testing, testing

- Значит, если я правильно помню, - говорит Кавех, уперши руки в боки, - ты предлагал мне орально стимулировать твои гениталии. Так? Аль-Хайтам закатывает глаза. Он всегда верил, что у слов есть сила — и именно эти слова способны заставить его возбуждение исчезнуть, не оставив и мокрого места. - Продолжай свои грязные разговоры, - говорит он, - и я кончу от одного твоего голоса. - Ха-ха. - Кавех стягивает перчатки и кладет их на тумбочку рядом со списком. Вечернее солнце разливается по дереву, отражается от белой бумаги. - А еще чего-нибудь ты хочешь? Я многозадачен. - Я удивлен, что ты не предложил ограничить мои движения, учитывая твой вчерашний восторг. - Просишь меня тебя связать? Я знаю, что ты заинтересован. Иначе этого не было бы в списке. Аль-Хайтам кашляет. - Да, было бы неплохо. Я предполагаю, ты будешь в доминирующей позиции. - Только если ты так хочешь. - Ухмыляется Кавех. - Думаешь, у меня не получится? - Раз ты так уверен, что я сомневаюсь в твоих способностях, тебе придется приложить искренние усилия, чтобы доказать обратное. - Искренние усилия, хм? - Кавех подходит к кровати и кладет руки Аль-Хайтаму на бедра, наклоняясь к нему. - Выбирай выражения, Аль-Хайтам. Звучит как завуалированная просьба над тобой доминировать. Его серьги болтаются в воздухе, отражая золотой свет. Сережки — из бирюзового бисера, в форме ромба — чуть больше тех, что он носит обычно. Аль-Хайтам помнит, как Кавех покупал их на Большом базаре пару недель назад, когда они ходили покупать специи. Сначала Кавех расстроился, что ему не хватает на серьги — и пусть Аль-Хайтам собирался сказать, что сережки по большому счету несущественны, что-то другое слетело с его уст: что Кавех, мол, в этом месяце переплатил за аренду, ведь счет за воду вышел гораздо меньше, так что Аль-Хайтам ему задолжал чуть больше моры, чем стоили эти бирюзовые сережки. Конечно, это было смешнейшей ложью. Кавех, наоборот, увеличил их счета за воду со своим ужасно долгим принятием душа, и он отказывался делать его короче, ведь «В душе мне легче думается, Аль-Хайтам.» (И не дай бог Аль-Хайтам не позволит Кавеху думать. Он и так мало этим занимается — хотя, обычно, если он и пользуется своим мозгом, то только чтобы себя понакручивать.) Сережки, все-таки, красивые. Они хорошо контрастируют с глазами Кавеха… которые пялятся на Аль-Хайтама, будто ожидая ответа. На что? - Что? - спрашивает Аль-Хайтам. - Что, снова о моей ротовой полости фантазируешь? Думаешь, как я буду над тобой доминировать? Аль-Хайтам никогда и ни за что не признает, что задумался о сережках Кавеха, так что он говорит другое: - Думаю, как именно ты меня свяжешь, если у тебя нет никаких приспособлений. Кавех вздыхает. - Ну конечно, тебе-то только о таком и думать. Очень практично. - Он отходит и сладывает руки. - Но да, с этим проблема. Я сомневаюсь, стоит ли использовать что-то импровизированное… А Дендро лозы звучат как-то слишком рискованно для нашей первой попытки в бондаж… Дендро лозы? Как Кавеху в голову вообще приходят такие идеи? Аль-Хайтам ни в жизни бы о таком не подумал, но теперь, когда Кавех подал ему такую идею, он бы не сказал, что против. - К счастью для тебя, - говорит Аль-Хайтам, - Я кое-чего купил, хотя и не на продуктовой лавке на Улице Сокровищ. - О, ты о той своей небольшой шуточке, - бормочет Кавех. - Очень умно. Весело тебе, наверное было, за мой счет. Аль-Хайтам ухмыляется. Да, это было очень умно, а лицо Кавеха тогда было бесценным — но не суть. - Если бы ты тогда не так сильно удивился, я бы взял тебя с собой покупать игрушки. Но ты так изнервничался… - Я… Игрушки.. Ты! - Кавех вздыхает в раздражении. - Ну и чего интересного ты там накупил? Аль-Хайтам нагибается и достает из под кровати деревянный ящик. Он принес его в комнату на случай, если Кавех согласится на связывание — что было довольно очевидно, учитывая его поведение в прошлом. - Смотри. Он поднимает коробку, и Кавех тут же ее принимает. Он вскидывает брови, когда открывает крышку и видит, что внутри. - Наручники. Ты… ты купил наручники. - Он касается одного наручника и поднимает его, чтобы рассмотреть. - Кожа явно дорогая. Сколько ты на них потратил? Нет, знаешь что? Пока я не в долгу, мне все равно. - Технически, - говорит Аль-Хайтам. - Это совместное исследование, так что мы должны платить поровну. Но так как в магазин я ходил один и у тебя не было возможности повлиять на покупки — а так же, учитывая мою зарплату — по счетам плачу я. - Как щедро. - Бормочет Кавех, продолжая рассматривать наручники. - Ха. На такие вот вещи ты тратишь зарплату Действующего Великого Мудреца. Знала бы Академия… У них бы точно крыша поехала. - Сами виноваты, что дают мне денег больше, чем я могу потратить. - Тем временем я продолжаю платить тебе аренду. - Если хочешь, можешь вместо этого ходить за всем необходимым для исследования. Конечно, если не боишься встретиться с кем-то знакомым, тебе ведь так важно чужое мнение. - Не так уж и важно. - Выдавливает Кавех. - Я… Неважно. Хорошие наручники. - Веревки более гибки и открывают больше возможностей. - Объясняет Аль-Хайтам. - Но наручники имеют меньше рисков и требуют меньше опыта, так что с ними будет проще. Думаю, мне не понадобится столько возможностей, пока мы занимаемся оральным сексом, так что наручники в этом случае подходят. - Да, - Кивает Кавех. - Звучит неплохо… Постой. Ты взял с собой коробку. - Он смотрит то на коробку, то на Аль-Хайтама, а потом трясет наручниками перед ним. - Ты уже думал о том, чтобы я тебя связал! Аль-Хайтам жмет плечами, надеясь, что жар на его щеках не так заметен. - А может быть, наоборот? Откуда тебе знать. - Ага, щас. - Отвечает Кавех. - Знаешь, может, я на такое и соглашусь, если сможешь пару дней меня не бесить. Ну, с такими условиями, Аль-Хайтам никогда не сможет связать Кавеха. Это так же невозможно, как получить плод без цветения. - Буду как шелковый. - Сухо отвечает он. И все же, была бы у него возможность обездвижить Кавеха, на наручниках он бы не останавливался. Желания Аль-Хайтама включают кляп у Кавеха во рту, а также поза наездницы со связанными за спиной руками, в которой он