Незапланированные последствия

Валентино тупой уёбок, думающий исключительно своим членом. Это не новость и не внезапное откровение, просто факт, известный всем, кто хоть раз его видел. Это помогает иногда, конечно, когда он в своей стезе — создание мерзкой порнушки, на которую будут отчаянно дрочить все лишённые хотя бы крупицы мозга адские создания (то есть, 99% города). В остальных случаях? Это пиздец как вредит. Особенно когда в бесполезной мохнатой бестолковке почему-то возникает мысль о том, что он невъебаться какой умный и способен проворачивать хитрые манипуляции за пределами необходимости наёбывать безмозглых упырей и своих партнёров во время ежемесячной встречи для игры в монополию. 99% демонов — идиоты, но тот самый 1%... Если бы Валентино подумал хотя бы дважды, да хотя бы единожды, перед тем, как подсылать своего миньона со стаканом виски, приправленным лошадиной дозой афродизиака, прямо к Аластору во время их с Воксом первой и единственной встречи не с целью морально унизить друг друга (они и это делали, но с намёком на обсуждения бизнеса), то никаких проблем бы не было. Но Валентино не подумал ни дважды, ни единожды, и вся тяжесть ответственности теперь лежит на чужих плечах. Если бы Воксу не было так жалко свой экран, он начал бы биться им о стол. Началось всё вообще относительно цивильно. Аластор заявился на порог их офиса сам, минуя охрану так, словно кто-то выдал ему личный пропуск, и он имел полное право расхаживать по чужой территории как по своему собственному дому. Встревоженные охранные системы тут же завопили во всём здании, но ублюдку наверняка только по кайфу было идти под сопровождение сирены и ядерно-красных сигналок. Ни одна тварь даже не задумалась о том, чтобы остановить его, что вообще-то многое говорит про их охрану. Идиоты с автоматами жались к стенке, наставив свои пукалки на него, но никто не попытался сделать ни единого выстрела, просто молча следя за тем, как Аластор ходит, осматриваясь с равной долей интереса и отвращения. Кто-то подсказал ему дорогу в ответ на вежливое: “А как добраться до главного офиса? Мне там назначено”. Никто не поставил под сомнение, что ему там назначено, хотя это, очевидно, был пиздёж чистой воды. Кто-то вызвался проводить. К моменту, когда раздражающая ушастая морда вежливо постучала в дверь его, Вокса, кабинета, каждая собака знала, что радио-демон, их заклятый враг, находится в здании, и никто не предпринял никаких действий, будто это что-то само собой разумеющееся. Как только за Аластором закрылась дверь с другой стороны, все выдохнули и как ни в чём ни бывало вернулись к своей работе. — Я пришёл с миром, друг мой! — с порога заявил он, сияя улыбкой. — Я отправлял письма, но не получил ответа, поэтому пришёл сам. — Какого хуя? — тупо спросил Вокс, который, очевидно, никаких писем от него не получал. Если бы ему на электронку (старьё, но проще представить у этого ископаемого древний компьютер, чем телефон с месседжерами) пришло сообщение от Аластора, об этом уже знали бы буквально все. Досадно, но, как сказала бы Вив, тоже говорит о многом. — Какие письма? — Обычные, — с терпеливостью и смирением общающегося с душевнобольным объяснил Аластор. — В красных конвертах. С большой буквой “А” на них. — Куда ты их отправлял? — продолжал допытываться Вокс, направляя половину своих операционных процессов на детальной просмотр рабочего мейла. Какие красные конверты? Это про какие-то приложенные к письму картинки? — На почту. — Какую из? — теперь это уже больше напоминало либо разговор двух душевнобольных, либо типичный диалог с кем-то из не сообразительных офисных сотрудников. — Адрес у неё какой? Который VVV? На мой личный? У нас их миллиард. Аластор примолк, смотря на Вокса так, словно он только что сморозил лютую дичь и в целом обладает айкью примитивного растения, а то и ниже. Выдохнув, он улыбнулся ещё шире, ещё более недовольно и снова зарядил: — У вас не может быть миллиард почт, мой картинкоголовый друг. У каждого здания есть только один адрес, а значит, у него есть только один почтовый ящик. На него я и отправлял письма. Это бред, абсурд, цирк и абсолютный пиздец, но до Вокса наконец-то доходит. Он имеет в виду реальную почту, физическую, не какой-то вид электронки, а, типа… почтовые ящики, в которые почтальоны кладут запечатанные в конверт бумажки с написанным на них текстом. Вот какие письма Аластор отправлял. Бумажные. — У нас нет гребаной физической почты, — экран идёт рябью от раздражения. Аластор находится в его кабинете всего-то пять минут, а уже доставляет больше головной боли, чем объебавшийся Вэл и истеричная Вив вместе взятые. — Её здесь не существует в принципе. Нам не отправляют бумажные, блять, письма. — Это абсолютно невозможно! — заверяет Аластор. — Куда же тогда делись письма, которые я отправлял? Вокс разводит руками. — Я похож на почтальона? Ты видишь у меня здесь какую-нибудь дебильную сумку, забитую письмами, или вроде того? Аластор правда склоняет голову, будто выискивая эту самую сумку, после чего, видимо, решив, что разговор бессмысленный и исчерпал себя, наконец перестаёт стоять на пороге, проходит вглубь кабинета и, не дожидаясь никаких приглашений, сам присаживается на стул напротив Вокса. И