Нет никакой другой стороны

Оби-Ван резко оборачивается. Рука сама дёргается к поясу, и, разумеется, находит пустоту. Кеноби обязательно бы поразмыслил, почему даже после смерти его первый инстинкт — хватать меч и защищаться, но сейчас не до того. Он слишком поглощён тем, что видит. Ничто начинает принимать очертания. Это нельзя сравнить ни с рассеивающимся дымом, ни с проявляющимся рисунком, вообще ни с чем реальным; просто сознание начинает регистрировать нечто там, где раньше не было ничего. Появляется низ и верх, ближе и дальше; и посреди этой новой определённости, которая всё больше напоминает Оби-Вану конкретный, когда-то уже виденный пейзаж, кто-то стоит. Кеноби не может определить расу неизвестного, хотя что-то в нем кажется ужасно знакомым. Должно быть, они встречались раньше, и Оби-Ван досадует на свою память. Странно, что она продолжает подводить даже после смерти. Что-то здесь не так, но Кеноби не успевает сосредоточиться на этой мысли. Потому что незнакомец делает шаг в его сторону. А потом ещё один. Он двигается мягко, будто крадучись; его поза смутно знакома Оби-Вану — чуть сгорбленные плечи, заложенные за спину руки. Кеноби окидывает незнакомца взглядом, пытаясь зацепиться за что-то еще и подтолкнуть свою память. Красноватая кожа, темные косы, белая броня, плащ — всё это не говорит ровным счётом ни о чем. Наконец он смотрит незнакомцу прямо в глаза. Дежавю накатывает мгновенно; теперь Кеноби готов поклясться, что они уже встречались. И скорее всего пытались друг друга убить: что-то в этих жёлтых сощуренных глазах вызывает неприятный холод под ложечкой и забытое, недостойное джедая чувство глухой отчаянной ярости. От незнакомца веет угрозой — это Кеноби, бывший генерал и эксперт по плохим предчувствиям, может сказать наверняка. И так как путь к агрессивным переговорам отрезан — не хватает лайтсейбера — Оби-Ван решает вступить в обычные. Возможно, не лучшее решение, но других идей продолжающий подводить мозг предоставлять не собирается. В конце концов, вряд ли у него выйдет умереть во второй раз. — Приветствую, — начинает он. — Извините, что-то не припомню, где мы с вами раньше встречались. Он слегка морщится; формулировка, конечно… Будто юный Скайуокер пытается вступить в переговоры. Скайуокер… Оби-Ван обрубает мысль на середине. Незнакомец останавливается. Его застывшее, будто маска, лицо оживает, в очень знакомых глазах мелькает замешательство. Оби-Ван растерянно хмурится — он что, не ожидал, что с ним заговорят? На секунду Кеноби теряет фокус. И тут же об этом жалеет. За мгновение незнакомец оказывается рядом; он нависает над Оби-Ваном, его лицо снова непроницаемо угрожающее. Кеноби поспешно отступает назад. — Спокойно! Я не желаю вам зла, — Сила, как же неубедительно он звучит, — уверен, нам стоит сначала всё обсудить. Незнакомец скалится. Исходящая от него холодная угроза сменяется почти обжигающей яростью. — Не заговаривай мне зубы! — шипит он. Оби-Ван успевает подумать, что точно где-то слышал похожий голос. Но неизвестный не даёт мысли развиться; он кидается на Кеноби. Тот действует на инстинктах: отскочить, принять устойчивую позу, вскинуть руку, призвать Силу… Сила не повинуется. В следующее мгновение Кеноби висит в воздухе. Его горло сдавливает жёсткая рука, кожу цепляют кончики когтей. Оби-Вану не больно, он не задыхается — видимо, умереть здесь всё же нельзя — но вырваться у него не выходит, а попытки дотянуться до противника ничего не дают. И, что гораздо хуже — он не чувствует знакомого присутствия Силы, на которое так привык полагаться в бою. Жуткие пылающие глаза оказываются совсем рядом; если бы его противник был жив, Оби-Ван чувствовал бы дыхание на своей коже. — Лживое джедайское отродье, — звучит у самого его уха. Оби-Ван лихорадочно соображает; Сила не могла его покинуть, сейчас она близка как никогда, ею пронизано всё вокруг — только протяни руку. Она просто… другая, и не действует так, как он привык. Надо придумать, как до неё дотянуться. Незнакомец с силой встряхивает его. — Хватит с меня ваших игр, — рычит он прямо Кеноби в лицо; тот невольно морщится, стараясь не отвлечься и не потерять мысль. — Сейчас ты расскажешь мне всё, что знаешь и расскажешь кратко. Иначе, клянусь предками, я придумаю, как заставить тебя страдать. Оби-Ван понятия не имеет, о чем он, и не хочет вникать — сейчас не до того. Отвечать тоже не собирается; во-первых, непонятно, что отвечать; во-вторых, вся эта ситуация вызывает у Кеноби странные, не до конца сформированные ощущения, которые сейчас совершенно не время анализировать; а в-третьих… Кеноби прикрывает глаза, отчаянно надеясь, что его догадка верна; призывает Силу. И всё вокруг исчезает.