Путь из ножей

      Я вытерпел еще пару дней, но отдача от моей поддержки лучше не стала. Ощущение, словно в тебя вонзают клинки и снимают шкуру, сопровождающееся еще и жаром, тошнотой, помутнением сознания, от которых я едва не падал в обморок. Поддержка стала для меня адом. Как бы меня ни тошнило от еды, как бы ни тянуло залить в себя что-нибудь покрепче, чтобы было проще уснуть, но я старался жить правильно в слабой надежде, что от хорошего состояния тела придет в норму и моя поддержка. Я был похож на человека, который, мучаясь от внезапной зубной боли, начинает активно чистить зубы и отказываться от сладкого в надежде на то, что боль сама пройдет без вмешательства врача.       Но лучше мне не становилось. Общее самочувствие пришло в порядок, но энергия не восстанавливалась до нормы, а ее передача причиняла страдания, пытки. Я старательно пытался скрывать это от эсперов, открывая окна, чтобы свежий воздух приводил меня в чувства, отвлекаясь от поддержки по пустяковым поводам, чтобы не упасть тут же в обморок, но это не было решением, все это выглядело странным. И неизвестно, сколько я еще смогу так вытерпеть. Чудо, что я не понесся к Наташе или к врачам еще в первый день или не выпалил все Гепарду или Вельту. Но мне нельзя сказать им. Я боюсь, что если они узнают о проблемах с моей поддержкой, то приложат максимум усилий для моего отстранения. Возможно, временного, а возможно, и на всю жизнь. Но это значит, что я больше не смогу попасть на командировку. Это единственный способ попасть на глаза иномирцам. Вероятность того, что меня случайно собьет автобус или я заболею чем-то неизлечимым в ближайшее время крайне низка. А значит моим единственным шансом последовать за Келусом остается смерть в командировке от лапы иномирца. Надо продержаться, хотя бы месяц-два, пока не соберут отряд для следующей командировки по зачистке гнезда.       Вот только, как продержаться так долго и не сдаться, не сорваться и не умереть от этой боли? Уже на второй день, когда я понял, что причина так просто не уйдет, я стал экспериментировать и искать информацию о случаях, похожих на мои. Интернет, как всегда свел все к тому, что у меня рак, но он бы поставил мне такой диагноз и при любой другой боли. Чего-то более полезного я не нашел. Было что-то похожее на мою ситуацию, но всякий раз находилось достаточно отличий в обстоятельствах. Разочаровавшись в этом, я решил поискать способы сгладить боль, снизить чувствительность к ней. Из всего, что я перебрал на разных сайтах я вывел две вещи (все остальные советы казались бредовыми и безосновательными). Первый: это кофе. Были разные эксперименты, которые показали, что незначительно, но боль кофе предотвращает. Второй: анальгетики. Банальный, но вариант. Главное не переборщить. Есть еще один вариант: метод переживания боли, привыкания к ней. Но мне кажется, что я не выдержу и сдамся раньше, чем такая сильная боль станет для меня обычным явлением.       В тот же вечер я сходил в магазин, чтобы скупить все виды кофейных напитков и запасы болеутоляющих. Я решил, что утром проверю один из способов на каком-нибудь из эсперов. Жил я теперь прямо в здании компании в комнате для оказания пятого уровня поддержки. Не думаю, что это доставляет кому-то неудобства. Мне так было проще: я не мог спокойно спать дома. Вещи Келуса, его следы, запахи были повсюду. Каждую минуту мне казалось, что вот сейчас он повернет из-за угла, спрашивая, куда я поставил сковородку, или начнет шуметь в прихожей, отжимаясь и подтягиваясь. Это невыносимо, словно жить с призраком. Я и так еле удерживался от того, чтобы не залить в себя опять что-нибудь крепкое или не разрыдаться вновь, но в квартире, в которой было столько всего с ним — это уже издевательство над собой. Возможно, эту квартиру придется продать.       Утром, приняв душ и перекусив, я решил первым попробовать кофе. Все же к таблеткам, даже безобидного характера, я относился настороженно. А привычка пить кофе не вызвала бы подозрений даже у моих коллег. Я залил в себя чуть ли не три банки холодного напитка. Уже через несколько минут мне показалось, что у меня или кровь носом пойдет, или или голова треснет. Все же переборщил.       В коридоре, по дороге к отделу проводников я встретил Авантюрина. Мне не хотелось контактировать с ним, но проверить хотелось поскорее. Якобы приветствуя его, я взял его за руку и на полминуты провел поддержку. И к моей великой досаде я понял, что кофе не помог. Уже знакомая боль заставила меня пошатнуться. Я поспешно разъединил руки, поклонился и быстро ушел, оставив Авантюрина на полуслове.       Тот день был даже хуже, чем прошлые, потому что к обычным пыткам прибавилась еще и головная боль с неусидчивостью. Да и тошнота усугубилась. В конце дня меня и правда стошнило, я еле дождался, когда последний эспер уйдет, чтобы броситься в душевую при кабинете.       На следующее утро я, согласно инструкции, принял обезболивающее. В этот раз я выловил в коридоре Сампо. С волнением я взял его за руку, прислушался к его энергии и попытался провести поддержку. И получилось! Да, боль осталась, но она была чуть терпимее, жар внутри стал тише, я даже понимал, что происходит вокруг. Я мог терпеть все это!       