It's not about that | Дело не в этом

      В свой выходной день, случайно выбившийся из строгого расписания, Элеонор Бишоп не предвидела появления гостей на пороге своего дома. Но кнопку дверного звонка выжимали так настойчиво, что не возникло и сомнения – кто-то наведался к ней не с простой целью.       Элеонор распахнула входную дверь и приятно удивилась, когда узрела перед собой свою дочь, державшую за поводок золотистого ретривера.       Кейт не являлась на работу вот уже несколько дней, так как её начальство принципиально, без каких-либо объяснений, не прописывало часовые смены в графике, а кроме встреч в компании безопасности ей с Элеонор видеться было некогда. В связи с этим, Кэтрин, соскучившись по приятным, маловажным беседам на маминой кухне, решила навестить Элеонор сегодняшним воскресным вечером.       — Ух ты, кто ко мне пожаловал, — заулыбалась коротковолосая женщина при виде Кэтрин, — проходи скорей, я тебя накормлю. С каждым разом ты всё худее и худее...       То ли это был комплимент, то ли излишняя забота, то ли вовсе недовольство матери от стройной фигуры Кейт.       Младшая Бишоп, припоминая плотный приём пищи в гостях у Елены, схватилась за живот и поспешила отказаться от домашней еды под предлогом удовлетворённого, не исчезающего чувства сытости.       Елена не обманула гостью насчёт завтрака. Он, как всегда то было присуще Беловой, оказался до жути вкусным. Однако, Кейт успела пожалеть, что съела так много блинов, потому что они тяжело переваривались во время поездки на пассажирском сидении двухколёсного транспорта вдовы.       Кейт и к вечеру не ощутила голода, но разве в том виновата только стряпня Елены?              Богатство семьи Бишоп отражалось в изысканном стиле их жилья. Аранжировка двухэтажной квартиры превосходила ремонт в доме Елены (не говоря уже о скромной квартире Кейт) благодаря своей королевской роскоши.       Каменные колонны, мраморный пол и искрящиеся в сумеречной темноте люстры прокладывали дорогу к необъятной гостиной из вестибюля, где посреди помещения стоял круглый деревянный стол с вазой свежих тюльпанов.        Гламурная компоновка зала переливалась красными, белыми и тёмно-синими тонами. Мягкие кресла окружили кофейный столик, на котором около магазинных журналов разместился в графине букет роз. На стене у входной арки расположились вряд дорогостоящие сабли с короткими, острыми лезвиями, скрываемые помпезными чехлами, а под орудием на комоде блестел начищенный хрусталь и в конических колбах набирался крепости старый коньяк. Столько мечей в доме Кэтрин не припоминала. Панорамные, решётчатые окна закрывались шёлковыми шторами, по бокам же установились невысокие книжные шкафы с классическим художественным декором.       Кейт, стянув с себя клетчатое пальто, прошла вслед за матерью на кухню. Там же дизайн сменился аристократическим акцентом. Портреты известных людей Англии девятнадцатого века, абстрактные картины, бордовые, узорчатые обои. Кухонная гарнитура возрождала моду прошлых лет. Вдоль продолговатого коридора поместился овальный обеденный стол с несколькими винтажными стульями. Кейт убрала верхнюю одежду на спинку одного из них и отсоединила поводок от недавно купленного Счастливчику ошейника.       Пёс послушно присел рядом с Кэтрин, которая продолжила формальный диалог с мамой. Разделяла девушек барная стойка.       — Как дела на работе?       Элеонор стиснула зубы и, чтобы не показать вмиг изменившееся на плохой лад настроение, отвернулась к посудным полкам. Она достала оттуда две чашки и заварила чай.       — Да, лучше бы я не спрашивала, — поджала губы Кейт, приняв тягостное молчание как недовольный ответ.       — Нет, нет, по правде говоря, всё даже отлично, — искусно стала привирать Элеонор. — Всё плывет своим чередом. Детективы ищут зацепки, в лабораториях улики проверяют на сто раз, вебмастеры исполняют просьбы кучи клиентов в обеспечении безопасности. Бизнес растёт, что, впрочем, ничего нового. Скоро мой персонал, как было обещано, спроектируют новый комплект детекторов и извещателей.       — Те, что без звуковой сигнализации?       — Да, точно, — с некой уверенностью откликнулась Элеонор и составила приборы на стол.       В нос ударила пряность мятного зелёного чая. Приятный аромат разбудил в Бишоп аппетит.       — А как твоя учёба? — провела контрнаступление Элеонор, присаживаясь за стол напротив дочери.       Кейт, поправив лавандового цвета водолазку, прочистила горло. Она на мгновение свела брови к переносице, отвлекаясь глазами на содержимое в кружке. Её ввел в заблуждение столь простой вопрос, ведь мама перестала его задавать со школьных времён.       Бишоп, хоть и любила проказничать, разбавляя монотонность учебной жизни незначительными шалостями, тем не менее наличие их последствий затмевали неизменно отличные оценки и безграничные успехи в различных видах спорта.       Элеонор даже простила Кэтрин повреждение незаменимой часовой башни, когда та на первом курсе обучения в Пейсе решила запустить стрелу в язык бронзового колокола. Не без чтения морали о богатой молодёжи и блокировки кредитной карты, но всё же простила.       Мама не спрашивала Кейт о её студенчестве, потому что всегда знала, что на той линии фронта у девушки всё в порядке. Странно, что Элеонор заговорила об учёбе именно сейчас, когда привычные будни Кейт стали скрашивать из ряда вон выходящие авантюры.       Или же Кэтрин зря переживала, не узнала ли её мать о более занимательной стороне её личной жизни.       — Как ты сказала – впрочем, ничего нового, — улыбнулась Кейт, осмелившись сквозь волну мыслей взглянуть на маму. — Изучаем программные коды, решаем задачи, пишем лекции...       Кейт поежилась на месте, кончиком пальцев вырисовывая контур дырки на голубых рваных джинсах.       — Я начала подготовку к диплому, — темноволосая подавила вырвавшуюся слабую улыбку при мысли о Елене Беловой, — уже выбрала преподавателя, с кем буду писать все расчётно-графические работы.       — Ты, как всегда, шустрая, — Элеонор довольствовалась практичным отношением Кейт к своему будущему.       Если речь зашла о людях, проводивших занятия у дочери в университете, то Элеонор не могла себе позволить упустить удобный момент поддержать излишней любознательностью разговор:       — Кстати, о преподавателе... Ты вроде говорила, что в весеннем семестре у тебя будет кто-то новый?       Элеонор знала, о ком спрашивает. Знала её имя, о её возрасте, знала практически всё о её прошлом.       Знала, на чьё заказное убийство потратила круглую сумму денег.       Теперь пора бы узнать о нынешней профессии Чёрной вдовы.       — Да, — пролепетала Кейт, чувствуя, как щёки пробрал лёгкий румянец.       Она посмотрела на чай и в толще горячей воды, перебивая мелкую струю ползущего с неё пара, начала беспокойно чертить окружности ложкой.       В голове Кейт вспышками пронеслись все те безумные часы, проведенные с Еленой наедине. Все те минуты, которые Белова щедро наградила специфичностью своего колкого характера, многогранностью манеры общения и теплом заботы, исходившим прямиком из сердца. Все те приключения, которые Кейт пережила вместе с Еленой, будоражили эмоциями, отзываясь приятным ощущением где-то в груди, а в животе рой бабочек устраивал настоящий хаос.       Элеонор пристально всмотрелась в лицо дочери:       — И как он тебе?       — Она... — уточнив её слова, мельком глянула на маму лучница.       Она серьёзная. Сильная. Умная. Опасная.       — Её зовут Елена, — очнулась вмиг Кейт. — Многим она не понравилась, потому что задаёт слишком много домашней работы и строго относится к опоздавшим, я молчу про тех, кто вообще пары пропускает.       