Катализатор

Резкий звуковой сигнал выводит девушку из раздумий и она моментально смотрит на разрешающий сигнал светофора, нажимая на педаль газа, догоняя уезжающую машину. Лиза вновь задумалась слишком глубоко, хотя нет, мыслей не было, их поглотила усталость. Очередной изнуряющий день, где в работу над песней и вокалом ещё добавились съёмки. Лиза была на съёмках у Саши Сахарной, которая сейчас делала обложку альбома для ТДД. Саша была из не многих, кто делал креативные фото и видел креатив в других. Лиза относилась к тем людям, кто одевался лаконично, но тяжелая обувь, кожаные ремни, корсеты, кроп-топы, в основном в однотоне разбавляли яркие аксессуары в виде ультрамаринов, малиновых, алых пиджаков, пальто, бомберов иди рубашек. Лиза была готова креативить и Саше это нравилось, поэтому съемка выдалась удачной, насыщенной, но не менее продуктивной. Поэтому сейчас девушка была вымотана не меньше, чем после многочасовой репетиции, и желание просто поваляться в постели с огромной чашкой кофе, беседуя с Риной, было самое огромное. В принципе, пакет сладкого, выпечки и ореховый сироп для кофе, который лежал в багажнике лишь говорили о её намерениях. Лиза облегченно вздохнула, понимая как мало ей осталось до квартиры, из-за чего усталость дрожью пробежалась по коже и девушка слегка поежилась, прикрыла рот рукой, понимая, что сейчас водители будут лицезреть её виниры. Девушка увидела, что стоять на светофоре придётся долго — Москва это мать пробок, но за такой короткий срок проживания в ней девушка считала путь домой больше отдыхом. Комфортная машины, хоть и не люкс, как раньше, ведь сейчас она откладывает деньги на более нужную вещь, но приятная музыка и алый закат создавали некий уют, который был куда лучше рабочей суматохи и вписок. Кстати, по поводу них… Припев одной из любимых песен сошёл на нет и Лиза посмотрела на телефон, где высветился знакомый ей абонен: «Глеб». Девушка взяла телефон и бросила глаза на бортовой компьютер, отмечая время, которое давно перевалило за шесть часов. Для приглашения пойти на вечеринку — рано, для того чтобы обсудить аранжировку — поздно, а для человека, что тусил вчера до пяти утра как раз подходит. «Если он опять звонит из-за похмелья, то я просто перешлю ему сообщение с препаратами», — об этом думаете девушка перед тем, как ответить. — Да. — Эм, привет, — Лиза слышит совсем не голос Викторова, поэтому сразу спрашивает. — Кто это? — Ты, наверное, меня не помнишь. Я друг Глеба, меня Юра зовут, — девушка сразу вспомнила друга Викторова и музыкального исполнителя Playingtheangel. — Помню, мы уже встречались при не очень хороший обстоятельствах, — говорит девушка, когда вспоминает, как привозила лекарства и рассказывала о всей очередности их приёма Юре, а не спящему Глебу, — Что-то случилось? Почему ты звонишь с телефона Глеба? — Фигня в том, что обстоятельства повторяются, — эта фраза сразу Лизу напрягает, — Короче, он перебрал, скорее всего веществ. Его колотит, он какую-то дичь несёт. Из последних вызовов твой и Серафима, но второй явно чувствует себя не лучше, а ты… — А я в это вмешиваться не буду, — сразу говорит Лиза и слышит какие-то странные стоны на фоне. — Блять, — ругается парень, явно на ситуацию, что развернулась перед ним, после чего шум проходит и парень говорит вновь, — Слушай, я понимаю, ты не обязана… — Если понимаешь, то зачем звонишь? — девушка начинает нервничать и двоякое чувство скребется под кожей. Лиза слышит, как парень тяжело вздыхает, но всё же говорит: — Он звал тебя. Я подумал, что вы близки и раз ты в прошлый