пытается сохранить равновесие. Он хочет увидеть что-то уставшее в его глазах, хочет услышать приглушенные всхлипы, когда Аль-Хайтам не позволит ему облегчить его положение. - Ну ладно. - говорит Кавех. - Минет, наручники, немного подоминировать. Я… Я такое могу, да. - Он смотрит на наручники как-то слишком долго, видимо, опять себя накручивает. - И еще, прежде чем мы начнем наш проект… - Не называй его так. - Внезапно даже для себя говорит Аль-Хайтам. - А как тогда? - Как угодно. - Сглатывает Аль-Хайтам и отворачивается, не понимая, откуда у него в горле взялся ком. - Технически, наш эксперимент начался еще вчера. - Вчера? - Говорит Кавех. - Но мы ведь не проверяли фетиши. Я просто хотел увидеть, как ты кончишь. Аль-Хайтам рассматривает лицо Кавеха, выискивая хоть какую-то шутку. Он не проверял фетиши? Как же, по его мнению, называется акт прижимания Аль-Хайтама к стене с грязным шепотом ему на ухо, с тразанием его рта пальцами до самого конца? Аль-Хайтам многое о себе узнал после этой стычки, например то, что у кого-то из них точно есть наклонности к подчинению. Как это может не быть проверкой фетишей?! - Что ты там хотел сказать? - Меняет тему Аль-Хайтам, явно чувствуя, что румянец на щеках уже очень заметен. - Нам нужны стоп-слова. - говорит Кавех. - Одно, чтобы говорить, что надо продолжать, другое, что нам нужно немного притормозить или обсудить кое-что, и третье, чтобы точно сказать, что нужно немедленно прекратить. К их счастью, Аль-Хайтам уже раздумывал над этим еще тогда, когда читал книгу. - Предлагаю систему цветов. "Красный", если нужно остановиться, "зеленый", если все в порядке и можно продолжать, и "желтый", чтобы сделать перерыв. - Ох, слава Архонтам. - говорит Кавех с искренним облегчением. Я правда ничего не мог придумать, целый час пытался! Аль-Хайтам может такое представить: Кавех сидит за столом и грызет карандаш, дергает ногой и что-то бормочет. Ничего возбуждающего в этом нет, конечно, но мысль греет ему душу. - Начнем? - спрашивает Аль-Хайтам. Кавех кивает и кидает наручники на кровать. - Начнем с того, что ты разденешься. Совсем. Совсем? Аль-Хайтам ожидал, что нужно будет только расстегнуть ширинку. - Совсем? - Я хочу видеть тебя голым. - говорит Кавех. Он тянется вниз и расстегивает Аль-Хайтаму рубашку. - Давай. Снимай. Нахмурившись, Аль-Хайтам снимает наушники и стягивает рубашку. Он кидает ее на кучу подушек с другой стороны кровати, а потом снова надевает наушники. - Я не вижу в этом необходимости. Кавех складывает руки и улыбается Аль-Хайтаму, на вид очень удовлетворенный собой. - В этом есть необходимость, потому что ты согласился, что я главный, и потому что я так сказал. Ах. Значит, Кавех сегодня пользуется своей доминирующей позицией. Не удивительно. - И, - Добавляет Кавех, касаясь груди Аль-Хайтама. - потому что я только что решил, что хочу трогать тебя и здесь. - Игры с сосками, - уточняет Аль-Хайтам. - Фу. Звучит как-то не очень. - Кавех расстегивает Аль-Хайтаму ширинку. - Ты же разбираешься в лингвистике. Разве нет никаких других названий? Аль-Хайтам пытается придумать другие варианты, и тут же отказывается от всех и сразу. - Все, что я ни придумаю, звучит еще хуже. - Давай-ка я тогда… - Кавех дергает его за пояс, и Аль-Хайтам приподнимает ноги, позволив Кавеху снять с него штаны. Холодный воздух в спальне касается его ног, и теперь он чувствует себя как-то слишком уязвимо. - О, придумал, - говорит Кавех с какой-то издевательской улыбкой. Аль-Хайтам уже нервничает. - Что насчет грудных эпицентров? - Что. - Недостаточно поэтично? - Спрашивает Кавех, скидывая штаны Аль-Хайтама на пол. - Ну, в художественных науках я мастер, уверен, могу и получше. Может… - Он щелкает пальцами. - Пекторальные жемчуга. Аль-Хайтам делает все возможное, чтобы не разразиться смехом. - Самое бесчеловечное из всех издевательств над языком Сумеру, которые я когда-либо слышал. - Все, сдаюсь. Поиграю с твоими сосками. - Бормочет Кавех, протягивая это слово. - Если, конечно, в других языках нет слова получше…? - Давай обсуждать лингвистику где-нибудь не в спальне. - Да? Я думал, тебе такое нравится. - Оперевшись теплой рукой о бедро Аль-Хайтама, Кавех тянется вперед и берет наручники. - Так, приступим… Аль-Хайтам хватает Кавеха за серьгу, заставив Кавеха притормозить и промычать в недоумении. Он убирает волосы ему за ухо, расстегивает и снимает одну сережку, а потом и другую. - Ох. - Кавех берет сережки из рук Аль-Хайтама. - Точно. Они могут помешать. - Он кладет их на тумбочку, а потом садится на кровать за Аль-Хайтамом. - Руки за спину. Аль-Хайтам повинуется, скрестив руки за спиной. - Были наручники, соединенные с ошейником, - говорит он, - но я не был уверен, понравится ли тебе такое. Он чувствует, как Кавех путается в креплениях. - Ошейник… Типа… - Кавех замолчал, видимо, чтобы представить, как это выглядит. - Хм. Он ведет пальцем по спине Аль-Хайтама, вызывая мурашки от одного только касания. У Аль-Хайтама дергаются плечи, но он заставляет себя сидеть ровно, пока Кавех продолжает вести пальцем ниже, ниже, до самой пояснице. Кавех проводит по изгибу его ягодиц, засовывает пальцы под пояс его трусов. Аль-Хайтам невольно выгибает спину, не уверенный, хочет он прислониться к его касаниям или отстраниться. Кавех убирает руку, а потом убирает волосы с его шеи, легко касается его горла. - Он был бы тебе к лицу. Аль-Хайтам вдыхает сквозь зубы. Кавех сказал это так… Аль-Хайтам не может и вообразить, как он на него бы посмотрел, был бы на нем сейчас такой ошейник. Надо было его купить. - А… А еще были… - Аль-Хайтам дрожит, когда Кавех снова ведет ладонью по спине. - Были наручники, которые… присоединялись к бедрам… и лодыжкам. Уже начинается? Невозможно. Кавех еще наручники на него не надел, а Аль-Хайтам уже с трудом формирует предложения. Он слышит дрожь в дыхании Кавеха. - Ты подаешь мне слишком много идей, Аль-Хайтам. Ты же знаешь, воображение у меня развитое. - Я в курсе. Да, Аль-Хайтам пытался поиздеваться над Кавехом, вложив эти образы ему в голову — но теперь все это пошло против него, ведь он не может не думать ни о чем другом, кроме как о том, как Кавех хвалит его