Неправильно

Хосок паркуется на стоянке рядом с клубом и спешит зайти внутрь — его уже ждут. Как только он заходит, басы тут же ударяют по голове, вибрацией отдаваясь в теле. Сладкий запах сигарет смешивается с алкогольными парами, которые выдыхают веселящиеся посетители. Он проталкивается сквозь танцующих людей, сам при этом двигается в такт музыке, ловит тянущиеся к нему руки какой-то девушки и ловко закручивает её, не давая себя коснуться. Чон видит розовые волосы друга за барной стойкой, который опрокидывает в себя стопку. — Решил начать без меня? — он заваливается на Чимина. Парень пригибается к столу под весом друга и пытается выкрутиться из медвежьих объятий. — Ты всё равно не пьёшь. — Чимину всё же удаётся выбраться. Хосок посмеивается и заказывает у бармена безалкогольное мохито, обсуждая с другом прошедший день. Однажды в студенческие годы он так напился, что проснулся в другом городе у незнакомого парня и без воспоминаний о последних нескольких днях в голове. С тех пор он отказался от алкоголя, но это не мешает ему ходить в клубы на попойку с друзьями. Наоборот, в этом отказе сплошные плюсы: не болит голова наутро, всегда есть возможность сесть за руль самостоятельно и не ждать такси, меньше денег уходит на развлечения. Его пьянят другие вещи. Например музыка, которая проникает в каждую клеточку тела, стоит им с Чимином оказаться на танцполе. Он отдаётся битам, запрокидывая голову назад и всматриваясь в потолок, где бегают разноцветные огоньки. Хосок плавно двигается в такт, выгибается, поднимая руки вверх, и внезапно ощущает чужие руки на своей талии, а затем и тело, что крепко прижимается к нему со спины. Это вторая вещь, от которой он пьянеет. Широкие ладони проходятся по бокам шатена, спускаются на бёдра и утягивают за собой в плавные покачивания. Хосок чувствует горячее дыхание на шее и готов расплавиться от поцелуя в шею, который тягучей патокой стекает вниз. Он откидывает голову на плечо незнакомца, отдаваясь моменту, и прижимает чужие руки своими крепче к бёдрам. Хосок виляет задом и разворачивается, кладя руки на плечи парня. Его взгляд с расширенными зрачками подёрнут алкогольной дымкой, и Чон не уверен, только ли дело в алкоголе. Парень расплывается в улыбке, рассматривая Хосока и скользя руками на ягодицы. Он вжимает шатена в себя и впивается в губы мокрым болезненным поцелуем. Хосок чувствует резкий запах и горечь алкоголя. Слишком много. Шатен упирается руками в широкую грудь незнакомца, поймав приступ тошноты и отвращения. Парень отрывается от терзания губ, пьяно ухмыляется и припадает к открытой шее, начиная вылизывать её. Чон спешно выпутывается из объятий и пропадает в толпе. Его аж передёргивает от липких касаний. Добравшись до барной стойки, чтобы запить едкое послевкусие, Хосок рассматривает большую доску за барменом, решая какой коктейль выбрать. — Позвольте вас угостить, — рядом появляется парень. — Я не пью алкоголь, — Хосок отвечает с дежурной улыбкой, рассматривая улыбающегося брюнета. Довольно симпатичный. — И что? — десневая улыбка прячется за очаровательным бантиком губ. Хосок готовится отбиваться от настойчивого желания переубедить его. — Есть же куча безалкогольных коктейлей. Кислое, сладкое, горькое? — Сладкое, — удивлён. Его не собираются спаивать? — Такое же сладкое, как вы? — игриво стреляет глазами, от чего Хосок застывает и прыскает от смеха, — простите, это было ужасно. Незнакомец посмеивается, отворачиваясь, и заказывает безалкогольную пина коладу, а себе хай-вэй. Хосок заинтересованно рассматривает аккуратные черты лица. Парень выглядит кукольно, но и вместе с тем мужественно. Как такое вообще возможно? — Мин Юнги, — брюнет протягивает ладонь. — Чон Хосок. Они выпивают свои коктейли за непринуждённой беседой и уходят на танцпол, где бережливые касания становятся распаляющими, и хочется большего. Хосок трепещет под нежными пальцами, что обволакивают его талию, и сам предлагает уединиться в машине — он знает безлюдное место. Юнги соглашается, шутливо добавляя: «Даже если ты маньяк, я буду рад умереть от твоих рук», на что шатен смеётся и по дороге к машине, пишет Чимину сообщение, чтобы тот его