Твоя чужая

POV Кеманкеш       Удручающие мысли запутались в моей голове, пытаясь найти выход и логичный исход. Шелковые ткани постели обволакивали тело, на груди спала девушка. Я молча смотрел в окно, слушая пение утренних птичек. Солнце еще не виднелось, но было достаточно светло.       В покоях стоял сумрак, не светил даже камин. Среди мертвой тишины я слышал только сопение Кесем. Она крепко уснула, держа мою ладонь в своей, не позволяя мне покинуть ее. А уходить уже было нужно. Я аккуратно переложил госпожу на постель, заботливо укрыл одеялом, из-под которого она сразу же высунула оголенную ножку, чтобы не было жарко. Я улыбнулся, глядя на эту картину, осторожно отодвинул волосы с ее щеки и поцеловал в губы. Мои пальцы бережно обошли ее раны, поглаживая кожу.       Я старался бесшумно, почти не дыша, одеться и у меня это получилось. Накинув на плечи кафтан, я украл со столика ее платок и вышел из покоев в сад. Утренняя прохлада выдернула меня из комфортной дрёмы, которую я ощущал в ее комнате. Я медленно брел по изумрудной траве, покрытой изморосью, совсем не спеша возвращаться к себе. В голове всплывала наша ночь, я все еще слышал ее сладкие с ума сводящие стоны, исцарапанная кожа на спине напоминала о той страсти, которая была между нами.       Ее зеленые, полные желания и любви, глаза стояли передо мной. Я завидовал сам себе и желал все повторить. Ее запах будоражил меня, заставлял забыть обо всем. Достав украденный платок из кармана, я поднес его к носу и вдохнул нежный аромат всей грудью. Она определенно кружила мне голову, определенно украла мое сердце.       Но я так и не вспомнил ее. Я все так же не знаю, может Лалезар говорила правду, и эта женщина мой злейший враг. Может я собственноручно толкнул себя в адский огонь, позволив ей снова быть хозяйкой моего сердца? В любом случае, я не возражаю.       В мечтах о новой встрече и воспоминаниях о нашей страстной ночи я не заметил, как дошел в свои покои. Там, на моей постели спала Лалезар. Я удивленно вскинул брови, видя девушку. Она спала поверх постели, укрытая моим кафтаном. Я осторожно прошел к сундуку со своими вещами, достал оттуда свежую одежду и стал переодеваться.       — Где ты был? — Неожиданный голос невесты раздался за спиной. Я едва закатил глаза и развернулся к ней.       — Гулял по Стамбулу. А что? — Почему-то теперь Лалезар вызывала у меня какое-то неподдельное чувство раздражения. Мне не хотелось с ней разговаривать и отвечать на вопросы.       — Да ничего…просто, обычно, мы гуляли вместе по новым городам… Мог бы и меня взять. — она подошла сзади и обняла меня, положив свои ладонь на рукоять кинжала. Я осторожно убрал ее руки.       — Я хочу переодеться. Выйди. — Я смерил ее строгим взглядом, на что девушка удивленно вскинула брови.       — Раньше я тебя не смущала…что-то изменилось?       — Лалезар, я устал и не хочу ничего объяснять. Иди к себе, поговорим позже. — Я нахмурил брови и указал ей в сторону двери. Девушка опустила голову, явно расстроившись, ушла.       Я не мог понять свои эмоции, не мог с ними справиться. Все мои мысли были заполнены только одной девушкой, только одним зеленоглазым взором. Я влюбился. Снова или нет, но влюбился.       После полудня я справился со всеми своими делами и решил выйти в сад, искоса поискать Кесем. На улице никого не было, кроме Хасана аги, который тренировал маленького шехзаде Касыма. Я прошел мимо них, ближе к тайному ходу, который вел в покои госпожи. Я старался быть незаметным, не хотелось привлекать внимания. Неожиданный голос нукера Мехмеда отвлек меня.       — Ханзаде! Вот вы где…я вас обыскался. — Он подбежал ко мне, приклоняя голову и улыбаясь. — Не мог найти вас со вчерашнего вечера, уже успел испугаться…       — Я прогуливался по Стамбулу…и не нуди, что не взял тебя с собой. — Я повернулся к мужчине, сложив руки на поясе, прикрывая спиной проход. — Зачем искал?       — Ваш дядя прислал письмо… — Нукер протянул мне неоткрытый тубус с письмом внутри. Я раскрыл его, бегло пробегаюсь по тексту. «Дорогой племянник, спешу сообщить тебе, что я принял решение передать тебе трон при жизни. Но есть условие — ты должен жениться. И жениться не на простушке, а на госпоже. Женщины всегда шли рука об руку за мужчиной. Если сумеешь до весны найти себе достойную, которая встанет за твоей спиной и сделает тебя сильным, тогда я отдам тебе крымское ханство немедля! Но если не сможешь, отдам трон твоему кузену Адилю!»       Я поджал губы и поднял взгляд на своего помощника. Мне не хотелось жениться на Лалезар, а искать другую я не собирался. В мыслях сразу всплыл образ Кесем, я усмехнулся.       — Плохие новости?       — Нет…мой дядя хочет, чтобы я женился до весны. Иначе престола не видать мне. Братцу отдаст. — Я скомкал письмо в кулаке, сунул в карман и стиснул челюсти от злости. — Это усложняет все.       — Почему? Лалезар ханым же есть! Вы сами хотели на ней жениться. Сыграем свадьбу и дело с концом, будете править спокойно. Как и желали того ваши родители… — он положил ладонь на мое плечо, ободряюще похлопав.       — Я не хочу жениться на ней. Я понял, что не люблю ее. И вряд ли любил. Мое сердце отдано другой девушке. — Я сощурил глаза от резкого порыва ветра.       — И кто же она, Ханзаде? — Нукер с лукавой улыбкой подошел ближе, желая узнать, кто сумел украсть сердце крымского принца.       — Она…подобна солнцу… ее глаза, словно сочные изумрудные луга, усыпанные ароматными цветами. Ее губы словно спелая малина, играющая цветом на свету. Ее кожа словно бархат, а голос будто пение соловья. Я влюблен в нее, Мехмед. — Я тяжело вздохнул, описывая ему Кесем. Я не знал точно, действительно ли люблю ее, но она определенно волнует меня и мою душу.       — Ханзаде. — Мехмед посмотрел на меня с ужасом и серьезностью. — Вы ведь не о Кесем султан говорите…?       — Нет, конечно! — Я рассмеялся, отводя от себя подозрения, а сам мысленно удивился тому, что нукер безошибочно понял, о ком идет речь. Вероятно, до потери памяти я уже описывал ему ее, возможно теми же словами.       Мехмед промолчал, а затем и вовсе ушел. Я огляделся вокруг, сделал пару крупных шагов в сторону поросшей стены дворца и все же проник в покои. Осторожно приоткрыв проход, я не увидел там Кесем. В покоях было тихо и пусто. Не знаю, что мною двигало, но я прошел внутрь комнаты. Мой взгляд цеплялся за обстановку, наблюдал за тем, как были разложены ее личные вещи. Было интересно и забавно.       На полочке одного из шкафов я заметил небольшую шкатулку, которая почему-то буквально тянула меня к себе и умоляла проверить содержимое. Я, ругая сам себя, прошел поближе и взял вещицу в руки. Шкатулка была выполнена из дерева и бархатной ткани, украшена множеством маленьких драгоценных камней. Открыть ее было не просто, там был защитный механизм, явно не под силу обычному уму. Но я уже имел дело с такими штуками, поэтому, немного помучавшись, смог вспомнить комбинацию. Потянув ее крышку, я вскинул брови, видя внутри маленькую прядку темных волос, какие-то письма, пуговицу и кулон, внутри которого был лепесток алой розы.       