связанного, как он не может пошевелиться, пока Кавех делает с ним все, что вздумается. Черт. У него встал. Кавех надевает на него наручники. Мягкая кожа гораздо удобнее, чем он ожидал, хотя навряд ли он продержался бы так несколько часов. - Ну как, нормально? - спрашивает Кавех, касаясь его рук. - Да, - отвечает Аль-Хайтам. - Если руки затекут, скажи мне, я сразу сниму. - Кавех сжимает его плечи и шепчет ему. - А ведь знаешь, со связанными руками у тебя лицо спрятать не получится. - Не понимаю, зачем мне его прятать. - О, ты поймешь. - Погладив его плечо, Кавех говорит, - Сядь чуть подальше на кровати, обопрись о подушки. Поиграю с тобой там. Поиграю с тобой. Он говорит это так, будто Аль-Хайтам — просто игрушка для его развлечений. Аль-Хайтаму почти хочется, чтобы он говорил так почаще. По просьбе Кавеха, он устраивается поудобнее на разноцветной куче подушек. Аль-Хайтаму всегда казалось, что у Кавеха больше подушек, чем необходимо, и он не понимает, зачем ему столько — но теперь, хотя бы, эта гора позволяет ему удобно усесться. Альхайтам сидит, вытянув и скрестив ноги, чувствуя, насколько ему тесно в нижнем белье. И он понимает, что Кавех это тоже заметил, ведь не случайно он залез на кровать и провел рукой по выпирающей головке. - Что ты ноги скрестил, - говорит Кавех, подтолкнув его лодыжки. - Это плохо для осанки. - Значит, теперь ты об осанке забеспокоился? - говорит Аль-Хайтам и садится как положено. Кавех всегда обладал ужасной привычкой горбиться за столом и страдать от болей в спине. Скорее всего, дело тут явно не в осанке. Его опасения подтверждаются, когда Кавех хватает его ноги и раздвигает их подальше, а потом садится между них. - Так-то лучше. - Говорит Кавех. Его рука лежит подозрительно высоко у Аль-Хайтама на бедре. - А теперь… - А ты не разденешься? Кавех приподнимает бровь. - А зачем мне? Чтобы трогать твою грудь или сосать тебе, мне голым быть не нужно. Не вижу в этом необходимости. Аль-Хайтам сжимает зубы. Нет необходимости? Кавеху точно было не до необходимости, когда он раздевал Аль-Хайтама. Он издевается. И увы, Аль-Хайтаму это нравится. Возбуждение сжимается внизу живота, когда он осознает, что Кавех может бесить его сколько влезет, и все равно получит желанное — потому что Кавех сегодня главный, и Аль-Хайтаму нельзя его останавливать. - Не видишь необходимости, - повторяет Аль-Хайтам, - Но ты меня все-таки зачем-то раздел. - Ну не полностью ведь, - говорит Кавех, касаясь груди Аль-Хайтама. - Трусы я на тебе оставил. И наушники тоже. - Очень тактично. (Пф. И правда, тактично.) - Что случилось? - Издевательски спрашивает Кавех. Его губы разрезает широкая улыбка. - Чувствуешь себя открытым? Стыдно быть голым, пока я полностью одет? «Стыдно»… Это слово не подходит. Это скорее головокружительно и неописуемо, быть нагим перед одетым Кавехом. Аль-Хайтам чувствует себя уязвимым. Будто он весь во власти Кавеха. Да, этого, он, наверное, и добивается. И у него получается. - Конечно, ничего против того, чтобы остаться без рубашки, ты не имеешь, - добавляет Кавех, - Все равно ты постоянно ходишь в прозрачных майках. - Не по сексуальным причинам. - О, а я думал, это игры с властью. Типа, «Посмотрите как на мою шикарную грудь, ха-ха, а вам нельзя ее трогать.» Будто издеваешься надо всеми. Аль-Хайтам слегка выгибает спину, выдвигая грудь вперед. Кавех его вообще трогать собирается? Кажется, его прелюдии — это просто болтовня, прямо как бесполезные разговоры, которых он избегает, работая где угодно, только не в офисе. - Мне не до публичного мнения о моем торсе. - Говорит Аль-Хайтам. - И я сомневаюсь, что столько людей бы так думали обо мне. - Поверь, думали бы. Тебе бы послушать… Хотя, неважно. Как бы они не реагировали, им трогать нельзя. - Ухмыльнувшись, Кавех обхватывает его грудь и сжимает ее. - А вот мне можно. Кавех смотрит на него ожидающе. Аль-Хайтам чувствует, что он ждет, когда он скажет — и из-за его сраного любопытства, он говорит: - И что именно они говорят? - О, ну знаешь, - Кавех ведет руками ниже и сжимает его талию. - «Вот бы его грудь была моей подушкой.» «Погляди, какие мышцы — он точно просто ученый?» «Интересно, сколько наемников он смог бы победить в схватке.» Глаза Кавеха блестят, шутя, и Аль-Хайтам не понимает, что именно он имеет в виду. - И почему я должен беспокоиться об этих мнениях? - говорит Аль-Хайтам. И так, улыбка Кавеха становится чуть ли не дьявольской, и до Аль-Хайтама доходит, что он попался на крючок. - Все потому, Аль-Хайтам, - говорит он, - люди этого не говорят. Они это думают. Аль-Хайтам поднимает брови. Он понимает, какова настоящая тема грязных разговоров Кавеха, и чувствует себя глупцом, не способным понять это раньше. Кавех давит ладонями ему на грудь. - Они думают, «Интересно, насколько он здесь чувствителен.» - Он легко касается сосков Аль-Хайтама, отправляя поток возбуждения прямо в его член. - «И еще интересно, как они выглядят, когда твердые.» - Он мягко сжимает соски и трет их пальцами, дергает и крутит их. Аль-Хайтам прерывисто вздыхает сквозь зубы, когда видит, как они твердеют, когда слышит похотливо-удовлетворенный смех Кавеха. Аль-Хайтам пытается инстинктивно закрыть грудь руками, но его руки сдерживают кожаные наручники. Его лицо все горит, и он жмурится, пытаясь скрыться. Голос Кавеха неизбежен. - «Вот бы я мог пососать их.» - говорит он, и внезапно, его теплый рот оказывается на груди Аль-Хайтама, язык вылизывает один из его сосков. Аль-Хайтам дергается и сжимает бедра, потом открывает глаза, чтобы лучше думать. Кавех смотрит на него через взъерошенную челку, его глаза блестят в удовлетворении. Он чмокает и посасывает, отправляет импульсы возбуждения к Аль-Хайтаму в член, заставляя его невольно вести бедрами и сдерживать стоны. Он знает не понаслышке, что его нервная система работает именно так — но откуда ему было знать, что он настолько чувствительный?! Аль-Хайтам теперь и не знает, как подшучивать над Кавехом, говоря ему, что его легко возбудить, если у него самого ужасный стояк от одной только стимуляции сосков. Аль-Хайтам скрипит зубами. Он же не кончит вот так, да? Кавех никогда этого не забудет. Аль-Хайтам