Железная любовь

Это снова случилось и, как всегда, в самый неподходящий момент, впрочем, других на Пустоши не бывает практически никогда. Дэмиан уже успел усвоить эту непреложную истину, хоть с момента бегства из Убежища прошло всего ничего и новая реальность до сих пор пугала. Она ошеломила его и заставила застыть на выходе из пещеры, изумлённо вытаращившись на невозможно синее небо, которое прежде Дэмиан видел только на довоенных картинках, фотографиях и в фильмах. Бескрайнее открытое пространство, воздух, пахнущий чем-то незнакомым и пугающим, чёрные скелеты мёртвых деревьев и виднеющиеся неподалёку остовы разрушенных домов — всё это сначала парализовало его, а потом заставило машинально попятиться назад. Безумно захотелось вернуться в привычный и знакомый мир, но… пути назад не было, он залит кровью охранников и Смотрителя. И плевать, что выбора ему попросту не оставили. Убей или умри — всё до отвращения просто, страшно и погано, только стрелять пришлось не по радтараканам, а по тем, с кем ещё вчера делил кров, стол и саму жизнь. Всё изменилось слишком быстро, а рассуждать, сожалеть и сомневаться было попросту некогда. Убей или умри. Ещё одна непреложная, правящая миром истина, которую Дэмиану пришлось усвоить даже до тесного знакомства с Пустошью. Интересно, сможет ли он в конце концов сдать этому жестокому и кровожадному учителю К. О. З. У. и не только остаться в живых, но и найти в огромном и до сих пор чужом мире отца или очередная стычка с рейдерами станет последней? Хороший вопрос, ответа на который Дэмиан не знал и порой совершенно искренне удивлялся тому, что жив и даже относительно цел. Несколько шрамов, уже почти незаметных, не в счёт, равно как и собственные рухнувшие иллюзии и наивная уверенность в том, что стрелять по людям, будет так же просто, как по радтараканам. Каждый, прожитый на Пустоши день, воняющий кровью, порохом и смертью, пропитанный горечью и фонящий звериной жестокостью людей оседал радиоактивной пылью на сердце, пропитывая его и постепенно меняя. Дэмиан, покинувший Убежище, медленно, но необратимо мутировал в совершенно нового человека, который уже не блевал, видя расплескавшиеся на потрескавшемся асфальте мозги или вывалившиеся из развороченного брюха кишки. Его уже не мутило от запаха крови и внутренностей, не шатало, словно перебравшего алкаша, когда обшаривал карманы очередного обдолбанного ублюдка, потерявшего берега и решившего, что одинокий юноша — просто изумительная и архилегкая добыча. Похабные и грубые шутки больше не смущали, а матерная ругань слетала с губ так же легко, как когда-то ответы на непростые отцовские вопросы по книге, прочитанной накануне. Пустошь перекраивала Дэмиана на свой лад, резала по живому, сдирала тонкий слой воспитания и чёрно-белой морали, привитой в Убежище, и наращивала поверх кровоточащего мяса новую — грубую и толстую шкуру, броню, без которой попросту не выжить. От него прежнего осталось брезгливое отвращение к давно немытым, воняющим застарелым потом телам, включая собственное, привыкшее к чистой воде и еде, не отравленной радиацией. Осталось нерациональное и глупое желание помогать попавшим в беду и ввязываться в сомнительные и опасные авантюры, рискуя головой ради горстки крышек. Осталась слабеющая с каждым днём надежда, что рано или поздно рядом окажется тот, кому можно доверять и поворачиваться спиной, не боясь, что в неё всадят нож или пулю. Остался проклятый топографический кретинизм, заводивший совсем не туда, куда было нужно, особенно когда пип-бой сбоил в очередной раз, что и случилось сегодня. Арлингтонская библиотека, куда Дэмиан отправился по заданию Мойры, уже давно должна была показаться на горизонте, но с каждым шагом он всё больше убеждался в том, что снова свернул не туда. Отклонился от курса, когда экран пип-боя категорически отказался показывать покрасневшим от усталости глазам нужное направление, а потом Дэмиан услышал хриплый пропитой смех, отборную ругань и мгновенно юркнул за частично раскрошившийся бетонный парапет. Рейдеры. Судя по голосам — не больше пяти, но проскользнуть мимо них незамеченным вряд ли удастся. Он понятия не имел, где искать ближайшее надёжное укрытие, а значит — атаковать первым, использовать фактор внезапности и уложить в землю как можно больше уёбков. Не подпускать к себе, поскольку в ближнем бою шансов у него — худощавого и не слишком сильного — практически нет. Пустошь уже давно научила Дэмиана реально оценивать свои силы и не хвататься за тяжёлое оружие, как бы ни хотелось. ПП, снайперка и, конечно же, подарок шерифа Харкнесса — лазерная винтовка, к которой сейчас почти не осталось батарей. Интересно, скольких он успеет убить прежде чем над головой засвистят пули, заставляя вжиматься в грязный и холодный бетон? Ещё один хороший вопрос, ответ на который очень просто получить — достаточно только снять винтовку с плеча, осторожно выглянуть из укрытия, тщательно прицелиться в стоящего ближе всех рейдера, плавно потянуть за спусковой крючок, увидеть ореол кровавых брызг вокруг его головы и тут же снова спрятаться. Один выстрел — один труп, экономя патроны и стараясь высмотреть в медленно сгущающихся сумерках ещё одно укрытие, поскольку уже выдал себя, а ответные выстрелы раздаются всё ближе. Пули вгрызаются в бетон, проносятся над головой, смешиваясь с полным ненависти и весёлой злости: — Пиздец тебе, сука! — На куски порвём! — это орёт уже женщина, а ей вторит третий утырок: — Я тебя выебу, пидор! — Сам ты, — процедил сквозь зубы Дэмиан, опуская снайперку на асфальт и срывая с пояса верный ПП — в нём достаточно патронов, чтобы скосить оставшихся, главное — выбрать единственно верный момент, вскочить, выстрелить и снова спрятаться. Цена ошибки — собственная жизнь, и хорошо, если просто убьют, а не изнасилуют, искалечат и бросят подыхать в луже крови. Изувеченные тела рейдерских пленников он видел гораздо чаще, чем хотелось бы, и стать одним из них — хера с два. Запоздало пожалев о том, что гранат давно уже не осталось, Дэмиан коротко выдохнул, молниеносно вскочил и хлестанул очередью по оказавшимся совсем близко рейдерам. Девка с торчащим из лысого черепа ирокезом красных волос неслась на него, размахивая длинным и острым куском арматуры, в руке одного из татуированных мудаков дёргался, плюясь свинцом, ржавый пистолет, а третий пытался на ходу перезарядить дробовик. Не успел. Сложно загонять патроны в магазин с прошитой пулями грудью, и совсем невозможно со снесённым наполовину черепом. Рейдер рухнул на асфальт, но двое других продолжали бежать, не заметив потери бойца. Пистолет в чёрных от грязи пальцах дёрнулся ещё раз и Дэмиан ощутил, как взорвалось болью левое плечо, пошатнулся, но устоял на ногах и пришил торчка к земле свинцовой нитью, развернулся к девке, уже занёсшей над его головой арматуру, и всадил остаток магазина в открытый живот. Слишком близко и почти поздно — не увернуться от хлынувшей из ран крови и толстого железного прута с хрустом впечатавшегося в раненое плечо. Рейдерша заорала, словно споткнувшись на бегу, арматура выскользнула из её пальцев, и девка рухнула на Дэмиана, вцепилась в горло, ещё не чувствуя боли и не понимая, что уже мертва. Наркота. Проклятая наркота, превращающая людей в бешеных тварей, которых можно и нужно уничтожать, не взирая на пол и возраст. Это уже не люди. Не. Люди. Зашипев от боли в плече, Дэмиан размахнулся и саданул ещё горячим стволом в бритый висок рейдерши, чувствуя на губах вкус чужой и своей крови. Девка захрипела и обмякла, а он, почти задыхаясь от вони немытого тела, столкнул с себя уже труп, отполз на заднице чуть дальше и, кривясь и кусая губы, начал стаскивать здоровой рукой рюкзак. Стимулятор так и норовил выпасть из дрожащих, скользких от крови пальцев, но Дэмиан всё же сумел удержать спасительный шприц и быстро воткнуть его в плечо чуть ниже раны. Закрыл глаза и шумно выдохнул, чувствуя, как боль неохотно разжимает окровавленные клыки, издевательски медленно вытаскивая их из плоти, в которую с наслаждением вгрызалась мгновение назад. Мир перед глазами на мгновение качнулся, но тут же встал на место и сдержать ещё один облегчённый вздох Дэмиан не смог. Он просидел почти неподвижно ещё несколько минут, а когда плечо окончательно перестало дёргать, медленно поднялся на ноги, подобрал рюкзак и оружие и привычно пошагал к трупам. С паршивой овцы — хоть шерсти клок, а с дохлых