Рюджин
думаю, у него есть более важные дела <
я иду к воротам, если вы всё ещё меня ждёте <
Кай > Ещё как ждём! Ёнджун > что может быть важнее тусовки на моей квартире?! И они действительно ждали Рюджин: бесноватый на вид Ёнджун, который трепал Бомгю по голове и обещал вырвать ему все выбеленные пряди за недавнюю стычку; Юна и Кай, скрывавшие свои переплетённые руки за спинами, невинными улыбками и вычурной одеждой. А Тэхён перед самым появлением брюнетки скрылся в такси, подгоняемой какой-то женщиной в офисном костюме. Рюджин успела заметить, как лицо его сразу потускнело, когда он слабо махнул всем на прощание. — Мамаша, — кратко пояснил Ёнджун на её немой вопрос. — Когда-нибудь она его задушит своими требованиями, я в этом уверен. Стой, почему ты в одних носках? Рюджин, Бомгю, Ёнджун, а теперь и Тэхён. У всех четверых совершенно не клеилось с родителями — с людьми, которые должны были быть роднее всего. Вместо этого близкими для них стали незнакомцы, заменившие родной дом.***
Тусовка на квартире — это мягко сказано. Но эта квартира была намного живее двухэтажного дома семейства Шин, где царили холод и прикрываемое заботой безразличие. Ёнджун умудрился созвать в своей однушке половину города, и все невероятным образом знали, кто он такой. Громкая музыка, пьяные незнакомцы и фанатки, цветной сигаретный дым и гирлянда, бьющаяся в эпилепсии цветов. Из колонок орал The Weeknd, и Ёнджун был главной звездой в голубой шубе (он, кажется, откопал её на свалке и потом выстирал), вливая в себя виски под крики гостей. — Ещё! Ещё! Ещё! — хором кричали они, желая проверить, на каком глотке Чхве закатит глаза и упадёт замертво. Но Субин, припозднившийся на пороге квартиры с милой первокурсницей, отобрал у старшего бутылку алкоголя, воспользовавшись тем, что он был на три сантиметра выше хозяина квартиры. — Я не собираюсь потом тебя откачивать, завязывай, — кинул брюнет, теряясь с девушкой в мерцании огней и людских тел. Рюджин не была пьяной, не курила и не пыталась впиться в губы навязчивого мужчины, которому было явно около тридцати лет, и было неясно, как он вообще проник в эту детскую анархию. Шин уже успела мысленно себя отругать за тот неясный порыв, который сподвиг её согласиться на предложение Ёнджуна. Все знакомые разбежались по закоулкам, а незнакомые липли к ней, желая больше узнать о «той крутой девчонке в мини-юбке и с высветленной чёлкой». Девушка хотела провести время на балконе, но от концентрации сигарет и электронок там хотелось блевать, и она сразу отбросила эту затею. Было поздно, но Юна упросила её остаться всего на один час, после чего они бы вместе заказали такси и засели в уютной комнате Рюджин до самой предрассветной дымки. И неважно, что блондинку на следующий день ждала школа, а Рюджин — дневная смена. Так что она, смирившись с неловким положением, отыскала себе свободное местечко на диване, завалилась на него и уткнулась в телефон. Листать туда-сюда меню — лучший вариант, если хочешь сделать вид, что ты максимально занят и переписываешься как минимум с десятью людьми. Но даже этот нелепый трюк не спас её от идиотской игры в бутылочку с кучкой подвыпивших людей, инициатором которой стал идиот по имени Чхве Ёнджун. Послышались разочарованные вздохи и женские рыдания, когда горло бутылки сначала указало на Ёнджуна, а затем — на привлекательного метиса его возраста. — Была не была, — пьяно промурлыкал Чхве и потянулся за поцелуем под всеобщее «Целуй!». Рюджин в тот момент мило болтала с девушкой, которая пришла вместе с Субином. Пока клавишник где-то прятался (люди каждые десять минут уходили, и вместо них появлялись новые, ещё более чудоковатые), первокурсница грустила в одиночестве и со стаканчиком апельсинового сока в руке. Шин просто хотела спросить, где она взяла сок, потому что пить ей хотелось ужасно, но всё бурной рекой перетекло