уже представляет, как ему придется терпеть его бесконечные насмешки. Кто же знал, что ты на самом деле такой чувствительный, Аль-Хайтам? Сам ты непробиваем, а вот соски такие отзывчивые… Вот уж не думал, что ты кончишь в трусы от того, что я просто с ними поиграл. Что, ходишь в такой тонкой майке, потому что тебе нравится играть со своей грудью в одиночестве, смотреть, как она твердеет? Блять, блять, ну почему его воображение еще сильнее возбуждает? Эти выдуманные насмешки должны раздражать. Кавех должен раздражать. - И конечно, - говорит Кавех со злобной улыбкой, - многие люди думают, «Интересно, нравится ли ему боль.» Кавех поднимает брови, спрашивая разрешения, и когда Аль-Хайтам смотрит в потолок, не сопротивляясь, Кавех кивает. - Я считаю до пяти. Пять, четыре… три… Внезапно, он сжимает оба соска до боли. Аль-Хайтам вздыхает и дергает бедрами, безумная вспышка жара бежит по его венам. - И вижу, ответ — да. - говорит Кавех. Он наклоняется вперед и оставляет на груди слюнявый поцелуй, а потом обхватывает губами другой сосок. Аль-Хайтам чувствует, как по коже стекает капля слюны, и вздрагивает. - Все хорошо? - Да, - выдыхает Аль-Хайтам. Он все еще беспокоится, что он от этого кончит. - Но я… я сомневаюсь, что кто-то, кроме тебя… так думает. - Ну, если и думает, - говорит Кавех, отстранившись, - увы, он никогда не узнает ответа. - Он берет Аль-Хайтама за затылок и наклоняет его к себе, чтобы посмотреть ему в глаза. - Но вот я-то сделал парочку открытий, правда? - Поздравляю, - бормочет Аль-Хайтам. - Поздравляю? - говорит Кавех. Он кладет руку ему между ног и трет член Аль-Хайтама. - Это моя награда? Аль-Хайтам вздыхает. Со связанными руками он не сможет оттолкнуть Кавеха и вернуть себе контроль. Он может только сидеть и думать, что сделает Кавех. - Тебе, кажется, нравится не двигаться, - говорит Кавех. - Верно? Тебе нравится, что я могу трогать тебя везде, где вздумается, и ты никак не можешь меня остановить? - Все еще потирая член Аль-Хайтама, он щипает его за сосок. - Можешь не отвечать. Я думаю, у меня достаточно доказательств, чтобы прийти к выводу. - Ты.. Твоя гипотеза… имеет некоторые недостатки, - говорит Аль-Хайтам, отчаянно заставляя свое тело успокоиться. - Я мог бы предпочитать связывание по… по другим причинам. - Тогда вот еще одна. - Кавех ведет пальцем по груди Аль-Хайтама, проводит по горлу, а потом указывает на его губы. - Если ты захочешь застонать, ты не сможешь прикрыть рот. Я услышу все, что слетит с твоих уст. У Аль-Хайтама ускоряется дыхание, и что-то сладкое и вязкое льется в низ живота. Он сжимает зубы и сопротивляется желанию толкнуться о руку Кавеха. - Я удивлен, что тебе так нравятся мои грязные разговоры, - добавляет Кавех, - Я думал, что ты меня заткнешь. Аль-Хайтаму стоит это сделать. Он должен сказать ему замолчать. Он не говорит. - Может, мне надо вести записи? - думает Кавех. Аль-Хайтам смотрит на него в неверии. - Во время секса? - Ну ведь, это же исследование того, что нас возбуждает… - Я все сам запомню и запишу, - Аль-Хайтам ведет бедрами, - Тебе делать нечего? Кавех ухмыляется. - Кому-то не терпится. - Он потирает выпирающий член и указывает на пятно предэякулята. - Ты даже не пытаешься скрыть, насколько сильно тебе хочется. - Не понимаю, почему я должен это скрывать, если вчера ты сказал мне об этом не думать. - Я просто удивлен, что ты такой открытый. - Кавех наклоняется и выдыхает на головку члена, теплое касание воздуха доводит Аль-Хайтама до дрожи. - Навряд ли я смогу тебя воспринимать серьезно, смотря на то, во что ты превратился. - Мне тоже тебя не воспринимать серьезно после того, как ты кончил в штаны от того, что пососал мои пальцы? - Я… Гр-р!! - Кавех сдергивает с Аль-Хайтама трусы, освобождая покрасневший член. Взяв его за бедра, он говорит, - Скажи спасибо за мою щедрость, ведь даже после такого замечания я все еще собираюсь сосать твой член. - Очень великодушно, - говорит Аль-Хайтам. - Спасибо тебе большое, Кавех. - Потом будешь благодарить искренне. - Бормочет Кавех. Его ногти впиваются в кожу Аль-Хайтама до боли. - Я такое поведение так просто не прощу. Тебе нельзя кончать, пока я не разрешу. Понял? - Ладно. Так ты будешь начинать или нет? - Так легко соглашаешься? Ну, тогда я точно хорошо повеселюсь. Кавех царапает ноги Аль-Хайтама, оставляя белые следы. Он стягивает трусы ниже до колен, чтобы немного ограничить его движения. Так, Кавех ведет руками выше, и одной рукой легко касается члена Аль-Хайтама. Он поглаживает головку и размазывает предэякулят ниже, и это хорошо — но Аль-Хайтам хочет не этого. Он хочет рот Кавеха. Только он собрался выдвигать требования, как Кавех наконец-то наклоняется и касается его члена языком, его волосы немного щекочут кожу. Аль-Хайтам прерывисто вдыхает и пытается не переволноваться. Он недооценил эротичность такого образа: Кавех между его ног, убирает волосы с лица, ведет языком по всей длине его члена. Одного вида достаточно, чтобы заставить Аль-Хайтама кончить. Вот только он не сможет — не только потому, что его гордость требует, чтобы он продержался дольше, но еще и из-за того, что для оргазма требуется разрешение Кавеха. Кавех вдруг поднимается и тянется к тумбочке, рыча. Аль-Хайтам мычит в возмущении, которое тут же пропадает, когда он видит в его руках резинку для волос. Кавех собирает волосы в низкий хвост, убирая лохматые пряди со своего лица. Ох. Его волосы мешались. Наверное, Аль-Хайтаму следовало бы это отметить примерно тогда, когда он снимал с него сережки — но от стольких прикосновений и издевок, он уже давно разучился думать заранее. С довольным кивком, Кавех наклоняется и берет член Аль-Хайтама в рот. - Блять, - выдыхает Аль-Хайтам, его бедра дрожат. Во рту у Кавеха тепло и мокро, все совсем не как с кулаком, так еще и язык двигается, непредсказуемо вылизывает кожу. Это даже лучше, чем он себе представлял. Кавех продолжает сосать и лизать, держа руку на его бедре — предупреждая, то ему нельзя двигать бедрами. Вместо этого, Кавех сам двигает головой вверх-вниз, работая ртом так, чтобы слюна стекала с члена и смазывала его. У Аль-Хайтама дергаются руки в желании взять