Кейт не уследила, как сама растворилась в широкой улыбке, когда в задворках памяти всплыли их переговоры с Еленой в аудитории во время практических и лекционных занятий на тему криптографии и модернизированных систем.       Элеонор выгнула бровь и неоднозначно ухмыльнулась.       — Ну, ты же знаешь, я с любым человеком могу найти общий язык, — вернулась с небес Кэтрин, напоминая матери о своей самоуверенности, — поэтому, у меня нет с ней проблем. Елена – высококвалифицированный человек в области информационных технологий, и мне нравится, как она преподаёт. Думаю, с её помощью я напишу отличный диплом...       Женщина ещё несколько секунд потупила взгляд на дочери и задумалась. Дожить бы молодому доценту до диплома, пока её не убил рекрут Элеонор.       Да и ей вполне можно, даже нужно, среди остальных кандидатов технических наук и профессоров найти замену в столь дорогом высшем учебном заведении.       Однако, Элеонор и не представляла себе того неизбежного факта, что Кейт более не способна чем-то заменить в своей жизни присутствие Беловой и абсолютно всё, что его касалось. Кейт не исправит возможную влюблённость, проявленную по отношению к Елене, с помощью другого человека, безудержной работы (как к тому прибегала сама Белова) или бесконечными тренировками. Её душу переполняли чувства, и с каждым новым днём, с каждой новой встречей они росли по экспоненциальной кривой.       Только при расставании девушки, наконец восполняя трезвость ума, вспоминали о реальной жизни и с нежеланием возвращались к ожидавшей их деловой рутине, не терпевшей халатной, злосчастной прокрастинации. Казалось, раз за разом после очередного контакта их глаз, невесомых прикосновений не то в тренировочном бою, не то в процессе обыкновенной беседы, разлука с Еленой становилась всё более невыносимой.       Элеонор хмыкнула и выдавила неискреннюю улыбку, словно за ней таилась жгучая надменность. Тот самый материнский взгляд, по которому становится ясным, как божий день, спорное отношение к произнесённым дочерью утверждениям.       Высокорослую вдруг осенило, что её длинный язык не видел границ. Прежде чем продолжать распылятся по поводу Елены под неутихающим действием эндорфинов в крови, она отдала себе отчёт в чрезмерной открытости перед руководством корпорации безопасности.       — Если не успею вперёд с ней поругаться, до диплома же ещё далеко, — шутливо старалась сменить тему диалога младшая Бишоп, пока Элеонор молчала с отведённым взглядом. — Думаю, взять проект по разработке системы мониторинга и анализа защищённости сети...       Элеонор почувствовала, как власть над здравым рассудком неспешно покидала её. Кейт, её единственная, дорогая и любимая дочь, от которой та тщетно скрывала мрачную грань деятельности предприятия, на данный момент находилась лицом к лицу с возможной угрозой выяснить правду.       Элеонор больше всего на свете не хотела подвергать опасности Кэтрин, поэтому любыми способами не подпускала и близко к процессу расследования своего самого важного дела, именуемого Оксаной Астанковой, и его сопутствующие подводные камни. Ведь именно из-за них её ребёнок снял бы розовые очки и взглянул на мать под другим, по-настоящему жутким углом.       В конце концов, она не хотела, чтобы Кейт росла так быстро, как она умела это делать. Во всяком случае, Элеонор умудрилась пропустить процесс её взросления благодаря полному погружению в работу семейного предприятия.       Разумеется, Элеонор не поведает самостоятельно о своих грехах и предпримет все, даже крайние, меры, лишь бы заместо неё это не свершил кто-то другой. Она отложит своё раскаяние до того самого дня, когда вся ложь всплывёт на поверхность и превратится в горькую правду.       