В паутине

Ник направляется следом. Уже наверху, почти у цели, ему вдруг приходит в голову — а что, если Трой закрылся у себя? Постучаться? Или лучше не стоит, пусть посидит в одиночестве, переварит тот факт, что его нашли? Как будто это было так уж сложно... Впрочем, волнения напрасны — дверь прикрыта, но не заперта. Добротная деревянная дверь из плотно пригнанных друг к другу толстых досок, с надёжными, хорошо смазанными петлями, скрипеть — ниже её достоинства. Трой стоит у окна, глядя на мертвецов, ковыляющих по двору. День не то чтоб солнечный — небо затянуто полупрозрачной дымкой, рассеивающей свет, и его профиль в этом освещении выглядит мягче, чем обычно. Иллюзия? Скорее всего. — Ты всё ещё злишься? — спрашивает Ник. — Не знаю. Когда уезжал с «Даймонда», злился. — А теперь? — Я кое-что вспомнил. Как ты сказал своим, что не знаешь, откуда появилась толпа ходячих, разгромившая ранчо. Иногда мне кажется, что ты на моей стороне, а иногда — что нет. На чьей ты стороне, Ник Кларк? Это хороший вопрос. Действительно хороший. — Ты говоришь так, словно есть только две стороны — ты и все остальные. Позиция, которая, безусловно, имеет право на существование, — Ник старается аккуратно подбирать слова, понимая, что от того, сумеет ли он достучаться до Троя, зависит очень многое. — Но мне кажется, что всё несколько сложнее, и даже в новом мире, где каждый в первую очередь озабочен собственным выживанием, есть место для куда большего разнообразия человеческих взаимоотношений, чем дихотомия «я — они». Или даже «свой — чужой». — И как бы ты охарактеризовал наши взаимоотношения? — Когда-то ты сказал, что хотел бы остаться со мной. Я хотел бы того же. Это любовь? Понятия не имею. Я считал, что люблю Люсиану, но когда она ушла, я не поехал за ней через несколько штатов. — Ну, насколько я помню, ты отговорился тем, что должен был поддержать мать после смерти Трэвиса, — Трой наконец-то отрывается от окна и поворачивается к Нику. Его лицо, разумеется, тоже вымазано в крови ходячих, попало и на бинты, из белых ставшие грязно-серовато-коричневыми. — А насколько я помню, ты в это не поверил. И, судя по всему, правильно сделал. Кстати, пока не забыл, — засунув руку в карман штанов, Ник вытаскивает шитьё Кэролайн. — Вот, Кара просила тебе вручить. Вроде как обещала. Комната небольшая, но для того чтобы передать что-то из рук в руки, им обоим приходится сделать несколько шагов навстречу друг другу. — Я думал, это шутка, — Трой разворачивает чёрную повязку. — Она говорила, что увлекалась историями про пиратов и что я напоминаю ей какого-то там капитана... — Странные фантазии у некоторых юных дев, — сухо замечает Ник. — Ну да ладно. Скажи лучше, как твоя амнезия. Насколько я понимаю, прошла? Или ещё не совсем? — Трудно сказать со всей определённостью. Но, думаю, да, в общем и целом прошла. За исключением пары моментов. — Рад за тебя. — Серьёзно? — Трой саркастически усмехается, однако не отходит обратно к окну, а облокачивается на письменный стол, стоящий гораздо ближе. — Ну, и за себя тоже. Ведь это означает, что мне не придётся заново пересказывать всю историю целиком. На сей раз — настоящую историю, — уточняет Ник. — Наши версии в любом случае отличались бы. Многое зависит от точки зрения. — Да. И, наверное, было бы любопытно их сравнить. Но, если честно, мне не очень хочется сейчас разбирать или как-то там анализировать то, что случилось несколько месяцев назад. По меркам нового мира это о-го-го сколько. И у нас вроде бы есть шанс прожить ещё немного, а значит, есть какое-никакое будущее. Это гораздо важнее. — Что ты предлагаешь? — Оставить прошлое в прошлом. Не тащить его с собой дальше. Распихать все скелеты по шкафам, закрыть и выбросить ключи. Звучит как план? — Звучит как утопия, — качает головой Трой. — Наши скелеты — важная часть нас самих, я это знаю лучше, чем кто бы то ни было. — Так они никуда и не денутся. Я предлагаю просто не возвращаться к ним, сосредоточиться на сегодняшнем и завтрашнем дне. Ну... после того как проясним твои пару моментов, — поправляется Ник. — Если ты этого хочешь, конечно. Трой пожимает плечами: — В принципе, события, произошедшие до нашего приезда на дамбу, складываются в логически непротиворечивую картину, так что я не думаю, что упустил нечто важное. А вот потом... кажется, я спорил с каким-то самоуверенным чуваком, который вёл себя так, как будто он тут главный, и дальше — всё. Провал. Что ж, этого стоило ожидать. Случившееся перед самой травмой вспоминается в последнюю очередь. Или не вспоминается совсем. — Так что я так и не понял, как заполучил это украшение, — Трой проводит пальцами по грязным бинтам. — Ты говорил, что