Кавеха за волосы. Увы, со связанными руками он бессилен. Кавех смотрит на него. - Хочешь, возьму его полностью? Аль-Хайтам моргает в недоумении. Эти слова неразберимым эхом отражаются в голове. - Его… ты.. да?.. С ухмылкой, Кавех широко открывает рот и скользит им вниз по всей длине, пока его нос не касается волос на лобке. Аль-Хайтам чувствует, как головка ударяется о что-то твердое, и Кавех тихо давится, а потом поднимает губы обратно к головке. - Что… - У Аль-Хайтама горит лицо. Он очень хочет прикрыть рот, спрятать то, как приоткрываются его губы в попытке набрать воздуха. - Что ты… Что ты сделал… Кавех наклоняет голову и повторяет, в этот раз не давясь. Он мычит вокруг его члена, и Аль-Хайтам дрожит от вибрации. Внутри мокро, узко, и Кавех выглядит чертовски хорошо с широко открытым ртом. Этот вид сводит Аль-Хайтама с ума. Кавех выпускает член и вдыхает воздух, с его подбородка капает слюна. - Что я сделал, говоришь? - Он сжимает его ягодицу и мокро целует головку. - Даю подсказку. Я взял твой член глубоко в свое горло. Ну-ка, Аль-Хайтам? - Глубокое горло, - бормочет Аль-Хайтам. Он точно уверен, что под наушниками у него уши красные, как помидоры. - Молодец, - говорит Кавех. - От гения Хараватата только такое и ожидать. - Он поднимает его поясницу с кровати, прижимая член ближе ко рту. - Тебе понравилось? Нравится, когда я вбираю его до конца? Аль-Хайтам жмурится. Да, нравится. Слишком нравится. Он не знает, как вообще будет держаться. Кавех продолжает работать ртом, иногда вбирая его полностью. Вскоре, Аль-Хайтам чувствует очевидное напряжение в животе. - К-Кавех, - говорит он, его бедра дрожат, - Я… Я сейчас… Тут же, Кавех убирает член изо рта, Аль-Хайтам раскрывает рот. - Без разрешения нельзя, помнишь? Аль-Хайтам стонет. Он чуть не забыл об этом правиле. - Если тебе правда неприятно, - говорит Кавех, - можешь сказать стоп-слово. Но я лично все-таки хотел бы тебя помучать. - Смотря Аль-Хайтаму в глаза, он посасывает его член. - Ты очень красивый, когда мучаешься. Лицо Аль-Хайтама вспыхивает, и он отворачивает голову в сторону витража. Может, ему надо посчитать количество панелей в композиции. Может быть, это отвлечет его, пока Кавех не разрешит ему наконец-то кончить. Кавех смеется. - Я же говорил, что со связанными руками ты не спрячешься. И кстати… - Он царапает задницу Аль-Хайтама. - Тебе нельзя кончать, если ты на меня не смотришь. Аль-Хайтам поворачивается обратно, в его глазах отчаяние. В горле застревает ком. - Хм. - Кавех водит языком прямо под головкой, и Аль-Хайтаму хочется кричать. - Может, не следовало так легко соглашаться? Осознание врезается в Аль-Хайтама. Он собирается спорить — вот только Кавех прав. Аль-Хайтам и правда слишком легко согласился. Он даже не подумал о том, что Кавех будет добавлять условия. Теперь Аль-Хайтаму кажется, что его ограничили совершенно по-другому, его ограничили словами. В голове все плывет, его тело расслабляется, неспособное остановить Кавеха. - Ничего не затекло? Запястья не болят? Аль-Хайтаму потребовалось время, чтобы разобрать смысл вопроса. Он сжимает кулаки и разминает запястья, и не ощущает ничего плохого. - Все хорошо… Или «зелёный», я… Кавех сразу же возвращается к члену, продолжая неумолимо его мучать. Ну разве будет так плохо, если Аль-Хайтам кончит без разрешения? Кавех ведь не сказал, что ему что-то за это будет. И правда, у Аль-Хайтама нет причин следовать его приказам — если не считать того, что ему нравится следовать приказам Кавеха, ему нравится подчиняться. Но вот терпения ему точно не хватает. - Кавех, - стонет Аль-Хайтам, пока губы того двигаются вверх-вниз. - Ну все, до.. Достаточно. Прекращай уже… Рот Кавеха выпускает член с хлюпом. - Ну что за поведение, - говорит он, и Аль-Хайтам стонет в раздражении. - Но раз я такой великодушный, Аль-Хайтам, я предложу тебе легкий путь. Вместо того, чтобы так со мной разговаривать, почему бы не попросить меня вежливо? - Он улыбается уголком рта. - Помню, в списке были мольбы? - Что.. Что, я… - Нет слов? А ведь обычно у тебя большой словарный запас. - Кавех поднимает брови, наблюдая за тем, как Аль-Хайтам ищет слова, кроме «блять», «Кавех, иди нахуй», и «дай мне уже кончить». Когда Аль-Хайтам отвечает молчанием, Кавех добавляет, - Не беспокойся. Я могу сказать тебе, что говорить. Просто повторяй за мной, и я дам тебе кончить. Бабочки порхают у Аль-Хайтама в животе, он пялится на Кавеха. Сука. Что Кавех заставит его сказать? Аль-Хайтам придурок. Не надо было так легко соглашаться. - Хорошо. Просто скажи: «В твоем рту очень приятно, Кавех. Спасибо, что сосешь мой член. Прошу, прошу, дай мне кончить в твой рот. Стыд горит у Аль-Хайтама в груди от одной только мысли. - Я не буду это говорить. - Ну тогда я не дам тебе кончить. - Что? - Ты согласился, что кончишь только с моего разрешения. - говорит Кавех, - И если ты не будешь просить меня вежливо, то я разрешения давать не буду. - Аль-Хайтам стонет в отрицании, а Кавех наклоняется, чтобы поцеловать его в бедро. - У тебя все еще есть стоп-слово. Ничего страшного, если ты им воспользуешься, если ты правда натерпелся. Аль-Хайтам держит рот на замке. Он не хочет останавливаться — но и говорить ничего лишнего тоже не хочет. Даже представлять, как он такое говорит, очень смешно. - Ну раз так, - медленно говорит Кавех. Он все еще не касался Аль-Хайтама, и это даже хорошо, наверное, ведь он сейчас на грани. - У тебя так же есть вариант закончить все прямо сейчас, и ты проведешь ночь зная, что ты оставил себя без очень приятного оргазма. Это… Это наказание за его неповиновение? Кавех просто так все оставит? Аль-Хайтаму нужно думать, нужно найти обратный довод. - Я буду… буду звучать глупо, если такое скажу, - говорит он. - Тебя это не возбудит. К его сожалению, Кавех выдыхает смешок. - Дело не в словах, - Он хитро смотрит на Аль-Хайтама. - Дело в том, как стыдно тебе будет, когда ты это скажешь. Что? Так вот в чем его удовольствие? В том, что Аль-Хайтам не хочет такого говорить? Это стыдно — а еще это ужасно увлекательно, то, как Кавех смог его так подловить. - А если… А если мне не стыдно? Тогда смысла не будет. - Не было