не искал. Стоит им только отъехать от стоянки, Мин опускает стекло и высовывается головой наружу. Хосок поглядывает, как Юнги ловит лицом потоки ветра, мурлыча игравший по радио трек, и завидует такой внутренней свободе, что сочится из парня. Через время он возвращается в салон, однако окно не закрывает, позволяя ночной прохладе гулять по салону. — Кажется у меня замёрз нос, — брюнет прикладывает ладонь к носу и хихикает, а потом резко оказывается рядом с лицом Хосока, от чего тот едва дёргается, — проверь. И тычется носом в щёку. Хосок не успевает согласиться — нос действительно холодный, как Юнги спускается на шею, принюхиваясь. Внутри всё замирает. Чон едва может сфокусироваться на дороге, чуть не пропустив нужный поворот. — Ты вкусно пахнешь, — Юнги шепчет на ухо, задевая губами кожу. Руки с силой сжимают руль, потому что желание ответить на провокацию очень сильное. Этот парень удивительным образом переворачивает всё внутри, и Хосок предчувствует, что это будет не просто обычный одноразовый секс с незнакомцем. Он заворачивает в нужный тупик между домами и останавливается. Стоит мотору замолчать, Юнги переходит в наступление. Он поворачивает голову шатена и впивается в губы. Хосок чувствует остаточный привкус сладкого алкоголя и, кажется, пьянеет. Он не знает, как по-другому объяснить лёгкость в теле и ватность разума. — Смазка и презервативы в бардачке? — Юнги отстраняется. Хосок не сразу понимает суть вопроса, машинально кивая, и отодвигается подальше. Сердце бешено колотится, пытаясь достучаться до хозяина, чтобы тот пришёл в себя и начал дышать, возвращая кислород в тело. Мин смотрит на парня и не может сдержать умилительной улыбки. Его приоткрытые тонкие губы, жадно хватающие воздух, очаровательные щёчки и глаза, в которых Юнги тонет. Всё это не может съесть темнота в салоне. Правда, Юнги не уверен, что Чон не пил, потому что зрачки расширены, а движения заторможены. Он упирается рукой в спинку, приближаясь к парню. — Мой хороший, — берёт пальцами подбородок в плен и заглядывает в глаза, — всё в порядке? Если не хочешь, разъедемся по домам с миром. — Хочу, — Хосок тычется в губы. Чон пытается сдержать рвущиеся наружу слёзы. Брюнету не обязательно знать, что нежность и забота, в которых он буквально топит Хосока, зажигают в нём яркие звёзды, что тычутся своими уголками по всему телу. Юнги улыбается сквозь поцелуй и отвечает на отчаяние, которым пропитано желание Чона. Нежность чередуется с безумной страстью, распаляя обоих. Хосок вбирает в себя язык брюнета и начинает посасывать, пока Мин исследует руками чужие бёдра. Ему безумно нравится, как шатен несдержанно сминает и кусает губы, толкаясь языком внутрь. — Перелезай назад, — Юнги заставляет себя оторваться от сладких губ и по-хозяйски лезет в бардачок. — Назад? — удивляется. — Ну да, — Мин отвлекается, непонимающе смотря на парня, — там же удобнее. Хосок послушно и немного неуклюже из-за мешающегося руля стягивает кеды, в то время как Юнги рыщет по бардачку в надежде всё же найти необходимые предметы. Тюбик находится не сразу, ему приходится шарить среди бумаг, кажется пачки салфеток и чего-то ещё не опознанного. Он находит заветный тюбик с пачкой презервативов и закрывает окно, оставив небольшую щёлку. Когда Чон покидает сидение, Юнги сдвигает его и проделывает тоже самое со своим, покинув салон. — Иди ко мне, — оказавшись снова в салоне, Юнги тянет парня на себя. Чон седлает его и упирается руками в сидение за головой Юнги, всматриваясь в лицо. Ему сложно удерживать долгий контакт с чёрными глазами, что, как ему кажется, смотрят на него с любовью, поэтому он вновь припадает к губам, перемещая руки в волосы, которые оказываются очень мягкими. Он почти не ощущает, как с него снимают куртку, увлёкшись пухлыми губами. И даже послевкусие алкоголя не мешает ему наслаждаться. Сильные руки, взявшись за ягодицы, притягивают ближе. Теперь в задницу упирается чужое возбуждение, когда его собственное оказывается зажато между телами. Длинные пальцы пробираются под футболку, нежно оглаживая выступающие позвонки и лопатки, а потом, несильно надавив на кожу, ведут вниз. Хосок млеет и почти