Взяв в ладони пуговицу, я вдруг обратил внимание на себя в зеркале и понял, что это пуговица с моего любимого кафтана, который я очень часто носил. Я оглядел свою одежду и убедился, что на верхнем вороте не хватало как раз одной. Хранила на память…       Улыбка непроизвольно поползла вверх, я принялся рассматривать дальше. Прядка волос вероятно принадлежала маленькому шехзаде Камалу, а кулон достался ей от матери или просто подарок. Больше всего меня интересовало содержимое писем, которые я незамедлительно стал читать. «Как странно… я не вижу твоего лица уже четырнадцать месяцев и двести девятнадцать дней. Я вспоминаю твой образ каждый день, каждую морщинку, каждую ямочку на щеках. Наш сын растет не по дням, а по часам и все больше напоминает мне тебя. Я не могу смотреть на него спокойно. Прежде чем порадоваться за его маленькие успехи, мое сердце сжимается от тоски и боли… Где ты, любовь моя? Вернешься ли?»       Письмо было недописанным, кое-где слова были перечеркнуты. Я сдвинул брови, непонимающе перечитывая его. Оно адресовано султану Ахмеду? Разве султан куда-то пропадал? Или может речь идет о том, что он не навещал ее? Вероятно, дело именно в этом. Видимо, госпожа питает любовь не только ко мне, но и к своему супругу. Я с гневом сжал письмо в руке, а затем вздрогнул от скрипа половиц за спиной. Обернувшись, я увидел нахмурившегося ребенка.       — Что вы делаете в покоях моей мамы?! Вам запрещено сюда входить! Страж…! — я резко подбежал к нему и закрыл рот ладонью, не давая позвать стражников. Мальчик стал вырываться, бить меня кулаками по руке, но не мог справиться с хваткой.       — Шехзаде, успокойтесь… я все объясню, если вы не будете кричать. — Я хотел уже сам убрать ладонь, но Камал довольно сильно и резко укусил меня за палец, заставив одернуть руку.       — Стража! Стража! — Он побежал к дверям, а мне ничего не оставалось, кроме как сгрести шкатулку и все содержимое, и юркнуть в тайный туннель, наспех закрыв за собой проход. POV Кесем       В карете ужасно трясло из-за размытой дороги. Мои раны на лице саднили, на душу накатывало отчаяние. Ахмед не сжалился надо мной, не поговорил и не стал ничего выяснять, он просто сослал меня в старый дворец. Вероятно, только и ждал повода. Больше всего мое сердце болело за Камала, ведь он остался там совсем один. Ахмед запретил Хаджи ехать со мной, а я слезно просила евнуха оберегать моего шехзаде от всех недругов.       Карету сильно встряхнуло, и я едва ли смогла удержаться на месте. Затем она и вовсе остановилась. Сердце неприятно заныло от тревоги, я напряглась, ожидая. За бортом была тишина, ни звука шагов, ни звука чьего-либо присутствия. Вдруг мы двинулись дальше, и я облегченно выдохнула, чувствуя, как дрожат мои руки. Нервы были ни к черту.       В Эдирне мы прибыли уже к ночи из-за ужасной дороги. Я молча ухватилась рукой за руку стражника, который сопровождал меня, выходя на свежий воздух, окидывая взглядом дворец. Он был одинок, сер и неказист на фоне Топкапы. Сад был небольшим, с огромным количеством кустарных деревьев. Жизнь здесь давно остановилась.       Я расположилась в самых шикарных покоях, если их можно было назвать таковыми. Они были огромны, но не так богаты внутренней обстановкой и отделкой, как в гареме Топкапы. Большая тахта вдоль стены, кровать на противоположной стороне комнаты, письменный стол и камин. Я сделала пару шагов, вдыхая спертый воздух.       — Проветрите здесь, я не собираюсь спать в такой духоте. — Я щелкнула пальцами, отдавая распоряжения. На душе грузным камнем лежала тоска. Я осталась совершенно одна, без Камала и Кеманкеша, без Хаджи.       