теперь, когда этот лишённый смысла диалог больше не забивает голову, Вокс полноценно осмысляет ситуацию. Радио-демон, Аластор, пришёл к нему сам, “с миром”. Без приглашения (да, ВОЗМОЖНО, были какие-то письма, но в задницу блядские письма), но по собственной воле и точно не просто так. Вокс никогда не упускает возможности там, где видит их. Откинувшись на спинку кресла, он проецирует широкую ухмылку и складывает руки на груди. — Итак, — тянет Вокс. — Ты пришёл сюда сам, старик, по доброй воле. Неужели в тебе наконец-то проснулось здравомыслие, и ты понял, что без нашего влияния у твоей жалкой радио-передачки нет никакого шанса даже на одного слушателя? Что ж, несмотря на историю твоего пренебрежения и неуважения к нашей компании, мы готовы… Аластор громко смеётся, аж согнувшись от веселья, прерывая порыв фантазий в голове Вокса, в которых он за гроши заставляет радио-демона озвучивать в прямом эфире второсортную порнушку. — Ну и бредовые же идеи приходят в твою отвратительно рябящую голову! — вдоволь просмеявшись, демон наконец усаживается снова спокойно. — Нет-нет-нет. Это меня совершенно не интересует. Вокс собирается сказать ему: “Ну и пошёл-ка ты тогда нахуй из моего кабинета, ублюдок”, но на выходе слова почему-то трансформируются в: — И зачем тогда ты здесь? Ему точно нужно проверить парочку плат внутри ящика. Что-то с ними не так, раз выдают не то, что было запланировано заранее. Дело, конечно, не в жадном любопытстве, точно нет. — Мы покупаем у вас рекламу! — заявляет Аластор, вытаскивая из карманов своего пиджака аккуратно связанные пачки купюр, которые выкладывает на стол. — Полноценные тридцать секунд… — он спотыкается, словно пытаясь что-то вспомнить, после чего снова лезет в карман, откуда достаёт бумажку. Шпаргалка, догадывается Вокс. — Полноценные тридцать секунд экранного времени в наиболее актуальные часы просмотра. Убедитесь, что ваши… гм, — и спотыкается снова. — Что там? — спрашивает Вокс, находя что-то откровенно приятное в наблюдении за тем, как его архивраг не может прочитать слово с бумажки. Аластор показывает ему свой листок и указывает пальцем на слово. Вокс поддаётся вперёд. — SMM-отдел, — подсказывает он. И сразу же поясняет, замечая, как дёргаются в напряжении уголки растянутых в улыбке губ. — Рекламщики. — О! Вот оно как. Убедитесь, что ваши… рекламщики не… На этот раз Вокс, предвосхищая проблемы с чтением, тянется вперёд сам. Аластор снова показывает ему листок. — Что наш SMM-отдел вас не наебал. — Что ваши рекламщики нас не обманули, — кивает Аластор, явно довольный своим переводом на “нормальный” язык. — Ну и ну! Не стоило доверять нашему паукообразному другу писать текст! Вокс прямо-таки видит эту картину маслом перед глазами: главная звёздочка Вэла, глотавшая члены с мастерством профессионально обученного шпагоглотателя, в окружении других поехавших дурачков, возможно, впервые жизни и в посмертии, склонился над столом не для того, чтобы его трахнули группой в задницу, а для того, чтобы написать вот это вот произведение дипломатического искусства, с которым они потом — из всех возможных кандидатов на переговоры — отправили Аластора сюда. Им нужен ситком про этот блядский отель. Это настолько уморительный наборчик идиотов разных сортов, что мгновенно соберёт тысячи зрителей. Если бы это не было полноценной рекламной кампанией для этой ямы, Вокс уже сбросил бы эту идею кому-нибудь из сценаристов. Но возвращаясь к теме. — Вы хотите, чтобы мы прокрутили вашу рекламу по телевизору, — резюмирует он. — Я не хочу, — заявляет Аластор, качая головой. Его уши забавно дёргаются, будто сама мысль об этом вызывает у него отторжение. — Но остальные считают, что это очень хорошая идея, и это должно помочь привлечь грешников к нам. И после первого провала с рекламой было решено действовать напрямую, чтобы избежать… — Наёбки, — подсказывает Вокс. — Обмана. — Почему ты припёрся с этим ко мне? Я похож на SMM-щика? Аластор снова осматривает его, будто видит впервые. Вокс терпливо ждёт результаты его наблюдений. — Вполне! Ты носишь интересный костюм и работаешь в офисе. Значит, ты управляешь рекламой. С искренним недоумением Вокс пытается понять, как кто-то настолько умный (он не считает радио-демона умным) может быть настолько тупым. Любой их другой разговор обычно поджигает каждый процессор своей напряжённостью и страстным соперничеством, но вот конкретно этот — сплошная боль для микросхем. Да, фактически, он действительно управляет всей рекламой, но не запускает конкретную в производство, а… Впрочем, какая нахрен разница. Разговаривать с Аластором о том, как работает телевидение — это всё равно что бить ногами пенсионера. Забавно, в первые пару секунд смешно, при должном увлечении пенсионерами и наличии садистских наклонностей даже возбуждающе, но в целом бесполезно и быстро надоедает. К сожалению, Аластор точно не уйдёт из его кабинета после того, как Вокс пожмёт плечами и скажет: “Неа, пошёл нахуй”. Он может попробовать, но это выведет их на следующий виток мозговыносящего разговора, в котором ему придётся пробиваться через несокрушимую стену чужого упрямства. Аластор пришёл сюда договариваться, и, насколько Вокс осведомлён о его личности и характере (нет, он не