В отдел проводников я вошел, едва не светясь от счастья, что вызвало крайнее удивление у моих коллег. Аста быстро склонилась к Тинъюнь и что-то ей зашептала, ее соседка тут же ей с жаром что-то ответила. Гепард с удивлением посмотрел на меня, но оставил свое мнение при себе. Я принялся за работу даже с каким-то воодушевлением, такого состояния у меня не было ни разу за эти дни. Кажется, что у меня болело что-то еще, не только во время поддержки, а обезболивающее исправило это.       Внезапно Миша напротив меня с отчаянием упал на стол всем телом. Рысь настороженно покосилась на него.       — Ты чего?       — Новенького эспера… Блэйда мне поставили в расписание на сегодня, — Миша чуть не плакал. Сколько же они уже успели наловить слухов, что так боятся его?       — О, его уже перевели? — Гепард отнесся к новости спокойнее, но тоже открыл свое расписание. — Я у него послезавтра стою.       — Ребят, а может, кто-нибудь поменяется со мной? — Миша с надеждой и жалостливым личиком повернулся к Асте, — Аста, он же точно не ударит девушку. Может, ты…       — Да ничего он тебе не сделает, — Гепард с досадой вздохнул. — Еще не видел ни разу человека, а уже судишь о нем. Хватит отлынивать.       Миша поскулил еще несколько минут, а потом с обреченным видом продолжил работать.       Я тоже открыл расписание. Новенький, Блэйд, стоял у меня в графике на завтрашний день. Меня даже это не пугало уже. Теперь, когда я нашел хоть и не полное, но терпимое решение своей проблемы, мне казалось, что я смогу покорить весь мир, дожить до командировки и там уже отправиться к Келусу. Теперь я знал, что смогу протянуть!       Подошло время оказания поддержки. Я направился к себе в кабинет и закинул в себя еще одну таблетку, решив, что хуже мне точно не станет. Едва не улыбаясь, я встретил эспера. Но к моей радости ему еще и не пришлось оказывать поддержку второго уровня: все внешние признаки говорили о том, что он в порядке, надо просто поддержать это состояние. Поэтому все полчаса мы складывали оригами. У меня было окно перед следующим эспером, поэтому я решил сходить в туалет и внести в отделе в отчет данные о недавней поддержке.       В коридорах и в туалете никого не было: все сейчас были рассортированы по кабинетам поддержки. Я освежил лицо и решил вымыть руки, потому что после бумаги они всегда были сухими на ощупь. Мое состояние было неплохим, немного резало глаза и подташнивало, но зато настроение было таким, что, казалось, я прямо сейчас смогу обойти весь земной шар, если пожелаю того.       Внезапно я почувствовал на своей шее дыхание. Вздрогнув, я поднял взгляд на отражение в зеркале. За моей спиной, почти опустив мне на плечо подбородок, стоял Авантюрин, с улыбкой он рассматривал наше отражение. Прежде чем я успел отшатнуться или повернуться к нему лицом, он прижался ко мне плотнее и отгородил мне пути отступления по бокам руками, оперившись о раковину.       Я развернулся и выставил руки вперед, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но что мог проводник против эспера?       — Ты сегодня неплохо выглядишь, — он улыбнулся, но его глаза, как всегда жадные и погруженные в свои мысли или желания, не вязались с его расслабленным образом.       — Благодарю за заботу, руки уберите, господин эспер, — не знаю из-за чего, но против обыкновения я не испытывал хладнокровности, а едва сдерживал гнев. Наверное, это из-за ситуации, в которой меня зажали, используя мою слабость и беззащитность.       — Ты еще не слышал о новеньком? — он проигнорировал мою просьбу и приблизился к моему лицу.       — Предпочитаю не верить слухам.       — Он вышел из кабинета этого, мелкого, как его… Миши спустя пять минут от начала сеанса, а самого Мишу шлепнул по ладони, когда тот предложил продолжить поддержку.       Странное поведение для эспера, но это еще ничего не значит. Может, Миша повел себя некомпетентно. Или были иные обстоятельства.       — А мой знакомый рассказывал, что на другой работе, когда проводник пытался улучшить его состояние в шаге от безумия, то этот Блэйд избил его до полусмерти, — Авантюрин приблизил губы к моей шее. Я мотнул головой в сторону, пытаясь отстраниться, но он все сильнее напирал на меня, я все сильнее вытягивался в струну. — Тебе тоже предстоит с ним встретиться. Кто знает, может, он и с тобой сделает что-нибудь ужасное. Может, тебе стать моим личным проводником? Поставим метки, ты будешь принадлежать только мне.       Я почувствовал, как его губы коснулись моей кожи. Гнев и презрение поднялись во мне с еще большей силой. Я выпростал руку и увесисто дал пощечину Авантюрину. Его выражение лица не переменилось, но из своей ловушки он меня выпустил.       — А вы сами разве не делаете «что-то ужасное»? — я скрипел зубами. — Имейте уважение. Келус умер всего неделю назад! Как у вас язык повернулся на такие слова!       Я пролетел к двери, но перед тем, как хлопнуть ею, бросил эсперу:       — Если подобная ситуация повторится, то я пущу о вас слух среди проводников и доложу начальству. Вы знаете, какие последствия могут быть.       Сложно представить человека хуже, чем Авантюрин. Он и раньше мне не нравился, но сейчас я понял, насколько же значительной была защита Келуса. До его смерти проводники не смели так себя вести со мной. Все их действия ограничивались шутливыми намеками, потому что иначе мог заявиться Келус и напомнить им о приличиях. Сейчас же Авантюрин вел себя, как последний ублюдок.