Расположившись на тахте, я забралась на нее с ногами, оглядывая мрачные покои. Даже свет свечей не давал никаких красок этой комнате. Я вдруг вздрогнула, вспомнив, что забыла свою шкатулку в гареме. В ней были памятные для меня вещи: первые отросшие волоски Камала, письмо Кеманкешу и кулон мамы. Посылать кого-то из здешних за ней было слишком опасно, ведь хоть там и был защитный механизм, он не давал гарантий на полную сохранность моих вещей. Оставалось только надеется, что никто ее не возьмет в свои руки и не решит открыть.       В тревожных мыслях я уснула прямо на тахте, укрывшись теплым покрывалом. В таких тревожных мыслях я прожила долгие две недели. Никто не навещал меня за эти дни, и я даже успела разочароваться в Кеманкеше, ведь была уверенна, что как только он узнает о моей ссылке, тут же найдет способ связаться.       Утро было на удивление светлым и теплым. Я вышла в сад, чтобы заняться своими любимыми розами. Темные локоны струились по плечам, простое, но изящное платье подчеркивало фигуру. Я осторожно разбирала слипшиеся лепестки на бутонах, рассматривая игру цвета на них. Услышав позади тихие и вкрадчивые шаги, я с тревогой сжала в руке ножницы, готовя их к защите.       Резко обернувшись, я увидела перед собой Хаджи, которой с опаской смотрел на выставленную руку с ножницами. Облегчение и радость волной расплылись по телу, я улыбнулась.       — Хаджи… Ты напугал меня…ты приехал…       — Приехал, госпожа, приехал. — мужчина тоже улыбнулся мне, склоняясь. — Султан дал мне дозволение и я сразу же выдвинулся в путь.       — Я рада тебя видеть! Какие новости, Хаджи? Я хочу все знать. — Я с улыбкой провела мужчину в свои покои, присела за письменный стол, чтобы достать письма, которые написала Кеманкешу и Камалу.       — Новости есть, госпожа…- он мялся, не решаясь начать, я подняла на него взгляд, подталкивая. — Шехзаде Камал исправно учится, тренируется… Но очень скучает по вам и просит отца вернуть вас в гарем.       — Мой маленький мышонок… — Я тяжело вздохнула, с грустью вспоминая его смех и улыбку.       — Кеманкеш Мустафа женится. — Хаджи выпалил слова и тут же зажмурился, весь сжался, ожидая мою реакцию. Сердце пропустило пару ударов, я подняла на евнуха шокированный и ничего не понимающий взгляд. Отрицание хотело вырваться наружу, но я понимала, что Хаджи не стал бы шутить так.       — Женится? На ком женится? Когда? — Я говорила тихо и отрешенно, прокручивая в голове все наши с ним моменты. Он ведь вспомнил меня, тогда почему так?       — На Лалезар Ханым, госпожа. Я не знаю, почему он принял такое решение, но буквально неделю назад объявил об этом. Они женятся в конце зимы… И после этого уезжают в Крым. Свадьбу решили сыграть в Стамбуле, пригласили всю династию. И вас тоже… — Слезы подкатывали, я тяжело дышала, пытаясь их сдерживать. Обида, гнев и разочарование захлестнули меня.       — Передай ему, что я не желаю больше его видеть… — Я вскочила с места, разорвала в руках письма и кинула их в огонь, который слабо горел в камине. Сердце в очередной раз истекало кровью от предательства.       — Госпожа… — Хаджи осторожно подошел сзади и коснулся моего плеча, пытаясь ободрить и поддержать. Я накрыла его ладонь своею, принимая заботу. Я молча смотрела на то, как бумага разгорается и быстро тухнет, а по щекам текли соленые прозрачные капельки, больно обжигая еще не до конца зажившие ранки около губ. Я вытираю слезы кончиками пальцев, глубоко вздыхаю и поворачиваюсь к евнуху.       — Есть еще что-нибудь, что ты хотел бы мне рассказать? — Мое лицо принимает серьезный, строгий и местами безразличный вид.       — Да… не знаю, насколько полезна будет эта информация, но я слышал, как две наложницы, прислуживающие Махфирузе султан, обсуждали ее дела с травницей гарема. Оказывается, госпожа подливает повелителю яд, который не позволяет ему…как бы вам сказать…подарить ребенка другим фавориткам. Махфирузе султан желает, чтобы у падишаха не было более детей.       — Хаджи! Это очень важная информация! Что же ты раньше молчал… — Я расплылась в довольной и коварной улыбке. — Это поможет вернуться мне во дворец. Махфирузе имеет влияние на Ахмеда, она сможет сказать ему, что оклеветала меня. Сможет заставить меня вернуть.       Я заметалась по комнате, думая, как связаться с Махфирузе. Затем села за свой стол и стала писать письмо. В нем я указала на то, что я знаю все про ее дела и если она ничего не предпримет, то об этом узнает Ахмед, а это пострашнее мнимой измены. Закончив, я запечатала письмо и подала его Хаджи.       — Отдашь лично в руки и убедись, чтобы она прочитала его перед тобой. И приветик ей передай от меня. — Я улыбнулась, чувствуя скорую победу.       Тем же вечером мне пришел ответ. Я расположилась на тахте, укутавшись в мягкое покрывало и принялась читать. «Я никогда не поспособствую твоему возвращению в гарем. Ты можешь пытаться убрать меня со своего пути любыми способами, но у тебя ничего не выйдет. У тебя нет никаких доказательств о том, в чем ты меня обвиняешь. Ахмед ни за что не поверит. Ты сгниешь в старом дворце, а твоего Шехзаде не будет на этом свете в скором времени, можешь быть уверенна в этом, Кесем. Я сделаю все, чтобы на трон сел один из моих детей или я не великая Махфирузе Султан!»       Прочитав это, я рассмеялась, потирая лоб ладонью. Глупость этой девушки сама толкнула ее в адский огонь. Я немедля собралась и выдвинулась во дворец. POV Ахмед       Приятная музыка обволакивала слух. Передо мной танцевала одна из моих фавориток, а я наслаждался ее точенной талией, вкушая фрукты и вино. Мое тело расслаблялось с каждым глотком, ночь обещала быть жаркой, полной страсти и любви. Спокойствие накрывало меня с головой уже целых две недели, с того момента, как Кесем была сослана в старый дворец. Никто не устраивал истерик или скандалов, не врывался в мои покои, когда ему вздумается, совершенно не слушаясь моих приказов.       Только нежные руки моей жрицы любви коснулись меня, как вдруг в двери постучал стражник и вошел в покои, опустив взгляд.       — Повелитель, Кесем султан пожаловала. — Мое лицо вытянулось от удивления и гнева. Я тут же вскочил с постели и прошел к выходу, глядя на победоносное лицо своей хасеки.       — Ну здравствуй, Ахмед. — Она смотрела на меня с гордо поднятой головой, взгляд испепелял из-под полуприкрытых глаз.       — Что ты здесь делаешь?! Кто дал дозволение?! — Я кипел от злости, сжимая кулаки. Девушка за моей спиной испуганно сжалась, держа в руках свою одежду.       — Вижу, ничего не меняется. — Она выглянула за мою спину, глядя на фаворитку, усмехнулась. — Ты все так же пьешь, в твоей постели снова другие. Я пришла, чтобы открыть тебе глаза на твою возлюбленную Махфирузе.       Кесем сделала пару шагов, входя в покои. Взглядом показала девушке уйти, та робко посмотрела на меня. Я молча кивнул ей, прося оставить нас вдвоем. Когда наложница ушла, я измерил жену презрительным взглядом.       — У тебя есть пять минут, чтобы объяснить мне свою дерзость. — Я прошел к постели и уселся на нее, взяв в руки бокал с вином. Горячительный напиток приятно растекся по горлу, отдавая жаром в голову.       — Зря ты пьешь свое вино. Яд в нем. — Она улыбнулась мне, стоя на месте и измеряя спокойным взглядом. Я удивленно вскинул брови. — Махфирузе травит тебя каждый раз, когда в твоей постели другая. Не желает тебе других детей. И Камала планирует убить. Не своими руками, конечно, но сам факт. — Девушка резко развернулась на меня и прошла ближе, убедительно глядя в глаза. — В твоем вине травы от гаремной травницы, прижми ее к стенке, и сама все расскажет. Ахмед, эта женщина ничего не видит, кроме власти и трона для своих шехзаде. Не любит тебя и желает, чтобы я погибла вместе с нашим шехзаде в адском огне.       Затем девушка протянула мне письмо Махфирузе, подтверждающее ее слова по поводу шехзаде. Я пробежался глазами по содержимому, глянул на ее подпись и нахмурился, все еще не веря.       Я недоверчиво глянул в свой почти допитый бокал и заметил какой-то небольшой осадок на дне. Сощурив глаза, поднялся с места и направился в лазарет, где жила травница. Действительно, вот уже на протяжении пяти лет в гареме никто не беременел.       Зайдя в помещение, я застал пару повитух и травницу, болтающих о чем-то своем. Увидев меня, они почтительно склонились, а травница как-то странно заволновалась, поглядывая на меня исподлобья.       — Бушра Хатун. — Я жестом подозвал ее к себе и взглядом указал остальным выйти. Когда мы остались наедине, я выждал минуту, а затем спросил. — Что Махфирузе подливает мне в вино?       — Я не знаю, повелитель. — Ее голос слегка дрожал, она крепко сжимала руки, взгляд блуждал по полу. Я приблизился ближе и повторил вопрос, но уже крича. — Душица! Настой душицы, мой господин! Прошу, не казните меня, я всего лишь делала то, что мне приказали! Я не знала, что это для вас…       Я поднял ладонь, жестом затыкая ее, не давая сказать и слова. Внутри все бурлило от ярости и негодования. Я молча вышел из лазарета, решив пока не наказывать женщину. Вернувшись в покои, поймал на себе самодовольный взгляд Кесем, стоявшей над моим столом и изучавшей какие-то документы.       — Я же говорила тебе. — Все, что произнесла она, опуская взгляд обратно в бумаги.       — Выйди, я хочу побыть один. — Я был крайне зол. Мне нужно было обдумать, что делать с любимой фавориткой.       — Да пожалуйста. — Хмыкнула она, не убирая своей победной усмешки. Пройдя мимо меня, сказала. — Я не изменяла тебе, она всего лишь пыталась устранить меня таким образом. Ведь Камал вдали от своей матери находится в огромной опасности. Теперь думай, чьи слова правда.       — Можешь остаться в гареме, — это все, что я кинул ей в след, прежде чем она вышла из покоев. POV Кесем       Счастье переполняло мою душу, я была готова закричать. Убила двух зайцев одним выстрелом. Первым делом я навестила своего шехзаде, который скучающе выводил буквы на бумаге в своих покоях. Ребенок радостно обнял меня, прижался к груди и прошептал, что скучал. Я пообещала ему, что после занятий мы прогуляемся по саду, поэтому вышла, чтобы не мешать учиться. В коридоре меня встретил Хаджи. Он радостно кивнул мне, показывая всем видом, что счастлив моему возвращению.       Мой счастливый и радостный взгляд зацепился за проходящего мимо Кеманкеша. Он удивленно поднял брови, глядя на меня, а моя улыбка сползла с лица. Я подошла к нему, молча глядя в глаза. Он склонил голову, одаривая снисходительной улыбкой.       — Госпожа, я рад вас видеть снова. — Будь я моложе, взбалмошней, я бы влепила ему самую сильную и звонкую пощечину. Но мне не хотелось поднимать шум и вести себя инфантильно. Я молча вздохнула, с разочарованием оглядела его и пошла в гарем, не проронив и слова.       Я устала страдать и плакать, устала кричать о том, что мне нужна его любовь. Больше не буду, хватит. Он выбрал спутницу своей жизни, на этом наши дороги расходятся…