стонет, когда Юнги расстёгивает его ширинку, ослабив давление. Одной рукой он начинает гладить член через бельё, а другой зарывается в волосы, перебирая пряди и слегка массируя кожу. Он любовно мнёт губы, толкается языком, ненадолго задерживаясь внутри, прикусывает язык и всасывает его. Мин ладонью давит на голову, вынуждая шатена стать ещё ближе, и наращивает темп, будто это самый вкусный леденец в его жизни. Юнги прекращает наглаживать член и отрывается от губ. Этот парень оказывается слишком вкусным, чтобы упустить возможность попробовать каждый миллиметр кожи, поэтому Юнги тянет футболку вверх. Ему открывается стройное тело со слегка выпирающими рёбрами. Он недолго осматривает чуть подрагивающего парня и кладёт руку на затылок, вновь привлекая к себе. Начинает с шеи, возле ушка, линия челюсти, щёки и, наконец, губы. Второй рукой он пробирается под бельё и добирается до ягодиц, крепко вжимая в себя. Хосок стонет в тягучий поцелуй, чувствуя чужое возбуждение задницей, и толкается навстречу несдержанно. Он пробирается руками под футболку к горячему телу. Ему хочется исследовать брюнета, быть как можно ближе, пробраться за грудную клетку, чтобы остаться там навечно. Юнги содрогается, когда он задевает затвердевшие соски, и усмехается в губы парня, начиная массировать чувствительные горошины. Юнги шикает. Остатки алкоголя и нега от ласк заставляют откинуть голову и сильнее вцепиться в ягодицы. Он чувствует как футболку задирают и горячий влажный язык касается сосков. Дыхание перехватывает, а перед глазами плывёт. Брюнет оттягивает Хосока за волосы, гипнотизируя глазами. — Снимай джинсы, — Хосок успевает задеть кончиком языка бусину, из-за чего по спине Юнги пробегает разряд тока, — маленький дьяволёнок. — Не нравится? — Хосок упирается в грудь парня и смотрит самыми невинными глазами. — Нравится, — коротко целует, — но есть шанс, что я кончу, прежде чем войду в тебя. Хосок хихикает и стекает с колен на сидение. Мин всё это время, пока тот стягивает джинсы с бельём, покрывает открытую шею и плечи нежными поцелуями, от чего Чон плывёт и не может унять дрожь в пальцах. Как только парень освобождается от ненужной одежды, Юнги ловит его губы и опускает руку на возбуждённый член. Он перебирает яички и кольцом из пальцев проводит по стволу. Хосок стонет и впивается пальцами в руку, расставляя ноги шире. Узловатые пальцы очерчивают вены и накрывают ствол широкой ладонью. Юнги медленно двигает рукой, неторопливо сминая чужие губы. Хосок от сладостной пытки содрогается. Ему до чёртиков приятно, как мягко и нежно его касаются, как Юнги рвано дышит. Ведь это означает, что Хосок тоже вызывает чувства. Ведь так? — Я уже голый, а ты нет, — Хосок разрывает поцелуй и дует губы, давая себе передышку, — так не честно. Юнги усмехается, отстранившись, и стягивает с себя футболку. Шатен вновь припадает к соскам, вставая на колени. Одной рукой он расстёгивает ширинку, тут же проникая под резинку белья. Юнги утробно рычит, почувствовав длинные пальцы на члене. Он спускает джинсы с бельём, давая Хосоку больше свободы действий. И тот пользуется этим, отвлекаясь от вылизывания сосков, беря член в рот наполовину. Он обводит головку языком, лижет уздечку и спускается ниже по стволу, потом вновь возвращается к головке, кружа вокруг уретры. Хосок посасывает головку и постепенно опускается ниже. Мин запускает пальцы в волосы парня и тормозит его, когда Чон быстро начинает насаживаться, увлёкшись. Шатен послушано замедляется, плавно скользя по члену. Брюнет отыскивает на сидении смазку и, выдавив небольшое количество, скользит от копчика к колечку мышц, кружит, расслабляя, и слегка надавливает. К удивлению Юнги первая фаланга, не встречая сопротивления, мягко погружается внутрь. Хосок стонет, посылая вибрацию по члену, и Мину стоит титанических усилий не толкнуться глубже в глотку. Хосок отвлекается, выпуская член изо рта, когда в него проникает второй, а затем и третий палец. Слишком сложно становится сосредоточиться. Сил хватает только, чтобы выгибаться, прося ещё, и глушить стоны в чужом бедре, покусывая кожу. Он нетерпеливо соскакивает с пальцев и седлает бёдра. — Достаточно, — шепчет