Катализатор

«дождались!» «господи, да, да, спасибо!!!» «скажите, что мне это не снится! » «я нашёл смысл жить дальше!» Эти, и подобные комментарии в скором времени начали появляться, когда Глеб выложил в Telegram–канале пересланное сообщение от Слема, а точнее фото, на котором были отмечены KIM и Три дня дождя. «Работают» Краткая подпись под фото в чёрно-белом фильтре, где были запечатлены Лиза и Глеб, сидящие в студии напротив мониторов. Глеб сидел в кресле, подобрав ноги под себя, облокачиваясь на подлокотник одной рукой, на которую свесил голову, внимательно глядя на сидящую подле него девушку. Лиза сидела так же в кресле, в наушниках, приоткрыв одно ухо и указывая ручкой на отрезок битов, который, судя по её выражению лица, не нравился. Этой информации было достаточно, чтобы разжечь интригу в фанатах и дать им повод пообсуждать предполагаемую работу двух артистов. Фанаты, зная о трудолюбии и серьёзном отношении и Глеба, и Лизы, к работе, были рады узнать, что фит они готовят уже третий день и должны закончить до конца следующей недели. Пара буквально не вылазила из студии, выходя лишь на перекур, перекус и ради глотка воздуха, чтобы потом опять сесть за работу. Выезжать, разве что нужно было из-за парочки концертов, что давали артисты в промежутках между работой. За эту неделю они работали практически на износ, корректируя свои партии, аранжировки, что кидал Смирницкий, что теперь делил бессонные ночи вместе с друзьями. Желание было огромным, а вот запасов организму не хватало, из-за чего сегодня все взяла отсыпной. В случае Лизы и Глеба, они проводили время друг с другом 24/7, в буквальном смысле, но на момент работы их романтические отношения уходили на второй план, уступая место творческим личностям, но именно из-за этого они потеряли момент, когда последний раз проводили время, как пара, а не трудоголики. Но это не единственная причина их психологической отдалённости. Работа над фитом выпала на момент медикаментозной ремиссии Глеба, который посетил врача, получая все рекомендации по приёму препаратов. Врача, у которого наблюдался Глеб, радовало, что в близком кругу музыканта есть медик, благодаря чему, он мог не вдаваться во все подробности и быть спокойным за ближайшие месяцы регулярного приёма препаратов, так как Лиза взяла на себя всю ответственность. Однако, Глебу было от этого не менее сложно. Первые дни давались с трудом — адаптация организма к препаратам проходила тяжело, из-за чего режим сна полетел к чертям, выбивая Глеба из сил под утро и возвращая их к ночи, из-за чего Лиза подстраивала свой график под парня, но и не теряла надежду, периодически вставая, пытаясь уложить музыканта подле себя. Единственный плюс — партия Глеба в предстоящем фите была написана именно в этот момент, благодаря чему две партии можно было объединить в полноценную песню. Лиза была рада творческому успеху, но на фоне сменяющихся фаз эйфории и дисфории, наблюдать за Глебом была сложно морально, а работать невозможно. Он то носился между студией, концертами и её квартирой, прибывая в приподнятом настроении, то лежал в кровати, вставая лишь для стандартных человеческих потребностей. Первая неделя была самая тяжёлая для обоих: Глеб знал на что идёт, поэтому стимулируя себя положительным результатом, шёл до конца, как и обещал, а Лиза знала о последствиях лишь в теории, и частично на себе, но была рядом, как просил Глеб. — Мне даже дышать лень, — говорит Глеб невнятно, так как половина его лица утонула в подушке. Лиза, которая сидела рядом на полу, смотрит на время на экране, отмечая, что циферблат показывал начало третьего ночи. Она устало трет лицо, отвечая: — Хочешь, чтобы я с мертвецом проснулась? — Было бы угарно, — отвечает Глеб, издавать подобие смеха. — Ага, очень. Не будешь есть, станешь живым мертвецом, — отвечает Лиза, касаясь руки Глеба, которая свисала с края кровати. Он похудел, не критично, но заметно, особенно когда, и до того выраженные скулы, натянули бледную кожу ещё больше, а мелкая сетка из вен лежала синими тенями под глазами. — Не лезет. Кстати, долго ещё меня штырить так будет? — Пару дней, потом пойдёт на спад. — Может я посплю просто эти пару дней, все равно ни-ху-я не могу, — говорит Глеб по слогам. — Ты уже три дня в комнате, — отвечает Лиза, хмуря брови. — Реально? Тогда похер, два дня быстро пролетят, — отвечает Глеб, полностью опуская лицо белую подушку. — Да, быстро, — отвечает девушка, но успокаивает больше себя, чем Глеба. Лиза была зрителем и