1.
Он уже должен привыкнуть к этому, но чувство наблюдения всё ещё заставляет мурашки бегать по телу Феликса. Слушать, как люди так беспечно (и резко) комментируют его внешность, тяжело. В некоторые дни он чувствует, что слишком эмоционален, чтобы продолжать работать в этой индустрии, но напоминает себе о том, что всё не всегда так плохо, многие люди добрые. Есть вещи, которые ему нравятся в его работе, вещи, которые он не хочет бросать. Преимущества хороши. Он может жить с критикой, наблюдением и объективизацией, если за это есть плата. (Это не означает, что он должен этим наслаждаться.) У Ли должно получаться отмахиваться от этого, нужно перестать быть такой неженкой. Но когда он сидит за столом для макияжа перед съёмкой и слушает, что другие люди думают про него, все его комплексы всплывают. — Давай перекроем эти противные веснушки, и ты будешь выглядеть идеально, — визажист бормочет, тушуя тональный крем по его щекам и носу, — Хорошо, что ты пришёл пораньше, это может занять долгое время. Для особо тёмных потребуется серьёзное покрытие. Феликс оставляет свою голову приподнятой, он продолжает ровно смотреть на своё отражение в зеркале, но эти слова оскорбили его. Это было причиной споров в прошлом: компании не могли решить, оставлять ли его веснушки или перекрывать. Некоторым людям они нравились, некоторые видели их как недостаток в его «идеальных чертах». Когда-то Феликс любил свои веснушки, но сейчас он постоянно чувствует, что люди пялятся и критикуют его из-за них. Не помогает и то, что обычно его обсуждают, а не говорят с ним. Как будто бы его там и не существует, или он не тоже обычный человек, которому может быть неприятно слышать их откровенные разговоры о своём теле и лице. Иногда то, как о нём говорят, заставляет его чувствовать себя живым манекеном, который они могут одевать и менять, как хотят. А у него вообще нет права голоса. Иногда Феликс думает, насколько было бы проще, если бы у него не было веснушек. Но даже когда он пытался избегать солнца, они не сильно светлели. Когда гримёр отходит, Феликс замечает ещё одну модель, сидящую на стуле рядом и смотрящую в его сторону. На его лице хмурое выражение. На секунду Феликс беспокоится. Необоснованные мысли, что он ему не нравится или он думает, что Феликс некрасивый, заполняют его мозг, прежде чем Ли напоминает самому себе, что глупо сразу приходить к такому выводу. Когда их взгляды пересекаются, другой парень, как казалось, вернулся из своих мыслей. — Кстати, она не права, — говорит он. Феликс моргает, глаза расширяются в недоумении: — Извини? Модель кивает головой в сторону визажиста на другом конце комнаты. — Насчёт твоих веснушек, — он уточняет. — Оу, — Феликс отвечает, не зная, что сказать. Он не был до конца уверен, комплимент это или нет, но скорее всего да. — Спасибо, — ему не нравится неуверенность в его голосе. Модель улыбается и протягивает ему руку: — Я Хван Хёнджин. — Ли Феликс, — он говорит, нежно пожимая Хёнджину руку, чьи холодные серебряные кольца прижимаются к коже Феликса, — Приятно познакомиться. — Взаимно, — с улыбкой отвечает Хёнджин. Визажист возвращается, и у обоих спадают улыбки, когда она продолжает перекрывать веснушки Феликса. Она точно сделала правильной выбор для съёмки. Постановщик хвалит лицо Феликса без единого изъяна, когда тот с Хёнджином проходят на площадку и стоят в ожидании инструкций. Он уверен, что кулаки Хвана сжались от злости. Хёнджин сразу же смывает макияж после съёмок. А Феликс нет, он решает оставить макияж до конца дня, зная, что на следующее утро он поразится своей внешностью без косметики. — Тебе нужны влажные салфетки? — Хёнджин спрашивает, протягивая пачку, — Она нанесла тебе слишком много тона. Надеюсь, у тебя дома хорошие умывалки. Феликс сомневается, но берёт салфетку и начинает смывать макияж. Он вздыхает, когда снова видит свои веснушки. Они потратили так много времени, закрывая их, а он за пару секунд убрал всю эту работу. Феликс видит, как Хёнджин хмурится. Ли думает, может быть, он переосмысливает то, что сказал раньше, может быть, он согласен с визажистом и думает, что веснушки непривлекательны. Что-то внутри надеется, что парень обеспокоен реакцией Феликса на своё же лицо без макияжа, но он быстро отбрасывает эту мысль.2.