сталкерит, нет-нет, просто собирает информацию для грядущего сражения), он никогда не отказывается от сделок, если сильно заинтересован в них. Хрен его знает, почему этот ебанутый отель и его обитатели так задели выжженное адским пламенем сердечко, но вот они здесь, и Воксу приходится вдруг считаться с тем, что отель хочет рекламу, потому что его интересы представляет самое надоедливое, мерзкое, раздражающее, обаятельное в своей настойчивости… так, нет, это сразу мимо. Короче, Аластор. В таком случае, нужно просто просчитать, как вытащить из этой ситуации максимальный профит. Но на чистую голову такие вещи не решаются. — Что ж, — фыркает Вокс, отправляя секретарше требование притащить сюда пару стаканов виски. — Будем договариваться. — Я уже положил деньги, — напоминает Аластор, постукивая когтистым пальцем по стопке купюр. — Если вдруг ты не заметил, занятый пожиранием меня взглядом, они лежат на столе. Надо было всё-таки послать нахуй. — И? Это не тот вопрос, который решается деньгами. — Разве не ты говорил, что всё решается деньгами? — Не в вашем случае, — отмахивается Вокс. — Твои дружки мне максимум противны, но ты меня конкретно бесишь. — Не вижу никаких причин для подобного отношения к моей безупречно вежливой и порядочной личности! — Аластор очень старается звучать оскорблённым, но ублюдок выглядит скорее весёлым, чем обиженным. — Чего ты, в таком случае, хочешь? — Мне нужен полноценный обмен услугами, в духе старого-доброго бартерного обмена, с которым ты, ископаемое, наверняка знаком даже лучше меня. Предложи что-то достаточно интересное, чтобы я протолкнул рекламу вашего вшивого заведения для умственно отсталых в прайм-тайм. Или хотя бы между утренними шоу. В дверь тихонько стучат, и после короткого “Заходи” в кабинет пробирается мелкая демоница с подносом, на котором стоят два стакана. Это не его секретарша, одета она как одна из девочек Вэла, но в этот момент Вокса больше интересует выражение задумчивости, читающееся в алых глазах, чем причины, по которым выпивку им таскает одна из шлюх. — Угощайся, поможет стимулировать соображалку, — ухмыляется Вокс, забирая один стакан и кивая на второй. — За счёт заведения. Он понятия не имеет, что Аластор предпочитает пить и пьёт ли вообще (да, он пьёт, предпочитает банальный олдскульный виски; нет, Вокс не шпионит, он собирает информацию), но тот спокойно забирает стакан. Его виски выглядит немного светлее, но, зная, что гостем в кабинете является радио-демон, много хорошей выпивки на него переводить не стали и наверняка дико разбавили. Это смешит в той же степени, в которой и раздражает. По необъяснимой причине Вокса вдруг бесит то, что Аластор может посчитать их алкоголь паршивым. — Какой… необычный вкус! — хмыкает красноглазая скотина, принюхиваясь к выпивке после первого глотка. Если вдруг кто-то решил, что хорошей идеей будет травануть Аластора прямо у него в офисе, Вокс точно пойдёт голыми руками отрывать идиотам головы. — Сладкий виски — довольно странное сочетание. Виски в его собственном стакане самый обычный. Хороший, конечно, херню не держат, но типично горький и крепкий. Со сладким чаем они там ему намешали, что ли? Объяснило бы бледный цвет. — Что ж, я понял тебя. Услуга за услугу! Какой коварный, но, признаюсь, достойный план, — смеётся Аластор, снова прикладываясь к стакану. Одобрительные нотки в его голосе заставляют приосаниться. Вокс чувствует себя так, словно потупел раза в четыре. — К нашему общему счастью, у меня есть нечто, что я могу предложить тебе. Мысли, возникающие в голове, далеки от приличных, и некого винить в этом, кроме как себя. Расхаживающие тут и там шлюхи в костюмах, которые больше похожи на вытащенные из мусорки обрывки настоящей одежды, не тревожат тело, но стоит только красноволосому уроду оказаться в хоть сколько-то сомнительной для него ситуации, и член реагирует на это с такой поразительной отзывчивостью, что впору задуматься о том, чтобы пойти к технику полечить башку. У Вокса нет “фиксации”. Это просто… это просто что-то, чему не хочется подбирать название. Конечно, радиоублюдок не прыгнет к нему на стол, радостно раздвигая ноги с предложением потрахаться за вставленный в прайм-тайм тридцатисекундный ролик. Гипотетически, да, если бы он это сделал, Вокс счёл бы это достойным обменом, хоть и повыёбывался бы для виду. В реальности? Вероятность того, что райские врата распахнутся и все они разом вознесутся на небеса, и та больше, чем то, что Аластор будет пытаться добиваться своего через постель. Представлять его трахающимся с кем-то — это как представлять секс пенсионера. Но, опять же, при достаточно сильном влечении к пенсионерам… — …и это будет достаточно громкое шоу! Хм-м-м. Мой картинкоголовый друг, ты чахнешь в абсолютно ужасном и душном помещении, вынужден заявить. У вас есть все эти модернизированные глупости, но нет хорошей вентиляции? Какой позор. Вырвавшись из собственных мыслей, Вокс понимает, что абсолютно нахрен прослушал всё, что трещал этот мудак, кроме этого несправедливого комментария в сторону его офиса. Душное помещение? Ага, конечно. Будто он, будучи забитым проводами существом, позволил бы, чтобы в комнате было слишком жарко, слишком влажно или слишком душно. Забота о здоровье, чёрт