раз помогла, то и сейчас сможешь, — Юра набирает воздух, — Я знаю, он проблемный и у тебя полно причин не вмешиваться в это всё. Я никто, чтобы просить, но я не вытяну его отсюда, вести в наркушку не вариант и… Девушка не слушает уже следующие слова и убеждения, а борется сама с собой, с каждым разом чувствуя, чир сердце вновь побеждает здравый смысл, поэтому можно практически сразу отключается, позволяя эмоциями взять верх. — Диктуй адрес, — говорит холодно девушка и рука зависает над экраном телефона, чтобы ввести в строку навигатора нужный адрес. Она определённой об этом пожалеет, но не сейчас, когда машину нужно развернуть на 180 градусов и выжимая педаль газа. Лиза приезжает вскоре после звонка, квартира, где жил парень оказалась не так далеко, как она думала, исходя из указанного времени навигатором, или же она приехала на столько быстро. Юра уже встречал её с открытой дверью, в глазах читалось беспокойство и вина, первое вызвано состоянием друга, второе положение в которое он ставит девушку. По уставшему взгляду Лизы не сложно было догадаться, да и ситуация её точно не радовала, из-за чего карие глаза стали совсем тёмные и безэмоциональные. Юра про девушку почти ничего не знал. Слышал пару раз от Глеба, видел на вписках, как она лекарства приносила, в сторис неоднократно появлялись вместе. Сначала вообще решил, что она спит с ним и помогает справиться с эмоциональной нестабильностью, но потом выяснил обратное по словам Глеба: «Лиза? Нет, она больно правильная.» Юра заметил, что друг говорил это с некой гордостью и его это даже радовало, но по итогу так и не знал об их отношениях и есть ли они вообще. Лиза была одной из не многих, о ком Викторов не рассказывал, Юру это напрягало, но музыкант упорно молчал, как и о его зависимости, которая увеличилась в масштабе влияния. Перфилов исходя из её медицинских навыков узнал, что она медсестра, поэтому у него не было других вариантов, как звонить именно ей, да и размытая психика Глеба на тот момент звала именно её. Возможно, государственная больница или скорая справилась бы быстрее, но для музыканта это был бы очередной инфа-повод и возможность подорвать его положение. Путь нынешняя ситуация ставит в неловкое положение его, создаёт проблем Лизе, но Глеба надо было вытягивать, это был приоритет Юры на данный момент. — Он сам тебе позвонил? — спрашивает Лиза, сбрасывая тяжёлые кроссовки и бомбер ядерного зелёного цвета. В её руках уже есть всё необходимое, вплоть до капельной системы и растворов. — Да, где-то полчаса назад, — отвечает парень и ведёт девушку в ванную, — Он ворвался, бредил. Потом я его нашёл здесь, предлагал пойти со мной, но он упирается, а после приступа психоза вообще ничего не хочет. Лиза толкает дверь ванной и застывает в проёме: Глеб сидел на кафеле, облокотившись на плитку спиной, согнув ноги в коленях и обнимая их разбитыми, в районе костяшек, руками. Взгляд в никуда, зрачки буквально закрыли всё, из-за чего взгляд был похож на волчий, тело подрагивало в легком треморе, а дыхание было похоже на то, как будто Глеб пытался согреться, судорожно выдыхая воздух. Лиза сделала аккуратный шаг вперёд, обращаясь к Юре шёпотом: — Руки сам сбил? — Да, в приступе, — говорит Юра достаточно громко и чётко, но Лиза показывает, чтобы он был тише. Лиза заходит за дверь и видит следы стекающей крови с плитки, понимая их происхождение. — Давно так сидит? — С момента, как тебе позвонил. Девушка подходит аккуратно и становится напротив Глеба, присаживаясь. Она осматривает его опустошённый взгляд, который спрятан за