Лезвие конька или острый язык?

      Просыпаться утром, ещё до восхода солнца, было нестерпимо тяжело. Но, к счастью, Нил с Эндрю не смогли заснуть в ночь перед их прокатом, поэтому эта участь им не грозила. Эндрю с самого утра сел делать макияж, чтобы чуть успокоить себя. Погружение в цвета и текстуры приятно расслабляло мозг, когда он нуждался в разгрузке. Нил же, не в силах занять себя чем-то, просто наматывал круги по номеру, поглядывая на стол, заваленный всякими пренадлежностями.       — Не хочешь? — Эндрю обернулся на него, с намёком держа в руках кисточку. Нил уже начал отрицательно кивать, но вдруг задумался. Возможно, он бы действительно выглядел более… Выразительно? Запоминающеся. Они же смогут стереть это с лица, если будет выглядеть слишком плохо, правильно? На самом деле, не было ни одной весомой причины, почему это не стоило делать.       — Давай, — сдался под гнётом своих же мыслей Нил. Он аккуратно сел напротив Эндрю с забитой мыслями головой. Пока тот что-то искал, Нил разглядывал уже законченный макияж на его лице. Тени, как и в прошлый раз подчёркивали глаза, взгляд которых он и так не мог выносить. Слабый огонёк в груди уже привычно вспыхнул, дыхание перехватило. Эндрю не заметил этого — или сделал вид, что не заметил — и начал наносить тональный крем, который намешал из двух. Очевидно, цвет его кожи был светлее, чем Нила.       Всё время Нил смотрел только на лицо Эндрю и концентрировался на нём, чтобы тревога не смогла захватить его внимание. Тот действительно старался, иногда останавливался, пару секунд приглядывался и продолжал работу. Нил ощущал щекотные и лёгкие касания кисточкой, но даже не представлял, что увидит в зеркале. Под конец к ним в дверь настойчиво постучали. Со вздохом Эндрю встал со своего удобного стульчика и открыл. На пороге стоял — кто бы сомневался? — мрачный Кевин. Он раздражённо-волнующееся оглядел лицо Эндрю, а потом перевёл взгляд на Нила. Глаза его раскрылись в удивлении.       — О…       — Не говори, он ещё не видел, — Эндрю угрожающе кинул взгляд на Кевина, а после снова сел на свой стул и продолжил работу. Нил не совсем понимал, чего ожидать. Не понимал и реакции Кевина. Всё настолько плохо?       Возможно, решение провести всю ночь без сна было необдуманным. Уже тогда Нил понимал, что онемение и сонливость пробирается в его мозг через пелену возбуждения. К вечеру, казалось, он просто заснёт на какой-нибудь лавочке, но сначала он был обязан собраться и откатать программу. Кевин внимательно наблюдал за руками Эндрю, когда тот доделывал последние штрихи.       — Как настрой? — Кевин заполнил паузу, хотя ни Нил, ни Эндрю не видели в этом нужды. За это время они привыкли к тишине, она не смущала, а была в порядке вещей.       — Главное не заснуть по пути, — Нил подавил зевок. Мысли о сне нужно было явно отгонять, иначе он рисковал действительно заснуть. Ему нужно было чувствовать бодрость как минимум до полудня, если не до вечера. Эндрю должен был оказаться в такой же ситуации, но Нил не видел признаков подступающей усталости на лице напротив.       — Всё, можешь смотреть, — между делом сказал Эндрю. Перед этим он зорким взглядом прошёлся по готовой работе и результат, видимо, устроил. Испачканная в тенях и тональном креме рука протянула Нилу зеркало.       Голубые глаза в пламени ярко-оранжевых теней с вызовом смотрели на него. Волосы точь-в-точь были такого же оттенка. Казалось, что Эндрю в первую очередь художник, умеющий точно подбирать цвета для картин, а только потом визажист для себя. И теперь для Нила. В животе разгоралось какое-то приятное чувство причастности и близости. Ох, Нилу не придётся смывать это.       — Кажется, ты его сломал, — Кевин взглянул на него, пока Нил всё рассматривал своё новое лицо. Это не было плохо вопреки ожиданиям, более того это было хорошо.       — Я старался вообще-то. Ещё бы я на него продукты переводил просто так, — Эндрю пожал плечами и начал убирать беспорядок на столе.       