Следующий раз, когда Феликс встретил Хёнджина, был на рекламной съёмке для одного подающего надежды дизайнера. Они обменялись номерами после работы вместе в первый раз, переписывались немного, но у них пока что не было возможности встретиться где-то кроме работы. По случайности они приехали в одно время и пошли на место сбора вместе, легко заводя разговор, пока пытались разобраться, куда им идти. Иногда подгонка одежды по фигуре проходит легко. Феликсу дают какие-то вещи и отправляют за занавеску или в маленькую комнату, чтобы тот переоделся, а потом дизайнер попросит его пройтись туда-сюда и покрутиться. Потом кое-где приделают булавки, завяжут или прикрепят всё, что должны отрегулировать. Иногда примерки сложные. — Это бы намного лучше обтягивало тебя, если бы у тебя на руках было бы больше мускулов, — дизайнер вздыхает, затягивая рукава футболки, в которую одел Феликса, — Мне придётся закрепить это вот так, чтобы рукава перестали висеть. Феликсу всегда нравилась его фигура, он упорно работал, зарабатывая мышцы на своём стройном теле. Он думал, что выглядел хорошо, здоровее, и его друзья соглашались и радовались, что он так ухаживает за собой. Но сейчас вся уверенность, которую он так долго выстраивал, была на грани краха из-за беспечных и непринуждённых слов одного человека. Феликс попытался посмеяться над этим, хихикнув и сказав о том, что многие дизайнеры хотели бы работать с такими худыми, как он. Но шутка не удалась, и мужчина посмотрел на него с каким-то разочарованным взглядом, прежде чем продолжить утягивать рукава, бормоча, что можно добавить какую-нибудь набивку, чтобы футболка не выглядела так, будто она «свисает с веток». Феликс хочет исчезнуть. Он хочет уйти, спрятаться и объесться мороженым, потом ненавидя себя за это. Но он не может, ему нужно делать свою работу, а это всё издержки профессии. Он слышит, как кто-то кашляет, и поворачивает голову в сторону Хёнджина. Его коллега (или их можно назвать друзьями?) сидит в стороне, ожидая своей очереди. Он показывает неприличный жест дизайнеру, его брови подняты от раздражения в этот момент. Это заставляет Феликса хихикнуть, и дизайнер оборачивается, кидая свирепый взгляд на Хёнджина. Из-за него Феликс двигался, а мужчина пытался поработать. Хёнджин мило улыбается, прежде чем посмотреть в свой телефон, но тут же возвращается к прожиганию дыр взглядом в спине дизайнера, когда тот возвращается к своей задаче. Дизайнер слишком туго затягивает вещи на теле Феликса, убеждаясь, что каждый сантиметр его фигуры выставлен на всеобщее обозрение. Фотограф делает комментарий о том, как много ему придётся редактировать, чтобы придать Феликсу мускульной рельефности на фотографии. Феликс слышит, как Хёнджин шепчет «Займись лучше собой, жалкий ублюдок», потому что они стоят рядом друг с другом во время сета. Хван нахально ухмыляется, а Феликс пытается сдержать свои смешки. Работники точно ничего не услышали, все они слишком далеко, но фотограф всё ещё злостно смотрит на них, напоминая, что концепция не комедийная. Он рад, что Хёнджин на его стороне, но Феликс решает проводить больше времени в зале с Чанбином с этого момента и изо всех сил старается успокоить трепет своего сердца, когда Хван снова ему улыбается.3.