бы тебе стыдно, ты бы уже все сказал. - Все еще улыбаясь, Кавех поднимается и целует грудь Аль-Хайтама, посасывает один сосок и щипает другой. Противоположные ощущения отправляют удар возбуждения в живот, такой сильный, что он чуть не кончает. - Ну что, мне это из тебя выдавливать надо? Давай, Аль-Хайтам. «Спасибо, Кавех, ты делаешь мне так хорошо. Я до смерти хочу кончить тебе в горло. Ну пожалуйста, дай мне кончить, прошу.» - Но я ведь не хочу, - срывается Аль-Хайтам. - Не хочешь кончать? - Нет, я имел в виду… - Аль-Хайтам замолкает, но уже поздно. Кавех смотрит на него с вопросом, его глаза как у тигра. - Что ты имел в виду? - спрашивает Кавех. - Расскажи. Может, я изменю требования, если мне понравится твой ответ, - Он гладит ладонями живот Аль-Хайтама, а потом кладет их на его бедра. - Чего ты хочешь, Аль-Хайтам? Аль-Хайтам не знает, выгодно ли это или все будет только хуже. В другой ситуации, он мог бы взять верх, просто сказав ему, чего он хочет — но сейчас, он точно уверен, что Кавех снова будет его мучать. Но все же, этот образ витал в его голове неделями. Если есть возможность дать Кавеху обратить его фантазию в реальность…. - Я хотел кончить тебе на лицо, - шепчет Аль-Хайтам. Кавех поднимает брови, его щеки темнеют в румянце. - Т-ты… Ох, ха-ха, эм. - Он потирает лоб так, будто ему только что поставили щелбан. Чтобы взять себя в руки, понадобилось пара секунд, за которую румянец распространился от шеи до кончиков ушей. - Хочешь… Хочешь сделать меня своим полотном, да? Очень по-творчески. - Он прижимается ближе и улыбается. - Верно, хоть какой-то вкус у тебя все-таки есть. Аль-Хайтам закусывает язык и пялится, стараясь ничего не говорить, чтобы не нагрести еще больше издевок на свою задницу. Кавех смеется легко и звонко, смех такой же яркий, как и его щеки. - Хорошо, хорошо. Я рад, что ты честен со мной. Думаю, я мог бы дать тебе то, чего ты хочешь… но сначала ты должен сделать кое-что. Теперь, Аль-Хайтам не позволяет себе глупости сразу соглашаться. - Кое-что? - Ты должен сказать, почему хочешь кончить мне на лицо. - Что?! - говорит Аль-Хайтам, пока Кавех снова наклоняется вперед. - Почему… Зачем это говори…Ах! - Кавех смыкает губы вокруг его головки и сосет, поставив его в опасной близости с оргазмом. - Хах. Черт. Кавех снов отстраняется. - Все ради науки. - Он сжимает его член и пару раз водит кулаком вниз-вверх. - А еще затем, чтобы тебе было стыдно. Вот только говори честно — иначе мои выводы могут быть испорчены. Будет совсем не по-ученому. - Он опускает голову и лениво водит языком по головке члена Аль-Хайтама, смотря ему в глаза. Ученость, наука, Аль-Хайтаму без разницы, он даже не понимает сути вопроса, он просто хочет, чтобы Кавех прекратил его мучать. - Будет… будет красиво… - А что, без этого у меня лицо не красивое? - Чего? Нет, конечно красивое… - Так зачем пачкать мое милое личико? Аль-Хайтам стонет и дергает за путы. Он больше не может. Кавех должен дать ему кончить. - Не пачкать. - А что тогда? - Я… ну.. - Он не может думать о словах прямо сейчас. Все, о чем он сейчас думает, это то, как хорошо Кавех будет выглядеть со спермой на лице. - Я… украсить, я не… - Украсить? - повторяет Кавех. - О, хоть что-то ты выдавил. - он целует член Аль-Хайтама. - Так что? Думаешь, будет хорошо наконец отпустить себя и устроить на моем лице небольшой творческий беспорядок? Тебе нравится думать о том, что я тебя не остановлю, что я позволю тебе это сделать? - Кавех берет член в рот и и стонет, поглядывая на него полузакрытыми глазами, и Аль-Хайтам отчаянно стонет в ответ, еле сдерживая себя. - Хочешь отметить меня как своего? Ты тот еще собственник. Ну конечно, я не позволю так сделать какому-нибудь проходимцу, но тебе я позволю, Аль-Хайтам. - Кавех… Кавех..!!! - Аль-Хайтам прерывисто дышит. - Я дам тебе кончить на мое лицо, - говорит Кавех. - Я хочу, чтобы ты посмотрел на мои украшенные щеки и увидел, как хорошо я тебе сделал. Но сначала — почему ты хочешь так сделать? Ты должен это сказать, помнишь? Что? Что ему надо сделать? Он не может думать ни о чем, кроме как о том, что лицо Кавеха будет выглядеть вот так. - Почему… Я… И то и другое, Кавех, и то и другое, просто… просто… Но Кавех все еще сидит на месте и смотрит на него, будто Аль-Хайтам все еще не сказал правильный ответ. Аль-Хайтам хнычет в отчаянии и поднимает бедра. Он не знает, что еще ему говорить. Он не знает, что ответить. Он не может даже думать. - Кавех, прошу, - говорит он, задыхаясь. - Я… просто… просто дай мне кончить, пожалуйста, дай мне кончить на твое лицо, Кавех, прошу… Кавех срывается на улыбку. - Ну что же, - говорит он, и наконец-то продолжает водить кулаком вверх-вниз. Аль-Хайтам чуть ли не плачет от облегчения. - Раз ты так хорошо попросил… тогда можно. - Он целует головку и ускоряет темп. - Давай, Аль-Хайтам. Покажи мне, как тебе хорошо. Кончи мне на лицо. С губ Аль-Хайтама срывается стон, и он дергает бедрами, кончая. Задыхаясь, он наблюдает, как сперма попадает Кавеху на лицо и губы. Она стекает по подбородку и щекам, полосками разлетается по его коже, и он так желанно ее принимает, даже открывает рот, чтобы дать сперме попасть и на язык. Аль-Хайтам вздрагивает, ногтями врезается в ладони. Еще один стон застревает у него в горле от того, как Кавех на него смотрит, как он все еще дрочит ему член, белые капли стекают по лицу. Он выглядит по-злобному удовлетворенным, будто это Аль-Хайтама он так унизил — и может, да, унизил, потому что Аль-Хайтам может только дергать путы, пока он кончает ему на лицо, неспособный себя контролировать. Ты просил этого, говорит взгляд Кавеха, пока он вылизывает его член и позволяет ему пачкать его кожу. Ты умолял меня кончить на мое лицо. Грудь Аль-Хайтама вздымается в тяжелом дыхании. Последняя секунда оргазма проходит через него, а потом тепло разливается по костям, его тело обмякает. Кавех проводит большим пальцем по щеке и кладет его в рот. Подмигнув Аль-Хайтаму, он вылизывает его дочиста, и Аль-Хайтам слабо выдыхает. (Подмигнул он так, что у него пол-лица сжалось, потому что Кавех так и не научился нормально подмигивать — но это неважно, потому что