входила в ситуацию парня, подстраивая свой образ жизни под него, ведь под седативными Глеба всё чаще помещала депрессия и оставлять его с ней наедине было опасно. Это была первая неделя. Всего неделя, а она практически вытянула из пары всё, из-за чего работа над фитом зависла опять, возобновляясь лишь тогда, когда Лиза проснулась в одиночестве на двухспальной кровати. Вторая неделя началась для Лизы не самым хорошим образом, исходя из предыдущего опыта. За это время её сон стал слишком чутким и поверхностным, поэтому ей было не понятно, как она упустила момент, когда осталась в одиночество. Лиза подорвалась, когда не нашла Глеба в спальне и вылетала из комнаты. Внезапно под кожу пробрался страх и ощущение предстоящих плохих последствий. Девушка остановилась лишь тогда, когда по инерции чуть не снесла Глеба с ног. — Какая-то ты бодрая для той, что только проснулась, — говорит Глеб, осматривая взволнованную девушку, которая хмурится, когда здоровый, не осипший голос Глеба режет уши, а яркий свет, от лучей солнечного дня, ослеплял. Лиза смотрит на Глеба, отмечая, что на нём свежая домашняя одежда, свежевыбритый подбородок, слегка влажные волосы и весьма здоровый цвет лица. — А ты, для того, кто в кровати провёл последние пять дней, — отвечает Лиза, осматривая парня, — Всё хорошо? — Да, отлично, — отвечает Глеб, пожимая плечами и наклоняется, аккуратно целует Лиэу в губы, отмечая её смятение, — Расслабься, меня отпустило просто, видимо, адаптировались клетки, или как эта херня называется. Глеб улыбается и возвращается на кухню, ставя кружки в кофе машинку. — Кофе будешь? — Да, — с заминкой отвечает Лиза и безотрывно смотрит на музыканта, который замечает взгляд уставших карих глаз. Лиза стояла в одной из знакомых Глебу пижам, а точнее свитере, который стал пижамой, но как бы он её не любил, сейчас девушка выглядела измученной, сонной и в лёгком смятение. Ещё бы, не успела привыкнуть к одному состоянию, как Глеб заставляет её адаптироваться к другому. Он не скажет ей, что за эти дни замечал, и не раз, как Лиза устаёт, как она пьёт очередные таблетки от головной боли, как начала пить энергетики, чтобы взбодрить себя, когда Глеба мучила бессонница. Она ни разу не пожаловалась на усталость, а наоборот подбадривала, принимая все перепады настроения, держа себя в руках, понимая, что этот этап нужно прожить вместе, тем более на приёме препаратов настояла она. И вот, за её старания вторая неделя наградила Лизу психоэмоциональной стабильностью Глеба, благодаря чему сейчас она видит его улыбку. Лиза смотрит, как Викторов ставит две чашки кофе на стол, находя сахарницу не сразу, так как хозяйничал не так часто, предоставляя это той, что сейчас с интересом смотрела за происходящим. Лиза подходит к столику, подтягивая кружку к себе, грея ладони о стенки. Глеб садится напротив, попутно записывая голосовое сообщение: — Братан, я в деле. Сейчас соберусь и буду на студии, дай мне буквально час. Лиза, скорее всего, со мной приедет, поэтому фит дожмëм, — после отправки сообщения, Глеб смотрит на то как девушка так и не притронулась к кофе, продолжая греть о кружку руки, — Ты чего? — Ничего, просто, я подорвалась, испугавшись, что тебе плохо, а сейчас вижу, что ты адаптируешься… У меня такой диссонанс, — Лиза трет лицо, подтягивая края утеплëнного свитера к плечам, — Прости. Для Лизы эта неделя стала одним днём, в котором она растворилась, посвящая время Глебу, где основное время она проводила не только подле него, но и в регулярной подготовке всех препаратов, которые приходилось давать по часам для лучшей переносимости. Из-за этого девушка вспоминает про то, что её утро началось с кофе, которое было вторым в пункте, после проверки графика приёма препаратов, который висел на дверце холодильника. Лиза встаёт из-за стола, подходя к холодильнику, но её за руку перехватывает Глеб и Лиза поясняет свои действия: — Ты таблетки не выпил. — Выпил, — кивает парень, разворачивая девушку к себе, — Ты там так расписала, что я даже среди этих, хер пойми каких, названий, которыми можно вызывать дьявола, нашёл всё. — Тогда дневные надо отложить, — говорит Лиза, собираясь отстраниться, но Глеб вновь её останавливает. — И их тоже. — С смысле? Сейчас же утро, — Лиза распахнула глаза, собираясь возразить, но музыкант сразу тушит её недовольство. — Два часа дня, — отвечает Глеб и девушка хмурится, поэтому парень поясняет, — Я не стал тебя будить. Ты же носилась со мной всё это время, устала, поэтому решил тебя