Шесть тысяч и еще четыре года

POV Кроули Ангел, кажется, задремал. Я с тихим вздохом чудом убрал следы нашей страсти и чудом же перенес нас в мою спальню. Этот год был похож на самый прекрасный сон, и, как любой сон, он подходил к концу. Бесконечное лучистое счастье обретало горькие ноты полыни. И осознание того, что мы принадлежим друг другу, было отравлено пониманием, что ещё несколько часов - и мы навсегда об этом забудем. Жаль, что я не могу так, как раньше, легко играть с пространством и временем. Иначе я бы остановил для нас этот момент вечности, вынес в отдельную реальность и остался в нём навсегда. Я сморгнул влагу с глаз. Но я все ещё мог создать для нас отдельный мир. Правда, на это требовалось время. Много времени. Но ничего. Уверен, эта идея придёт мне позже ещё раз. Почему-то снова вспомнилась Альфа Центавра. Жаль, что уже завтра ничто не должно напоминать нам о произошедшем. Стирание памяти можно объяснить чем-то другим. Например, тем, что Сэмми не хотел, чтоб мы помнили о его присутствии. О том, что делал он, а не мы. Но подсказку, чтобы попросить его вернуть нам воспоминания, нужно было себе оставить. Может быть, мне удастся оборвать для нас с ангелом ниточки Рая и Ада, и тогда… Пусть такая возможность маловероятна. Но надежда помогала мне сейчас не сорваться в истерику. Да. Я дождусь, когда мой Ангел проснётся, и мы это обсудим. Я чудом призвал к себе пергамент и написал письмо самому себе. Свернул в трубочку и запечатал кровью. Ещё один взмах руки - и передо мной явилась серебряная шкатулка. Я вложил пергамент в неё и взмахом руки изменил гравировку на крышке. Теперь на ней было написано: «Открой, когда время закончится». Щелчком пальцев спрятал её пока в глубине особняка. Там, где были другие памятные вещи, которые я перенесу в свой грот с другими сокровищами. Ангел проснулся как раз, когда я закончил. Устало вздохнул, медленно сел, глядя на своё новоявленное «усилие» под покрывалом, словно и не замечая меня. — Снова сон, и всё о том же… Ну, в этот раз хотя бы голова не хочет взорваться, — небольшое пятнышко на покрывале в том месте, где был пах Ангела, и его бодренький стояк говорили сами за себя. Он провёл по лицу рукой и лишь тогда заметил меня. Тоже без одежды. Три раза медленно моргнул и открыл рот, явно не веря. — Не всё здесь сон, моя любовь, — шепнул я. Ангел ущипнул себя за бок, ойкнул. — И вправду… — потом пригляделся к моей шее. — Но где тогда?.. — Нельзя, чтоб что-то напоминало, мой хороший, — отозвался я. — После того… как Самаэль спрячет наши воспоминания об этом годе, мы не должны догадаться, что между нами что-то было. Прости, счастье моё. Азирафель кивнул, понурив взгляд, и придвинулся ко мне ближе. — Тогда могу я тебя… поцеловать? — и склонился к моим губам. — Да, мой свет. Время ещё есть, — легонько кивнул я, призывно приоткрывая свои губы. И Ангел действительно меня поцеловал, нежно и осторожно. Я выдохнул в поцелуй, полностью отдаваясь ощущениям, и вплёл пальцы в его мягкие кудри. Сейчас течение времени ощущалось как никогда остро. И я кристально чётко осознал, почему символом Жизни и Смерти у людей стали песочные часы. Сыплющийся в них песок невозможно было остановить. Азирафель обнял меня одной рукой за шею, а второй за талию, постепенно опуская её ниже и бесстыдно щупая мою задницу. Явно отыгрывается, пока может, значит он… долго этого хотел. Как и я. Я чуть отстранился, разрывая поцелуй, дыхание сбилось. Посмотрел в глаза моего Ангела и снова повалил его в кровать. — Я весь твой до самого прихода Смерти, — радостно улыбнулся мне он, запуская внутрь меня палец безо всякой смазки, — и ты мой тоже… — Твой. А ты - мой, — я постарался улыбнуться, отгоняя мрачные мысли. Не стоит омрачать ими последние часы нашего хрупкого счастья. Ангел призывно развёл ноги, вручил мне флакончик с маслом и снова жадно меня поцеловал. Я простонал в его губы и провел скользкими от масла пальцами по его члену. Мы ещё успеем поговорить. Сейчас слишком хотелось снова почувствовать нас одним целым. Впрочем, Азирафель был того же мнения и вовсю жался ко мне, щупал и целовал везде, где только доставал. Я поймал губами его напряжённый сосок, обвел языком, легонько посасывая, выпустил и подул на него. И в который раз мысленно поблагодарил