Любушки-голубушки

Поздним вечером, в коридоре дома теле-демона отдалённо слышался чуточку задорный, но в то же время плавный джаз, который за некоторое длительное время успел понравиться резвившемуся с игрушкой в гостиной Варку. Моментами, переставая терзать свою резиновую вещицу зубками, он то и дело отвлекался на доносящуюся музыку и вилял острым хвостиком в такт. В то же время, в яркой и неоновой комнате парочка инициаторов сего действа весьма миловидно нежилась в объятьях и лениво танцевала под джаз, играющий из колонок на тумбочке. Причём, радио-демон данную вещь успел одобрить на радость возлюбленному, потому что: «Какой чёткий, хороший звук, весьма-весьма!». Хотя вот, комната Вокса, честно говоря, уже тоже не была такой вырвиглазной и непривычной своими красками, а успела понравиться часто гостившему в его доме Аластору. Всё же, имелось несколько воспоминаний об этом месте... И о доме в целом. О прелестных последствиях их с шоуменом «скреплённом цепью» жития... Сейчас же, хозяин дома обвил его талию руками и прижался боком монитора к его правому плечу. Признаться, Аластор полюбил его чрезмерную чувственность. Оттого и сам не заметил, как в один момент удовлетворённо то опускал, то поднимал пушистые уши. Настолько спокойно было рядом с Воксом. Радиоведущий словно искренне светился рядом с ним. Это было удивительно. «Не могу! Ушами щекочет и всё.» — ярко пронеслось в мыслях у Вокса, когда его партнёр слегка склонил голову у правого края его монитора и подёргивал оленьими ушами. Шоумен издал какой-то писк или даже чих от их трения. — Уши? — Аластор будто залез в его процессор, и своим бархатным голосом пощекотал проводки. — Пх, ага, — теле-демон аж зажмурился с улыбкой у чужого плеча. — Я не смог это проконтролировать, пардон. Вокс на такое непринуждённое заявление мягко похлопал по второму плечу демона, выражая этим всю степень своего счастья от их воцарившейся идиллии. И потому что Аластор сказал это так забавно. Впрочем, подобная довольная реакция радио-демона от их танца была соразмерной с реакцией самого Вокса: тот, аналогично дёрганью ушей, — нагревался в лицевой пластине и в теле. Глядишь, от переполняемых чувств скоро и перегреется. Они одновременно сделали оборот по кругу, всё не расцепляя в танце друг от друга свои тела. Пока демоны повторно прокружились, шоумен ненадолго притих с появившемся голубым румянцем на лицевой. Его полуприкрытые глаза в тени чужого плеча мягко светились красным. — Я чувствую себя так... воздушно, Ал, — уткнувшись экраном в такое родное, тёплое плечо, шёпотом промолвил Вокс. Он медленно двигался в танце с Аластором, не думая разрывать крепкие объятия, почти что прилип на эти минуты, отдавая партнёру своё тепло через рубашку. — У меня тоже необычайно легко на душе, голубчик, — вкрадчиво ответил нормальным голосом радио-демон, также не убирая руки с чужой спины. — Тогда танцуем до посинения, — шоумен глупо улыбнулся на его обращение. — Пока но-о-ги не уста-анут, — с улыбкой пропел радиоведущий. Вокс даже отлип от его плеча и посмотрел на его расслабленное, с ленивой улыбкой и прикрытыми глазами лицо. Оно было в каких-то нескольких сантиметрах от его экрана. «И во второй раз эти бабочки. Как при нашем знакомстве. Опять ощущения шестнадцати лет. Ну приехали.» — подумал шоумен, и влюблённо глядел на то, как Аластор открыл глаза. Очаровательный радио-демон тому виной, но Вокс аж слегка засбоил. — Ну-ну, — с усмешкой Аластор постучал ему кулаком по экрану в районе предполагаемых щёк. — Нужно ведь достучаться, насколько я знаю? При первых секундах включения, Вокс уже широко ему улыбался. Ну да — телевизионная его башка! Они двигались в медленном темпе, уже смотря друг другу в алые глаза. Обычно зловещие, те сейчас излучали лишь расслабленность и любовь. Такую светлую, насколько их грешные души сумели чувствовать ещё до недавно при чудных обстоятельствах. Это было неимоверно. Взаимно. Крепкая привязанность сейчас отражалась и в тесном прижатии их тел