возьми. Лучшая привилегия богатых. — Не неси хуйню, — фыркает Вокс. — Здесь отличная вентиляция. Может быть, если бы ты не наряжался как хрен знает кто, тогда такие проблемы не возникали бы. — Как удобно, должно быть, в упор не замечать окружающие тебя проблемы, — имеет совесть ёрничать Аластор. — Тебе и самому наверняка жарко в своём костюме, но ты из принципа не будешь подтверждать, что я прав? Какой восхитительный подход! Он ненавидит этого красноглазого уёбка, честное слово. Вокс признаёт это: ненавидит, самой сильной и искренней ненавистью. Этот огромный рот был дан ему, видимо, именно для того, чтобы бесконечно пиздеть, да ещё и так складно, что впору задуматься, говорит ли Аластор искренне хоть иногда. Не телевизионщику обвинять кого-то в пиздеже, но это уже просто за гранью добра и зла. Сидеть здесь, в его офисе, пить его виски, проталкивая наверняка идиотскую рекламку плешивого отеля, над которым смеётся каждый уважающий себя демон, на его телевидение, и иметь смелость при этом возмущаться, что у него тут, видите ли, жарко, когда температура в комнате идеально комфортная для любого демона, не страдающего от проблем с терморегуляцией. Зачем, а главное нахуя. В этом нет никакого смысла, кроме желания довести Вокса до белого каления. — Здесь не жарко, — из принципа возражает он, потому что скорее ад замёрзнет, чем Аластор оставит за собой последнее слово. — Здесь крайне жарко, — вот только Аластор явно настроен так же решительно. Настолько, что делает несвойственные для него действия — поправляет свой закрывающий горло воротник. — И душно. Вокс следит за движением его пальцев, оттягивающих ткань, с ноткой восторга. О нет. О не-е-ет. Нихрена подобного. — Ты пиздишь, глядя мне прямо в глаза, и сам прекрасно об этом знаешь. — Только объективный взгляд поможет нам разрешить этот нелепый спор. Серьёзно. Аластор абсолютно серьёзно трансформирует в руке ртутный термометр. Это всё какое-то сплошное фрик-шоу, но на данном этапе Воксу уже настолько похуй, что он подпирает ладонью экран и терпеливо ждёт, пока древняя хуйня (термометр, не демон) выдаст свои значения. Они смотрят на этот грёбаный градусник, пока столбец медленно ползёт вверх, останавливаясь на отметке в семьдесят четыре по Фаренгейту . Семьдесят четыре по Фаренгейту. Идеально, чёрт возьми. Если бы в аду существовал санпин, им выдали бы награду за соответствие его офиса всем нормам. — Ну, — требовательно напирает Вокс. — Что скажешь, мистер я-пиздабол-и-горжусь-этим? Аластор молчит. Он постукивает пальцем по термометру, но, как и ожидалось, значения столбика не меняются. Вокс подумывал, что он достанет какую-нибудь заранее заговорённую херню, но, к его удивлению, Аластор, похоже, был искренне уверен в своей правоте и не жульничал на старте. Но когда он наконец отрывает взгляд от градусника и поднимает его на Вокса, глаза у него прищуренные, и лицо, несмотря на вечную улыбку, искрит злостью. Буквально искрит, чувствительные антенны ощущают помехи в фоновых частотах. И рога, конечно, блядские разросшиеся рога. Ну охуеть! Как будто Вокс виноват в том, что показывает этот ебучий градусник! Он управляет электричеством, а не ртутью! — Какой отвратительно подлый и мерзкий способ ослабить меня, — цедит Аластор. — Я ожидал от тебя большего, но, увы-увы, видимо, переоценил твоё стремление к честному сражению. Сделка сегодня не состоится. — Что ты, блять, вообще несёшь… Аластор его не слушает. Он поднимается… он пытается подняться со стула, но сразу же присаживается назад. Следующим шагом Аластор пытается расплыться тенью, но и так его силуэт только рябит, бледнеет, но не исчезает полностью, возвращаясь сразу к привычному состоянию. Да, понимает Вокс, он пойдёт отрывать головы. Это мем? Это кринж? Это пиздец? Кто-то реально додумался травануть радио-демона прямо в его офисе? Конечно, победа над этим мудаком входит в топ-3 его посмертных целей (нет, не первое место), но, вопреки всей демонической подлости, это тяга к чёртовой честной победе. Не к тому, чтобы его заклятого врага траванули, ещё и чужими руками. Да это вообще подстава! Всё-таки пиздец. — Слушай, — торопливо начинает Вокс. Ядом демона не убить, но Аластору явно хреново, хоть и пока непонятны симптомы, кроме температуры, которая заебала не менее сильно, чем разговоры о письмах. — Ты припёрся ко мне без приглашения, и я не знал, что ты придёшь. У меня не было возможности подготовиться и заказать специальной доставкой для тебя, мудака, яд. И своей секретарше я сказал притащить обычный виски, а не с сюрпризом. Он хватает чужой стакан, благо, Аластор хотя бы не успел всадить всё. Взболтнув остатки виски, Вокс замечает на дне стакана слабый блеск осевших блестящих песчинок. Столько лет провозившись в шоубизе, такую херню учишься опознавать с первого взгляда. Вокс тяжело вздыхает. Картинка складывается: шлюха вместо секретарши принесла им виски, и теперь понятно, кто был барменом. Он хватает телефон и в быстрых наборах находит Вэла. — Слушай, уёбок… — НАСЛАЖДАЙСЯ, ДОРОГУША, ПОТОМ СКАЖЕШЬ ПАПЕ СПАСИБО, — орёт Валентино ему в трубку, звонко чмокая. — ОБНЯЛ. И сбрасывает звонок. Сбрасывает, сука, звонок. Вот так они и оказываются в этой ситуации, в которой Вокс всерьёз задумывается