Агент 2.0

Металлический стол холодит обнаженное тело, белый режущий глаза свет, руки и ноги обездвижены, а голова обрита — именно в таком положении Генри окончательно пришла в себя. Вместе с ясностью сознания пришли паника и страх. Где она и кто эти люди вокруг? Зачем они ее похитили? — Что происходит? — слова скреблись в пересохшем горле. — Где я? Один из людей, одетых во врачебные белые халаты, отвлекся от своего занятия около другого лабораторного стола и подошел к ней. — Мисс Грин, меня зовут доктор Симмерс, — с нелепой почтительностью поприветствовал он ее. — Вы находитесь в лаборатории Гидры, где над вами будет произведен эксперимент, способный изменить историю. Именно вы оказались носителем уникального мутировавшего гена, способствующего усвоению необходимого вещества без смертельной аллергической реакции. Вам будет введена сыворотка, которая усовершенствует все ваше существо! – в глазах ученого горел безумный восторг. — Просить отпустить меня не имеет смысла, верно? — зло прорычала она, со всей силы дергая руками, закованными в смирительные кандалы. — Верно, — с неестественной доброжелательной улыбкой кивнул Симмерс. — Вы уйдете из этой лаборатории на своих ногах в случае успеха, или ваш труп вынесут в случае провала. Другого пути нет. Советую смириться и принять судьбу, сбежать вам не удастся, учитывая круглосуточное нахождение под наблюдением, — он указал на камеры под потолком, потом — на двух вооруженных автоматами и дубинками бойцов в черной форме. Генри сжала зубы так, что заиграли желваки, но промолчала. Мудак был прав: если ее так легко поймали, то отпускать точно не намерены. Она одна против целой организации. Сама Гидра! Оказывается, это нацистское чудище не сдохло в сороковые, а живет и процветает в сердце страны, когда-то боровшейся с ней. Как печально и ужасно! Девушка отвернула голову от ожидающего ее реакции ученого и демонстративно сплюнула на идеально чистый пол. — Отлично! — неожиданно обрадовался Симмерс. — Надеюсь, ваша стойкость останется при вас и во время эксперимента. Никто не любит женские истерики, а седативы могут нарушить химические процессы. Значит, она еще и будет в сознании, когда ее будут резать — богатый набор скальпелей намекал на последнее. Еще на столах были расставлены колбы с неизвестными составами, в стороне находились стойки для капельниц. Генри закрыла глаза и попыталась усмирить подступающие слезы обреченности. Она еще точно успеет наплакаться, но уже от боли, а пока что хотелось держать себя в руках. Симмерс довольно потер руки и щелкнул пальцами. — Начнем первый этап, — скомандовал он. — Начинаем запись! Другие ученые, скорее всего, подчиненные Симмерса, засуетились и начали натягивать стерильные перчатки. Один установил трипод с камерой и включил ее. Другой лаборант подошел к столу и закрепил обруч на голову Генри, полностью ее обездвижив. — Первый этап эксперимента «Агент 2.0» начат, — специально для камеры заявил Симмерс. — Запускаем процесс очистки организма от токсинов, способных помешать действию сыворотки. Ученый принял из рук лаборанта огромный, почти карикатурный, шприц и занес его над Генри. Девушка в панике попыталась вырваться, но, разумеется, безуспешно. Проглотив крик ужаса, она смотрела, как длинная игла приближается к ее груди, касается кожи и проникает внутрь, все глубже и глубже. Боль пришла резко и остро, пробегая по телу как удар тока. Но эта боль была ничем по сравнению с той, когда игла замерла, достав до сердца, и Симмерс начал вводить жидкость. К тому моменту, когда шприц был выведен, Генри уже трясло от мучительной волны страдания, выкручивающего органы и суставы. Но она продолжала упрямо молчать, только тяжело дыша и глотая стоны. — Состав BAC-782 вводится напрямую в грудную мышцу, чтобы ускорить процесс очищения организма подопытного, — продолжал невозмутимо пояснять ученый. — Процесс детоксикации начнется через 11 минут и 37 секунд и продлится 23 минуты ровно. Для стерильности процесса объект будет отведен в душевой блок и изолирован. Подопытный демонстрирует удивительную выносливость, толерантность к боли и самоконтроль. Моя уверенность в успехе растет. Генри, ослабленную