растрепанными кудрями, как окровавленные руки в напряжении держат дрожащие ноги. — Глеб, — говорит Лиза и Викторов поднимает свой волчий взгляд. Она сглатывает, по телу бегут мурашки и тревога тянет её назад, но девушка не отходит. — Ты приехала? — Конечно, — с уставшей улыбкой говорит девушка и тянется рукой не спеша, — Можно дотронуться? — Зачем? — с дрожью в голосе говорит парень, когда видит ладонь Лизы рядом с собой. — Чтобы ты знал, что я рядом, — парень ничего не отвечает, а Лиза аккуратно тянется к парню и касается его плеча, он вздрогнул, но не оттолкнул. Лиза положила вторую руку на предплечье и наклоняется низко, так, чтобы Глебу было видно её лицо сверху вниз. Виктор моргает медленно, но дрожь всё ещё не проходит. — Тебе холодно? — спрашивает девушка. — Страшно, — парень поджимает губы и зажмуривается, — Они придут за мной, когда я буду слабым. Они любят приходить и сейчас придут, потому что я обещал, но не смог. — Кто придёт? — спрашивает девушка и кладёт голову на предплечье, чтобы не прервать зрительный контакт, когда парень отворачивается. Глеб тяжело выдыхает и говорит: — Демоны, — девушка поднимает обе руки на его плечи и привстает, чтобы обнять. В нос бьёт запах его древесного парфюма, сладковатый запах, похожий на кальян, которым пропахла вся одежда музыканта и резкий ели уловимый запах пота. Лиза поглаживает его плечи и кладёт подбородок на макушку. — Они тебя не одолеют, — Лиза чувствует, как дрожь ушла со всем, а на смену ей пришёл жар. — Они боятся тебя. — Почему? — тихо спрашивает девушка, не отпуская и прижимаясь щекой. — Когда думаю о тебе, они уходят. Я так долго звал тебя, боялся, что не услышишь, а они меня уничтожат. Но ты тут, всё хорошо. Глеб уткнулся девушке в плечо и положил руки на её лопатки, аккуратно, почти невесомо. Лиза чувствует, как затуманенная психика и бред от веществ уходят от паранойи в более лёгкую фазу депрессии. — Пойдёшь со мной? — говорит Лиза, когда ощущает, как парень начинает сжимать её талию. — Зачем? — Тебе надо отдохнуть. Надо же будет как-то с демонами бороться. — Зачем? Я не хочу, — Глеб поднимает стеклянные глаза, а Лиза перемещает ладони на его щеки и спокойно продолжает: — Ты отдохнешь, а я буду тебя от них охранять. Ты поспишь и их завтра не будет, они уйдут, потому что я по-прежнему буду рядом. Они не смогут тебя достать. Хорошо? Лиза аккуратно проводит по его левой щеке, а потом по правой, убирая спутанные волосы, продолжая поглаживать большими пальцами. Страх сделал Глеба своим пленником, из-за чего дрожь иногда проскальзывала, пока его угнетенный разум строил иллюзии в своей голове. Музыкант выдыхает и медленно кивает, расслабляясь, позволяя Лизе гладить его кучерявую голову. Парень кладёт её на плечо и Лиза прижимает за затылок сильнее, ощущая крепкие объятия. Лиза поворачивается к двери, где с замиранием смотрит на всю ситуацию Юра, молча моргая и не в силах что-либо сказать. Казалось, что страх в этой квартире не коснулся только хрупкой девушки, которая сидела на кафеле, убаюкивая фантазию музыканта, которая так любезно разыгралась. — Пойдём со мной, ляжешь, — голос Лизы звучал как колыбельная в голове Глеба и он только молча согласился, вставая вслед за девушкой, которая вела его к большому дивану. Юра молча шел следом и девушка только попросила найти швабру или взять вешалку, чтобы она могла смастерить штатив. Музыкант только кивал и угукал, чтобы не потревожить тот остаток спокойствия, который мог легко исчерпать себя. Лиза села рядом с Глебом, который начинал морщиться и медленно проваливаться в