и рук: когда Вокс отдалился от плеча Аластора и глянул на него, радио-демон подхватил его руки и сцепил их ладони. По одной руке они выровняли горизонтально от себя, а обе другие положили на плечо и талию друг другу. Вид их танца плавно перешёл в подобие какого-то вальса. Аластор без растянутой улыбки серьёзно взирал на заробевшего теле-демона. Серьёзность была от внимательного разглядывания мягких черт лицевой Вокса. — Любуешься? — из шоумена вырвался смешок, а сам он отводил в сторону глаза с подрагивающей улыбкой. Бабочки внутри разбушевались. — Гляжу в драгоценную душу. Короткие волосы Аластора колыхались от танца, и Вокс в секунду подмечал даже такие незначительные вещи. Радио-демон был элегантен, а те слова прозвучали весьма сладко. Вокс уже перегрелся. — А ты знал, что этот джаз из колонок вышел в мои пятидесятые годы? — склонив голову набок, обворожительно ухмыльнулся теле-лорд, но в душе трепетал от глубокого взгляда Аластора. Они оба тонут в алых радужках. — Верно. И мне он по душе, — радиоведущий согласно выгнул бровь с важным видом. И шоумен вновь изогнул губы в кривую улыбку от искренней светлой радости. Против его воли, на экране снова появились голубые полоски. С таким видом красного помидора нежной голубизны он опустил глаза на грудь Аластора и сцепил руки за его шеей. Вокс сейчас польётся лужицой. Сделав ещё один оборот в завершении танца, он с тем же лицом влюблённого мальчишки неожиданно наклонил Аластора вниз, крепко придерживая его за талию. — Согласись, было чудесно? — когда любимые руки не давали ему упасть на пол, радиоведущий сверкнул улыбкой. — Могу наведываться к тебе так каждый вечер за ещё такими партиями. — У меня будет аналогичная просьба, — Вокс дунул ему на чёлку, дабы не перекрывала взор. Он задержал на Аласторе немигающий взгляд. — Идём со мной... Аластор слегка удивился его басистому и вкрадчивому тону. Теле-лорд повёл его за руку к большому креслу у стены, и радио-демон конечность не отцепил. Горячая рука Вокса продолжала мягко держаться за ладонь демона, когда сам он уселся в кресло, и после ответно посмотрел на Аластора. — Тогда мне?.. Что ж, присяду к тебе здесь, — некая уверенность в движениях шоумена подкосилась, стоило радио-демону сесть ему на колени. Но, скорее, на ляжки. А за руки они всё так же держались. — Э-эм, да... — Вокс неловко проморгался, тут же осознав всю развернувшуюся картину — буквально раскрывался близкий вид на радиоведущего: прямо у себя под носом он упёрся глазами в его живот. Ранее, по примеру телезвезды, он тоже снял пиджак, и сейчас оставался в жилете с белой рубашкой под ним. Чёткие цифровые глаза Вокса смогли уловить даже еле заметную из-под белой ткани тёмную кожу. Он шумно выдохнул, сжимая своей разгорячённой рукой руку Аластора. Вообще-то теле-демон хотел просто... пообжиматься. Нет, пообниматься — так всяко лучше звучит. Нахлынул приступ телячьей нежности, которую раньше на себе так искренне не прочувствовал ни с кем. Но внезапные касания демона были встречены Воксом дрожью. Бабочки могли биться в агонии? Тогда это самое подходящее описание дрожи. — А?.. — он с перегревом процессора наблюдал за тем, как радиоведущий невесомо оглаживал края его монитора, и смотрел без привычного оскала так хмуро и внимательно. Они всё ещё не разомкнули руки. Второй свободной конечностью шоумен прикоснулся к чужой кисти у своего экрана, и не осмелился прервать зрительный контакт. Его брови согнулись домиком, а на щеках опять нарисовались полоски. Аластор и впрямь ощутил рукой теплоту чужой головы, про что уточнил: — Ты перегрелся? Поправить? — он заинтересовано подвинул пальцами антенку на мониторе. — Это не так работает, — почти задорно сказал Вокс, и с тяжёлой дыхалкой глянул на него снизу вверх. — Аластор, ты можешь?.. — Да-да? — Касаться меня ещё. Я... Пожалуйста. Этот перегрев не во вред. Не моему сердцу точно. С предыханием он прикрыл глаза. Но резко открыл, как только ощутил прикосновение к своей лицевой в районе