Нил отвёл взгляд от зеркала и повернулся к нему, чтобы сказать спасибо, но остановился. Первые лучи солнца были ярко-оранжевыми, казалось, они обжигали всё, до чего дотягивались. Ещё растрёпанные волосы Эндрю подсвечивались так, что что-то в животе Нила перевернулось. Эндрю заметил его заминку и взглянул прямо в голубые глаза, но тот не смог сказать ни слова. В свете предрассветного солнца глаза Эндрю были отчётливо ореховыми, зелёный пробивался сквозь карий. Нил ощутил мурашки по телу, но наконец нашёл в себе силы скомкано сказать спасибо и отвернуться.       Кевин — Нил надеялся — не заметил заминку и начал что-то бубнить на фоне, пока парни собирались с духом. Уже пора было выходить: они договорились встретиться с Ваймаком и Эбби в холле. По пути хотелось бы зайти в кофейню, всё равно был огромный запас по времени. Никто не знал, выкинет ли Рико что-то просто потому что Нил и Эндрю были сокомандниками Кевина, но стоило подготовиться хотя бы морально.       — Зайдём за кофе? — Нил снова обрёл смелость и глянул прямо в глаза Эндрю, словно мнение Кевина здесь и не нужно. Хотя, так и было. Сегодня у него выходной и никто не вытаскивал его из постели насильно, поэтому и права голоса он не имел.       — Можно было хотя бы сделать вид, что моё мнение учитывается, — Кевин в своей привычной — обиженной — манере скрестил руки на груди и насупился. Всё равно каждый из них знал, что это ненадолго.       — Ваймак будет признателен, — в подтверждение Эндрю кивнул. День переставал быть таким унылым.       В холле пришлось немного подождать старшее поколение. На улице было влажно, но Эндрю любил это ощущение, чего не скажешь о Ниле, который всю дорогу чертыхался. Как и было договорено, они зашли в кофейню, где их сразу узнали. Стоило сделать пару фотографий с персоналом — ещё было слишком рано для обычных людей, — как от них отстали. Нил с Ваймаком сошлись на тёмном кофе, Кевин взял какой-то лимонад без сахара, а Эндрю… Тут стоило сразу вызывать скорую: употреблять столько сладких добавок — Нил был уверен — опасно для здоровья. Тем не менее никто не захотел вмешиваться в это, зная, каким недоброжелательным Эндрю может быть.       Как только они пришли, Эндрю и Нил погрузились в рутину. Разминка была слишком важна, настолько, что Эндрю не смог её проигнорировать. Это было смешно, учитывая, как он гнался за победой, чтобы на заключительном этапе провалиться. Спортивные резинки здорово помогали. В какой-то момент они, прогуливаясь и оценивая обстановку, встретились с Жаном и Рене. Нил кинул на Жана ехидный взгляд и в ответ получил красноречивый средний палец.       — Удачи, Нил, Эндрю. Пусть судьи честно решат, кто станет победителем, — Рене дружелюбно улыбнулась. Жан что-то пробубнил, на что Нил улыбнулся. Эндрю уже направился дальше, и, не желая отставать, он двинулся, шепнув Жану на ухо «удачи».       Всё остальное время прошло в обоюдном молчании. Как бы Нил ни желал победы, усталость брала своё, оставляя одну единственную мысль «чтобы всё побыстрее закончилось». Кевин сидел мрачно насупившись: переживал. Ваймак несколько раз пытался произнести ободряющую речь, но Эндрю затыкал его на половине. Впрочем, Нил был такого же мнения.       Музыка никогда не помогала Нилу справиться с эмоциями, но Эндрю, видимо, — да. Уже совсем скоро начнётся разминка, а он ходил, наматывая круги по коридору, в наушниках. Было что-то в таком задумчивом Эндрю, отрешённом от реальности. Нил невольно загляделся на то, как выглядело его лицо: чуть устало и напряжённо. В любой другой ситуации Эндрю бы обратил внимание на такой изучающий взгляд, но сейчас, казалось, не замечал его.       Нил просто сидел на мягком диванчике, наблюдая за ним. Было сложно поверить что они здесь, что они сейчас сделают то, что так давно хотели. Ваймак заметил, что Нил не может занять свои руки, поэтому вручил ему плюшевую лисицу. Талисман вызвал лёгкую улыбку, но вот мужской голос оглашает начало разминки на льду. Нил кинул взгляд, который отвёл — отвлёкся на игрушку, — на Эндрю, но Ваймак уже легко похлопал его по плечу, давая знать: пора.       