рейдеров — патроны, стволы, разной степени убитости, которые можно разобрать и пустить на запчасти, пяток стимуляторов, отыскавшихся в аптечке, лежащей на одной из полок в импровизированном лагере, и даже пара антирадинов. Побросав трофеи в рюкзак, Дэмиан взглянул на экран пип-боя, решивший вернуться к жизни, и скривился — он не успеет добраться до библиотеки засветло, а бродить по Пустоши по ночам — удовольствие ниже среднего. Придётся подыскать убежище, переночевать, а утром продолжить путь, и почему бы не начать прямо сейчас и обследовать большое, относительно целое здание, возвышающееся напротив рейдерской стоянки. Отсюда сложно рассмотреть, что написано на облезлой потрёпанной временем и непогодой вывеске, видно только изображение красного трёхколёсного детского велосипеда. Точно такой же или очень похожий был когда-то у самого Дэмиана, да и сейчас стоит в его доме в Мегатонне, как часть довоенного интерьера, который он купил у Мойры, как только смог себе это позволить. Голые и местами дырявые металлические стены действовали на нервы, невольно напоминая о том, чего навсегда лишился, но обустроить дом в стиле Убежища Дэмиан не смог. Это было бы слишком больно и походило на изощрённое издевательство над собой, а вот довоенный — почему бы и нет? Кусочек той жизни, которая была задолго до того, как он появился на свет, а потом взорвалась и сгорела в пламени последней мировой войны, рассыпалась на осколки, украшавшие теперь его дом, делая даже немного уютным и почти… настоящим. Почти. Опять это ключевое и донельзя поганое почти, от которого не сбежать и не спрятаться, как бы сильно этого ни хотелось. Дэмиан не сразу понял, что делает дом настоящим, а когда окончательно осознал — не обрадовался нисколько, поскольку понятия не имел, как изгнать из железных стен одиночество, страх и тоску по прошлому. От них не спасали потрёпанная довоенная мебель, небольшая коллекция игрушечных машинок и роботов, которую он зачем-то начал собирать, и даже довоенные книги. И уж тем более, ничем не мог помочь заботливый Мистер Уодсворт, с ним ведь даже поговорить нормально невозможно! Но хватит ностальгии, нашёл время распускать сопли! Сумерки сгущаются с каждой минутой и оставаться здесь дальше становится попросту опасно. Кто знает, вдруг дохлые рейдеры — всего лишь небольшая часть банды и скоро вернутся остальные? Обдолбанные шакалы Пустоши любят сбиваться в стаи — так гораздо проще загонять дичь, убивать и выживать. И только последний кретин будет пытаться выжить здесь в одиночку, тот самый, что стоит сейчас столбом и пялится на облезлую вывеску вместо того, чтобы поскорее отыскать укрытие и хоть немного отдохнуть.

***

«Рэд Рейсер». Именно это было написано на вывеске и тут действительно когда-то делали детские велосипеды. Некогда светлое, шумное и многолюдное производство, сейчас больше напоминало давно заброшенное надгробие навсегда ушедшей цивилизации. Мрачное, тёмное и погружённое в мёртвую тишину оно нависало над Дэмианом серой громадой и могло подарить как безопасный ночлег, так и очередной бой. Перед тем, как толкнуть серую, поцарапанную и облезлую дверь, он перезарядил ПП и осторожно скользнул и тёмное нутро коридора. Дверь протяжно и режуще заскрипела, сводя все попытки незаметного проникновения на нет, и Дэмиан мгновенно замер, прижимаясь к ней и настороженно прислушиваясь. Тишина, поначалу показавшаяся абсолютной и совершенно безопасной, вовсе не была такой на самом деле. Тихое потрескивание старого дерева, негромкие шорохи, причиной которых могло быть что угодно, но ничего хоть отдалённо похожего на человеческую речь или смех. Правда, хорошо это или плохо, Дэмиан пока не знал, поскольку вовсе не рейдеры — самое худшее, что породила Пустошь. В любом случае, торчать у двери и дальше было бессмысленно, и раз уж вошёл — нужно как можно скорее обследовать оба тёмных коридора, ведь в самом холле нет ничего, кроме потемневшего от времени стола с проржавевшими терминалами. Правый или левый? Да какая, к чёрту, разница, если оба могут оказаться смертельными ловушками или логовами мутировавших тварей. Будь это не так, рейдеры давно уже обосновались бы на заводе, где гораздо безопаснее и проще