не трогать. — Не носилась я, — сразу отвечает девушка. — Ага, блять, тогда я в ЕКБ трип не ловил, — усмехается парень и Лиза отмечает, что Глеб говорит об этом легко, хотя, раньше, даже упоминания случая в Екатеринбурге, вызвал бы триггер, — Ну, не у грустном. У тебя синяки под глазами, опять похудела, режим сбила, помятая вся. — И это по твоему не грустное? Нельзя такое говорить девушке, — говорит Лиза, смущаясь, — У меня были другие приоритет. И вообще, ты чего меня отчитываешь? Мои синяки и потерянные килограммы! — На святое посягаюсь, жесть, — дразнит её парень, добавляя, — И ты говоришь, что не носилась? — Лиза на вопрос не отвечает, отводя взгляд в сторону, боковым зрением видя улыбку Глеба. Девушка складывает руки на груди, закрываясь, а Викторов усмехается и закатывает глаза, говоря: — Со мной всё хорошо, не парься, всё заебись, – Лиза смотрит на Глеба из-под лоба, а когда он целует её в макушку, обнимая, прижимая к груди, она невольно улыбается. — Я не носилась, — продолжает передразнивать её Глеб, получая лёгкий удар ладонью между лопаток, — И вообще, я сильная и не зависимая! Пошли все нахуй! — Глеб! — возмущается девушка и отстраняется, но продолжает улыбаться, — Перестань! — Ах, перестань, — Глеб кривляется, делая голос более высоким и Лиза уже смеётся в голос. Не заметить у Глеба приподнятое настроение, и хорошее чувство юмора, было невозможно. Он часто дурачился, шутил на стримах, благодаря чему по интернету разлетелись ролики и нарезки, но самое важное было то, что юмор Глеба не был притворным. Он искренний, даже слишком. Поэтому ему сложно запирать эмоции, он не может завуалировать своё состояние и первое, что толкает его на какое-либо действие — эмоции и чувства, которым Глеб поддаётся даже сейчас, вызывая у Лизы улыбку. Девушка пытается перестать смеяться, но новая волна смеха накрывает, когда Глеб обнимает её и выпускает воздух в шею девушки, из-за чего по комнате раздаётся своеобразный звук. — Ха-ха, хватит, Глеб! — Лиза боится щекотки, из-за чего пытается отстраниться, но это лишь провоцирует Глеба прижаться сильнее и начать перебирать пальцами рёбра. Истерический смех раздаётся по квартире, а Викторов сипло смеётся, когда чувствует, что девушка даже сопротивляться уже не может. Он целует девушку в плечо, потом в линию шеи, поднимаясь выше, целуя за ухом. Лиза замирает, когда ощущает иные прикосновения и трепетание от смеха сменяется на искушающую нежность. Девушка невольно прикрывает глаза, ощущая влажные нежные поцелуи, они были практически невесомыми, что вызывало контраст, когда Лиза проводит вверх по рукам Глеба, ощущая их напряжение, касается так же аккуратно, не догадываясь, как это распаляет парня. Глеб отрывается от исследований шеи, пронзительно глядя на девушку. Лиза смотрит на Глеба, слегка запрокинув голову, не отрывается, а наслаждается видом перед собой и тем, что она — отражение в глазах Глеба, которое изводит парня своим присутствием. Что может быть лучше осознания, что ты желанна, как на физическом, так и на ментальном уровне. Лизе нравится это видеть, как и Глебу, который ощущает холодные прикосновения к его плечами через материал футболки, а когда подушечки пальцев касаются линии шеи и бритого затылка, Глеб считает нечестным ощущать меньше того, что ему полагается. Он приподнимает края свитера, касаясь ладонями талии и рёбер, пробегая пальцами, из-за чего Лиза приоткрывает губы в предвкушении продолжения и Глеб его даёт, накрывая губы девушки. Лиза сразу подключает язык, соприкасаясь им с языком Глеба, которой соглашается на этот чувственный поцелуй. Викторов ощущает, как низ живота начинает ныть и поддаётся желанию, поэтому в лёгкое движение приподнимает девушку за бёдра, усаживая на стол, размещаясь между её ног. Лиза прижимается ближе и интуитивно прогибается в спине, когда татуированные ладони спускаются на её бёдра и ощущает, как между её ног начинает отдавать растекающееся тепло. Они не были так близко буквально неделю, но этого хватило, чтобы изголодаться. Лиза не остановила бы Глеба ни при каких обстоятельствах, за исключением одного — длительного звонка на его телефон. Лиза разрывает поцелуй, когда вибрация от телефона становится раздражающей и смотрит на телефон на столе. Глеб в одно лёгкое движение отключает звук и отталкивает телефон в сторону. — Может что-то важное, — говорит Лиза. — Может, но мне сейчас плевать, — отвечает Глеб, целуя девушку в шею, подтягивая за ноги ближе к своему паху. Лиза позволяет изучать