в разговор и комплименты юбке Рюджин, а затем водопадом раскрошилось в предложение присоединиться «к-вон-тем-ребятам-потому-что-им-весело». Итак: Ёнджун на глазах у всех поцеловал парня и не стал отнекиваться, горло бутылочки из-под соджу указало на Рюджин, Юна сказала, что такси приедет через двадцать минут, а во второй раз бутылка указала на любителя травки, который непонятно как оказался в составе афтепати. Хотя в неё входили молодые родители, школьники и взрослые мужчины — Ёнджуна действительно знали все. — Я зна-а-а-ал, просто зна-а-а-ал, что мы с тобой ещё встретимся, красотка, — пьяно прощебетал первокурсник с горшком на голове. Шин его так и нарекла — «горшок». — Или ты опять скажешь мне «отвали, уёбок»? Множество пар глаз оказались направлены на Рюджин. Их обладатели словно пытались выжечь в ней дыру, осуждая за ранее брошенные слова. — Да кем она себя возомнила? — послышалось тихое со стороны. Будто они лично знали её. Девушка чуть нахмурилась, а паренёк победно улыбнулся. В его взгляде так и читалась медовая услада от создавшейся ситуации. Песня, игравшая из колонки, вдруг стала слишком громкой, сигаретный дым пролез через балконную дверь и забился в ноздри, ладони взмокли, вскрытые мозоли снова начали кровоточить под слоями пластырей. Мешанина чувств, приправленная неловкостью. Рюджин вмиг поднялась на ноги, когда девушка, с которой пришёл Субин, открыла рот для защитной речи: — Честно, я бы сказала то же самое, увидев тебя. Кто-то поддержал её, а кто-то явно был недоволен попыткой Шин избежать игры в бутылочку. Ей уже было всё равно на такси: прямо сейчас она готова была отправиться хоть пешком, лишь бы оказаться подальше от этого места. Почему ни одного знакомого в поле зрения? Глаза брюнетки перемещались по комнате с невероятной скоростью: смазанные лица, большой диван, старый потрёпанный ковёр, пластинки, развешанные по стенам, давно мёртвый фикус. Все смотрели на Рюджин выжидающими людоедами, а ей стало трудно дышать. Паника подкатила к самому горлу, и, боже, лучше бы она напилась, чтобы хоть немного раскрепоститься. Мимолётное прикосновение к пальцам от новой знакомой, — и Шин отдёрнула руку, боясь обжечься, и прижала её к груди. Больная дура, подумала она. Зачем согласилась? Нужно было просто остаться дома. Ты здесь никому не нужна. Рюджин намеревалась уйти, но «горшок» увязался за ней и спустя несколько секунд грубо схватил её за локоть, сильно стискивая пухлые пальцы. Завтра она проснётся с отметинами. — Куда-а-а-а? — надулся он, будто брюнетка была его девушкой-милашкой и отправлялась веселиться с подругами, не предупредив об этом своего парня. — А как же поцелуй? Первокурсник закрыл глаза, сложил губы трубочкой и указал пальцем на них. Все в гостиной, которая служила одновременно и спальней, и студией, сначала притихли, а затем, перекрикивая музыку, подхватили одно-единственное слово: — Целуй. Целуй. Целуй! — Отъебись, — хрипло выдала девушка, попытавшись выбраться из его хватки. Не помогло. «Горшок» был настроен серьёзно. — Отъебитесь от меня! Рюджин начала оглядываться по сторонам. Почему здесь никого не было? Одни пьяные черти развалились на диване, на полу, в кресле; они прислонялись к стене, целовались, обнимались, трахали друг друга, будучи в одежде, и курили прямо в комнате. Дым от разных сигарет сталкивался с суровым потолком, разбивался об него и расползался зловещей тварью, забираясь через нос даже тем, кто этого не желал. И Шин казалось, что её вот-вот вырвет. Но перед этим, конечно же, она испортит макияж непрошенными слезами. — Не трогай меня, — получилось как-то хрипло и не очень-то угрожающе. Первокурсник и сам это понял и слегка тряхнул её за локоть, как тряпичную куклу. — Давай, нечестно вот так вот выходить из игры, — он стал притягивать её к себе, и Рюджин упёрлась так, словно от этого зависела её