карман домашних штанов. — Я тут объявления читал, привет, — Юнги встает с места, подходит к Чимину, обнимает слегка и смотрит на него слегка обеспокоенно. Свои переживания он отодвигает пока на задний план. — Что-то случилось? Выглядишь слишком… задумчивым. — С Минни что-то не так. Молчит и ходит сам не свой, сейчас сам увидишь. — Попробуем за столом все разузнать, ладно? Не переживай ты так. Переодевайся лучше и садись, еда горячая, — Мин аккуратно приобнимает Чимина за плечи, тот слегка кивает и отстраняется, выходя из кухни. Минут через десять все сидят за столом. Тишина немного давит, да и недавнее упоминание Юнги об объявлениях тоже наводит на разного рода мысли. Еда не лезет никому из сидящих за столом. И чтобы не мучить больше ни себя, ни ребёнка, Чимин аккуратно спрашивает: — Минджун-а, ты чего не ешь? — Не хочется, пап, — мальчик откладывает ложку на стол. — Тебя кто-то обидел? — задает следом вопрос Юнги. Мальчик не отвечает, только опускает голову ниже. — Ты же знаешь, что можешь поделиться всем с папой или со мной, да? Никто не будет тебя ругать. Помнишь, мы такое не любим… Минни… Чимин понимает, что ответа от сына не дождется. Он двигается к нему ближе, немного наклоняется и видит, как по щекам малыша текут слезы. — Минни, что такое, солнышко?! — Чимин берет сына к себе, сажает его на колени и вытирает слезы тыльной стороной ладони. — В садике надо мной смеялись… Говорили, что меня никто не любит и мама меня бросила, потому что я плохой. Па-ап, — мальчик поднимает голову, смотря на мужчину зареванными глазами. — Я больше никогда не буду плохо себя вести, честно-честно, только не бросай меня, ладно? — Ох, сынок, не плачь. Я очень люблю тебя, слышишь! Да, маме пришлось уйти, но я никогда тебя не оставлю. Кто вообще посмел такое наговорить?! — Чимин еле сдерживается сам, но чувствует на своих плечах руки Юнги, и становится как-то легче. — Значит Юнги-хён меня бросит? — шмыгает носом мальчик и смотрит по очереди на взрослых. Юнги подходит ближе, садится на корточки, чтобы хорошо видеть ребёнка. Берет его за руки и смотрит прямо ему в глаза, когда говорит спокойно: — Я тебя не брошу, малыш. Никуда не собираюсь уходить и всегда буду рядом, слышишь? Не смей слушать никого, ладно? Я завтра пойду в сад и наругаю всех, договорились? — Не надо ругаться… Я не буду их слушать больше, только не уходите, а? — Идите сюда, — Юнги обнимает уже ставших родными двоих дорогих сердцу человек. Ужин остаётся стоять на столе практически нетронутым, все перебираются на диван в гостиной. Минджун сидит на руках у Юнги, тот гладит его по спине, успокаивая. Малыш уже не плачет, но все равно не желает отходить от взрослых. Чимин сидит рядом, волнуется немного, но все же спрашивает: — Может, не будешь никуда уезжать? Живи здесь, м? Места много, Минни будет только рад, и я тоже… — Ты уверен? — Юнги замирает на секунду от неожиданности, но быстро приходит в себя. И угораздило же его так влюбиться. — Как никогда. И дело не в том, что произошло… Я правда хочу видеть тебя здесь. Мне хорошо с тобой, тебе со мной, надеюсь, тоже. Оставайся? — С удовольствием. Спасибо тебе, Чимин-а. — За что? — Ты подарил мне семью… Эй, чего смеешься?! — возмущается Мин, когда слышит смех со стороны Чимина. — Как слащаво, Юнги! Не ожидал от тебя подобного! — Это вы делаете меня таким, так что привыкай. — Обязательно привыкну. Уже привык. — Пап, — подает голос до этого молчавший ребёнок. — А это значит, что Юнги-хён теперь тоже мой папа? — А ты хочешь? — Конечно, хочу! Два папы — это же круто! — малыш сразу же оживляется, улыбается и обнимает сразу обоих взрослых. Большего для Чимина и не надо. У него теперь всё есть. Так же, как и у Юнги. Хотя в выигрыше, пожалуй, всё же Минджун. Два отца — это же так здорово, правда?

* * *

— Папа, можно я расскажу тебе тайну? — обращается ребёнок к Юнги, лёжа в кровати у себя в детской. — Конечно, Минни. Я никому не расскажу. Что такое? — В тот день, когда был твой день рождения, помнишь? — мальчик дожидается, когда Юнги подтвердит это кивком, и продолжает. — Я тогда украл у тебя желание. Прости, твоё, скорее всего, не сбудется, зато моё вот сбылось! — Да? И что же ты загадал? — Чтобы ты всегда был со мной рядом, — малыш молчит секунду и исправляется. — Со мной и папой. — Знаешь, моё желание ведь тоже сбылось. У нас с тобой они просто вышли одинаковыми. — Правда?! — Минджун удивляется так, что одеяло скатывается вниз. — Конечно, Минни. Но это наш секрет, да? — Да! Ты обещал не говорить никому! — Не скажу, а теперь давай спать, завтра в сад вставать рано. — Спокойной ночи, пап! Юнги целует малыша в лобик, поправляет ненавистное ребёнком одеяло и отправляется в спальню, где Чимин уже давно видит десятый сон. Мин недавно прознал, что ребёнок часто не спит ночами, играя в игры, вот и проверил его и не прогадал. Он ложится в кровать и засыпает, чувствуя чужую руку у себя на боку. Минджун прав. Их желания действительно очень похожи. Пусть для Чимина это давно уже не секрет.