Также, как и Кейт не расскажет матери, как в первой половине дня её пробудил пьянящий аромат испечённого теста в чужом доме. Как в ярком, белом свете дня не выспавшиеся девушки распрощались около подъезда многоэтажного дома. Как Чёрная вдова на секунду попросила Кейт задержаться перед уходом в квартиру своей дальней родственницы и, не слезая с мотоцикла, протянулась к щеке лучницы, чтобы оставить на ней робкий поцелуй. Как Бишоп, застенчиво улыбнувшись, так и не сдвинулась с обочины дороги, пока её белокурая спасительница с рёвом мотоциклетного двигателя не исчезла за следующим поворотом.       Ведь всё это соизмеримо с бредом, о котором матери и слышать нельзя.       Они плыли на своих волнах абсолютно разной высоты. Их беседа любящей матери и любимой дочери была покрыта исключительно холодной ложью. Ложью во благо. Улыбки, утаивающие истину, самые фальшивые. Всё это – наивное лицемерие.       — Хорошая тема для доклада, Кейт, — вдруг соизволила прокомментировать Элеонор, хоть здесь не насыщая речь бесстыдным враньём. — Я помогу тебе с дипломом, только скажи.       — Спасибо, мам, — одарила маму мягкой улыбкой гимнастка и сделала глоток более-менее остывшего, некрепкого напитка.       Немного погодя, чай позволил расслабить их напряжённое состояние. Они добрались до поверхностных разговорных тем, чтобы, по крайней мере, на несколько недолгих минут облегчить себе тяготу тревожной души. Путём ненавязчивого обсуждения однокурсников Кэтрин и коллег Элеонор, те всё-таки смогли развеселить друг друга, развеяв пасмурные, серые облака над головами, которые беспощадно мешали им отдохнуть.       — Кстати, Кейт, — вспомнила вдруг Элеонор, — пока ты уезжала на открытый чемпионат, тут кое-что изменилось...       Кэтрин надеялась на всё, что угодно, кроме дальнейших объяснений Элеонор.       — На следующих выходных я хочу познакомить тебя с Джеком на нашем ужине, — женщина выдала своё смятение перебиранием серебряных колец, которые до недавних пор украшали её пальцы.       Так вот, откуда столько мечей и букетов в доме.       Мир продолжал наносить Кейт запрещённые удары, и последний пришёлся под дых.       Элеонор как-то раз пару месяцев назад вскользь проговорилась о некоем Джеке Дюкейне, не заостряя в скоротечной болтовне внимания на существование нового мужчины в её жизни. Да и дочка, благо, не расспрашивала и не вдавалась в подробности, о чём сейчас успела пожалеть.       До сего момента девушка была уверена в преданности Элеонор покойному отцу. С другой стороны, она неоднократно раздумывала над тем, появится ли у матери ухажёр. С учётом приятной внешности Бишоп, в её возрасте найти честного, отзывчивого и надёжного мужчину, как бы то ни было, тяжело.       И когда же это случилось, Кэтрин пришла к выводу, что ею овладела ревность. Не то больное самозабвение, которое вечно разрушает ясное виденье ситуации. Это чувство было вызвано боязнью возможности чужого ей человека причинить вред матери. Обидеть её, не сумев подарить должную ей любовь, которую она в действительности заслуживает.       Кейт старалась принять ситуацию, как взрослый человек, несмотря на бушующее внутри негодование.       Да, Элеонор скучала по Дереку не меньше Кейт, но каждая из них, пережив утрату, всё же имеет право на счастье. Смерть верного мужа и любящего отца, со дня которой пролетело несколько долгих лет, вовсе не должна тянуть маму вниз грузом отчаяния и стоять на её пути к светлому будущему.       Если Элеонор в самом деле не безразлична мистеру Дюкейну, Кейт не помешало бы узнать его получше.       — Хорошо, — после долгого раздумья согласилась лучница и, переступив через своё эго, натянула непочтительную улыбку.       — Правда? — вскинула удивлённо брови женщина и тут же, усмехнувшись, засияла. — Я уже готова была защищаться, Кейт... Как думаешь, что приготовить на ужин? Я могу запечь индейку или...       