о том, чтобы побиться головой о стол, отключиться и оставить все проблемы решаться самостоятельно. — У нас тут некоторое недопонимание произошло, старик. Аластор внимательно смотрит на него своими злющими глазами, склоняя голову к плечу, из-за чего его разросшиеся тенью рога случайно задевают что-то на дальнем шкафу. Отлично, просто заебись. Спасибо, папа. Лучше бы этот батя в духе самых настоящих отцов съебался в никуда за хлебом. Наслаждайся, сука. Будет наслаждаться поехавшим психопатом в своём офисе, который считает, что его, хорошего и честного, несправедливо траванули. Вокс не уверен в том, насколько сильно афродизиак влияет на способности в целом, очевидно, притупляет, раз раствориться в лужицу Аластор не смог, но недостаточно сильно притупляют, чтобы уёбок не начал тут превращаться в чудовище. Откуда-то с полки что-то падает. Вокс не вовремя как-то вспоминает про слухи о том, что Аластор имеет привычку после боя жрать своих врагов. А если вдруг он на это ещё и дрочит, и это его способ сбросить напряжение? — Я не травил тебя, — выпаливает Вокс, чтобы как-то поставить точку в этом пиздецовом безобразии. — Мой напарник, Вэл, мудила, почему-то решил, что это будет жесть забавный прикол — накачать тебя наркотой, пока мы тут пиздим за дела. Все шишки ему, окей? Не мой косяк, я рассчитывал на честный договор. Тень перестаёт расти. Аластор замирает и внимательно смотрит на него. — И этот наркотик?.. — уточняет он своим скрипящим от помех голосом. — Афродизиак. Да-да, знаю! Полная хуйня! Я такого же мнения! Я был настроен впервые на нормальные переговоры с тобой, а не на этот пиздец. Некоторое время Аластор размышляет о сказанном. Его тень больше не пытается заполнить весь офис, а через несколько минут уменьшается, пока не скрывается совсем у радио-демона за плечом. Вокс никак не подаёт виду, но облегчение не описать словами. Он не из тех, у кого поджилки трясутся при одном упоминании этого поехавшего, но драться с ним здесь — это всё равно что пойти и вырезать подчистую весь этаж. Драться с Аластором приятно и интересно, но где-нибудь на открытом воздухе, пока вокруг в радиусе километра нет ничего, что жалко разъебать в щепки. — Как долго будет длиться эффект? — Аластор снова чинно усаживается на стуле, будто не намеревался пять минут назад наброситься на Вокса, как дикая псина, и не вылакал почти целый стакан смешанного с алкоголем афродизиака. — Мне не слишком нравится. — Да охуеть. А кому понравится не по своей воле мучаться со стояком? — фыркает Вокс, снова заглядывая в стакан. Сколько длится эффект? А вот хрен его знает. У них этой наркоты пруд пруди, по одному виду не определить, что конкретно это за дичь, а сам он пробовать точно не станет. Не хватало им тут две головные боли вместо одной. — Час-два, если это что-то лёгкое. Но его тут как-то дохрена, может, и несколько часов придётся с этим проебаться. Проебаться. Ха-ха. Аластор тяжело вздыхает. Мысли читать Вокс не умеет, но уверен, что в своей черепушке радио-демон сейчас когтями разрывает тело Вэла на маленькие кусочки, пожирая внутренности. Тяжело винить его в этом. Но с другой стороны. С другой стороны… Это похоже на порнушку с длинным сюжетом. Не самый любимый тип порно у Вокса, хреново продаётся, но в конкретно этой ситуации… Стоит просто подумать про открывающиеся возможности. Они с Аластаром враги, и его пиздливый рот, имеющий привычку выдавать слова, пробирающиеся прямо под кожу, калит до безумия, как и иррациональное поведение, но что лучше помогает сбросить напряжение, чем старый-добрый секс по ненависти? — Полагаю, во всём нужно находить плюсы, даже в таких удручающе неловких ситуациях! — заливается Аластор, медленно поднимаясь со стула. Скованность его движений заметна невооружённым взглядом, но он уже ровно стоит на ногах. На мгновение Вокс уверен, что сейчас демон резво съебётся из кабинета, но вместо этого Аластор просто перебирается со стула на удобный диванчик и укладывается на него, вытягивая вперёд длинные ноги, даже не подумав снять обувь. — Ощущения мне неприятны, но они для меня в новинку, и я буду считать это интересным опытом, который не испытал бы при иных обстоятельствах. — Ты это про температуру, дикий стояк или желание трахаться со всем, что движется? — уточняет Вокс с чистым любопытством. — У меня нет желания трахаться со всем, что движется, — пожимает плечами Аластор. — Скорее про чувство возбуждения при повышенной температуре, крайне раздражающее сочетание. — Это не то, как работает афродизиак. Стояк без желания трахаться в целом — это от виагры, но Вэл в таких вещах не новичок. Афродизиак воздействует на внутренности твоей черепушки, пробуждает либидо психологически. — Достаточно тяжело пробуждать то, чего нет, но мне отчасти даже любопытно, как это будет работать. Это многое объясняет. Прямо огромную кучу вещей. Как будто основной кусочек мозаики встал на место, и все остальные куски теперь имеют смысл, а не выглядят как простой набор разрозненных частиц. Вся эта ебанца, которой окружён Аластор от кончиков ушей до носков старомодных ботинок — всё это из-за того, что он просто ни с кем никогда не трахается и даже об этом не задумывается. Нормальный демон, который трахается с кем-то или хотя бы