сон. Девушка лишь успела дать немного успокоительного и обезболивающее, которое так любезно в совмещении с первым препаратом тянуло в сон ещё больше. — Лиз, — ели говоря тянет Глеб, повернувшись на бок. — Что? — девушка бережно бинтует руки, проверяя реакцию на чувствительность, больше рефлекторно, ведь она знает, что парень вряд ли что-то почувствует или запомнить. Она заканчивает и гладит его по кисти поверхностно, продолжая держать за руку, которую парень не соглашается отпускать, когда Лиза пробует её забрать. — Ты злишься на меня? — она хмурится, но машет головой, подтверждая жест ответом. — Нет, — девушка дала ответ достаточно быстро. — Врушка, — тянет с улыбкой парень и проваливается в сон окончательно, расслабляя хватку. Лиза не сразу понимает это, ведь её мысли заняты последней фразой Глеба и то, как быстро он успокоился. Девушка сразу приложила руку к запястью Глеб, считая пульс и облегченно вздохнула. А что она хотела после подобного приступа ажитации? Она молча наложила жгут и позвала Юру, чтобы он придержал руку парня, перед тем как она поставит капельницу. Лиза поставила её очень быстро, поэтому после того, как девушка урегулировала скорость, она устало села на кресло напротив. — Спасибо, — кратко говорит Юра и свесив руки с колен, смотрит на девушку, — Я бы сам не справился. Что это было вообще? Передоз? — Сплюнь, — отвечает Лиза и хмурится, — Типичное эмоциональное возбуждение, если была агрессия, галлюцинации, тем более тревожного характера и с выраженным чувством страха, то скорее всего это была соль, при чем хорошего качества, раз его так унесло. — Он был на вписке… — Вчера, я знаю, — отвечает девушка, — Я тоже была, но когда Сидорин начал исполнять, я уехала. — А ты сама как? — неуверенно спрашивает Перфилов. — Я не употребляю. Самое крепкое в моей жизни это был стакан самогона и то на спор, — девушку передёрнуло, — Гадость. — Значит и правда правильная, — усмехнулся парень. Лизе не сложно было догадаться, что хоть минимальную информацию, но парень знал о ней. — Правильная бы здесь не сидела. — Он звал тебя, сказал, что ты всё поймёшь. У меня не было выбора, а когда он руки начал сбивать… — Это было моё решение приехать, — сразу говорит девушка, — Кстати, не останавливай агрессией в приступе агрессии другого, человек тогда ещё больше звереет. Это я на будущее, — говорит девушка, хотя надеется, что это не понадобится. — Ты работала с такими? — Перфилов как будто не хотел называть вещи своими именами, или не хотел признавать это. — Жила, — говорит девушка и грустно улыбается, из-за чего усталость на её лице видно ещё больше, — Я видела делирий, хоть первичный, хоть повторный, как и у глубоко зависимых, так и у новичков. — А в чем разница? — В толерантности к веществу. Если один наркотик чистый, но сильный, а организм не привык, то происходит это, — показывает девушка на спящего Глеба, — Если примет ещё раз что-нибудь подобное, то баловство превратиться в зависимость с повышенной толерантностью, которую надо будет кормить большей дозировкой. — Так же будет передоз, — хмурит брови парень. — Объясни это убитой нервной системе и эгоизму человека, которые у зависимых похожи на оголённый провод. Поэтому, не хочешь каждый раз испытывать чувство вины, звоня мне, побереги его от этого. — Ты можешь с этим помочь? — спрашивает тихо Юра, а девушка трет переносицу и отвечает. — Юра, я ему это предлагала. Он просто не хочет останавливаться, — Лиза говорит это спокойно, рассматривая умиротворенного Викторова, поэтому не замечает, как Юра осек себя на полуслове, выдавая