С явным неудовольствием Эндрю быстро убрал наушники. Бок о бок они вышли на лёд. Начинается их общая битва, где они равноправные участники. Нил на секунду задумался, как они выглядят со стороны. Макияж, хорошие костюмы и среди них нет девушки. Таких пар, как они, были единицы: никто не желал подставиться под огонь всех тех, кто «за традиционные ценности». Тем не менее Эндрю с уверенностью смотрит в голубые глаза — и тонет, — а Нил чувствует прилив уверенности и даже ободряюще улыбается, что совсем непохоже на него. Всё, что он делает в присутствии Эндрю — непохоже.       — Дорожку шагов и поддержку? — как бы Нил ни хотел предложить четверной прыжок, но помнил неудачный пример Кевина. Эндрю легко кивнул, храня молчание.       Он совершенно не чувствовал, что находится на глазах у тысяч зрителей. Каждый знает хотя бы их имена. Они внимательно следят за любым элементом, любым движением, что происходит на льду. Но Эндрю не чувствовал этого. Он чувствовал знакомое доверие, желание, запал победить. Словно на трибунах никого и не было, а они на очередной тренировке. Эндрю знал это всё вдоль и поперёк, что в одночасье сделало его спокойным.       Всегда холодные, руки Эндрю аккуратно держали Нила, будто от этого зависела судьба планеты. Хотя, их обоих волновали лишь свои семьи, остальной мир был не нужен. Медленно и верно снова вернулось ощущение партнёра и льда под собой, это было привычно.       — Коронный? — с издёвкой спросил Нил.       — Скорее похоронный.       Несмотря на такой пессимизм, Эндрю чуть отъехал от него: так, как они будут заходить на этот прыжок во время программы. Нил сосчитал до трёх, набрал скорость и… немного не докрутил. Была ли эта ошибка важна? Абсолютно точно, нет. Он, чёрт возьми, сделал. Снова! Нил повернулся к Эндрю, который выглядел победителем. Казалось, на его губах играла улыбка, но она была слишком маленькой, чтобы её заметили.       Разминка закончилась, Нил с Эндрю медленно подъехали к бортику, надели на лезвия защиту и двинулись дальше. Началась первая программа, все остальные участники исчезли. Жан с Рене, насколько Нил знал, выступали перед их парой. Неожиданно к ним подкрался Кевин:       — Хороший прыжок, — отчётливо слышалась досада в голосе. Нил понимал. Эндрю начал насвистывать какую-то мелодию от скуки, пока Ваймак не прервал его.       — Я ожидаю, что вы откатаете при судьях в том же духе, — он действительно старался звучать строго, но никогда не выходило. Не получилось и в этот раз, хотя ради приличия Нил кивнул. Эндрю вовсе не подал никакой реакции.       Участники шли одни за другими, но минуты казались часами. Они успели обсудить план действий при зомби апокалипсисе, но их очередь всё ещё не подошла. Эндрю успел несколько раз проверить свой макияж, и не только свой костюм. Пару раз принудил Нила покрутиться, чтобы всё точно было хорошо. Нил же вёл борьбу со сном, отчаянно пытаясь сохранить бодрость и ясность сознания.       В какой-то момент он начал клевать носом. Эндрю закатил глаза, но сел рядом и предложил своё плечо. Словно у него и не было никакого презрения к людям, словно он не боялся доверять. Нил ещё около минуты сопротивлялся, но усталость взяла верх, и рыжие волосы начали щекотать кожу лица Эндрю. Его голова, казалось, была сделана для плеча Эндрю и идеально подходила. Он быстро прогнал эту поганую мысль, но это не было неправдой. Даже если Нил скорее всего никогда не узнает, как много начал значить — заставил чувствовать — для Эндрю.       И с каждой секундой их выход становился всё ближе и ближе. Наверное, стоило разбудить Нила заранее, но Эндрю не мог найти в себе сил сделать это. В итоге Ваймак, который был очень недоволен, сделал всё сам. Совсем не нежно потрепал его за плечо, резко забирая Нила из сна.       — Собирайтесь с духом, почти пора, — проворчал Ваймак, пока тот пытался восстановить контроль.       Чтобы проснуться, Нил начал сначала медленно ходить кругами, позже прыгать, бегать. Любая активность, заставляющая забыть об усталости была кстати. Эндрю молча глядел за этим.       — Как твоя нога? — Нил, совершенно ошарашенный, повернулся к нему лицом.       — Что ты имеешь в виду? — он слегка нахмурился.       — Ты хромаешь на правую, — для убедительности Эндрю указал пальцем.       — Я в порядке.       — Поверю, когда увижу своими глазами.       В ответ Нил тихо цыкнул, но больше ничего не сказал. Да, на тренировке он неудачно упал, но никакой травмы не было. Так, просто маленькое растяжение, не больше.       — И что бы ты сделал, если бы я сказал, что всё плохо?       — Заставил бы тебя сделать прыжки полегче. Иначе не доживём до произвольной.       — А какой смысл, если мы в любом случае не победили бы? Это глупо.       — Это ты глупый.       Настало время их приглашения на лёд. Лицо Ваймака излучало волнение и собранность, такую, какой даже перед прокатом у парней не было. Видимо, им ещё учиться и учиться. И они действительно будут. Нил будет видеть Вамйака дома, ведь он не собирался никуда пропадать. Эндрю всё ещё будет его… Другом? Это было что-то большее, чем дружба, но он не мог подобрать правильное клеймо.       Кевин всё ещё будет ворчать под боком. Стабильность. То, в чём Нил всегда нуждался, но никогда не мог получить её в хорошем контексте. Но сейчас одного взгляда от Кевина хватило, чтобы понять всё, что тот думает. Им стоило бы не облажаться.       — Готов? — спросил Нил прямо перед выходом на лёд, стоя у бортика.       — Даже если нет, всё равно уже ничего не изменить. Давай.       Мандраж пробежал мурашками по телу, пока Нил оглядывал трибуны, полностью забитые. Люди совершенно разной внешности, взглядов, с разными кумирами прямо сейчас смотрели на них. Это выбило из лёгких воздух, но Нил упорно ехал по льду. Пару кругов, чтобы прочувствовать лёд. Вот оно.       Эндрю не замечал ничего, кроме своего партнёра. Эти дурацкие волосы, которые делали Нила заметным даже на расстоянии километров. Черты лица, которые он уже успел досконально запомнить. Губы, которые он отчаянно желал, зная, что никогда этого не получит. Его не волновала толпа разъярённых фанатов, сидевшая где-то на трибунах. Его волновал результат. Его волновал Нил.       Музыка начала играть внезапно, хотя они уже были в начальной стойке. Он видел, как Нил вздрогнул, явно слишком погрузившись в свои мысли. Ничего, они должны были сделать это, и они сделают это вместе. Начало их программы было лёгким, непримечательным, почти без прыжков, чтобы получить за них больше бонусов во второй половине. Эндрю полагал, что все в фигурном катании так делали.       Такое неспешащее начало дало время собраться. Лезвия коньков царапали лёд, и где-то в отдалении слышались их сбитые дыхания. Всё шло хорошо. Так, как было запланировано.       Возможно, Эндрю стоило переживать из-за этого четверного прыжка, но Нил, казалось, был уверен в своих силах. И он прыгнул. Непринуждённо и легко, словно это не было тяжелейшим элементом в прокате. Эндрю не мог полностью увидеть это, но обязательно пересмотрит запись. Казалось, даже камеры уловили, как его глаза раскрылись в удивлении, когда стало понятно: никто не упал.       Нил выглядел ошеломлённым. Эндрю был так поглощён триумфом от этой маленькой победы, что даже не заметил подвоха. Пока не стало кристально ясно, что с ним что-то не так. И когда Эндрю всё же отследил проблему, ужас медленно растворился в крови. Нил старался не перемещать вес на правую ногу. Боже, идиот.       Эндрю отказывался верить в то, что он это накаркал. У них была возможность остановить прокат, но тогда их шансы на победу падали в геометрической прогрессии. Нил тоже это прекрасно понимал, поэтому не подавал никаких знаков. Впереди ещё была почти половина программы. Каким, блядь, образом они должны были её откатать? Даже договориться о смене прыжков между собой было невозможно.       На трибунах никто не заметил проблемы. Всё так же слышались возгласы, всё так же тишина располазалась по стадиону. Но Эндрю был чертовски зол, что никто не остановил программу за них.       Чем дальше они заходили, тем хуже становилось. Пара неблестящих прыжков была нормальна для Нила. Но под конец Эндрю сомневался, что тот вообще мог дальше передвигаться сам. Уже без утайки он чуть подгибал ногу, чтобы не сталкиваться лишний раз со льдом.       