каждый сантиметр своей шеи, надеясь, что в порыве страсти он не оставит ей напоминание. По её телу бегут мурашки, когда ладонь Глеба сползают по плоскому животу, минуя тонкую ткань белья, срывая с губ девушки первый сдавленный стон. Лиза ощущает дрожь в ногах в предвкушении ощущений и готова им отдаться, растворяясь, но из моря удовольствия её вытягивает звук звонка, но уже на её телефоне. Звук режет уши и сосредоточиться на любимом человеке становится тяжелее, особенно когда звонит кто-то столь навязчиво. Перерыв между звонкими был маленький, а значит это звонок от человека, который знает, что пара вместе. Лиза ощущает, как Глеб старается абстрагироваться от звонка, но получается всё хуже, поэтому Лиза решает прервать процесс. — Подожди, — Лиза сводит ноги и аккуратно убирает руку Глеба. — Нет, — недовольно тянет парень, когда девушка спрыгивает со стола и видит на телефоне весьма знакомый номер. — Да, Ир, — говорит Лиза, а Глеб на это вскидывает брови, но отпускать Лизу так просто не планирует, поэтому заходит девушке за спину и обнимает, обжигая дыханием шею, из-за чего Лизе сложно сделать голос сдержанным. — Привет, извини, может я не вовремя, — Глеб, который слышит Иру через динамик, одобрительно мычит, а Лиза на это слегка улыбается, — Я звонила сначала Глебу, он не брал…Короче, я по поводу Саши. Мы поругались, он не берёт трубку. Не знаешь, где он? Лиза знала не только о том, где Саша был ночью, но и то, что он поругался с Ирой. Их отношения начались со случайной ночи проведённой вместе, что привело спустя месяцы непостоянности, к завязавшемся неоднозначным больным отношениям. Сначала Саша избегал девушку, они то сходились, то расходились, из-за чего диссонанс их разрушал. В один момент Ира не нашла другого выхода, как завести скоротечный роман с парнем из их общей компании, таким образом становясь для Саши не больше, чем куклой для секса, но проблема была в том, что именно ею он уже был болен. Это именно тот случай, при котором можно легко использовать выражение: «Что имеем не храним, потерявши — плачем.» Вот и Саша, нет, не плакал, но ушёл в депрессию, из которой Лиза его выводила, а когда узнала, что они решили попробовать сойтись обратно, девушка призналась, что бессильна. Она всё ещё остаётся подругой Ясюкевича, но помочь ему в отношениях, из которых он сам не хочет выйти, она не может. Он должен решиться на это сам, ведь он пришёл к тому раскладу, который его пугал — он снова зависит от эмоциональной привязанности, что пришла на место любви, которую до этого они сами растоптали. Поэтому Лиза анализирует, как лучше поступить, и исходя из вопроса Иры, девушка делает выводы, что Саша не объявлялся после вписки. Нужно было деликатно объяснить ситуацию, поэтому мысли мешали девушке реагировать на ласки Глеба, который остановился, целуя девушку в висок. — Ир, думаю, ты знаешь Сашу лучше меня, поэтому тебе не сложно будет догадаться о его типичной реакции на ссору. — Я понимаю о чëм ты. — Где он, не могу сказать, но если дозвонюсь, то обязательно передам ему, чтобы он тебя набрал. А дальше, сама понимаешь. — Да, да, спасибо. Извини, просто меня накрыло внезапно. Извини, ещё раз, — отвечает девушка с заминкой. — Всё хорошо, не берите в голову, — отвечает Лиза и ощущает, как Викторов разворачивает девушку к себе, наблюдая за из разговором. — Спасибо, пока, — тихо говорит девушка. — Давай, — отвечает Лиза, отключаясь и тяжело вздыхая. — Он у Кирилла, — говорит Глеб, когда видит, что Лиза ищет контакт Саши. — Роки? — Ага, они бухали вместе, завалились к Кириллу на хату, скорее всего отходит у него. — Почему ты сразу не сказал? — Ты думаешь, ей будет лучше от того, что она узнаёт, что Саня ужрался в сопли и продолжал это делать на хате, а сейчас ловит отходняки после того, как алкашку намешал? Сомневаюсь, — вскидывает брови парень и Лиза одобрительно кивает, понимая, что парень прав. — Сколько это будет продолжаться, не знаю, — говорит девушка, качая головой. — Пока один из них мощно не наложает, или не разбегутся окончательно из-за какой-то мелкой херни, что их добьёт. Это всё созависимость, не больше не меньше. — Кто-то поддался в психологию семейных отношений, — усмехается Лиза, обнимая парня за плечи. — Приходилось, пока в ребухе был, спрашивал у врача, — пожимает плечами Глеб, — Пытался понять ошибки, которые допустил с Дашей, с Дианой и почему не могу забыть тебя. Так что все эти нюансы созависимости, абьюза, ещё какой-то херни, я знаю. — Хорошо, что нам не