не видел, действительно? Может быть, мы с тем чуваком подрались и он меня приложил? Так легко всё свалить на Салазара. Так легко и так неправильно. И не только потому что память о событиях на дамбе ещё может и вернуться, просто чуть позже. — Нет, — вздыхает Ник. — Это была моя мать. — Мэдисон? Но почему? — Вы с ней отправились устанавливать взрывчатку, а тот чувак — Дэниел, отец Офелии, — устроил мне форменный допрос. Он не поверил в то, что орда ходячих пришла на ранчо сама по себе. Я попытался переложить вину на Джейка, но, видимо, не очень удачно, и когда у меня получилось уйти, я побежал к вам, собираясь забрать тебя и смотаться оттуда. Мать поинтересовалась, почему Дэниел хочет тебя убить, и ты ей всё выложил. Она ударила тебя молотком, два раза, я не успел её остановить. Остальное ты знаешь. После того как я взорвал дамбу, река вынесла нас на берег, вместе, и только тогда я понял, что ты жив. Но у меня была ранена нога, я даже не мог позвать на помощь. Она нас нашла, и я сказал, что никуда без тебя не пойду. Вот, собственно, и всё. — Что ж, Мэдисон на это способна, — задумчиво говорит Трой. Он выглядит не настолько потрясённым, насколько можно было ожидать. — Да? Раньше я за ней такого не замечал. — Она никого не убивала? — Не на моих глазах и не так... демонстративно, что ли. Как будто она хочет наказать и меня — за то. что связался с плохой компанией, но не может, и поэтому отрывается на тебе, зная, что мне тоже будет больно, — Ник встряхивает головой, пытаясь прогнать неприятные воспоминания. — Не зря я не хотел к ней возвращаться. — И сейчас не хочешь? — Я уже говорил — я хотел бы остаться с тобой. Если, конечно, ты не против. Стук в дверь, хоть и негромкий, заставляет обоих вздрогнуть. — Эй, — говорит Алисия из коридора, деликатно не заглядывая в комнату, — мы приготовили поесть, и у вас есть шанс присоединиться к трапезе. Но учтите — с каждой минутой этот шанс тает, потому что Стив там сейчас всё слопает. — И сам будет виноват, если что, — заявляет Трой, направляясь к выходу. Ник с некоторым недоумением следует за ним взглядом. Алисия едва успевает отскочить от столкновения с открывшейся дверью. — Я вообще-то пошутила, не стоило так торопиться, — бормочет она. Внизу их ожидает почти идиллическая картина: на столе дымится большая тарелка панкейков, а Стивен сидит и смотрит на неё с тоской во взоре. — Ты в порядке? — Трой спрашивает скорее для проформы — и так видно, что ничего страшного не случилось. — Я не настолько идиот, чтобы дважды наступать на одни и те же грабли. Одного раза было вполне достаточно. — Что происходит-то? — интересуется Ник. — Я подобрал этого парня полумёртвого от голода, мы приехали сюда, и я пошёл в кладовую, — поясняет Трой. — По большей части там всё разрушено, но кое-какие припасы остались, я нашёл пачку лапши, сварил её... — И я съел огромную миску, и мне было очень плохо, — Стивен виновато вздыхает. — Хотя и знал, что так делать нельзя, но просто не мог остановиться. И даже сейчас трудно удержаться, хотя я напробовался, пока мы готовили. А вы что стоите? Остынет ведь. Его слова служат приглашением, и тарелка пустеет с космической скоростью. — Спасибо, — говорит Алисия, облизывая пальцы. — Не думала, что скажу это тебе, но, судя по всему, если бы не ты, у нас со Стивом был хороший шанс больше никогда не встретиться. — Так получилось, — пожимает плечами Трой. — На самом деле я понятия не имел, что он там, просто решил заглянуть на огонёк. И увидел человека, который показался мне смутно знакомым. А потом внезапно всплыло в памяти — он же мне на базаре рассказывал о планах захвата дамбы, приглашал присоединиться к ним. Ну, и заодно ещё некоторые события вспомнились, целыми эпизодами. Я даже на некоторое время выпал из реальности. — Очнулся — а кругом одни трупы. Как характерно, — Алисия издаёт нервный смешок. — Ладно, на этот раз вышло удачно, никаких претензий. Теперь предлагаю обсудить, что будем делать дальше. Мы с Ником собирались найти вас — и мы вас нашли, миссия завершена, но жизнь, к счастью, продолжается. — Мне некуда идти, — вздыхает Стивен. — Когда в аэропорту начались проблемы с едой, обсуждалось несколько локаций для гипотетического переезда, но какую из них в итоге выбрали, я не знаю. Так что если кто-то из вас сможет меня приютить, хотя бы временно... Алисия фыркает: — Приютить? Временно? Да тебя с руками оторвёт любое сообщество. От того что наступил апокалипсис, люди болеть не перестали, как ни странно. А количество ранений ещё и увеличилось. Поедешь со мной на стадион? Это действительно отличное место. — Да, — отвечает Стивен так быстро, что Ник не может не хихикнуть. Похоже, таки нашли общий