Взгляд голубых глаз Кэтрин остекленел. Она пропускала мимо ушей возросший энтузиазм матери по поводу кулинарии. Она, погрузившись в собственные мысли, не слушала, о каких блюдах тараторила Элеонор следующую минуту.       Телефон, лежащий подле матери, внезапно зазвенел. Входящий звонок от некого департамента, с помаркой «Аллегра де Фонтейн‎».       — Да, Валентина? — нажала на кнопку вызова Элеонор и поднесла мобильник к уху, плечом прижимая его корпус к себе. — Да, да...       Чтобы дочка не услыхала и без того тихую работу динамика, женщина встала из-за стола и мигом проскочила на кухню, захватив с собой пустые чашки из-под чая. Кейт не придала уходу матери особого значения. За таким ей приходилось наблюдать с малых лет.       С кресла, что находилось в гостиной комнате, сорвался некогда дремавший пёс и прибежал к Кэтрин, укладывая той передние лапы на худые колени. Счастливчик нередко так выказывал своё сочувствие, будто когнитивными способностями ощущал нападающую на Кейт грусть и выручал из её лап свою бесценную хозяйку.       Высокорослая тотчас заулыбалась, почёсывая верного друга за ухом.       — Прости, дорогая, — воротилась к обеденному столу Элеонор, с толикой сожаления извиняясь перед дочкой. — Меня вызвали на работу. Говорят, дело срочное...       — Ничего, мам. Мне тоже уже пора. Завтра по расписанию вторая пара стоит.       — Дай мне минутку, я соберусь. Подкину тебя до дома, — подмигнула старшая Бишоп и поспешила удалиться к верхним комнатам.       — Нет-нет, — заволновалась Кэтрин, плеснув резким отрицанием. Элеонор до сих пор была не в курсе последних событий, пусть так оно и продолжится. — Мы с Счастливчиком ещё прогуляемся...       — Счастливчик, значит? — послышался женский голос откуда-то издалека. — Хорошая кличка!       Кэтрин поднялась на нужный ей этаж и, пропустив пса вперёд, ступила на порог квартиры.       Когда она открыла старенький холодильник, её настигло осознание, что феноменальная память её подвела. Девушка забыла купить продукты для приготовления блюда по несложному рецепту тёти, а вместе с тем и корм для собак. Второй повод пройтись до магазина был более веским, нежели первый. Конечно, Кейт в очередной раз могла позволить своей лени взять над ней верх и заказать доставку пиццы, которую так обожал её пёс, однако вводить в постоянный рацион домашнего животного вредную еду не представлялось хорошей идеей.       Темноволосая с виноватым видом поцеловала пса куда-то в макушку, пообещав тому поскорее вернуться домой, и скрылась за входной дверью. Она взяла привычку прокручивать в замке ключ до упора.       Стемнело. Стрелки на часах приближались к одиннадцати вечера. Ранее положительная температура воздуха сбросилась до отметки ниже нуля.              Кейт спрыгнула со ступеней, выстраивающихся перед парадной, и поправила пальто. Она выдохнула, проследив за исчезающим перед носом паром. Затем, она окинула взглядом подъехавшую к обочине легковушку, и заглушил двигатель автомобиль, когда аккуратно припарковался напротив лучницы. Кроме них на улице не наблюдалось иной живой души.       Девушка нахмурила брови при виде медленно спускающегося окна на переднем пассажирском сидении. Внутри, за рулём, она заметила чёрную, как ночь, капну кудрявых волос. Неожиданный визитёр осветил профиль своего лица и выключил фары.       Ева Поластри, накануне починившая колёса своего автотранспорта.       Кейт охватило недоумение. Зачем к ней наведалась бывшая коллега матери?       — Садись, — промолвила Ева, изучив вдоль и поперёк внешний вид Бишоп. — Есть разговорчик.       Высокорослая хотела было начать допрос на месте, но, отведя взгляд, лишь вздохнула, предугадывая безуспешность уклонения от, по всей видимости, важного диалога. Кейт покорно шагнула вперёд и, не колеблясь, открыла дверь чужой машины.       Увы, настала пора разбить её розовые очки. Только вот бьются они осколками внутрь. Не стоит об этом забывать.