сейчас, все, что Кавех делает, выглядит очень привлекательно. - Хм, - говорит Кавех. - Знаешь, я всегда думал, что я скорее визуально фантазирую, но все эти твои стоны заставили меня передумать. Жаль, что ты их сдерживал. - Он поднимается и касается Аль-Хайтама за плечо. - Развернись, я тебе наручники сниму. С руками все в порядке? Зажмурившись от задубевших мышц, Аль-Хайтам переворачивается и дает Кавеху снять наручники. Как только его руки свободны, Аль-Хайтам тут же поднимается и разминает их, выдыхая в облегчении. Кавех внезапно хватает его за руку и большим пальцем осторожно массажирует его запястье и ладонь. - Боли нет? Ничего не онемело? Аль-Хайтам смотрит на него в недоумении. У Кавеха все лицо в сперме, а ему не до этого, ему лишь бы о руках Аль-Хайтама побеспокоиться. - Нет. И тебе не нужно… - Можем поговорить потом, - говорит Кавех и переходит к другой руке, - тебя не беспокоило ничего из сегодняшнего? - Все хорошо. - Пусть он все еще в тумание, он точно помнит, что Кавех не переходил границ. Пока что его беспокоит только то, что Кавеху нужно умыться. - Твое лицо… - Вот только не жалуйся, - бормочет Кавех, большой палец вжимается в ладонь. - Я серьезно сказал что другому человеку бы так не дал сделать. Скажи спасибо. У Аль-Хайтама снова загораются щеки. Мысль о том, что Кавех доверяет ему, одному ему, так делать, заставляет странное чувство расплыться в груди. - Я не жалуюсь. - Свободной рукой он стирает белую жидкость из-под левого глаза Кавеха. - Тебе не стоит дать ей тут засохнуть. - Да я знаю, - бормочет Кавех. Он сжимает его ладонь, а потом отпускает. - Если руки заболят, скажи. Блин, где карандаш с блокнотом?.. Он слезает с кровати и берет список с тумбочки, а потом шарится в выдвигушках, пока не находит маленький блокнот и карандаш. Аль-Хайтам щурится, пока Кавех сидит со скрещенными ногами на кровати и бормочет себе что-то, делая записи. Его лицо… Его лицо все еще в семени. Аль-Хайтам кривит лицо от мысли, каково будет, когда она высохнет на его коже, а главное, на лице… Фу. - Может, мне принести… - А ну тихо. Пока я не забыл. Он бормочет и записывает еще пару минут. Пока он этим занимается, Аль-Хайтам надевает трусы, потом встает и разминается, не особо понимая, куда ему сейчас деваться. Когда он садится обратно на кровать, Кавех все еще рассматривает список. Наконец-то, Кавех кивает и кладет карандаш с бумагой на тумбочку. - Пойду умоюсь. В этот раз никуда не убегай. Он поднимается и выходит из комнаты. Аль-Хайтам чуть ли не встал и не пошел за ним, хотя он не знает, что бы он там делал. Умывал бы его сам, что ли? А может, и надо. В книге было сказано о физиологической потребности в утешении и подбадривании после секса, чтобы ослабить эмоциональное напряжение от некоторых кинков. Конечно, Аль-Хайтам себя нормально чувствует, но Кавех ведь очень чувствителен. Немного заботы ему не помешает. В этот раз никуда не убегай. Хм. Кавех этим утром был расстроен, когда говорил о том, как Аль-Хайтам ушел прошлым вечером. Скорее всего, дело в этом. Аль-Хайтам, конечно, не хотел, чтобы Кавех воспринимал это близко к сердцу. После их стычки в его голове был туман, и он подумал, что поход в душ дал бы ему освежиться — но это не помогло. Когда он вошел на кухню и Кавех налил ему чаю, голова все еще была кувырком. Аль-Хайтам не понимал, как себя вести после того, как они вот так столкнулись. Было бы неправильно просто взять и сделать вид, что ничего не было, и все же, он не знает, как будет правильно… Так что он ушел в свою комнату подумать. И, как с душем, это тоже не помогло. Ну а что ему надо было делать? Найти Кавеха и потребовать у него разобраться в желаниях Аль-Хайтама? Признать, что он совершенно не в себе, и рискнуть заставить Кавеха нервничать из-за экспериментов с ним? Так что Аль-Хайтам так и остался в своей комнате, и даже не принес кружку на кухню перед сном. (Но потом он ее все-таки помыл, выслушав жалобу Кавеха.) Неуверенность колет Аль-Хайтама внутри. Такое чувство он испытывает всякий раз, когда упускает что-то важное и ему приходится притворяться уверенным в своих действиях — точно так же, как и его план по спасению Малой Властительницы Кусанали, который оказался полной авантюрой, несмотря на его лучшую стратегию. Когда туман гормонов спадет, Кавех расстроится, что он дал Аль-Хайтаму на него так кончить? Он разозлится, что Аль-Хайтам плохо ему повиновался? А он-то хоть какое-то удовольствие от этого получил? Слишком много вопросов, на которые нельзя ответить. Аль-Хайтам чувствует эхо мягких прикосновений Кавеха на его руках, и пытается вернуть это чувство в воображении — но это совсем не так, как тогда, когда Кавех трогает его на самом деле. Желая отвлечься, он поднимает блокнот Кавеха и читает заметки, одна из которых написана плохим почерком.       Связывание партнера — да. Понравилось заставлять его умолять. Фетиш на                               голос? Контроль оргазма супер.       Доминирование — ДА. Унижение — да(????????) Финиш на лицо — по-странному возбуждает, но только потому что █ █ █ █ █ Игры с сосками — да. Спросить о зажимах для сосков. Ему нравится боль, значит             с поркой проблем быть не должно. Кажется, ему еще нравится чувство                         собственности — как-то проверить с ним в роли доминирующего? Аль-Хайтам смеется. Кавех и правда не может отрицать его энтузиазм к играм с болью. Это даже весело — думать о том, как Кавех свяжет Аль-Хайтама и будет его пороть. Эта идея заставляет стон подняться в легких, и он неловко ерзает, чувствуя, как член с интересом твердеет. Кавех возращается в комнату с мокрой челкой, чистым лицом и розовыми щеками. В руке у него стакан воды, странное чувство облегчения омывает Аль-Хайтама, когда он видит Кавеха. Подняв брови, Аль-Хайтам подает ему блокнот. - Видимо, у тебя появилось больше вопросов, чем ответов. - Эй! - Он бежит по комнате, проливает воду на пол, и выхватывает блокнот из его руки. - Я не говорил, что тебе можно это читать. - Я ведь все равно все узнаю, раз ты собираешься делать эти вещи со мной. Я думал, что открытая коммуникация важна для секса. Кавех хмурится и прижимает