круг Похоти за их замечательные и подробные отчеты. Как минимум, в теории я знал, что нужно делать. А практики мне ни с кем кроме Азирафеля никогда не хотелось. Одной рукой я продолжил ласкать его член, второй поглаживая мягкие ягодицы. Кожа Азирафеля была нежнее шёлка, и ощущать ее под своими пальцами и губами было восхитительно. Каждый раз как впервые. Только теперь ощущения были ещё острей. Ангел довольно стонал и шептал моё имя, извиваясь не хуже змея, то есть практически изображая меня. От такого обилия ощущений я снова и снова его целовал. Я спустился поцелуями ниже, убрал руку с его члена, подхватил Ази под спину, накрывая головку губами и одновременно с этим проникая в него пальцами. Ангел вскрикнул, сладко выгибаясь, и его руки легли мне на плечи, рефлекторно их сжимая. Хватка у ангела, конечно, была… крепкая. И мне это нравилось. Я обвил его член языком и принял максимально глубоко, пропуская в горло, нащупывая пальцами простату и смаргивая рефлекторно выступившие в уголках глаз слезинки. Безумно хотелось узнать, какие ещё звуки он может издавать. Азирафель закатывал глаза, сжимая мои плечи до синяков, и стонал всё громче и каждый раз с новой интонацией. — Ты чудо… вище. Краули. Делать это так… хорошо - незаконно! Я тихо рыкнул, посылая вибрацию по горлу. Кажется, и сам приближался к пику, даже не касаясь себя. Осознания того, как мой ангел отдаётся удовольствию, и что это я его причина, уже было достаточно. Ещё пара секунд - и меня накрыло яркой вспышкой оргазма, одновременно с этим он кончил глубоко у меня в горле, стыдливо прикрыв лицо рукой. — П-прости, я не должен был… Не успел даже подумать… — сбивчиво прошептал он. Я сглотнул и облизнулся с довольным урчанием. Положил голову ему на бедро. — Шшш… я так и хотел… Ты так прекрасен… Прекрасней всего, что есть в любом из миров. — А тебе разве не… противно было? Ты ведь чуть не подавился? — Ангел осторожно сдвинул один палец с глаз. — Мне было хо-ро-шо… Я чуть не подавился… исключительно потому, что накрыло меня одновременно с тобой, — я счастливо улыбнулся, водя по второму бедру Ангела рукой. — Правда?.. — он осторожно погладил меня по волосам, убрав руки от лица. — Правда, моя любовь, — я оставил лёгкий поцелуй на его бедре. — Тогда мне поспокойнее… — Ангел продолжил меня гладить, прикрыв глаза. — И спасибо за… новый опыт. — Тебе спасибо, Ангел. За твоё доверие и любовь. — Ты заслуживаешь большего, мой дорогой. Скажи мне, как немного придёшь в себя. — Мгм, — отозвался я, все ещё переживая мягкие посторгазменные волны. — Ну и кто следующий теперь? Ты или я? — спросил он чуть позже. — Ты, Ангел, — я поднял на него взгляд. И почему, во имя всего, мы не решились на это раньше? Год и так был прекрасен, но сейчас… — Я, в смысле, сверху или ты хочешь… хмм? — Ангел опустил руки на мою талию снова, погладил по ней. — Можешь сесть, мой дорогой? Я кивнул. — Руководи, моё счастье. — Тогда сядь пожалуйста на другой конец лектуса и раздвинь ноги, милый, — Ази как-то странно сверкнул на меня глазами и облизнулся. Я сглотнул и подчинился, наблюдая за Азирафелем из-под полуопущенных ресниц. Ангел встал передо мной на четвереньки и осторожно взял за колени, довольно улыбаясь. — Помнишь, я говорил тебе, что римляне те ещё затейники?.. — Помню… — Тогда позволь мне отплатить тебе за несравненное удовольствие пару минут назад, мой милый… — Ангел взял с пола тот самый бутылёк с маслом и тоже немного нанёс на мой член. — Надеюсь, я сделаю всё правильно… — он обхватил моё «усилие» одной рукой, а сам при этом склонился к анусу и едва ощутимо обвел языком колечко мышц. Я вздрогнул и рвано выдохнул, срываясь на стон, впиваясь непроизвольно выпущенными когтями в ложе. Ощущения оказались слишком острыми. И дальше было только лучше. Или хуже… ведь Ангел проник языком внутрь и сделал первое медленное движение на моем члене. Я ахнул, впиваясь когтями глубже и выгибая спину, подставляясь его касаниям. Судорожно пытаясь сообразить, как отвлечься, чтобы всё не закончилось слишком быстро. Азирафелю, видимо, очень понравилась моя реакция. и он стал действовать ещё смелее. Его язык вовсю принялся исследовать мои внутренние стенки, словно старался разгладить каждую складочку внутри, проникая всё глубже. Рука на моём члене стала