отбиваться от других шакальих стай. Они этого не сделали, а значит, завод вовсе не пуст и стоит поскорее выяснить, кто именно здесь поселился. Поудобнее перехватив рукоять ПП, Дэмиан осторожно, медленно и практически бесшумно двинулся к левому коридору, жалея о том, что нельзя включить подсветку пип-боя. Впрочем, пока он задумчиво подпирал старую дверь, глаза уже успели привыкнуть к полумраку, и различали не только контуры немногочисленной сохранившейся мебели. Он успел сделать всего несколько скользящих и лёгких шагов, когда услышал неразборчивое ворчание и учуял знакомую вонь. Дикие гули. Чудовища, пугавшие Дэмиана едва ли не сильнее когтей смерти. Безобразные порождения радиации, в которых не осталось ничего человеческого — ненасытные, кровожадные и жуткие настолько, что он заорал от ужаса, впервые столкнувшись с диким гулем в тоннеле метро. По сравнению с ними Харя был просто красавцем и не вызывал ни малейшего желания отшатнуться от ужаса и отвращения. Из хорошего — обычные дикие были слабыми противниками, лезущими прямо под пули, и могли стать проблемой, только если их очень много, а здесь, судя по звукам, не больше двух. Первого гуля Дэмиан убил аккуратно и быстро, тот даже повернуться не успел, рухнул костлявой грудью на стол. Но расслабляться не стоило — второй гуль уже бежал из дальней комнаты, рыча от нетерпения и голода и протягивая к потенциальному обеду гнилые скрюченные пальцы. ПП коротко рявкнул в руках раз и другой, пули ударили в тощий живот и грудь твари, отбрасывая назад, а следующая снесла половину изуродованного лица. Коротко выдохнув, Дэмиан замер на месте, прислушиваясь и внимательно вглядываясь в полумрак комнаты, но больше там ничего не шевелилось. Дикие не отличались сообразительностью и не умели устраивать засады, к счастью для остальных жителей Пустоши. И если больше никто не бросался на него из темноты, значит, эти комнаты безопасны, самое время быстро обшарить столы и картотечные шкафы, да и подсветку пип-боя не мешало бы включить, хотя бы для того, чтобы не вляпаться в гулью кровь и не поскользнуться на склизких ошмётках плоти. Комнаты оказались небогатыми на трофеи — от силы десяток крышек отыскалось в одном из столов, немного патронов к дробовику закатилось в угол железного ящика, а покрытую толстой коркой грязи бутылку сомнительной даже на вид воды не стоило даже трогать с места. И без неё хватает радиации в воздухе, еде и даже в собственном душе, а с антирадином у него негусто. Правда, пить хочется всё сильнее, даже губы, кажется, потрескались, и хорошо, что в рюкзаке всегда есть пара бутылок чистой воды. Жаль только, что умыться не получится — непозволительная роскошь, когда находишься так далеко от дома и неизвестно, как скоро снова окажешься там. Единственное, что можно себе позволить — наскоро обтереть вспотевшее и испачканное кровью лицо небольшой, относительно чистой тряпицей, которые таскал в рюкзаке, сделать пару больших глотков воды и двигаться дальше. Правый коридор ещё не исследован, а оставлять за спиной потенциальных врагов — идиотизм, которого Пустошь не прощает. Ещё один неписанный закон послевоенного мира, который необходимо усвоить, если хочешь жить. Дэмиан хотел, а потому направился к правому коридору, ожидая, что в любой момент на него выскочит из темноты очередной гуль. Ожидания оправдались на все двести процентов — зомби действительно бросился ему навстречу из тёмного зева последней комнаты. Добежать не успел — остановила пуля, вошедшая точно между мутных выпученных глаз, а вторая закрепила эффект, прошив обтянутый облезлой кожей череп навылет. Гуль рухнул навзничь, конвульсивно дёрнул несколько раз ногами и затих. Вернулась тишина, которую теперь не нарушало ничего, кроме дыхания Дэмиана — учащённого и рваного, как и всегда, когда адреналин разливался по крови, ускоряя реакцию и не оставляя времени на раздумья. Быстро перезарядив оружие и вернув его на пояс, он шагнул в небольшую, частично разрушенную комнату, в которой недавно прятался гуль, и невольно застыл, увидев серебристо поблёскивающее в свете пип-боя неподвижное тело. Первое, что пришло в голову — манекен, за каким-то хреном оказавшийся на велосипедном заводе, но уже