и вгрызается в губы. Юнги не сопротивляется, шарит по сидению в поиске фольгированного квадратика и, приподняв Хосока, раскатывает презерватив по члену. Чон виляет задом, находя головку, и опускается. — Тише, тише, — Юнги придерживает Хосока за бёдра, не давая сесть на член в нетерпении, — не хочу, чтобы ты пострадал. Хосок пытается сдержать внутри клокочущие чувства. С ним так бережно даже парни, которые с ним встречались и клялись в любви, не обращались. А тут незнакомый полупьяный парень так заботится. Чон закусывает дрожащую губу и зажмуривает глаза, чтобы не видеть этих ласковых глаз. Юнги принимает это за гримасу боли и старается отвлечь Хосока вязким поцелуем и пальцами на члене, что обводят головку, собирая предэякулят и размазывая его по стволу. Когда член полностью погружается, то шатен не может сдержаться, и громко стонет от наполненности, прерывая поцелуй. Он быстро привыкает к размеру и начинает двигаться. Мин придерживает его за тонкую талию и рвано выдыхает в район шеи, слизывая сладкие капельки пота. Хосок узкий, и стенки плотно обхватывают его член. Он шипит и вскоре сам начинает двигаться навстречу, оставляя отметины на талии и бёдрах. — Ю-ю… — Хосок задыхается от особо чувствительного толчка, — нги. Мин прижимает к себе парня как можно ближе и укладывает спиной на сидение. От сменившегося угла проникновения головка члена попадает прямо по простате, от чего Чон протяжно стонет и выгибается, цепляясь за предплечья брюнета. Юнги победно улыбается. Он выходит почти на всю длину и медленно погружается внутрь, вновь давя на комочек нервов. Хосок весь горит, задыхаясь, а под веками собираются звёзды. Он почти скулит, когда Юнги короткими толчками начинает методично вколачиваться, покрывая шею влажными поцелуями. Чон чувствует, как узел внизу становится невыносимым и тянется туда. — Нет, мой хороший, — Юнги перехватывает его руку, возвращая её себе на шею, — заканчивай так. — Я не с-смогу, — голос дрожит. — Сможешь. Юнги чуть смещается и ускоряется. Хосок не в силах сдержать рвущиеся наружу эмоции и громко стонет, округляя глаза в неверии. Его никто не доводил до оргазма без рук. Конец наступает неожиданно. Внутри что-то взрывается, ломая грудную клетку, тело содрогается под разрядами тока, перед глазами темнота с мерцающими звёздами, а в голове рваное дыхание, которое заглушает все мысли. Юнги придавливает его к сидению и ещё пару раз толкается, кончая. Проводит носом по взмокшей шеи, целует линию челюсти и выходит, отстраняясь. Он поглаживает ноги Хосока, что складывает у себя на коленях, давая время отдышаться. Одеваются они молча. Мин подаёт упавшие в порыве страсти на пол джинсы и притягивает летающего в прострации Хосока для ленивого поцелуя. — Какой же ты сладкий, — шепчет, вновь целуя. Шатену сложно собраться с мыслями. Он удовлетворён, как и Мин, почти радостно облизывающийся. Однако что-то тяжёлое придавливает сердце к рёбрам, пока они едут через тоннель по названному брюнетом адресу. Что-то горькое оседает во рту, и это не послевкусие алкоголя. — Спасибо, — Юнги поворачивается к нему, когда Хосок останавливается возле нужного подъезда, — ты был просто невероятным. Он протяжно целует и выходит из машины. Чон наблюдает, как парень скрывается за дверью, махнув ему на прощание, и ему хочется пойти за ним, но он лишь переключает передачу, трогаясь с места. Или трогаясь умом. Чем дальше он отъезжает от района Юнги, тем явственнее ощущает сладость от поцелуев с ним, тем явственнее горят губы. По дороге встречаются лужи от прошедшего днём дождя, и Хосок в них видит следы, которые Юнги оставил пальцами на его теле, видит россыпь звёзд под веками, которые загорелись в присутствии Юнги. Он останавливается на светофоре и взгляд невольно падает на соседнее кресло, где фантомно ещё сидит улыбающийся парень. Он подмигивает Хосоку и приближается для поцелуя. Ему сигналят, так как уже загорелся зелёный, и Чон жмёт на газ, желая, чтобы скорость стёрла из памяти нежные касания рук и мягкие губы, что любили его. Ведь как раньше уже не будет. Он не сможет жить, зная, что его могут так любить. Он не сможет любить кого-то другого.