какой-то непрочитанный звук и сразу закашлял. Лиза почувствовала, как начинает проваливаться в усталость и её глаза медленно закрываются, но сразу взбодрила себя и отреагировала на звонящий телефон Глеба. Телефон лежал недалеко от девушки, поэтому дотянуться было не сложно, она уже хотела отдать его Юре, но увидела знакомый номер подруги. — Привет, Рина, — говорит Лиза с наигранной бодростью. — Чего? Мать, ты что-ли?! Я тебе звоню, ты не берёшь. Я решила сразу Глебу звонить. Ты где вообще? — Я телефон на беззвучный поставила, — говорит Лиза и смотрит в сторону бомбера, в котором оставила телефон, — Я помогала Глебу, скоро буду дома и наберу тебя. — Помогала Глебу? Чем это? — улыбка красовалась на лице Рины и Лиза это слышала в интонации, из-за чего закатила глаза. — Расскажу, но потом. Всё, давай, — говорит с улыбкой девушка, а подруга на другой стороне провода широко улыбается. Лиза сбрасывает звонок и внимательно смотрит на список вызовов, она бегло смотрит на Юру, а потом слегка усмехается, после чего откладывает телефон. — Тебе надо ехать, — говорит Перфилов, осматривая Лизу. — Капельница ещё не закончилась. Снять надо будет. — Ну, это я сделать смогу, — говорит парень и усмехается, а Лиза вскидывает брови, — Что? Бывал опыт. — Точно? Сначала систему надо перекрыть, потом… — Я знаю, — говорит настойчиво Юра и Лиза сдаётся, она понимает, что усталость её съела окончательно и она даже не представляет, как будет ехать обратно и говорить с Риной, которой обещала рассказать все подробности. Девушки осматривает Глеба, отмечая, что он лежит неподвижно, но грудная клетка вздымается ровно, брови разглашены, губы приоткрыты из-за полной расслабленности. Она опустила глаза ниже, глядя на перебинтованные руки, которые ещё вчера ловко играли на струнах гитары, показывая ей всё новые вариации. Как она пыталась выучить новый приём, а парень поправлял её, но делал это так аккуратно, что даже непривычно. Глебу самому это ощущение казалось забытым. Скорее всего, последний раз искреннюю заботу он ощущал с Дашей, бывшей женой, но очень давно и их последние месяцы отношений были больше пробными, поэтому поддерживать их было уже не возможно. В других, он в основном топил своих демонов, которые приходили в различных формах. Но как держаться, если то, что тебя лечит морально, в итоге убивает физически, а после добивает чувствовать вины и слабости. Лиза знала, Глеб несчастен. Он живёт ложной эйфорией. Лиза знала, Глеб зависим. Но в той мере, чтобы вырваться самостоятельно. Лиза знала, Глеб понимал своё положение. Но он мог найти свой стоп. Глеб справиться самостоятельно, Лиза просто поможет ему переболеть, но не станет его спасением. Как жаль, что она была права только на половину из этих нюансов. — Ладно, я поехала, — устало говорит девушка и выпрямляется и показывает на таблетки на столе, — Вбей мой номер, сообщишь, как проснётся. Я напишу что, за чем принимать. Лиза накидывает бомбер и устало тянет пятки кроссовок, ели натягивая из-за плотной шнуровки. Юра стоит в небольшом коридоре, по нему видно как сильно его съедает неловкость, но девушка молчит. Специально. — Спасибо, — говорит парень. — На здоровье, — с усмешкой отвечает девушка, — Не говори, что я приезжала, ему не надо знать все подробности. — А таблетки и капельницу я как объясню? — Придумай, ты находчивый. Придумал же, что я у Глеба была последняя из вызываемых, а он мне вчера даже не звонил, не то чтобы сегодня, — говорит холодно девушка, вспоминая список вызываемых номер в телефоне Глеба и наблюдая за тем, как Перфилову