щеки. — Допустим. Только вот, до этого у меня никогда не было любовного опыта, как и влечения того же рода, — вдумчиво начал Аластор, а Вокс потиноньку терял землю под ногами. — Несмотря на прошлое, к тебе меня завлекло. Я постараюсь проявить к тебе ту физическую ласку, которую душой я уже почувствовал к тебе. Впрочем, наши обнимания теперь приносят мне лишь счастье. Оно... весьма светлое, и мне впрямь хорошо с тобой, буду откровенен. Вокс не выдержал и потянулся к его лицу. Он мягко соприкоснулся с в миг потеплевшими губами, а радио-демон расслабленно ответил. Он почувствовал, как его чуть-чуть склонили вниз аккуратным хватом пальцев за грудь. Шоумен только поводил их подушечками уже повыше — по ключицам, но не вцеплялся в чужую рубашку. Его губы были удивительно ощутимы своими прикосновениями и мягкостью сродни обычным человеческим. Ещё они выходили за экранное покрытие монитора, и Аластор мог заверить, что смог понять их вкус: разгорячённая человекоподобная плоть, несмотря на плоский экран. Почти что сладкие, если их сминать, чему радиоведущий старался научиться. Ему нравилась эта выраженная нежность Вокса, когда тот льнел к его телу. Будто с вибрацией терелся об него, подобно мурлыкающему коту. Сам же Аластор не знал такого понятия, как «аромантик» и «асексуальность», поэтому недавно ему открылись совершенно новые чувства, которые занимали добрую половину его мыслей о собственных ощущениях. Хотя вот понятие «гей» ему было очень известно. И сломить в нём одно из важных для него чувств к определённому мужчине не выйдет ни адскому обществу, ни бывшей неприязни к мужскому полу. Он был верен своему нутру и Воксу. Он познал одну такую душу, с которой не сравнятся отжатые им другие, что были лишь с материальной и магической ценностью. Спустя минуты того, как они прижимались к друг другу губами и телами, радио-демон внезапно отстранился на миллиметры от ярко горящего экрана и красноречиво моргнул. — Извини, я понижу яркость, — телезвезда заметила, как тот щурился от света его лицевой, пока они сидели в кресле в тени. — Хох, упс... Тебе же, наверное, под веки просвечивалось, пока мы целова- Аластор решил рискнуть своими некоторыми знаниями в... интиме, и дождавшись, когда Вокс снизит свою яркость, он довольно осторожно — скорее, из-за новых ему движений — прильнул к шее демона. Ему хотелось ещё где-то коснуться тёплого шоумена, и с таким же сильным желанием, с которым теле-демон обычно прижимался к Аластору. Видимо, то была особая зона, потому что Вокс почти подпрыгнул и ненароком придержался за уши радиоведущего. Тот остановил свои губы у шеи, но хватки на своих ушах он не получил. Вокс разве что гладил их с дрожью в руках. — А-ал, это!.. Ха-а, ты можешь... касаться всего меня, — на экране демона отобразился весь спектр эмоций, благо, его лихо посиневшую лицевую Аластор не видел. — Просто целуй так сильно, насколько... чувствуешь меня. Радио-демон на секунду перестал дышать. «Тотально нежный однолюб» — этим Вокс грел его изнутри хлеще материальных объятий. А после он с улыбкой уткнулся ему в шею: — Хорошо, мой сердечный. Я отнюдь не против ласок. Аластор только слегка дотронулся губами к тёплой шее, а шоумен уже издал какой-то чих. Радиоведущий на это как-то хитро хихикнул прямо в шею, создав вибрацию! Вокс же на это зажмурил глаза, ухватившись руками за плечи мужчины. Не то что провода в процессоре коротило — бабочек в его животе уже давно перекоротило! Воображаемо, они там поголовно воспламенились. Хорошее описание всего состояния телезвезды. Его губы и веки подрагивали, когда радио-демон нацеливался на определённые участки шеи и подолгу сминал их губами. Зубы в ход не хотелось пускать, ибо Вокс и так прижимался к его туловищу и приподнимал спину синхронно движениям Аластора всякий раз, когда тот расцеловывал кожу. Оба видели этот момент прекрасным. В некотором роде приятный ком застрял в горле у Вокса, что у него получалось только дышать через рот. Не только в горле было приятное покалывание, но