жизнь. Толпа зверствовала, хотела зрелища. Крутая девчонка в мини-юбке оказалась никудышной разодетой оболочкой. Шин и сама это понимала, пока парень продолжал тянуть её к своему лицу. До боли, костей и плоти обидно, что она возомнила себя кем-то другим, а не Шин Рюджин. — Эй, отпусти её! — это уже была Юна. Её голос был громким, пробивающим, но сама его обладательница стояла слишком далеко. Брюнетка понимала, что её подруга точно не успеет пробраться к ней через десятки разных тел и спасти её. Не успеет. Не успеет. Вдруг «горшок» отлетел в сторону и в процессе падения задел ногой небольшой столик. Горшок с фикусом повалился на пол вместе с парнем. Они, наконец, нашли друг друга. Рюджин оцепенела от неожиданной жестокости, произошедшей прямо у неё на глазах. Она увидела кровь на полу и невозмутимого Чхве Бомгю рядом с собой. Теперь следовало угадать: реальны ли красные капли на его футболке или нет. — Подонок, — плюнул Чхве напоследок, перехватил ладонь Шин и, не обронив ни слова, повёл её к выходу, пробиваясь через резко замолчавших тусовщиков. Всем почему-то стало не весело, когда Рю, под натиском стресса и страха, всё-таки заплакала, стыдливо прикрывая раскрасневшиеся глаза свободной рукой. Она так и ушла из квартиры Ёнджуна в белых носках с кровавыми пятнами. Точнее, Бомгю насильно вывел её, пока она, еле перебирая ногами, боролась с накатывающей истерикой. Месячные, наверное, скоро начнутся, рассудила брюнетка. По-другому её плаксивость и эмоциональность объяснить было нельзя. Прохлада ночи охлаждала слёзы и гулко бьющееся в тревоге сердце. Юна и шатающийся Ёнджун в одной хлопковой майке и семейниках. Судя по их тону, они явно ругались. — … Смотри, кого ты к себе пускаешь в дом в следующий раз! — блондинка ткнула пальцем грудь гитариста. — А вдруг среди них есть маньяк или насильник, а?! — Малыш, потише, пожалуйста, — Ёнджун поморщился от громкого голоса школьницы. — Я оставил Субина и Кая разбираться, всё под контролем… — С этим должен разбираться ты, а не они! Пока двое продолжали ругаться, Бомгю вытащил из кармана джинс смятую пачку сухих салфеток. Одну из них он протянул Рюджин со словами: — Держи. У тебя макияж немного потёк. — Спасибо, — прошелестела она, потому что сил разговаривать нормально у неё не было. Как и на то, чтобы искать зеркальце или хотя бы телефон в сумке, поэтому Шин пустым взглядом уставилась на сжатую в руках салфетку. Со стороны гитариста послышался вздох. — Можно? — и девушка просто кивнула. Доверилась. Он чуть наклонился к ней и принялся аккуратно вытирать потёкшую тушь и блёстки. Рюджин в этот момент стало необыкновенно спокойно. — Он ничего тебе не сделал? — спросил Чхве, обдавая её мятным дыханием. Удивительно, но алкоголя от него не чувствовалось. — Я имею в виду… до того, как я– — Нет, — Рюджин сразу перебила его мысль и опустила взгляд; не только потому, что ей на мгновение стало страшно, но и от того, что Бомгю стоял непозволительно близко, нарушая её границы. — А где был ты? Гитарист тихо хмыкнул и убрал использованную салфетку. Вопрос брюнетки прозвучал так, будто она его в чём-то обвиняла. Так всегда: она была слишком резкой с окружающими в моменты, когда что-то шло не так. — Отсиживался в ванной, — парень лишь пожал плечами. Ветер постоянно трепал его в волосы, так что он завязал их в небольшой хвостик. Чхве, подумав, добавил: — Не злись на Ёнджуна из-за этого. Афтепати у него — всегда дикость для новеньких, надо было тебя предупредить. Тут полно всяких ублюдков, которых он пускает, но в основном это безобидный сброд. Просто надо привыкнуть к этому. Подъехало долгожданное такси. Юна дала Ёнджуну подзатылок на прощание и махнула подруге рукой, чтобы она садилась. Но у неё оставался последний вопрос. — А ты привык? Неловкая попытка узнать парня-хамелеона и посмотреть, соврёт он или увильнёт от вопроса. Но