***
«И дело ведь не в деньгах,» — жаловался Ярик Саше в личные сообщения в 9 вечера, когда уже завершил стрим. «Деньги это вообще фигня» «У всего должны быть рамки» «Это же всё для удовольствия, чтобы посидеть, за душу побазарить, поиграть, ну, знаешь. Если б я правда не хотел, я бы не делал ничего, даже за деньги» «Короче, пиздец» «Саня ты как ты в порядке Саня?» А Саня молчал. Точнее «был в сети 18 минут назад», ровно тогда, когда Ярик закончил стрим и пришёл к своему товарищу поделиться мыслями. «Ну и п-шёл нахуй, товарищ,» — кивнул Ярик сам себе и наметил жертвой для словоизлияний Дашу, которая чем-то занималась на кухне. И именно в этот момент Саня очнулся. Записал гс, где явно не сдерживал себя в манере речи (про культуру лучше вообще не вспоминать). «Скажииии мне, что тыы… можешь приехать, Ярик. Я за руль — не сяду! Я, блять... я... ХАХАХАХХА ща соображу, падажжи, я не блядь… КАРОЧЕ, можешь, нет?! Я тебе кое-что расскажу интересное, ахуеть не выхуеть. Ярик, с меня выпить и моя компания, всё. Я же знаю, что ты не откажешься. Дадай, жву… тьфу! Давай жду!» Ярик поржал, Даше дал послушать, поржал ещё раз вместе с ней, но поехал. Хотя бы разгрузиться немного, да и там Саша точно не отвертится от философских монологов о том, в чём смысл стримов и для чего существуют донаты.***
Саша встретил уже чуть протрезвевший, но зато разморённый и мягкий, в одной руке со своей белой дудкой и бутылкой воды, в другой — с телефоном; удивительно, как что-либо из этого ещё не оказалось на полу. Какое тут пожать руку, Ярик приобнял Сашу, а тот, как смог с занятыми руками, в ответ, даже крепче и, кажется, норовил так и остаться стоять, чуть ли не уткнувшись в плечо носом. Но пьяным прощается всё, тем более тактильность и жажда любви, так что Ярик улыбнулся и, шутканув, что Саша сейчас уснёт, пошёл искать, чем свою печень Казьмин убивает сегодня. — Ярик… — А? Саша зашёл со спины и мельтешил там, отражаясь в стекле окна. — У тебя стрим был сегодня. — Ну да, был, — Ярик спокойно забил на поиск бокала и отпил из Сашиного, там было смешано что-то зельеподобное, видимо, с егермейстером, — Я ж тебе об этом и писал, а ты… Саша тут же сел рядом на стул и приготовился слушать ещё раз историю, которую перечитал раза три. — Ну давай, расскажи мне, — улыбка пьяная и почему-то довольная. Ярик напрягся. — Только не говори, что… — Ага. Тяжкий вздох рассёк пространство. Ярик закрыл лицо руками, лишь бы не видеть этого идиота напротив, но ладони сами съехали до подбородка. — Пидорас. — Ни капли. — В рот? — Ни сантиметра в жопу. А в рот, ну, пару капель можно. На самом деле Саша пил весь вечер, и до таких шуток его довела не одна капля. Но каплей последней стало одно из воспоминаний, для нетрезвого мозга — уже призыв к действию. Единственное, что теперь не понимал Ярик, это зачем было кидать такие большие донаты. Чтобы что? Чтобы кто-то догадался? Чтобы догадался Ярик… Агаа. — Саня, ты… я не буду стонать за деньги. Тьфу ты! И просто так не буду для тебя стонать! — Ты лучше пей дальше. А Ярику что? Он выпить и не против, сейчас диалог закрутится, и…***
И так бы и было, если бы на втором подходе после очередной шутки Ярик сам не полез держаться за плечо, обниматься, а Саша не начал приставать. И сколько бы сил ни было у Ярика на то, чтобы переводить всё в смех, уходить он не собирался. И даже когда Саша в приступе нежности, который случается исключительно по пьяни, прилип окончательно, Ярик уже не мог оттолкнуть, точнее не хотел. Так и сидели, медленно переговариваясь о жизни, как вдруг — Саша встал и ушёл. Просто ушёл в комнату, ни сказав ни слова. Ярик, естественно, поплёлся вслед.***
Анекдотичная ситуация. Саша в комнате заперся. Ни звука, ни шороха. Ярик подёргал ручку, позвал, а потом просто прислонился к двери. — Я буду стоять тут, пока ты не откроешь, ну ёбаный свет. Нет, нет. Я уйду! — и Ярик драматично сделал шаг от двери. Сию секунду она распахнулась. Саша за футболку втянул Ярика в комнату, развернул и прижал к стене, перестраховывая себя от возражений наглым поцелуем, хотя Ярик отчаянно старался промычать в губы: «Саша ты пьян…» — …иди домой, — зато получилось завершить фразу. Но снова поцелуй. Саша сжал пальцами талию, нащупывая нижние рёбра, а потом и тазовые кости. Худой какой. Ну, ничего не поменялось с того вечера, когда игры в компании зашли слишком далеко, и слизывание алкоголя на протяжении минуты в любом месте, куда его нальют, закончилось тем, что этих двоих пришлось оставить, а Ярик всё извивался, смеясь от щекотного языка. Правда, смеялся он недолго, потому что Саша очень быстро притёрся, а выбраться из-под него — дело гиблое и нежеланное, когда опьянение и возбуждение объединяются против слабого разума. — Я и так дома. В отличие от тебя, — улыбнулся Саша, но всё же приостановился. — А, ну тогда всё хорошо… продолжай, — и Ярик зарылся руками в Сашины волосы, как давно хотел, а не по-ребячески ради того, чтобы испортить причёску. Случай тот замолчали: ну, бывает. Тем более, что именно было у них наедине, никто не знал, вряд ли бы они успели залезть друг к другу в трусы… но успели. За полгода никто из них и не намекнул, что придаёт этому значение. Может, и не придавал, только Саше вдруг захотелось тех же ощущений, того же безумства, хотя бы снова услышать, как смех переходит в сдавленный стон, почти скулёж, потому что губы сначала сомкнуты. Но как потом сбивается горячее дыхание, и когда по телу бегут мурашки, напрягается каждая мышца — голос становится открытым, громким. Движение за движением Саша повторял тот вечер, не идя дальше мокрых поцелуев в шею и покусываний там, где можно отодвинуть одежду, но не снять. Разве что на бёдрах и боках у Ярика останутся от крепкой хватки синяки, но ему наплевать. Потому что если бы не хотел, то и за деньги бы не согласился.***
Это Саша по-другому не умеет, а Ярик весь следующий день ходит и думает, как вернуть эти несчастные 17 тысяч, чтобы тоже красиво было, а не как будто его подкупили, он принял предложение, а потом пожалел. «На свидание пошли?» «Какое свидание, Ярик? Ты ебобо?» «А я думал, что ты, Александр, всегда за… Пожалуйста. Больше я ничего просить не буду» «А если я скажу, что у меня есть на телефоне десять минут твоих стонов?» «О боже! УДАЛИ, ПОЖАЛУЙСТА»