подходит ни один из этих терминов, — с улыбкой говорит девушка. — А здоровые отношения? — Их ещё нужно выстроить, а исходя из нашего предыдущего опыта, это будет сложно, — Лиза поддаётся вперёд, чтобы поцеловать Глеба и получает ответ шёпотом прямо в губы: — Но возможно, — Глеб целует девушку чутко, прерывает поцелуй, чтобы поцеловать более глубоко и оттянуть напоследок нижнюю губу, глядя на девушку с любовью, говоря ей следующее: «В глазах, словно солнце, согреешь ты меня, Я скитался, сбивая руки, по земле соженной день ото дня. В руках израненных судьбой найти я смог покой, Мне стало чуждо одиночество, когда тебя нет рядом со мной. » Лиза улыбается на слова Глеба и прячет смущение в его груди, ощущая, как он прижимает её к себе, целуя в макушку. — Зарисовка или что-то полноценное, о чëм мне предстоит узнать? — спрашивает Лиза. — У меня слишком много зарисовок, но не меньше и полноценных строк про тебя, — отвечает Глеб, вспоминая сколько заметок в его телефоне, а в компьютере, а на страницах блокнота, который он исписал будучи в рехабе. Очень много. — Может закончим одну совместную работу? — Блять, я же обещал Грише, что приеду в студию через час, — вспоминает Глеб, бегло бросая взгляд на настенные часы. — Тогда я пошла собираться, — отвечает Лиза и выпутывается из объятий Викторова, направляясь в гардероб, — Или, хочешь, езжай, а я подъеду позже. — Нет, поедешь со мной, — утвердительно говорит Лиза, но на принципиальный тон, ещё и с такой бархатной хрипотцой, девушка лишь говорит: — Как скажешь, — она снимает домашний удлинённый свитер и бросает на пол гардероба, оставаясь лишь в стрингах, начиная искать подходящую одежду и это было бы просто, не заметь девушка боковым зрением чёрный, от желая, взгляд Глеба, который стоял в проёме двери. — Нет, — говорит Лиза, когда Глеб делает шаг к девушке, — Глеб, нет, — но парень не слушает и сокращает расстояние, слыша заразительный звонкий смех девушки, который в скором времени сменится на стон. Глеб не любил, когда ему мешают, когда запрещают в прямой или переносном смысле, даже когда это зависит от обстоятельств. Он, в какой-то степени, ребёнок, которому тяжело угодить с каждым годом его взросления, из-за чего требования возрастают, как к себе, так и к окружающим. Глеб привык идти до конца, но у него проблема с градацией важности приоритетов, из-за чего он часто готов пожертвовать работой ради личный убеждений, или пожертвовать часом работы ради нашептываний его имени, на пару с протяжными стонами, сходящими на крик, чтобы потом волна эйфории накрыла прямо на полу гардероба в квартире Лизы. Сейчас эти воспоминания вызвали табун мурашек, из-за чего Лиза поëжилась, пытаясь собраться с мыслями, когда заметила боковым зрением, как Глеб вносит правки в свежезаписанную демку. Они уже второй час сидят над фитом, внося все корректировки, ведь вскоре им показывать конечный вариант песни. Однако, помимо такой работы, у артистов есть ответственность и перед публикой, из-за чего Лизе приходит мысль: — Хочу прямой эфир запустить, давно мы не общались так с фанатами, — говорит Лиза, открывая всем известное приложение. — Можно, — говорит Глеб и надевает наушники, включая записанный отрывок с бриджа, — Запускай, я пока прогоню демку. — Ты её уже шестой раз слушаешь и тебе каждый раз чего-то не хватает. — Я поменял тональность и поставил эффект вакуума, — отвечает парень, нажимая две комбинации клавиш, — Сейчас послушаю и скажу, это секс или вялый секс. — Это как? — с усмешкой спрашивает Лиза, ставя телефон в держатель напротив себя, заблаговременно кинув сообщение в Telegram о том, что запускает прямой эфир. — Когда упал после того, как вошёл. Так себе ощущения, но факт секса остаётся, — поясняет Глеб, откатываясь на кресле в сторону. — Ага, и думаешь, что лучше: закончить без продолжения или все-таки попробовать ещё раз, — на эти слова Глеб вскидывает бровь, а Лиза поясняет, — Я не про тебя. — Не говори мне про своих бывших. — Даже про секс? — Особенно про секс. — Даже, если ты в нём был лучшим? — Лиза говорит с ухмылкой, догадываясь, что парня это зацепит. — Про это можно, — максимально спокойно говорит Глеб, повышая громкость в наушниках. Он хоть и закрыл глаза, погружаясь в атмосферу демки, но видел, как Лиза покачала головой, убеждаясь в его безнадёжности. Для Глеба, как и для многих мужчин, возможность повышать потенциал своего либидо, имело весомое значение, хотя он мог понять обстоятельства, как в его случае, это было связано с приёмом