гитарист не сделал ни того, ни другого. Он засунул руки в карманы кожанки и шмыгнул носом. — Вообще, в первый раз это был полный отстой, — поведал он. — Меня тогда так тревожка била из-за всех этих странных людей, что я долгое время после первой афтепати эти мероприятия избегал. Но потом… не знаю… Я словил какой-то особый вайб, и тусовки после концертов перестали казаться чем-то пугающим. Просто представь, что нас всех здесь связала музыка, и больше ничего. Это же так романтично! — Романтично настолько, что ты отсиживался сегодня в ванной? — Рюджин впервые за ночь улыбнулась. И всё благодаря её собрату по окрасу. Бомгю щёлкнул пальцами: — В точку, красотка. До скорой встречи! Гитарист добродушно помахал на прощание подругам Шин, после чего позволил Ёнджуну обмякнуть на его плече и потащил хозяина квартиры уже на себе.***
Рабочие дни плавно потянулись и наполнились беганьем среди столиков и ненавязчивыми разговорами с посетителями и коллегами. Кофейня была уютным местом, где можно было скрыться от непогоды или недовольного отца, например. За завтраком он всё чаще заводил разговор о возвращении Рюджин в университет, но она упорно игнорировала его, постоянно отвлекаясь на телефон, где уведомления о сообщениях всплывали даже в полчетвёртого утра. Шин стала заветным седьмым участником этого маленького и сплочённого круга друзей, и приняли её с распростёртыми объятиями: даже Субин перестал ворчать и отпускать смущающие шутки в её сторону. Рюджин время от времени устраивала учебные сессии с младшими, помогая им справиться с математикой, и, кажется, у Тэхёна накопилась целая плёнка из фотографий, где он запечатлевал девушку с ручкой во рту и с улыбающимся во все тридцать два Каем на заднем плане. Их дуэт был таким освежающим, что брюнетка с ними забывала о том, что она старше их на три года. — Ты меня слушаешь? — строго спросил отец за завтраком. Будто его дочь — деловой партнёр, которого надо уломать заключить сделку. — Да-да, — отмахнулась Рюджин, а сама спрятала улыбку, потому что Бомгю и Ёнджун снова начали ругаться в чате и перекидываться картинками с китайским текстом. Она всё также продолжала играть на гитаре, рисовать акварелью цветы, крутиться по солнечной комнате во время прослушивания любимых треков, обслуживать посетителей «Кофейной Вафли» и просто жить. Жить, оказывается, было пиздецки круто, решила Рю. Особенно, когда не надо было стрессовать по поводу недостачи одного балла до пятёрки на ненужном экзамене; когда рядом были люди, а не пустышки, и с ними действительно можно было поговорить, и они бы действительно выслушали всю историю, а не перебили; когда весна цвела не только на улице, но и в сердце, в душе, и цветы распускались в районе рёбер с каждым новым днём. Шин одевалась в яркие футболки с глупыми принтами и свободные джинсы, завязывала кеды радужными шнурками, обзавелась коллекцией блёсток, которые на солнце сияли ярче её глаз. И она даже не могла понять причину подобной перемены, потому что отец до сих пор наседал на неё, мать игнорировала, а выбор в жизни так и не был сделан. Но Рюджин ещё никогда не чувствовала себя такой живой. — Добрый день, что будете заказывать? — спросила она, подойдя к очередному клиенту. Свою первую зарплату девушка пока отложила, не решаясь потратить её на что-либо. Но деньги точно не пойдут на курсы программирования. Просто потому, что Шин это не интересовало. Паренёк, сидящий за столиком, выглядел совсем потерянным. Он смотрел то на меню, то на официантку, словно не зная, на чём сосредоточить внимание. Судя по форме, скрытой под большой серой кофтой, это был старшеклассник. — М-мне… — еле вымолвил он, шаря бешеным взглядом по мелким буквам меню. У Рюджин смена скоро заканчивалась, после чего она собиралась встретить Юну и пойти вместе с ней на новый ужастик. Но торопить мальчишку она не собиралась. Вместо