То, как он начал тусоваться с Хёнджином, произошло очень естественно и легко. После той съёмки они пошли поужинать вместе, и Феликс осознал, насколько ему приятна компания другого, чувствуя, как его сердце начинало трепетать несколько раз за вечер. По счастливой случайности они с завидной регулярностью оказывались на одних и тех же фотосъёмках и даже взяли за правило, что они встречаются пораньше, чтобы собраться или доехать вместе. На их пути домой они заходили поесть, а вскоре начали встречаться и в свободное время тоже. Феликс быстро понял, что Хёнджин был тёплым, добрым, креативным, в случайные моменты смешным, и осознал, что ему хочется видеться с ним чаще. И иногда даже специально ставил себе работу вместе с ним. Если ему слишком нравилось то, как Хван всегда обнимал его при приветствии, об этом никто не должен знать. Кое-что ещё, что никто не должен знать — это то, как сильно Феликс пытается сохранять их отношения исключительно платоническими. Вот так Хёнджин и оказался на диване Ли одной субботой. В планах у них было сходить на поздний завтрак, но из-за дождя на улице они разленились. Поэтому они перерыли всю кухню, пытаясь приготовить что-то интересное из остатков еды и снэков. А потом плюхнулись на диван с Нетфликсом на фоне, смотря в телефоны. — Разве та реклама парфюма не вышла сегодня? — неожиданно спросил Хёнджин, — Не могу дождаться, так интересно, как там всё получилось! — Ага, они должны написать мне с минуты на минуту, — бормочет Феликс в ответ. Ли понравилась та кампания. Съёмка принесла много удовольствия, он работал с замечательными людьми, которые прибавили ему уверенности в себе и одарили комплиментами. Никто не заставлял отвратительные мурашки пробегать по коже от чувства, что его разглядывают. А это чувство появлялось часто. После такой хорошо проделанной работы он хочет увидеть, какими вышли фотографии. Феликс надеется, что он выглядит так же чудесно, как ему и внушали. Пару минут в тишине спустя на его телефон приходит уведомление о пришедшем электронном письме. С дрожью в пальцах он открывает сообщение и тут же скидывает его Хвану. Глаза Феликса сканируют изображения, на его лице расплывается улыбка, когда он видит результат. — Малыш, ты выглядишь прекрасно! — Хёнджин радостно восклицает, — Извини, я отойду на минутку, мне нужно купить этот парфюм прямо сейчас, боже. Феликс чувствует румянец, расходящийся по щекам от комплимента и выражения нежности: — Спасибо, Джинни, — бормочет он, смущаясь. Он быстренько сохраняет фотографии и постит в Инстаграм, отмечая аккаунты, связанные с этой съёмкой, и добавляет ссылку на продукт. — Твои подписчики наверняка сходят с ума, — Хёнджин хихикает, лайкая пост, — Наверное выводят твоё имя в тренды Твиттера. Феликс закатывает глаза, но всё равно открывает приложение, чтобы посмотреть. Хёнджин пододвигается к нему и кладёт свой подбородок на плечо Феликса, тела прижимаются друг к другу. Ли затаивает дыхание на секунду, небольшие бабочки порхают в его животе, но он отодвигает это чувство на второй план и пытается об этом не думать. У него получается забыть, но только потому, что новые тревоги появляются, как только он открывает твиты под хэштэгом кампании. Раньше он никогда не смотрел, что там пишут, только если кто-то из его друзей не пришлёт какой-то определённый пост. Но Хёнджину нравилось просматривать посты и смеяться с диких реакций людей. Каким-то образом он привил это увлечение и Феликсу, когда они начали проводить больше времени вместе. Тот наслаждался милыми ответами и комплиментами, которые делали одежде, сету, освещению, макияжу, ему. Когда реакции стали более сексуальными, ему перестало нравиться. омгггг ли феликс ахуеть какой сексиии Всё не так плохо. пожалуйста мне нужно чтобы Ли Феликс трахнул меня до следующей недели боже мой!!!!!!! Всё плохо. То, что его сексуализирует аудитория, это ещё одна часть его работы, к которой он должен привыкнуть. Но из-за объективизации ему становилось не по себе. Хёнджин тоже выглядит немного поражённым, особенно из-за очень подробных описаний. — Это перебор, учитывая то, что концепт даже не был сексуальным, — он пробормотал, нежно забирая телефон из рук Феликса, чтобы продолжить листать. — Мм, — Феликс мычит, не зная, как выразить свои мысли. Он знает, что должен быть польщён. Но, если честно, он чувствует себя оскорблённым. Он пытается не смотреть в экран, но некоторые слова всё-таки попадают в его взор, и это ужасное чувство наблюдения и объективизации возвращается. Хёнджин понял, насколько