антидепрессантом. Но одно дело иметь логическое объяснение, а другое, допустить эту ситуацию. Где-то его заниженная самооценка всё же просыпалась, что привело к длительному перерыву и синдрому отмены, но ударить в грязь лицом всё равно не хотелось. А после заниженной самооценки, сразу шло чувство собственности, которое отвергало наличие у Лизы других сексуальных партнёров. Сейчас он в её жизни один и других парень видеть не намерен, а если рискнут, то им предстоит узнать что бывает с теми, кто посягнëтся на его. А после этих двух чувств, приходит третье – самовлюблённость, которая сейчас спасала Лизу частично от приступа ревности, особенно в моменты, когда девушка таяла в горячих объятиях, выдавая стон. Девушка знала причину и следствие, как и Глеб, но признаться себе был не готов, ведь тем самым он признается самому себе в страхе быть на втором плане для Лизы, которая отличается своей коммуникабельностью и самодостаточностью. Тема ревности густо весит над парой, которая имеет противоположный взгляд на личные границы друг друга, это то, что стоит решить в ближайшее время, а не кормить под завуалированным чувством заботы. Лиза думает обсудить это после премьеры песни, запуская прямой эфир сейчас, чтобы не терять связь с фанатами. — Всем привет, — говорит девушка, демонстрируя себя, сидящую перед экраном, — Меня хорошо слышно? Надеюсь, картинка не лагает, — девушка читает одобрительные комментарии, продолжая: — Сидим на студии с Глебом, готовим офигенный трек, премьера сегодня, так что ждите, — девушка нажимает на мышку, параллельно зажимая клавиши — У нас уже готов весь материал, осталось собрать воедино. К песне мы подходили серьёзно, вся команда работала над ней. Лиза говорит это и бросает короткий взгляд на экран телефона, где видит неоднозначные сообщения: «Ахахаха» «Мы серьёзно готовились, тупо Глеб на заднем фоне» «Глеб как всегда, ахаха» Лиза прочла сообщения и услышала своеобразный шум от кресла, из-за чего обернулась и увидела, как Викторов катается на кресле по студии, как ребёнок, закручивая кресло, из-за чего оно начинало вращаться. Лиза понимает, как иронично выглядит её утверждение и поведение Викторова на заднем плане, когда он продолжает кататься в кресле и не рассчитав траекторию, врезается в кресло девушки. — Глеб! — Лиза смеётся, когда её кресло отталкивает от стола. — Страйк! — кричит парень и сразу подтягивает кресло девушки к себе, и говорит в камеру, — А вообще, да, мы пишем серьёзные песни. — Видимо демка тебе понравилась, — говорит Лиза, когда парень снимает наушники. — Да, сейчас я тебе кину, — Глеб нажимает на клавиши, берёт попутно сигарету и проводит по колëсику зажигалки, которая не выдаёт пламя. Лиза берёт вейп и наблюдает, как у парня не получается поджечь злощадную сигарету. И сколько он зажигалок уже израсходовал? Но в это девушка вдаваться не будет и просто предложит, знакомую Глебу, зажигалку в металлическом корпусе. Парень с интересом смотрит на предмет в руках девушки, которая слегка улыбается, в голову сразу приходит одна мысль, но озвучивать её парень не стал, вспоминая про прямой эфир. Он берёт зажигалку и с помощью неё поджигает сигарету, выпуская сразу кольцо дыма. — А у меня так и не получается, — говорит Лиза и выдыхает облако дыма. Глеб делает ещё одну затяжку и выпускает два кольца дыма в камеру, чем дразнит девушку, — Блин, у Саши оно большое, но узкое, а у тебя прям широкие вот эти грани, — говорит девушка показывая круг пальцами, и указывая на очередное выпущенное кольцо. — Это ты что показываешь? — с усмешкой спрашивает Глеб, глядя на пальцы девушки. — Кольцо, – без пошлого подтекста говорит девушка, ведь знает – Глеб его придумает сам. — На хуй? — Это два разных слова или одно? — спрашивает Лиза, а парень широко улыбается. — Два, ну, типа, «на» отдельно «хуй». Знаешь, есть напальчник, а есть нахуйчник, — девушка закатывает глаза и бьёт Глеба по плечу, а он заразительно смеётся. — Тогда лучше начленник. — Точно! — Глеб гортанно смеётся, выдыхая дым, пока Лиза делает затяжку вейпа. Глеб на это хмурит брови и Лиза его взгляд замечает, вскидывая изящную бровь. — Что? — Как вы эти дуделку курите? Там же табака почти нет, смолы всякие, дохера добавок. — Ну, мне табак и не важен, вкусно и дым прикольный, — пожимает плечами девушка, нажимая на клавиатуру, добавляя, — Ты сейчас так сказал, как старшее поколение, со старыми устоями. Так автопромы сравнивают. Когда берут себе Мерса, допустим, а вспоминают убитую двенашку. Мол, была