Зависимость от сладкого

— Да… вот так, возьми его глубже. И не забывай работать языком, а то заляпаешь себе всю одежду, если по подбородку потечёт, — промурлыкал вкрадчивый голос Майка Уиллера во мраке комнаты. Уилл Байерс глухо застонал и потянулся к ширинке брюк, но как только он двинулся в сторону тут же раздался свист чёрного стека и его пальцы обдало волной боли. Майк оскалился и из его голоса мигом пропали все томные интонации. Он зарычал: — Я тебе что, позволял трогать свой член? Займись сначала той палкой, что у тебя во рту. Ты же говорил, что любишь сладкое, так где же твой энтузиазм? На глазах младшего выступили слезы. Не то от обиды, не то от того, что его ударили по руке чересчур сильно. Проглотив вязкую сладкую слюну, он прошёлся языком по длинному, небольшому, округлому леденцу на палочке, которого держал у его рта Майк и вновь заглотил его почти целиком. Кончик леденца упёрся ему в горло. Во время всего этого маленького перформанса, пока он постанывал и пыхтел, Уилл во все глаза глядел на улыбающегося Майка. Тот, когда он беспрекословно выполнял все его приказы отвечал благосклонной улыбкой. Вторая рука Уиллера, заключённая в чёрную кожаную перчатку, та, что не держала сладость, нежно гладила Уилла по щеке. Но стоило только младшему чуть отстраниться как она тут же переместилась на его затылок и с силой надавила на него, заставив молодого человека закашляться и подавиться. — Ну-ну, тише. Я же знаю, что глотка у тебя глубокая. Ты и не такое туда запихнуть можешь при желании, — Майка, кажется, откровенно веселила их маленькая игра. В которой каждый из них медленно, но верно сходил с ума от похоти и разврата. Что же до Уилла… невзирая на его выражение лица и слезы, взглянув на которые вы могли бы подумать, что ему было невероятно стыдно, внутренне он наслаждался происходящим едва ли меньше Майка. Да, наслаждался в какой-то абсолютно абсурдистской и извращённой мазохистической манере, но тем не менее. Он стоял на коленях перед одним из школьных друзей по своей собственной воле. Когда Майк вдоволь наигрался с его ртом и отбросил леденец на палочке в сторону, он рывком поднял Уилла на диван, усадив его к себе на колени. Веснушчатый весь был в ослепительно белом. Белым был на нём военный китель, белыми были брюки, ремень и сапоги. Даже рубашка на нем и галстук были того же самого цвета. Одним чёрным пятном выделялась одна вещь — кожаные перчатки до локтя. Уилл же в ходе всех этих игрищ ещё с самого начала прелюдии остался в своих обычных пепельных рубашке и голубых штанах в полоску. Стандартная форма стандартного подростка его возраста. Блёклая и совершенно ничем не выделяющаяся. Пуговицы на его воротнике были отодраны ровно наполовину. Майк не был особо терпелив и стоило его любовнику только переступить порог — он сразу же набросился на него, точно животное. Очень злое, сильное и охочее до секса животное. Рубашку он, ясное дело не жалеть не стал. Майк покосился вниз. Добравшись пальцами до чужой ширинки, он расстегнул её и оттянул нижнее белье Уилла, всё насквозь мокрое от смазки в сторону, оголяя его налившийся кровью член. Байерс тут же закусил щёку, чтобы не взвыть в голос из-за чужих прикосновений. Он уже был опасно близко к своему пределу. Майк присвистнул, глядя на открывшуюся его взору картину. Глаза его довольно сощурились. — Ты гляди-ка, какой ты послушный и исполнительный. Я говорил не кончать раньше времени, и ты и впрямь смог сдержаться. Ну, тогда раздевайся, я награжу тебя за хорошее поведение. Уилл дрожащими руками стащил с себя рубашку через горло даже не потрудившись её нормально расстегнуть. Она полетела на пол. Штаны и нижнее белье ждала та же участь. Майк хищно оскалился, раздвигая ноги шире, когда он явно смущаясь