через мгновение Дэмиан склонился над находкой и понял, что ошибся. У манекенов из частично уцелевших магазинов и ателье не было лиц с красивыми тонкими чертами и припорошенных пылью волос изумрудно-зелёного цвета. Их не делали из серебристого материала, больше напоминающего металл, чем пластик, не оснащали подвижными суставами, удивительно похожими на человеческие, да и гениталий у манекенов не было. Особенно настолько точно выполненных, как член, в который упёрся изучающе-пристальный взгляд Дэмиана. — Твою мать, — прошептал он, склоняясь над находкой, направляя свет на лицо и осторожно касаясь правой рукой щеки. — Сдаётся мне, приятель, что ты нездешний, но кто ты… — нахмурившись, он уставился в широко распахнутые зелёные глаза, словно в них можно было прочесть ответ, который яркой вспышкой пришёл в голову мгновение спустя и сорвался с губ тихим: — Андроид. Почти такой же, как… Харкнесс, вот только потрепало тебя неслабо и похоже… — Дэмиан осёкся, наклоняясь ещё ниже и внимательно изучая царапины, до отвращения похожие на шрамы, перечёркивающие идеально-гладкую серебристую кожу. — И кто же тебя так, а? Молчишь, ясен хрен… — он почесал в затылке, быстро перебирая в памяти знания об андроидах, почерпнутые из книг и компьютера Пинкертона. А следом пришла шальная мысль — а что, если попробовать оживить находку, перепрограммировать и заиметь в его лице того самого вожделенного напарника, который никогда не предаст? Зря что ли он изучал робототехнику ещё в Убежище, постоянно крутился вокруг Стэнли, подавая инструменты и засыпая тучей вопросов. Напрасно что ли часами сидел за отцовским компьютером, разбираясь в программах и пытаясь писать свои? Критических повреждений на теле андроида не видно, если не считать повёрнутую под неестественным углом голову, вывернутую правую ногу и висящую на пыльных проводах левую руку. Человек этого бы не пережил, а вот машина — запросто, и если источник питания и центральный процессор уцелели, то шанс, и немалый, есть. Нужны только инструменты, отходы электроники и немного везения, да и жалеть стоит только о том, что попытался сделать и не смог! Пожалуй, стоит начать с поиска инструментов и материалов, которые обязательно должны быть на заводе, пусть и давно опустевшем. Конечно, в идеале, нужно забрать отсюда андроида и разбираться с ним дома, но дотащить тяжёлое неподвижное тело до Мегатонны нереально. А значит, придётся заниматься ремонтом прямо здесь и надеяться, что удача будет на его стороне, а память и руки не подведут! Бросив ещё один взгляд на андроида, Дэмиан быстро пошагал к проходу, ведущему вглубь здания, который успел заметить в холле. Шёл, держа руку у кобуры, прислушиваясь к шорохам и потрескиваниям и продолжая думать о том, каким ветром могло занести сюда детище Института. А что, если он, как и Харкнесс, тоже пытался сбежать от своих хозяев, но оказался куда менее везучим? Вполне себе жизнеспособная версия, учитывая то, что Дэмиан уже успел узнать об Институте и его отношении к своим созданиям. Он прекрасно помнил слова Виктории Уоттс, и ни на мгновение не усомнился в том, кто здесь жертва, а кто — мудак, которому можно и нужно соврать, честно глядя в глаза и всучивая покорёженную деталь. И забыть боль, исказившую лицо Харкнесса, узнавшего правду о себе, тоже не получилось, но это было правильно, равно как и клятва, которую он дал шерифу. Второй шанс заслуживают не только люди, да и разве Харкнесс — не человек? Рейдеры и прочая мразь, наводнившая Пустоши, имеет куда меньше права называться людьми, утратила его, когда взяла в руки оружие и понеслась сеять смерть, страдания и боль. Может, и над его находкой поглумилась такая же шайка? Хотя, нет, слишком целым осталось тело, особенно его нижняя часть, а рейдеры никогда не упустят случая поизгаляться от души. Да и какая теперь разница, кто превратил андроида в сломанную куклу, имеет значение получится ли это исправить. Важны не только инструменты и навыки, но и отсутствие досадных помех в виде диких гулей, чьи завывания и хрипы снова слышатся впереди. Не замедляя шаг, Дэмиан послал руку к поясу, ощутил приятную, успокаивающую тяжесть ПП и двинулся дальше, готовый выстрелить в любой момент.