лучше. — Я Porsche когда гнал домой, Серёге так же сказал, — говорит Глеб, — У меня же Passat был сначала, потом Priory взял, когда бабки закончились. И мы едем с Серёгой в Porsche, короче, а я ему говорю: «Priora лучше!» Лиза на его ответ смеётся, попутно читая восхищённые комментарии, на которые переключается Глеб, чистая одно из сообщений: — «Лиза, как тебе работается с Глебом?» — читает Викторов, а Лиза сразу отвечает. — Шикарно, мне очень комфортно. — Она меня терпит, — на свои слова Глеб получает укоризненный взгляд. — Нет, правда, мне комфортно, потому что мы можем найти общую волну и благодаря этому работа продвигается. И мы знакомы, достаточно, это имени значение. — Год, — говорит Викторов и тушит сигарету. — Год? — уточняет Лиза и когда понимает, что Глеб имеет ввиду их первую встречу в Санкт-Петербурге, осознаёт, что действительно, без двух месяцев, год, — А, ну, да. — Причём, факт, мы не сразу нашли общий язык. Она со своим рациональным взглядом на мир вот прям выводила иногда. — А он своим пофигизмом, — отвечает девушка, — А потом наши взгляды нашли общие грани соприкосновения и вот, мы тут. — Ну, мы, пиздец, разные, — говорит Глеб акцентируя внимание на третьем слове. — Видимо, не на столько, — отвечает девушка. — Да на столько, потому что за это… — Лиза догадывается, что хочет сказать Глеб, поэтому перебивает его. — За это мы сейчас скинем в Telegram-каналы отрезки с демки, чтобы подпитать ваш интерес и пойдём работать, — говорит девушка. Глеб поджимает губы, приступив желание признаться в чувствах и сразу подхватывает идею Лизы. — Да, мы погнали, поэтому ждите наш трек. Будет мощно, — поддерживает парень и Лиза прощается, помахав рукой в камеру, а Глеб показывает «козу», после чего Лиза завершает прямой эфир, откидываясь на спинку кресла. — Чуть не сказал, — говорит Глеб, понимая, зачем девушка так быстро сменила тему. Глеб поджимает губы и тяжело выдыхает, — Блять, ну, так нельзя, всё равно я где-то спалюсь. — Давай объявим после релиза, — спокойно говорит Лиза, глядя на свои руки, в которых крутила вейп — нервничает, хотя и пытается это скрыть, — Я думала об этом. Действительно, скрывать не получится, тебе сложно скрывать чувства, если честно, мне тоже проблематично не иметь возможность поцеловать тебя или обнять, поэтому можем объявить об этом посте релиза. Девушка говорит это на одном дыхании, ощущая, как пальцы немеют. Она давно не открывалась никому, а афишировать свои отношения публично, ещё и с медийной личностью, которая сейчас была в центре внимания, было для неё вдвойне сложно. Но она понимала, что это будет ещё один шаг для укрепления их отношений. Глеб ждал по просьбе Лизы и готов был ждать ещё столько, сколько надо, но тянуть больше нельзя, к тому же девушка никогда не обесценит чувства Викторова. Ему важно, чтобы другие знали, что Лиза теперь с ним, важно, что именно он имеет право любить её, что он может прикоснуться к её душе и телу. Именно это Глеб и делает, когда разворачивает кресло девушки к себе и Лиза интуитивно поднимет глаза, не успевает поймать момент, как Глеб целует её, запуская пальцы в её волосы. Поцелуй получается аккуратный, чуткий, больше похож на благодарность и Лиза её принимает, улыбаясь и кладя голову на плечо парня. — Мне с тобой так хорошо, — говорит Лиза. — И сейчас будет твоё любимое «но»? — усмехается Глеб, поглаживая девушку по спине, а Лиза целует парня а татуированную шею и приподнимает голову. — Но нужно работать, — Глеб тяжело вздыхает, понимая, что был прав, но не отрицает, а целует тёмную макушку и отвечает: — Погнали, тогда, — Глеб разворачивается к экрану и одной рукой закидывает ноги девушки на свои колени, из-за чего Лиза удивленно на него смотрит, а Глеб с улыбкой поясняет, — Так удобнее. Лиза на это улыбается, но ничего не говорит. Глеб тактильный, иногда даже слишком. Ему важны прикосновения, ощущение руки девушки в своей, расположение его руки на колене девушки, когда они едут в машине, когда Лиза проводит широким движением по его плечам, обнимая и кладя голову на его плечо, когда Лиза так же, как пару минут назад, аккуратно целует его в шею. Поэтому Викторов находит любой способ, чтобы не терять эту связь, которая до этого было недоступна, а сейчас он так легко может быть рядом и совмещать то, что так любит: время с любимым человеком и работу. Наверное, благодаря этому им легко работать, легко найти взаимосвязь и внести изменения, но это лишь сторона одной медали, ведь другая несла на себе тяжёлый смысл написанной песни и все тягости их отношений. 