блокнот к груди. - Я… Я бы сам тебе сказал, читать не надо было… Тьфу, без разницы. - Сдувшись, он кидает блокнот на тумбочку и садится на кровать около Аль-Хайтама. Он подает ему стакан воды. - А чему ты удивляешься? Ты же знаешь, что каждое новое открытие оставляет больше вопросов, чем ответов. И это так — но вопросы в голове Аль-Хайтама совсем не похожи на вопросы в блокноте Кавеха. Они появляются в голове первыми и не дают ему собраться с мыслями. Не думая, Аль-Хайтам перебирает волосы Кавеха. Он проводит по его щеке, большой палец гладит его подбородок… а потом он понимает, что он не знает, что он делает. Он не знает, зачем он это сделал. Аль-Хайтам убирает руку и принимает стакан воды, его сердце неприятно стучит. - Как… Как ты себя чувствуешь? - спрашивает Кавех, положив руку ему на бедро. Аль-Хайтам делает глоток воды, чтобы собраться. - Все хорошо. - Наручники? - Хорошо. - Э-э… Контроль оргазма? Кавех немного думает, а потом говорит: - Хорошо. - А… - Кавех чешет шею и смотрит в пол. - Доминирование? Грязные разговоры? Мольбы? - Да, - говорит Аль-Хайтам. Вспоминая их сессию, он хмурится. - Стой… Мольбы? Да, Кавех пытался заставить его умолять, но он отказался. А вместо этого, он… Подождите. Лицо Аль-Хайтама вспыхивает, и он делает глоток воды, пытаясь спрятаться от удивленной улыбки Кавеха. - О боги, - говорит Кавех с ужасным счастьем. - Ты забыл, что ты меня умолял. - Гр-рх. - Ну, в записках ты прочитал, что мне понравилось, так что стыдиться тут нечего. - Кавех перебирает его волосы. - А даже если и не понравилось бы, все равно стыдиться нечего. Но, э-э, мне-то точно понравилось. А тебе? Одно воспоминание заставляет возбуждение подняться в его животе. Сделав еще глоток, он отвечает. - Да. - Кавех улыбается, и Аль-Хайтам поднимает бровь. - Что ты так смотришь? Фантазируешь о чем-то? - Нет, нет. - Кавех наклоняет голову. - Ну, я думал о том, что ты очень хорошо умеешь умолять. Но прямо сейчас, я радуюсь, что ты хоть раз побывал таким честным. Честным? Аль-Хайтам известен своей прямотой. Он не смягчает слов и не жалеет чужих чувств; он говорит фактически, а не риторически. - А разве я не честен? - С кем-то может и да, но не со мной. Ты всегда… А в прочем, неважно. Тебе не нужно ничего записать? - Потом запишу. Было что-нибудь, что тебе не понравилось? - Наоборот. - Кавех качает головой. - Мне все очень понравилось. - Рядом с «унижением» было много вопросительных знаков. - О, - сжав губы, Кавех смотрит мимо. - Ну, э-э, понимаешь, Я… В прошлом, мне не очень нравилось стыдить моих партнеров, но… - Он кашляет. - С тобой мне нравится быть немного грубым. Аль-Хайтам выдыхает смешок. Значит, в плане унижений Аль-Хайтам — исключение. Почему он не удивлен? - А что насчет тебя? - Нравится ли мне, когда ты груб? - Переспрашивает Аль-Хайтам, Кавех кивает. - Я… Я бы хотел больше такого, да. - Мм. Тогда наши интересы совпадают. - Кавех молчит, разминая руки и хрустя сухожилиями. - Вопрос, наверное, глупый — но ты ведь понимаешь, что я никогда не заставил бы тебя что-то говорить, да? Если бы ты использовал стоп-слово, я бы прекратил над тобой издеваться. - Ты уже напоминал мне об этом, когда мы занимались этим. - Ну, повторение — мать учения. Я же не хочу сделать что-то, что тебе не нравится. Это само собой разумеется, потому что, хотя они не ладят, Аль-Хайтам никогда бы не думал, что Кавех захочет причинить ему вред. Но это приятно слышать, так что, Аль-Хайтам не собирается разбирать его слов. - Я понял. Но раздумывая об этом, он понимает, что он чуть не забыл о стоп-словах, пока Кавех ему не напомнил. Аль-Хайтам правда чувствовал себя пойманным, оставленным без выхода. До него не дошло, что у него все еще был контроль над своим удовольствием. Он не может думать рядом с Кавехом. Он правда не может. Он смотрит ему на колени и видит очевиднейший знак возбуждения. - А ты сам-то не кончил. - Замечает Аль-Хайтам. - Хм? Ты о.. - Кавех тоже смотрит на колени. - Ох. Ну, ничего страшного. Я после ужина сам с собой разберусь. Разве ты не устал? Аль-Хайтам удовлетворен и расслаблен, конечно — но он с самого утра хотел отсосать Кавеху. Пусть он и устал, эта мысль поднимала его быстрее десяти кружек кофе. - Утром я говорил, что хотел тебе отсосать. Думаешь, я забуду о своих намерениях? - Н-нет, - говорит Кавех, но он все еще выглядит неуверенным. Может, он и правда думал, что Аль-Хайтам не собирался исполнять обещание. - Но, эм, я немного устал и голоден, так что как насчет ужина и поспать? Если у тебя потом будет настроение, эм… - он неловко указывает на свой пах. - Я весь твой. - Хм. - Аль-Хайтам хмурится, и пытается расслабить выражение лица, пока Кавех не заметил. - Хорошо. Иди спи. Я пойду готовить. Кавех смеется. - Такой многозадачный. Это чтобы поскорее мне отсосать? - Да. - О, ну что ты. Не можешь ты настолько хотеть засунуть мой член в твой рот. Аль-Хайтам поднимает бровь. - Я буквально ждал целый день. - Он встает и поднимает штаны с пола. - Приятных снов. Наверное, разбужу тебя, когда все будет готово. - Ты.. Наверное! Мне аж спать расхотелось, знаешь. - Кавех складывает руки и пялится на Аль-Хайтама, надевающего штаны. - И в каком смысле «буквально»? Ты постоянно долбишь меня тем, что это не значит «фигурально», не может быть такого, чтобы ты целый день думал о моем члене- - А почему бы и не думать? - спрашивает Аль-Хайтам. - Это очень интересная тема для исследования, Кавех. Наверняка, твой член имеет интересные свойства, раз он может так легко кончить без прикосновений- Кавех кидает в Аль-Хайтама его рубашку, и с пугающей меткостью попадает прямо ему в лицо. - Пошел вон. Я пойду спать. Аль-Хайтам убирает рубашку с лица. - Мне разбудить тебя минетом, или… - Вон. - Даже одеться мне не дашь? Как бессердечно, - говорит Аль-Хайтам. - Ну, тогда оставлю ее здесь. Он кидает рубашку обратно на кровать, разворачивается и подходит к двери, пока Кавех брызжет слюной за ним. - Что!! Нет, я не имел в виду- Ты же другую наденешь, да, ты же не будешь готовить полуголым, это было бы… - Хороших снов о моей шикарной груди, - говорит Аль-Хайтам, а потом закрывает за собой дверь, не дав Кавеху ответить.