думает про секс, такой хуйнёй страдать бы никогда не стал. Вокс многозначительно хмыкает. Вот она, возможность, которую нельзя терять. Он медленно поднимается из-за стола. — Мне хуёво уже от одной только мысли о том, чтобы касаться твоего тощего тела, ископаемое, но раз уж я тоже в это ввязался, а единственным действенным способом быстро избавиться от эффекта… — начинает Вокс, изо всех сил стараясь звучать незаинтересованным. Взгляд, которым награждает его приподнявшийся на локте Аластор, заставляет развернуться и сесть назад в кресло. — Я устрою здесь месиво из распотрошённых тел и внутренностей, а потом сожру это у тебя на глазах, заливаясь кровью, если в твою телевизионную головку придёт какая-нибудь глупая идея, например, дотронуться до меня, — мурлыкающе предупреждает Аластор, снова падая на диван и закидывая руки за голову. — Я и тень. Она всегда такая голодная. Это должно было убить стояк. Это должно было убить грёбаный стояк. — Тогда страдай. Аластор явно не собирается никуда уходить, и Вокс понимает, почему идея валяться тут на диване главного врага (он искренне верит, что является его главным врагом, а не одним из), будучи накаченным наркотой, кажется ему более адекватной, чем идти куда-то в безопасное место. Ни одно место не будет безопасным, пока там находится перевозбуждённый Аластор. Угроза звучала вполне конкретно, что в режим жажды крови он перекинется только в том случае, если Вокс подойдёт на расстояние вытянутой руки, но, вероятно, это просто тяжело контролировать. Аластор проецирует своё сексуальное возбуждение в жажду убийств и голод по живой плоти, поэтому ему проще находиться рядом с тем, кто — теоретически — сможет его остановить в случае нестерпимого желания напомнить Пентаграмм-сити, как именно он расправился с прошлыми оверлордами? Охренеть как круто. Спасибо за подарочек, Вэл. Вокс звонит секретарше, чтобы она отменила его встречи на сегодняшний день. Можно, конечно, уйти и оставить Аластора наслаждаться собой в уединении, но если к моменту возвращения весь демонический стафф в здании превратится в месиво кишок, костей и крови, то набирать потом новых будет очень дорого. — Эй, старик. — Хм-м? — тянет Аластор, приподнимая с лица подушку. — Ещё какие-нибудь мерзенькие предложения? Если ты настолько сильно хочешь переспать со мной, то мы, безусловно, можем заключить сделку… Звучит, конечно, занятно, но продавать душу за секс с красноглазым? Вокс не настолько отчаявшийся. Вся эта ситуация просто хороший способ заставить его распиздеться на тему чего-то более интересного. — Ты реально жрёшь тех, кого убиваешь? — М-м, — задумчиво намурлыкивает Аластор. — Я больше по сырому животному мясу. Но иногда в пылу сражения тень может быть очень голодной, и я из вежливости, конечно, присоединяюсь к трапезе. Несмотря на их многочисленные стычки в прошлом, Вокс не видел своими глазами, как Аластор устраивает полномасштабное побоище, достаточно серьёзное, чтобы заставить кипеть кровь. Будь его воля, он отправил бы снимать это кого-то из телевизионщиков, но ублюдок с его ублюдской магией вуду никогда не проявится нормально в кадре, если сам того не захочет. Все слухи про каннибализм — рассказы посторонних и выводы из его дружбы с другими каннибалами. — Ну и мерзость. Это тоже должно было убить стояк. Пора вести счёт всем абсолютно убивающим возбуждение вещам, которые роняет эта морда, и которые по необъяснимой причине дают обратный эффект. — Да, конечно! — заливисто смеётся Аластор. — Куда более мерзко, чем то, что закидываете в свой рот вы, ребята. Вокс ждёт от него продолжения размышлений на эту тему, но, сюрприз-сюрприз, страдать от вынужденного возбуждения и одновременно трещать без умолку, похоже, не такая простая задачка. Аластор молча возится на диване из стороны в сторону, пытаясь подобрать положение поудобнее, и его суетливые движения приковывают взгляд, но оповещения с рабочих мониторов отвлекают. Можно отменить встречи, но нельзя просто взять и выпасть с работы на весь день. Очень тяжело работать с возбуждением, которое невозможно никуда выплеснуть, и с ворочающимся в двух метрах от него таким же возбуждённым телом, но с радиоублюдком ничто и никогда не бывает просто. Документы снова приковывают внимание, хоть и с сомнительной эффективностью. Сразу нахер проверку годового отчёта, потому что в таком состоянии выискивать среди кучи слов и цифр ошибки точно хреновая затея. Приходится подбирать работёнку полегче — Вокс открывает черновики новых шоу, которые наприсылали сценаристы, и скучающе читает их по диагонали, выискивая среди однотипной хуйни хоть что-то, что поможет срубить с безмозглых зрителей побольше бабла. Идея с ситкомом про отель уже даже не кажется настолько плохой. Аластор снова начинает возиться, и Вокс смотрит на него краем глаза, замирая. Ну конечно, ублюдку жарко и душно, не будет же он все эти несколько часов страдать тут в своих двадцати слоях шмоток. Очевидно. И всё же, наблюдение за тем, как эта тканевая броня даёт трещину, и валится на пол пальто, заставляет статическое электричество пробежаться от кончиков когтистых пальцев прямо к низу живота. Вокс хватает пульт от кондиционера и, игнорируя напрочь собственные предпочтения, вкручивает температуру