🎶 «Улетай» Эта песня — откровение, как перед друг другом, так и перед слушателями. Эта песня — прощание, способ оставить в прошлом то, что их испепеляло, чтобы никогда не возвращаться к этому. Однако забывать о пережитых тяжелых месяцах нельзя, чтобы помнить, чего им это стоило, дабы сейчас быть вместе. Очередные звонки, когда одиночество накрывает, когда тошно от себя и задыхаешься в собственной комнате. В эти моменты хочется видеть только одного человека. Только она может протянуть руку в этой темноте. Сколько раз он убегал, растворяясь в зависимости, проводя время с теми, о ком девушка никогда бы не узнала… «Улетай» Он хотел всё оставить глубоко в памяти, где постоянные сражения за них будут пройденным этапом, а шрамы на сердце станут напоминаем о бесконечных попытках. Но каждый раз судьба предоставляла новое поле для сражения, где продолжали тлеть чувства. Нельзя всё бросить, даже когда сердце кричит: «Улетай» «Улетай» Пока я в атмосфере, словно пепел, сгораю, Ты тянешь меня в Ад, а я тебя маню Раем. Рядом с тобой не место мне, и я это знаю, Я избегаю тебя, и я сбегаю! А в её душе холод, агония сражения и чужое чувство вины оставили обжигающий след. Она бежит всё дальше, пока снег помогает замести её следы. Сколько раз она мчала по этим дорогам к нему, хотя нужно было сразу уйти. Она спасала, но не выдержала, говоря напоследок: «Прости». Она запирала чувства, чтобы больше не помнить его подружек, алко, сиги, ПА. Но очередной звонок на дисплее и хриплый голос на другом конце провода напомнит, что уже поздно убегать и говорить: «Улетай» Пока я в атмосфере, словно пепел, сгораю, Ты тянешь меня в Ад, а я тебя маню Раем. Рядом с тобой не место мне, и я это знаю, Я избегаю тебя, и я сбегаю! Он спускался всё ниже, привык к агонии и иллюзиям, из-за чего покой был чужд, стабильность не понятна, хаос влëк позволяя всё. Она сделала шаг туда, откуда бежала, решая добровольно остаться. Её бесконечно истязали его персональные демоны, с каждым новым приходом оставляя след на теле, с каждым словом лишая надежду права на существование, с каждым признанием вызывая страх, от которого хочется бежать. Она – холодное солнце, он –обжигающая луна. Она – зима с лучами первого солнца, он – лето с внезапной бурей. Она – свет с мрачными тенями прошлого, он – тьма с израненной душой. Они – противоположности с минимальной возможностью найти общие точки соприкосновения. Оставаться друг с другом сложно, так захотела судьба… Но это не значит, что не возможно. Поэтому пусть эти строчки останутся в прошлом, открывая новые двери: Пока я в атмосфере, словно пепел, сгораю, Ты тянешь меня в Ад, а я тебя маню Раем. Рядом с тобой не место мне, и я это знаю, Я избегаю тебя, и я сбегаю! Последние строчки аккордов зноном напряжения растекается по студии. Последний бридж гитары, последний звук ударных и конечная версия песни заканчивается, опуская биты на ноль. В студии тихо, слишком для комнаты, в которой сидят два человека. Глеб сидел молча, глядя безучастно на монитор, который расплывался не только от отсутствия фокуса, но и из-за соли в глазах. Виктор бегло моргает и пальцами вдавливает глазницы, убирая остатки слëз, проводя ладонью по лицу. Он смотрит на Лизу, которая, отвернулась в сторону, пряча стекающую дорожку слезы на правой щеке. Она облизывает пересохшие губы и делает глубокий вдох, пытаясь отпустить нахлынувшие чувства, которые, как будто пришлось пережить заново за время прослушивания песни. Лиза вздрагивает, когда её руку обжигает прикосновение Глеба, девушка бегло смахивает слезу и поворачивается к парню, у которого сама замечает красноту в уголках глаз. Ему переживать этот период не менее сложно, поэтому акцентировать внимание на сентиментальности она не стала, а лишь нашла в себе силы улыбнуться и припасть к груди Глеба, который обнял девушку, шепча ей: — Если хочешь, не будем её выпускать. — Будем, это, в первую очередь, важно для нас. Путь этот период останется частью нас. — Воспоминание о прошлом, из которого стоит извлечь урок, — говорит в заключение Глеб и чувствует, как Лиза прижимается плотнее. Они нашли те невидимые точки соприкосновения, которые крепче любого металла, которые вечные, словно катализатор в химической связи под названием «любовь». «Ты – тёплая боль до мурашек по телу, Ты придёшь ко мне на порог, если я не приеду. Попытки побега изначально не увенчались успехом, Хотя сейчас это желание возвращается эхом.»