Эксперимент длиной в жизнь

Стрелка часов уже давным-давно перевалила за десять вечера, когда Хаксли наконец-то переступил порог своей квартиры. Первое, что он сделал, как только оказался в тёплой прихожей, — это прислонился к двери спиной и закрыл глаза. Он устал. И физически, и морально. Сегодня у него была одна из сложнейших операций, которая заняла не один, не два и даже не три часа, и потому домой он возвращался практически без сил. Пока он поднимался по лестнице на свой этаж, ноги постоянно заплетались, и поэтому он несколько раз чуть не упал. Благо, жил он всего лишь на первом этаже, и потому до нужной ему квартиры добрался быстро. Собственно, именно поэтому сейчас он стоял в прихожей, прижимаясь спиной к входной двери, и просто отдыхал. Когда же он почувствовал, что конечности перестали так сильно болеть, то с облегчением выдохнул и наконец отстранился от двери. Прокрутил ключ в замке, вытащил его и повесил на небольшой крючок, расположившийся на стене рядом с выключателем. Только после этого он приступил к одежде, в которой уже успел запариться. Пока он раздевался, то невольно прислушивался к звукам в квартире. Пока что всё было тихо. Впрочем, это и неудивительно: наверняка все уже спали. По крайней мере, Хаксли так думал, и мысль эта несколько успокаивала его. Всё же ему не хотелось, чтобы кто-то из домочадцев засиживался допоздна за своими делами. Например, Беннетт за видеоиграми, или Флоренс за сборкой очередного андроида. Но больше всего он переживал за маленького Феликса, который после неудачной кражи ириски мучился с зубной болью. В последнее время из-за этого он плохо спал, и Хаксли надеялся, что сейчас он тихонечко сопит у себя в кровати. Однако он, к своему огромнейшему удивлению, ошибся. Потому что, когда он уже вешал в шкаф для верхней одежды пальто, то услышал топот маленьких ножек в коридоре. Он всё приближался, и не трудно было догадаться, кто именно к нему сейчас бежал. При мысли об этом Хаксли вздрогнул, и на лице его отразилось беспокойство. Он на мгновение замер, обескураженный и взволнованный, а затем медленно повернул голову в сторону звука. Поначалу там никого не было, однако вскоре из-за угла показалась рыжая макушка. Маленький Феликс, прижимая к себе крошечными ручонками подушку, уставился на него большими красными глазами. Выглядел он заспанным и растрёпанным, и это свидетельствовало лишь об одном: он проснулся только что. По всей видимости, почувствовал, что он, Хаксли, вернулся. Или услышал, как хлопнула входная дверь. Хаксли надеялся, что всё-таки первое. — Дядя, ты уже вернулся?.. — сонно пролепетал Феликс. В тот момент, когда он произносил эти слова, то невольно зевнул, и это вызвало у Генри улыбку. — Как видишь, — он кивнул и направился к нему. — А ты чего не спишь, солнце? Уже ведь поздно, — уже более встревоженно спросил он. — Я спал, но услышал, как ты пришёл, и проснулся. — Ох, мой маленький… — Хаксли глубоко вдохнул. С одной стороны, ему было приятно, что маленький Феликс прибежал встречать его после работы, но с другой… С другой, он чувствовал себя неловко из-за того, что разбудил его в столь поздний час. Но именно поэтому он решил уложить его обратно в кровать самостоятельно. — Ну всё, теперь ты встретил меня, так что пойдём спать, — сказал он, когда подошёл к нему ближе, и, наклонившись, мягко поднял на руки. Феликс послушно кивнул и, поудобнее перехватив подушку, прижался к нему покрепче. Положил голову на плечо, закрыл глаза. Хаксли ласково погладил его по рыжим волосам, мягко поцеловал в макушку и тихонько направился вместе с ним в комнату. Пока он шёл, то не переставал перебирать пальцами его волосы. Феликсу, кажется, это нравилось, поскольку он в какой-то момент даже улыбнулся. Совсем слабо, даже блекло, но улыбнулся. Хаксли от этого сделалось по-особенному тепло на душе. Маленький Феликс редко когда улыбался, чаще его можно было увидеть хмурым и недовольным. Но оттого такие редкие моменты, как сейчас, когда он выглядел счастливым, грели Хаксли душу. К тому времени, как они добрались до спальни, Феликс успел задремать. Когда Генри прошёл вместе с ним в комнату, он уже тихонько посапывал. Ручками он по-прежнему сжимал подушку, словно это был какой-то его защитный талисман, который он ни в коем случае не хотел потерять. Хаксли пришлось очень постараться, чтобы забрать у него эту подушку и на неё же потом уложить. Но когда он наконец справился, то с облегчением выдохнул и нежно погладил ребёнка по голове. Феликс поморщился, но не проснулся. Хаксли в последний раз окинул его взглядом и уже было собрался пойти к шкафу переодеваться, однако в самый последний момент почувствовал, как он схватил его крохотной ручонкой за рукав рубашки. Тогда он вздрогнул и недоумённо обернулся. Ребёнок, однако, по-прежнему продолжал спать, но рукав всё же не отпускал. Намёк Хаксли понял быстро, и потому уже совсем скоро лежал рядом с ним в кровати, так же укрытый одеялом. Стоило его голове коснуться подушки, как накопившаяся за целый рабочий день усталость тут же дала о себе знать. Она накатила на него снежным комом, и Хаксли был уже не в силах ей сопротивляться. Он слишком устал, да и не хотел, если честно, уже ничего делать. Поэтому он только из последних сил прижал к себе тихо сопящего Феликса, зарылся носом в его макушку и закрыл глаза. Ещё пара мгновений, и он провалился в безмятежный сон без сновидений.