до пятидесяти девяти. День уже испорчен напрочь, придётся ещё и поморозиться. Вот только это нихрена не помогает, и заниматься даже нудной и простой работой невозможно. Взять бы эту тощую задницу и выкинуть нахуй отсюда в коридор, подальше, и пускай хоть вторую нанкинскую резню там устраивает, лишь бы только прекратил беспокойно возиться, тестируя самообладание. Может и правда, ну его? Проблемы со стаффом Вокс потом решит. Ну заплатят они в следующем месяце оставшимся в живых работникам мешками с нихуя, в первый раз что ли. Сожрут, терпилы же. — Слушай, — отрываясь от документа, Вокс снова пялится на Аластора. — Тебе, может, не знаю… чё там обычно… Водички заказать? — Вылей её на свой экран, — очень доброжелательно улыбаясь, тянет Аластор. — И иди нахуй. Ясно, лучше просто помалкивать. Вместо работы приходится тупо залипать в мелькающую яркими видео и фото новостную ленту. Нахуй отсюда надо бы радиоублюдка, но вместо этого посылает Вокс только работу. Приоритеты 10/10, директор года, тащите сюда свои награды. Как они выдерживают это целых два часа — загадка. Вокс всерьёз надеется, что, несмотря на дозировку, эффект не затянется надолго. Если это ещё даже не середина всего этого пиздеца, то дальше должно быть хуже, а хуже как бы, ну, некуда. Он уже всерьёз рассматривает вариант просто отрубить питание и включиться часов этак через восемь, надеясь потом проснуться и обнаружить в офисе полное отсутствие Аластора и любых его следов. К концу третьего часа хуже всё-таки становится, потому что у них появляется незваный гость. Насколько гость незваный, Вокс не уверен, но он точно не рассчитывал на то, что в качестве моральной поддержки Аластор начнёт обниматься с выползшей из-за его плеча тенью. Ну прямо идеалистическая картинка, только смотреть и умиляться: кровожадная скотина и его ручной зверёк тискаются на диванчике. Вокс бы поставил лайк под фотографией, не происходи вся эта ебанутая хуйня в его офисе и не будь он вынужден наблюдать всё это своими собственными глазами. — Это тяжело, — шумно вздыхает Аластор, привлекая внимание к своему наполовину спрятанном в тени лицу. Уши снова раздражённо дергаются. — Я могу вызвать сюда кого-нибудь из девочек, — предлагает Вокс. Это вообще нихуя не то, что ему хочется делать, но так он хотя бы получит свою долю удовольствия от наблюдения за процессом. — Или мальчиков. Или что-то между. Аластор качает головой. — Дело же не в сексе, дружище. Если бы это было так просто, я бы согласился принять протянутую тобой руку помощи. — Не в сексе проблема? — фыркает Вокс, силясь игнорировать эту неожиданную искренность. — Это афродизиак, старик. Это как бы… Проклятый ад, они разговаривают на абсолютно разных языках, даже несмотря на то, что разница в датах смерти не настолько уж сильно существенна, чтобы не понимать друга. Вельвет “младше” его на добрых полвека, и у них никогда не было проблем с пониманием и перетаскиванием друг у друга новой трендовой херни. Вокс напрягает процессоры и память, подбирая приемлемое объяснение. — Ты должен был застать всю эту земную хуйню с Фрейдом, да? Ёбаный ад, это было невыносимо во времена моей молодости, каждая возомнившая себя интеллигентом блядь считала своим долгом начать трещать об этом на каком-нибудь светском мероприятии, — воспоминания вызывают лёгкое раздражение даже сейчас, заставляя экран идти рябью помех. — Но это то, как ебётся афродизиак с твоей головой. Срывает цензоры и вытаскивает подсознательные желания, которые ты обычно подавляешь. Ну, знаешь, те самые желания, которые приличные демоны не вытаскивают наружу даже в аду. — Я понимаю это, приятель, — мычит Аластор, ворочаясь, вырываясь из объятий тени и укладываясь на спину. Тёмный силуэт двигается за ним, переползая так, чтобы закрывать с собой половину его тела в очередном подобии защитного объятия. — Но, ха-ха! Как, должно быть, ужасно нелепо это будет звучать! Мои подсознательные желания направлены не на секс. Они скорее деструктивные. — Твоя жажда убийств ни для кого не секрет, не надейся. Это не твоё подавленное состояние, это буквально то, что ты ходишь и демонстрируешь всем, кому не лень смотреть. — И вот теперь ты можешь представить, насколько хуже то, что я действительно хочу сделать с каждым существом на этом этаже, раз это не сравнится с моим обычным поведением. Вокс осмысляет это несколько минут, прежде чем картинка наконец-то складывается полноценно. — Ты вообще не хочешь трахаться, — медленно произносит он. — Ты хочешь выйти за дверь и устроить снаружи такую кровавую баню, чтобы содрогнулся весь ад. — Вроде того! Возможно, если быть чуть-чуть честным, я мог бы включить секс в процесс. Где-нибудь между распотрошением?.. Ох-х-х. — Не начинай превращаться, — одёргивает Вокс, замечая колебания тени. — Никакого секса и никаких убийств. Просто валяйся здесь и обнимайся со своей плюшевой игрушкой. Ему действительно стоило бы просто связать Аластора проводами сейчас и спустить на этаж к Вэлу, оставив его разбираться с последствиями этого “забавного прикола”. Самое, мать его, обидное, что Валентино, возможно, впервые в посмертии хотел сделать как лучше. Ты так одержим радиоублюдком, дорогуша, получай свой подарок, потрахайся хорошенько. Кто же мог