постепенно набирать темп тоже. До крови закусил губу, но это никак не помогало сдерживать стоны и нарастающее возбуждение, я задыхался и, кажется, что-то судорожно шептал сквозь хриплые стоны. Не уверен, но в этом шепоте упоминались имя моего ангела и любовь. А потом ангел добрался языком до моей простаты. и меня прошила острая вспышка удовольствия. Азирафель стал касаться её чаще, а рука его надрачивала мне всё быстрее. Очередная волна ревущего в груди адского пламени прошла по всему телу, сплетаясь с ангельской благодатью, меня тряхнуло, и вокруг повисла звенящая тишина, из которой я вынырнул далеко не сразу, смутно понимая, где вообще нахожусь и кто я сам. Ангел к тому моменту уже лежал рядом и странно облизывался, заодно вытирая лицо полотенцем. — Тебе понравилось, мой дорогой? Молча обнял его подрагивающими руками и накрыл крыльями. А я ведь даже не заметил, как проявил их. — Я рад, мой хороший, — Ази радостно поцеловал меня в щеку. — Я старался. — Ты великолепен, — выдохнул я. — Можешь сделать для меня ещё кое-что? — идея пришла внезапно. И была нагло позаимствована у смертных. — Ммм, конечно, что? — Сплети мне косу, Ангел. Ангел посмотрел на меня большими сияющими глазами с такой же улыбкой. — А мне можно?! — Тебе — можно, — кивнул я. Ази резко сел и с готовностью чудом извлёк из воздуха золотую ленту, нетерпеливо её теребя. — Тогда я готов… Я улыбнулся ему и повернулся спиной, полностью отдаваясь его рукам. Ангел осторожно зарылся пальцами в пряди, перебирая их, после чего добыл дорогой золотой гребень, который словно кусала мордочка красноглазого змея, и стал осторожно меня причёсывать, тихо выдыхая. И это тоже было безумно приятно. И я цеплялся за надежду, что смогу почувствовать всё это с ним снова. Однажды. — Я очень польщен… таким доверием ко мне, дорогой, — сказал Ангел, когда уже начал плести мне косу. — Я ведь твой, мой Ангел. Как может быть иначе? Никто не касался меня, как ты. И никто никогда не коснётся. — Я тебе верю, мой милый, — он поцеловал меня в макушку и как раз закончил плести косу, завязав милый бантик. — Я закончил, кстати. Я медленно провёл рукой по косе. Повернулся к нему и рвано выдохнул. — У многих народов смертных есть обычай, мой Ангел. Когда родители против брака детей, те отказываются от связи с родом и создают свой. Новый род, — тихо начал я, глядя ему в глаза и чудом призывая серебряный кинжал. — Как символ этого, одни делают так, — я намотал косу на кулак и быстро срезал её у самого основания, ощущая затылком лёгкий холодок, и через секунду протянул косу Азирафелю. — Она твоя. Я знаю, что сейчас ты не можешь принять её и взять с собой. Я знаю, что мы об этом забудем уже через несколько часов. Но я клянусь тебе, моя любовь, наши воспоминания исчезнут не навсегда. Однажды я попрошу Самаэля вернуть их нам. Тогда, моё счастье, мы сможем снова быть вместе, не оглядываясь на Небеса и Преисподнюю. А до тех пор я спрячу её и записку для самого себя в надёжном месте. Недоступном ни Раю, ни Аду. Ангел шокированно уставился на меня сузившимися зрачками и пару раз хлопнул ресницами. Но косу всё же принял, глядя на неё как-то потерянно. — У тебя были такие красивые волосы, милый… — тоскливо протянул он. — Волосы отрастут, мой хороший. Не печалься. Я должен был так сделать. Ангел помолчал ещё с минуту. — Это значит, что мы теперь… в браке?.. — и посмотрел на меня вопросительно. — Если ты согласишься, — я смущённо отвёл взгляд, опустив ресницы. Ази хмыкнул. И протянул мне маленькую голубую ленточку. — Я согласен. Только у меня волосы не такие длинные, как у тебя, поэтому… прихвати пару прядей, если сможешь? — и неловко мне улыбнулся. Я медленно кивнул, сглатывая и не до конца веря в реальность происходящего. Осторожно прихватил несколько светлых прядей у виска, обязывая их ленточкой, легонько поцеловал и быстро срезал когтем. — Забери их себе, милый, они твои. Теперь всё честно… — Люблю тебя, — шепнул я, призывая из глубины особняка всё ту же серебряную шкатулку. Стоило мне сложить «косы» в шкатулку и спрятать, как за нашими спинами появился Самаэль в своём костяном обличье. — Время вышло, Краули и Азирафель. Одевайтесь и готовьтесь к продолжению соперничества, — холодно произнес он, и мы с Ангелом непроизвольно вздрогнули.