комментарии задевают его, кинув на Феликса обеспокоенный взгляд. — Ты в порядке, малыш? — он спрашивает. Феликс кивает, выдавливая улыбку: — Да, просто не верится, насколько много кругом извращенцев, — он говорит с наигранным смешком. Хёнджин расслабляется и улыбается в ответ: — Правильно, бесстыдники! — он драматично кричит, положив руку на лоб, как возмущённая бабушка. Феликс благодарен за то, что его друг (сейчас они точно друзья) пытается облегчить ситуацию, критикуя этих людей за всё. Начиная от их имён пользователя, заканчивая плохой грамматикой. Феликс больше не смотрит в телефон, слишком занят наблюдая за выражениями лица Хёнджина, когда тот листает, смеётся и ругает незнакомцев в интернете.+1.
— Я хочу нарисовать тебя, — говорит Хёнджин, приветствуя. — Хо… Хорошо? Он стоит у Феликса на пороге, в руках большая сумка, холст и капхолдер, в котором два напитка навынос. Он игнорирует недоумения Феликса, протягивает ему напитки и проходит в квартиру. Всё время, которое они провели вместе в последние месяцы, привело к такой близости, которой у Ли нет ни с кем (может, кроме Чана). Теперь Хёнджин находится у него в квартире больше, чем в своей собственной. Феликс следует за ним в гостиную и смотрит, как Хван ставит сумки на журнальный столик с драматичным стоном, как будто это самая тяжёлая вещь на земле. Затем он прислоняет холст к дивану, наклоняет голову набок и поправляет свои волосы. Феликс стоит в дверном проёме, чувствуя себе очень плохо одетым. На нём спортивные штаны и старая футболка, в то время как образ Хёнджина выглядит очень красивым и сочетающимся: заляпанные краской джинсы, кастомные кроссовки и, наверное, самый мягкий кардиган во всём мире. — Попей, пока не остыло, — нежно говорит Хёнджин, не поднимая взгляда. Он открыл сумку и достал оттуда набор масляных красок, кисточек, палитру и большую рубашку, ещё более заляпанную в краске, чем его джинсы. Феликс уже успел забыть о напитках, которые ему отдали, но он относит их и ставит на журнальный столик. Затем он вытаскивает стаканчики из капхолдера и протягивает один другу. — Почему тебе резко захотелось нарисовать меня? — спрашивает он, прежде чем сделать глоток. Хёнджин слегка ухмыляется: — Я уже давно хотел, но сегодня утром я проснулся с вдохновением и подумал, раз у нас у обоих нет сегодня никаких дел… Феликс всё ещё в недоумении, но решает просто сделать это: — Ладно, тогда я пойду переоденусь, потому что- — Нет, ты выглядишь прекрасно, — Хёнджин перерывает его и снова занимается своими художественными принадлежностями. — Я в спортивных штанах, Джинни, — Ли отвечает с раздражением, — если ты собираешься увековечить меня на своей картине, то позволь мне хотя бы выглядеть хорошо. Хёнджин подходит к Феликсу на шаг ближе и кладёт руки на его плечи, приближая их лица друг к другу. — Нет, — он повторяет, — так будет более аутентично. Доверься процессу. Хван улыбается, целует Феликса в щёку. Затем он поворачивается и берёт все свои принадлежности в руки. — В твоей спальне лучшее освещение, — всё, что он говорит, перед тем как уйти, оставив Феликса стоять там, у дивана. Рукой он проводит по тому месту его щеки, куда его только что поцеловал Хёнджин. Феликсу интересно, выдумывает ли он себе жар, который чувствует в том месте, где губы Хёнджина коснулись его кожи. Ли делает глубокий вдох и следует за Хёнджином в спальню, напоминая самому себе, что это просто его друг и у них такая динамика. Это не значит ничего большего. Феликс всегда был нежным человеком, и ему очень повезло, что у него есть Хёнджин — такой же любвеобильный, как и он сам. Он подозревает, что это ещё одна причина, почему они так быстро поладили. Феликс терпеливо сидит на кровати и пьёт напиток, в ожидании, пока Хёнджин всё настроит. Он двигает некоторые вещи на столе Феликса так, чтобы он смог поставить холст и под него пару газет (он всё продумал), и расставляет краски, как хочет. Он даже принёс небольшую кружку и бутылочку с растворителем, чтобы помыть свои кисти. Запах