язык. Ну и хорошо. — А ты? — щурится сестра. — Я в любом случае не вернусь туда. Хватит. Больше не хочу слышать, как и с кем мне будет лучше. — Мы остаёмся, — кивает Трой. — Что ж, значит, решено, — Алисия со странно задумчивым выражением лица смотрит на Ника, потом встряхивает головой. — Можно здесь переночевать? Выезжать правильнее с утра, а не под вечер. — Выбирайте любую свободную комнату. Но водопровод не работает, если хотите помыться, надо сходить к колодцу. — С водой по-прежнему плохо? — Полтора кольца точно есть, может, даже больше. Учитывая, что это на двоих, а не на пятьдесят человек, вполне терпимо, — Трой чешет грязную щёку. В итоге мыться собираются все, и для того, чтобы принести воды, приходится обновить маскировку из гнилой крови, то есть измазаться ещё сильнее. Парадоксы нового мира, думает Ник, пробираясь между ходячими. В отличие от остальных, он чувствует себя в этой странной компании как дома. Стоит немного привыкнуть — и всё что угодно начинает восприниматься как вариант нормы. Сожрать тебя не пытаются? Вот и отлично. А, что, мёртвые? Ну, у каждого свои недостатки. Главное — пропавшие целы, найдены и разобраны по Кларкам, Трой ни разу не схватился за пистолет и даже известие о том, что чуть не убила его именно Мэдисон, воспринял не так остро, как можно было ожидать. Сорвал злость на последних Прокторах и успокоился? Не исключено. Когда они возвращаются в дом с полными вёдрами, Стивен говорит: — Слушай, я заметил там вертолёт... — Это скорее бренные останки вертолёта, — поясняет Трой. — Годятся только на металлолом. — У вас кто-то умел им управлять? — Шарлин, она была пилотом ВВС. И учила нас с Джейком. На самом деле не так уж и сложно, если понять общий принцип. А что? — Просто странно видеть на ранчо боевую технику... Лиша, тебе помочь? — Да нет, я, пожалуй, сегодня не готова мыть голову, — усмехается Алисия. Позже, уже наплескавшись — и намёрзнувшись — в ванной, Ник понимает, что возможность хоть немного подогреть воду была, но об этом просто никто не подумал. Привыкли и воспринимают как вариант нормы, по всей вероятности... Он возвращается в комнату Троя и видит, как тот, приложив к глазу новую повязку, пытается затянуть узел на затылке. Получается не очень — мешают отросшие волосы. — Давай я, — предлагает он. — Давай. Ник аккуратно вытаскивает застрявшую прядь и завязывает тесёмки, стараясь не обращать внимания на то, как близко друг к другу они стоят. Это не так-то просто: тело всё помнит и, кажется, никогда не перестаёт хотеть ещё. — Ну как? Красота неописуемая? — обернувшись, интересуется Трой. — Лучше, чем было, — Ник буквально заставляет себя отступить на шаг. — Но вообще, по-моему, ты выиграл в генетической лотерее настолько крупный приз, что никакие бинты или шрамы просто не в состоянии ничего испортить. — Это комплимент? — Нет, всего лишь правда. Слушай, ты говорил про пару моментов, которые так и не вспомнил, один мы успели обсудить, а второй... кажется, я догадываюсь, в чём дело. — Второй — сладкая фантазия о начале наших, хм, близких отношений ещё здесь, — Трой качает головой. — И знаешь, я в неё верил до последнего... — Это получилось случайно. Мать предположила, что я защищаю тебя, потому что влюблён, я попытался довести её предположение до абсурда и посмеяться, но нас прервали и я не успел. Стив услышал обрывок нашего разговора и неправильно понял. А потом до меня дошло, что мать не так уж и не права. Вот и всё. — Действительно, проблем-то. Ты ничего не выдумывал, просто промолчал, позволив всем «неправильно понять». Совершенно другое дело, да? Я даже не знаю, от чего тогда больше офигел — от потери памяти, апокалипсиса с ходячими мертвецами или от того, что мог спать с парнем. — Подожди, — Ник озадаченно хмурится. — Что-то я совсем запутался. Получается, у тебя были какие-то предубеждения против однополого секса, тем не менее ты практически пригласил меня в свою постель. Так? — Ну... да. Я подумал, что, в отличие от остальных сомнительных фактов, этот я могу хотя бы частично проверить. — Каким образом? — Если у меня не встанет или будет противно, значит, ты точно врёшь, — в здоровом глазу Троя неожиданно мелькают весёлые искорки. — Но, как выяснилось, из противоположных ощущений не обязательно следуют противоположные выводы. — О господи, — Ник нервно смеётся: и от облегчения, что непростые разговоры на сегодня, похоже, окончены, и от услышанного. — По-моему, мы стоим друг друга. — Я тебе об этом твержу уже целую вечность. Кажется, с пресловутой охоты на кабана, — Трой делает шаг вперёд, и воздух куда-то исчезает — ещё до того, как их губы встречаются, сначала несмело. потом всё уверенней и уверенней.