догадаться, что всё пойдёт не по плану? — Просто просигналь, если это станет невозможно контролировать, — бросает Вокс. — Я вытащу тебя куда-нибудь за пределы офиса, где можно будет подраться. — М-мгм, — утвердительно бормочет Аластор, снова укутываясь с головой в объятия своей тени. — Сделаю. *** Десять часов. Десять блядских часов, проведённых в каком-то поехавшем бэд-трипе, словно под хуёвой кислотой. Аластору было попеременно то хреново, то очень хреново, то совсем пиздец, и на последнем этапе бесоёбить начинал не только он, превращаясь в грёбаное поехавшее вендиго, но и его тень, поддающаяся безумию хозяина. Если бы в середине процесса Вокс не сообразил, что их воздействие друг на друга взаимное, и что тень, в отличии от недотроги-хозяина, не возражает против прикосновений, им всё-таки пришлось бы разбираться с этим всем дракой. Нужно было успокаивающе приласкать зверюшку, чтобы хозяина тоже начало попускать. Поглаживание льнущей к руке тени, возможно, самое интимное взаимодействие, которое у него когда-либо было и будет с частью Аластора. — Тебя колотит, старик, — устало бросает Вокс, замечая, как Аластор сворачивается на изуродованном когтями диване. Теперь это явно не от жары, несмотря на то, что он вернул температуру на кондиционере в норму ещё час назад. — Знобит? У тебя уже отходняк, хороший знак. Аластор бормочет что-то невнятное, шаря рукой по полу. Вокс догадывается, что он ищет пальто. После минуты наблюдения за безуспешной попыткой достать одежду, он встаёт, чтобы подойти ближе и поднять пальто самостоятельно. Это всё ещё не нарушение договора, раз они не касаются друг друга, поэтому Вокс накидывает пальто на чужое тело и отходит на шаг назад. Аластор наблюдает за ним полуприкрытыми глазами, закутываясь в свою одежду. — Мне правда лучше, — бормочет он, почёсывая своё устало поникшее ухо. — Нужно возвращаться в отель, пока мои драгоценные приятели не решили, что меня удерживают тут силой и не пошли на вас с войной! — У меня есть номер Даста. Я написал ему, что тебе придётся задержаться, — отмахивается Вокс. — Серьёзно, тебе надо завести хотя бы кнопочный телефон, я не представляю, как остальные находят тебя, когда ты им реально нужен. — В вашей технологической магии нет никакого изящества и очарования, — с намёком на веселье фыркает Аластор. Это даже не задевает. Уже выёбывается, значит, правда стало лучше. — Что ты ему рассказал? — Правду, иначе он точно заподозрил бы что-то, и принцесска уже стучала бы в мои двери, требуя, чтобы я прекратил пытать тебя и отпустил. Вэл тайно подсыпал тебе наркоту, и мы столкнулись с неожиданным эффектом того, что ты, в отличие от абсолютно, блять, любого нормального демона, под афродизиаком хочешь убивать, а не трахаться. — М-м. Сла-а-авно. Славного ничего в этом нет, но Вокс пожимает плечами и, ругая себя за то, что скатился со своим поведением до заботливой наседки, сдёргивает со спинки дивана скинутое туда Аластором покрывало, чтобы накрыть им по-прежнему дрожащее тело. Отходить от наркоты всегда такое себе. Хотя озноб, безусловно, всё ещё объективно лучше, чем нескончаемое желание кровожадных убийств. — Уснуть сможешь? — бросает Вокс, решая, что на этом его работа здесь окончена. — Ты вырвал меня из дел на целый день, нужно навёрстывать. Просто, не знаю… лежи здесь и потом свали через тень, когда отойдёшь. Я пойду найду Валентино и сообщу ему радостную весть о том, что он долбоёб. — Предупреди его, — зевает Аластор, шебурша чем-то под покрывалом. — Чтобы спал с открытыми глазами. — Вэл так много курит и нюхает, что я сомневаюсь в том, что он вообще хоть когда-нибудь спит, а не вырубается от передоза. — Возьми ещё это. Из-под покрывала высовывается рука, которая протягивает Воксу миленькую розовую флешку на цепочке. Он пялится на неё несколько секунд, ярко демонстрируя своё недоумение. — Что это? — Наша реклама. Я не знаю, как это работает. Чарли сказала передать тебе. В экране что-то ощутимо коротит. Вокс не уверен, от злости это или от восхищения чужой чистой, незамутнённой и откровенной наглостью. Он хватает флешку, мстительно задерживая пальцы на ладони Аластора на несколько долгих секунд, которые тот стоически терпит, разве что дёргая напряжённо ушами. — Между утренними шоу, — предупреждает Вокс, отдёргивая руку. — Между утренними шоу и в прайм-тайм, — поправляет Аластор. — Я предоставил тебе прекрасное зрелище со своей стороны, разве нет? Вокс раздражённо цыкает, пихая флешку в карман. Блядство. Он разворачивается быстрее, чем должен, чтобы покинуть кабинет. Оставлять Аластора тут абсолютно безопасно, он уже переломал всё, что было в радиусе его досягаемости, а вся их важная информация хранится на электронных носителях, которых он чурается сильнее святой воды. — И без обмана! — настигает Вокса на пороге тягучее предостережение Аластора. Не оборачиваясь, он показывает радиоублюдку средний палец и захлопывает за собой дверь. Похер на работу. Незапланированные выходные! Пускай хоть всё здание горит синим пламенем, после такого нужны десять часов сна и спокойствия, иначе в режим кровавой жажды войдёт сам Вокс. Но для начала — поболтать с Вэлом. Пускай хоть из-под земли, но вытащит ему какую-нибудь высоченную, тощую и рыжеволосую шлюху.