и по всему телу. Телеведущий с выступающей улыбкой хватался за волосы и плечи демона, начиная привыкать и немного охлаждать монитор. Но в какой-то момент этой неимоверной ласки, Аластор задействовал кое-что настолько сладкое, словно сахар, что на зубах хрустело: на шее принялись оставлять засосы. Охлаждение тут не поможет — Вокс уже улетал. — Хах! А-Аластор, даже так?.. Ох... В-Вот прям всю что-ли будешь касаться? Чёрт, ладно... Ых! — он еле вставлял комментарии. Радио-демон в процессе даже поглаживал одну его руку, ибо Вокс под ним медленно, но уверенно нагревался. Поддавая ему свою шею то правой, то левой стороной под влажные губы и задействованный язык, шоумен слегка изворчивал голову, дабы Аластор касался каждого участка. Потому что было неистовое желание раствориться под его напором, с которым демон обхватывал кожу горячими губами и одной рукой оглаживал заднюю сторону шеи, что Вокс прямо выгинал спину навстречу грудной клетке радиоведущего, поскольку тот почти лежал на нём и утыкался в шею. Теле-лорда обхватили за талию и притулили его тело к вышеупомянутой груди, отчего Воксу стало вдвойне, а то и втройне теплее. Он сорвался на хныканье от прошедшей по всему телу приятной дрожи, когда мужчина обсасывал кожу в районе кадыка. Тёмно-серых пятнышек на такой же серой коже было от силы три — с такой медлительностью радио-демон в процессе и сам мычал, принося обоим длительное удовольствие. Однако какой же чувствительной была шея... Вокс за всё время с дрожью сжимал руками то плечи, то лопатки Аластора, мял относительно плотную ткань красного жилета, отчего последний принялся облизывать языком тёмные метки, чтобы под скользящими и мягкими движениями телеведущий смог остыть и вдохнуть хоть немного воздуха. Аластор решил приостановить поток ласок и поднял голову с шеи на один уровень с посиневшей и запотевшей лицевой демона. Он был не менее доволен мысленно, чем даже физически проделанной работой, с которой наловчился растворяться во взаимном тепле с мужчиной и вырабатывать это тепло на двоих, что они аж хватались друг за друга как за спасательные круги. Он с каким-то хитрым и покрасневшим лицом оперелся подбородком на руку, которой облокотился на подлокотник кресла, и склонился над экраном Вокса с целью помочь прийти в себя. Вокс был на грани того, что на экране пустились в пляс сбоичные полосы всевозможных цветов. И радиоведущий знал как это поправить: вместо постукивания по монитору, в этот раз он легонько и несколько щекотно поводил пальцами по предполагаемым щекам демона. Нежность, естественно, сработала в его случае, как и всегда. Ведь каким он тотально-нежным был-то с Аластором. — Что ж ты делаешь со мной?.. Хех, боги... ну люблю я тебя, но сейчас просто откину... — Вокс не договорил сбоившим голосом, так как ощутил ещё поглаживание по экрану. Он измученным и смущённым взглядом посмотрел на раскрасневшегося и такого прекрасного радио-демона, склонившегося к его экрану, так обаятельно ещё и облизав свои губы. — То, что мы хотели и осмелились сделать, — будораживающе ответил Аластор, и коснулся губами щеки телеведущего. — Заметь, ты был инициатором сего волшебного мига. Так шагал со мной к креслу... Я и сдался под твоим очарованием. — Ал... Что ж ты вообще со мной сделал-то?.. — с намёком на их укрепившуюся любовь в грешных сердцах у друг друга, Вокс слегка поднял голову навстречу родным губам, и сперва не точно прицелился, коснувшись лишь краешка верхней губы радио-демона. Это было простительно уставшему, потому что Аластор на это только хохотнул ему в губы, чувствуя, как его лениво целовали. Лениво — означало сладко-сладко. Пресловутая нежность телезвезды была сравнима Аластором с нежной заботой и любовью его когда-то матушки. Такая давняя мысль радиоведущего грела его сознание о том, что и в Аду у него есть важнейшая для него личность. И сейчас развернувшиеся, как их ещё называли «телячьи нежности», наоборот были ни чем иным, как верхушкой блаженства и гармонии для них обоих.