этого по-доброму улыбнулась и мягко произнесла: — Можете не торопиться с выбором. Я отойду, а вы, как будете готовы, можете позвать меня и сделать заказ. По правде говоря, старшеклассник выглядел совсем плохо, но вслух Шин об этом не сказала. Кожа у него была бумажно-белая, руки тряслись, а кадык ходил вверх-вниз, словно парень постоянно сглатывал слюну. Рюджин издалека тревожно смотрела на то, как он теребил свои чёрные волосы, расчёсывал руки, брал телефон, что-то печатал, а затем откладывал его на край стола, чтобы затем повторить по кругу всё вновь. Лесли кидала на него вопросительные взгляды, а Рю только и оставалось, что пожимать плечами. Она терпеливо ждала и теребила свой фартук, когда посетитель, замотав головой из стороны в сторону, нашёл её. — Уже готовы? — официантка вмиг оказалась подле него с маленьким блокнотом и ручкой, явно напугав бедного парня. — Постойте, у вас кровь из носа идёт… Старшеклассник неопределённо задвигал челюстью и начал рыться в рюкзаке, промямлив что-то невнятное. Рюджин на автомате схватила салфетку и вежливо предложила пройти в уборную, чтобы остановить кровотечение. По её кисти рассекающее и молниеносно прошлось лезвие. Через секунду затылком Шин крепко приложилась о пол, а сверху на неё уселось что-то тяжёлое и человеческое. Брызжа слюной и ненавистью, школьник ловко сжал её горло, преграждая возможность сделать спасительный вдох. Шок и страх стрелами одновременно вонзились в её грудь, парализуя тело. Но мозг всё ещё отдавал команду отчаянно дрыгаться ногами, пытаться спихнуть с себя нападавшего и отвести его крепко сжатые пальцы от шеи, пока не стало слишком поздно. — Я тебя убью!.. УБЬЮ! Его кровь из носа капала прямо на Рюджин, а расширенные до пределов зрачки хватались за каждую деталь её лица: пушок над верхней губой, родинки, смазанный консилер под глазами, блёстки, сдвинутые брови и слёзы. Шин казалось, что она где-то серьёзно провинилась. Совсем недавно ожерелье из бисера, которое она сделала сама, развязалось и распалось прямо во сне на ней. Интернет по этому вопросу разделился на два лагеря: либо близилась череда неудач, либо ожерелье защитило её от большой беды. Видимо, верен был первый вариант. Она совсем не помнила, в какой момент её борьбы мир начал тускнеть и темнеть. Кто-то всё же среагировал и стащил парня с официантки, а её усадили на стул. Вызвали полицию, врачей и, кажется, МЧС для надёжности. Рюджин рвано дышала, не прекращая держаться за горло. Она боялась, что кто-нибудь ещё решит покуситься на него. Она подняла правую руку, которая мелко тряслась: на кисти красовался неглубокий порез. Где-то вдалеке на полу валялся канцелярский нож, который принадлежал школьнику. Лесли суетилась около своей коллеги и не подпускала к ней лишний раз зевак, за что брюнетка была ей безумно благодарна. Она всё ещё сидела и пустым взглядом наблюдала за тем, как парня скручивают полицейские и уводят из кафе. Посетители начали постепенно расходиться, и господин Чхве, обеспокоенный безопасностью своего персонала и гостей, тогда закрыл заведение раньше обычного. Медики обработали рану Рюджин, проверили, всё ли с ней было хорошо, и, убедившись в этом, отпустили домой. Лесли, ничего не спрашивая, взяла её под локоть, вместе села с ней на автобус и передала в руки шокированной матери, которая взяла выходной. Позднее новости о нападении на персонал «Кофейной Вафли» быстро разлетелись по всем местным информационным каналам. Как стало известно, нападавший находился под воздействием наркотических веществ и не отдавал отчёта своим действиям. Это был действительно старшеклассник, ровесник Кая, Тэхёна и Юны. И факт того, что в теле совсем ещё подростка нашли следы употребления тяжёлых наркотиков, которые вызывали галлюцинации, был пугающим. Наджу, славящийся своей тишиной и стабильностью, пошатнулся от событий того дня.