Ни один из них не видел, как в то время разразился Ваймак. Естественно его намётанный глаз сразу заметил травму. Тем не менее у него не было права прервать прокат, поэтому он мог просто переждать и молиться. Седые волосы, привет!       В животе Эндрю завязывался неприятный узел тревоги. Было очевидно, что сейчас они облажались, хотя в произвольной программе ещё можно было побороться. Но это могло бы быть при условии, что с Нилом всё не так плохо, как казалось на первый взгляд.       Каждый раз, когда Нил через боль делал какой-то элемент — да, даже просто дорожку шагов, разгон — в груди Эндрю всё рос комок тревоги, паники, злости, волнения. Было что-то абсолютно неправильное в том, чтобы смотреть, как Нил страдал ради этой цели. Как неровно выдыхал, когда нога соприкасалась со льдом.       Они закончили. Господи, неужели этот ад — преимущественно для Нила — закончился. Сбитые дыхания слились в одно, которое было заглушено звуком хлопков. Их фанаты, наверное, не были в восторге, но только Эндрю и Нил знали, какой ценой дался этот прокат.       Сразу после последней ноты Нил начал падать, словно обе ноги больше не держали. Эндрю предвидел это, поспешно хватая партнёра чуть выше талии.       — Да? — он всё равно спросил, несмотря на то, что уже и так дотронулся. Эндрю бы отпустил, только скажи. Нил кивнул, на лице гримаса боли перекрыла все остальные эмоции. В этот раз кивка было достаточно. Эндрю не хотел вытаскивать устный ответ.       — Я подниму тебя.       — Эй, я не присмерти, я могу...       — Да или нет? Не усложняй.       — Ладно, — Эндрю аккуратнт подхватил Нила под колени. Ни один из них не обратил внимания на трибуны, это не было важно. Эндрю чувствовал болезненное дыхание и движение грудной клетки. Это была неожиданная близость, которая не казалась непритяной.       Нил был достаточно лёгким, чтобы без труда перенести его. Неприятная пульсирующая боль то и дело заставляла вздрагивать. Он даже не заметил, как сильно ухватился за костюм Эндрю, пока не пришло время отпускать.       Тенер уже ждал их у бортика, с явной тревогой на лице. Эбби так же стояла рядом в качестве командного медика. В этот раз она действительно понадобилась.       Кое-как удалось усадить Нила на скамейку, где они пробудут до озвучивания баллов. Эбби быстро проводила осмотр, а Нил изредка лишь болезненно вдыхал воздух. Эндрю всё это время кидал осуждающие взгляды, но тот был слишком занят, чтобы заметить.       — Спасибо, Эндрю, — прошептал Нил, то ли от боязни, что это попадёт в эфир, то ли из-за сильной усталости и боли, которая только начала проходить под действием обезболивающего.       — Будешь должен, — он ответил с каменным лицом, а потом продолжил: — И как тебе кататься с разъёбанной ногой? Весело?       — А что я мог сделать? Остановиться и... Ты тоже хочешь победы. Я не мог принять это решение в одиночку, а переговариваться, знаешь ли, времени не было.       Эндрю знал. Всё это он понимал. Ему нечего было ответить на это. Возможно, он бы поступил так же с Нилом. Но это вылилось в очень неприятную ситуацию, в которой их соедующее выступление стояло под большим вопросом.       — Что с произвольной?       — Я и не такие вещи делал под обезболом, — Нил коварно улыбнулся, но тут же получил подзатыльник.       — Хватит с тебя мученичества.       — Ну уж нет, я буду бесить тебя до самого конца. Потом приходить к тебе во снах и называть тебя коротышкой. А ты не сможешь мне ничего сделать, потому что проснёшься, — он явно забавлялся, несмотря на боль. Ну, это было лучше, чем ничего.       — Тогда я приду к Ваймаку и задушу тебя, — полностью исчерпывающий себя ответ.       Когда камеры наконец были обращены на их пару, Эндрю сидел со своим коронным выражением лица — похуизм превыше всего, — а Нил пытался унять видимую реакцию на боль. Это было бессмысленно, но легче просто позволить ему это делать, чем спорить.       — Семьдесят три целых и две сотые балла.       Нил посмотрел прямо в глаза Эндрю, и что-то внутри предательски хрустнуло, словно разбитое стекло.