становится неловко. — Я тебе уже объяснял причину. — Я не единственный человек, который может помочь ему. — Ты одна из не многих, кто это делает, — отвечает парень и продолжает, — Я не знаю, что вас связывает… — Работа и человеческие отношения, — быстро отвечает девушка, а парень поджимает губы и слегка улыбается. — Как скажешь, — Юра смотрит на девушку весьма заинтересовано и она это понимает. Лиза совсем не глупая и читает эмоции лучше слов, работа такая, да и жизнь её опытом не обделила. Перфилов это понимает, поэтому сейчас ведёт немой мимический диалог, который девушка прекращает. — Я поеду, — говорит Лиза и открывает дверь, — Про капельницу знаешь, про таблетки напишу, про перевязки тоже. — Хорошо, — усмехается Юра и не убирая улыбки продолжает на нее смотреть. — Что? — Забавная ты, когда пытаешься быть равнодушной. — Ещё одна фраза с использованием твоей проницательности, кину в чёрный список и будешь разбираться сам, — девушка указала на него указательным пальцем и Юра поднял руки вверх в жесте «сдаюсь». Лиза тяжело вздохнула и решила больше не задерживаться, помахав рукой и выходя за двери квартиры, стремительно спускаясь вниз. Юра провёл Лизу взглядом и сразу погрустнел. Он не сказал ей самого главного — это не первый прилёт Глеба, не первый диллирий на фоне наркотиков и не первый раз, когда ему приходилось наблюдать за тем, как его друг из эйфории уходит в депрессивно-агрессианое состояние. Сказать он не мог, потому-что друг просил, да и из их разговора он понял кое-что важное — Глеб к девушке неравнодушен и это одна из самых больших его проблем. — Ты, долбоëб, на регулярной основе закидываешься хуйней всякой, — Перфилов говорит ровно, но беспокойство Викторов слышит. — Пару раз в неделю, не каждый день. Сегодня только понедельник, — отвечает Глеб, делая затяжку. — Сегодня среда, Глеб, — на слова друга, Викторов смотрит в телефон и поднимает брови. — Хера, и правда. — У тебя дни вылетают просто из жизни. — Ну и хуй с ним. — Не хочешь профессиональной помощи, поговори с Лизой, она же медсестра, подскажет что-нибудь. — Её триггерит от меня и всех наркош с прилётами. Не вздумай, блять, ей говорить, — сказал Глеб, сбрасывая сигарету, — Если она узнает, это пиздец будет. — Ты боишься, что она привяжется, когда будет спасать тебя? — Перфилов делает пальцами кавычки на предпоследнем слове. — Она привяжется? — усмехается Викторов и смотрит на серое небо Москвы. — Блять, Глеб, ты в че в неё… — Хуй его, — раздражённо бросает парень, — Меня бесят мои чувства, голова начинает болеть, а она вся такая правильная, что меня трусит, блять. — Так поговори с ней. Вы взрослые люди, к чему-то да придете. Чё ты себя этой хуйнёй травишь, лишь бы не думать о ситуации? — Я — больной с психикой мудак, с кучей зависимостей, где из стабильности, только вышеупомянутые загоны и полёты под веществами. У неё уже один такой был, даже вышла за него. Я под венец звать не буду, но быть очередным гондоном в её жизни не хочу. Я даже говорить с ней об этом не буду. — Может её чувства не взаимны, а ты мозг и себе и мне ебешь. Глеб широко улыбается, но в улыбке нет и капли радости, лишь искренняя печаль. — Тогда я всё правильно делаю, — говорить парень и делает два больших глотка из бутылки виски, которая стояла на столе. Юра закрывает глаза и тяжело выдыхает, опуская лицо в ладони, вспоминая последний их разговор и осозновая всю серьёзность ситуации. «Книги и врачи ответов мне не давали, Почему мы не можем спасти себя сами. Зачем мне искать лекарства, они лишь помеха. Ты– моё плацебо, ты — моя замена»