этой штуки заставляет Феликса сморщить нос от неприязни, пока Хёнджин наливает немного жидкости. — Ты привыкнешь, — говорит Хёнджин с ухмылкой, — хочешь зажечь свечку или что-то в этом роде? — Да, хорошая идея. Феликс добавляет в горелку воды и несколько капель масла с ароматом ванили и пряностей, прежде чем зажечь маленькую свечу, пока Хёнджин заканчивает подготовку. — Итак, — начинает Феликс, неуверенно оглядывая комнату, — Как ты меня хочешь? Хёнджин смотрит на него с озорством и говорит: — О, сексуально, — подмигнув, что заставило Феликса улыбнуться и покраснеть. — Ты понял, о чём я! — он говорит, потянувшись рукой к плечу Хёнджина, чтобы слегка его ударить. — Здесь, — Хван говорит, берёт одну руку парня и проводит его к кровати. Феликсу немного неловко, когда Хёнджин направляет и сажает его на кровать, эта ситуация кажется слишком интимной, чем должна быть. Он просто лежит на кровати, одно колено согнуто, одна рука лежит рядом с ним, а другая — у него на животе. В этой позе нет ничего неприличного, но всё равно неловко. Несмотря на это, ему комфортно и он знает, что с Хёнджином он в безопасности. В какой-то момент Хван наклоняется, чтобы поправить прядь его волос, их лица слишком близко и мимолётная мысль о том, как бы легко было подвинуться и поцеловать его, проносится у Феликса в голове, прежде чем он моргает, прогоняя эту идею. Хёнджин садится за стол и начинает рисовать. Феликс не уверен, ему смотреть или делать что-то ещё, поэтому он разговаривает, голова повернута так, чтобы смотреть, как Хван легко смешивает цвета и распределяет их по холсту. Хёнджин слушает и изредка отвечает, его внимание больше сконцентрировано на его картине, но Феликс знает, что даже если он мычит и кивает, то он всё равно по-настоящему слушает, что тот говорит. Солнце проглядывает через окно, добираясь до тела Феликса и грея кожу там, где футболка была слегка приподнята. Он немного потягивается, а затем возвращается в ту же позицию, в которую клал его Хёнджин. Он замечает небольшую улыбку друга, когда делает это. Хёнджин очень… Нежный, но Ли не даёт себе думать ни о чём другом, кроме как платоническом внимании. Спустя довольно долгое время у Феликса заканчиваются мысли, о чём можно поболтать, поэтому он тянется к телефону, чтобы включить музыку. В конце концов спокойствие атмосферы, лёгкая музыка, тёплый солнечный свет и запах ванили сделали веки тяжёлыми, и было сложно не заснуть. Он перестаёт бороться и засыпает. Феликс просыпается некоторое время спустя, когда солнце переместилось и теперь светило ему в глаза. Он щурится, кряхтит и садится, отводя лицо от резкого света, который слепит глаза. — Привет, спящая красавица, — Хёнджин мягко поддразнивает. Феликс медленно моргает и осматривает комнату, обнаруживая чистые кисточки Хёнджина. На коже его рук пятна от краски и даже несколько штук у него в волосах. На большой рубашке точно больше краски, чем было раньше. Он выглядит очень красиво. Но Феликсу нельзя так думать, он отбрасывает эту мысль и скидывает это на факт, что он только что проснулся. — Ты уже закончил? — спрашивает Феликс в поисках холста, но не находит его. Хёнджин кивает: — В гостиной, — отвечает он на не заданный вопрос. Затем очень застенчиво спрашивает: — Хочешь посмотреть? Феликс улыбается и кивает, и Хван улыбается в ответ, берёт Феликса за руку, поднимает и ведёт его. Когда они идут, беспокойство начинает распространяться в душе Феликса. Что, если ему не понравится картина? Что, если Хёнджин тоже нашёл в нём что-то, что стоит подправить, как и стилисты и дизайнеры, которые всегда находят недостатки в нём? Что, если Хёнджин нарисовал его слишком красивым, и из-за этого Феликс будет сомневаться в своей обычной внешности? Хёнджин говорит ему закрыть глаза и считает до трёх. Когда Ли открывает глаза, все беспокойства уходят. Шедевр Хёнджина идеально изображает его в мягком утреннем свете. Он был верен своей модели, идеально уловив всё в Феликсе: начиная от его веснушек, заканчивая плавным изгибом