завозился над ним сверху. — Майк, т…ты… можешь?.. — впервые за весь их сегодняшний вечер Байерс несмело подал голос. — Конечно могу. Что только для своего любимого делегата не сделаешь, — Майк огладил его ягодицы и добравшись до колечка мышц между ними сжал конец дилдо, который всё это время медленно растягивал Уилла изнутри. Уиллер вытягивал вибратор из его задницы медленно, с поистине садистским наслаждением вглядываясь в лицо младшего выгибающегося у него на коленях. Теплая смазка текла с игрушки на его пальцы, и Майк, недолго думая, расстегнул свободной рукой брюки и растер её по своему вставшему члену. Её и так было чересчур много, чтобы добавлять новую. Вошёл он резко и без предупреждений, и с первого же раза так глубоко, что Уилл закричал в голос и впился пальцами в чужую рубашку. Её белоснежная ткань заскрипела. — Порвёшь её, и я тебя отхуярю, — зашипел ему на ухо Майк, выходя из него и опрокидывая его на живот. Он продолжил двигаться, то прибавляя, то замедляя темп. Член Уилла старший пережал пальцами у самого основания, не давая ему кончить раньше времени. Слезы текли по раскрасневшемуся лицу Уилла, ноги его толком уже не держали, но он старался двигаться в такт Майку. Чем быстрее тот придёт к разрядке, тем быстрее позволят к ней прийти и ему. Оргазм накрыл их обоих разом. Веснушчатый склонился к плечам Уилла и толкнувшись два или три раза подряд сжал их что было силы. Уиллу даже показалось, что он услышал тягучий и тонкий стон, непроизвольно вырвавшийся из уст человека напротив. А когда тот наконец разжал внизу руку, то и Уилл смог кончить. В себя что Майк, что Уилл приходили тяжело. Байерс неловко отстранился от него и потянулся за салфетками, стоящими неподалёку. Сперва он опустился перед сползшим на пол младшим и оттёр его, хмуря выгоревшие на солнце брови. Затем он принялся уже и за самого себя. — И всё-таки какой же ты неряшливый. Всю одежду уделал, пока мы до дивана не добрались. Всю. Тебя там за растрату госформы в колхоз какой-нибудь на посевные работы не сошлёт? — Майк улыбнулся. Искренне, хоть и устало, отчего сердце Уилла забилось с удвоенной скоростью. Он отрицательно покачал головой, ластясь к ухаживающим за ним рукам. В моменты после секса, когда Уиллер выплёскивал весь свой гнев и негатив, всё, неделями копившееся в нём желание. Так он постепенно начал становится прежним Майком Он мог даже улыбнуться или пошутить пару раз. Он мог быть и нежным, и обходительным в такие моменты, но как только им с Уиллом приходилось вновь расходиться по разным сторонам; посыльному — обратно в свою берлогу, всё вновь возвращалось на круги своя. — Ну не смотри ты на меня ты такими глазами. Можно подумать, тебе не трахаться со мной нравится, а то, что я уделяю тебе внимание, — усмехнулся Майк, кривя губы. И вот опять, тот человек которого Уилл любил скрылся за маской едкого и торчащего на наркоте «хулигана». — Мне нравится и то и другое. Но ты же всё равно мне не поверишь, правда? Как бы ты меня ни старался оттолкнуть я всё равно уже никуда от тебя не денусь. От тебя я стал зависим, — тихо сказал Уилл, поймав руку в чёрной перчатке и прижав её к своим губам. Улыбка на лице Майка из-за этого простого жеста стала ещё более нервной. — Не поверю. Но не потому что не хочу, а ради твоего же блага. Сейчас, когда я стал другим человеком, мы больше не можем быть вместе, как и прежде. Так что… собирайся и уходи, время нашего «совещания» давно закончилось, — во взгляде Майка на секунду мелькнула тоска и какое-то странное придушенное выражение, пока он следил за тем, как Уилл одевается. Но он всё же пересилил себя и вышел из комнаты, больше не сказав ни слова. Зависимость от этих отношений была у них обоюдная, хоть сам Майк никогда и не сказал бы этого вслух.