носа и губ. Все вещи, за которые критиковали Феликса на фотосессиях, были выделены и превращены в произведение искусства. Все вещи, которые, как ему говорили, делали его уродливым, резко заставили его почувствовать себя прекрасным. Всё время, когда он чувствовал на себе взгляды, осуждение и ничтожность, резко ничего не значат, сейчас он чувствует себя оценённым. Его поняли. Увидели. Хёнджин видел его таким, какой он есть. И вместо того, чтобы искать вещи, которые нужно исправить, улучшить, он нашёл красоту в каждой детали Феликса. Из-за него Феликс видит красоту в себе. Он даже не осознает, что плачет, пока Хёнджин аккуратно не убирает холст, подойдя к нему, чтобы вытереть слёзы. — Ликс? Он звучит очень обеспокоенно и выглядит тревожно, наверное, думая, что Феликс ненавидит это, но это очень далеко от правды. Ли обнимает Хёнджина так сильно, как только может, прислоняясь к его плечу. — Спасибо, — он бормочет, — очень красиво. Хёнджин хихикает и обнимает его так же крепко: — Прямо как ты, малыш. Феликс начинает смеяться сквозь слёзы: — Нет. — Да, — говорит Хёнджин, отстраняясь, чтобы посмотреть Феликсу в глаза, — Ты красивый, Ликс. Тебе нужно это знать. В голосе Хёнджина много уверенности, как будто бы его единственная миссия в жизни — это убедить Феликса в том, что тот красив, как будто бы его собственная жизнь зависит от этого. Феликс резко осознает, что Хёнджин говорит правду. Он поистине верит в то, что Феликс настолько идеален, как и рисунок, веснушки и всё остальное. Волна эмоций, проходящая сквозь него, настолько сильная, что он издаёт ещё один всхлип и обнимает Хёнджина ещё раз. Хёнджин пробегается руками вверх-вниз по спине Феликса, ничего не говорит и ждёт, пока тот успокоится. — Спасибо, — Ли бормочет, губы прижаты к шее Хёнджина, когда он говорит, — спасибо. Он думает, что чувствует, как Хван целует его в макушку, но не уверен, может, это просто его воображение. Хёнджин отстраняется снова, поднимает руки и нежно обхватывает лицо Феликса, большие пальцы аккуратно вытирают слёзы с его щёк. Феликс замечает, как Хёнджин смотрит на его губы, прежде чем снова взглянуть в глаза. Это, он точно уверен, ему не показалось. Месяцами он игнорировал, прятал свои чувства, пытаясь убедить себя в том, что Хёнджин видит его только как друга, но сейчас кажется невероятным, что Хёнджин к нему ничего не чувствует. То, как Хван смотрит на него, взгляд, полный внимания, и мягкость, с которой он держит Феликса, зажигают надежду в его груди. Ведь Хёнджин бы не нарисовал его так, если бы не чувствовал чего-то большего к нему? Феликс делает глубокий, дрожащий вздох. — Что ты ко мне чувствуешь? — он спрашивает таким тихим шёпотом, что даже беспокоится, что Хёнджин не услышал его. — Я думаю, ты знаешь, — Хёнджин отвечает шёпотом, прежде чем неуверенно спросить, — Ты чувствуешь то же самое? Хёнджин как будто бы смотрит в душу Феликса, перед тем как его глаза снова пробегаются по губам парня. Ли чувствует, как у него зашевелились бабочки в животе. Феликс чувствует прилив уверенности, задаваясь вопросом, откуда она взялась, и медленно наклоняется, чтобы сократить расстояние, давая Хёнджину возможность отстраниться. Хёнджин не отстраняется. Хёнджин пахнет, как масляная краска, его губы немного покусаны, но они мягкие, и он очень нежно прижимается ближе, руками обвивая талию Феликса, прислоняя его к груди. Он мычит в губы парня и поднимает руку, чтобы провести ею по его волосам. Феликса не волнует, что теперь у него, вероятно, будет краска в волосах. Феликс отстраняется, чтобы можно было ещё больше наклонить голову для прикосновения, улыбаясь тому, как Хёнджин смотрит на него. Он улыбается в ответ и снова наклоняется для ещё одного нежного поцелуя, и он знает, что всё, что о нём думают другие, что бы кто ни говорил, больше никогда не будет иметь значения. Всё, что имеет значение, — этот красивый парень перед ним, целующий его, который видит в нём такого человека, какой он есть на самом деле, и находит в нем столько красоты.