болью, освободили от кандалов и спустили со стола. Она с ужасом осознала, что конечности ей отказывают и она едва способна держаться на ногах. Два бойца закинули ее безвольные руки себе на плечи и понесли в сторону прозрачного бокса, в котором были только решетчатый пол и душевой шланг. Ее не особо нежно скинули на пол и повернули боком. Рвота началась внезапно, выворачивая внутренности. За ней пришел озноб, вызывающий неконтролируемую дрожь. Генри безвольно лежала на полу и думала только о том, чтобы не перевернуться на спину и не захлебнуться. Минуты сливались в бесконечное мучение. Об унижении она уже не думала. Скорее всего, под конец «детоксикации» она все-таки потеряла сознание, потому что пришла в себя от волны ледяной воды, окатившей ее с ног до головы. Напор был настолько силен, что было больно, но она собралась и подставила лицо под струи, чтобы смыть рвоту и сделать пару глотков. Затем ее, неспособную толком двигаться и дрожащую от холода, подняли, перенесли обратно на стол и закрепили. — Подопытный успешно пережил первый этап эксперимента, — в голосе Симмерса звучала неприкрытая радость. — Приступаем ко второму: напитывание организма питательными элементами, необходимыми для поддержания организма при введении сыворотки. Процесс займет полчаса. Лаборант подкатил к столу капельницу с прозрачным раствором и вогнал иглу в вену. Как только раствор начал поступать, халаты на время потеряли к ней интерес и вернулись к своим занятиям, готовясь к продолжению проклятого эксперимента. Генри закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями. Было не больно, и она могла более-менее ясно думать. Поскольку никто, ни Симмерс, ни она сама, не был уверен, что ей удастся пережить эксперимент, она решила попрощаться с миром, в котором прожила двадцать четыре года. Опыт был сомнительно приятным и порой откровенно убогим, но в целом ей нравилось, так что надо было поблагодарить того, кто в ответе за экспириенс, кто бы это ни был. В бога она не особо верила, а вот в какого-нибудь демона вполне даже. «Позволь мне дожить до момента, когда я смогу отомстить, — воззвала она к неизвестной сущности в отчаянной мольбе. — Позволь мне принести им такие же страдания, какие они приносят мне!» Никто ей, разумеется, не ответил и никакого знака не подал, но стало почему-то легче. Было это самовнушение или обещание — непонятно, но она ухмыльнулась про себя и с наслаждением представила, как медленно и болезненно убивает Симмерса, его миньонов, амбалов в черном, спокойно наблюдающих за ее страданиями, и урода Пирса, правящего бал. Поклявшись себе во что бы то ни стало воплотить мечты в жизнь, она открыла глаза и уставилась в потолок. Вспоминать о пережитом хорошем, как в книжках, она не собиралась. Светлая благодарность не поможет ей пережить уготованное Гидрой, а вот злость и ненависть — вполне возможно. Когда последняя капля раствора проникла в вену, лаборант отсоединил капельницу и откатил в угол. На сгибе локтя заструилась тонкая ниточка крови, но никто не обратил на нее внимания. Генри сжала зубы и приготовилась к боли, потому что передышка кончилась. — Третий этап, — возвестил Симмерс. — Первая порция сыворотки будет введена внутривенно. На усвоение отводится 15 минут. Потом, с десятиминутным перерывом для снятия показаний, последуют вторая и третья. Дефибриллятор на случай остановки сердца подготовлен. Раствор во второй капельнице был ярко-голубого цвета и, кажется, едва заметно фосфоресцировал. Симмерс лично вогнал иглу в руку Генри и открыл доступ жидкости. Девушка с ужасом смотрела, как голубая смерть спускалась по трубке, приближаясь к ней. Первые несколько секунд она ничего не ощущала, а потом пришла боль, равной которой она не знала. Она горела заживо и вмерзала в лед, ее разрывало на части и сжимало в атом, а перед глазами разверзались глубины ада, в который она не верила. Контроль над телом Генри утратила мгновенно и не знала, что кричит, надрывая легкие. Несомненно, девушка бы навредила себе, пока билась в конвульсиях, если бы не была зафиксирована. Когда ее поглотила долгожданная безболезненная тьма, Генри обняла ее как любимую сестру, но молния вернула ее обратно в агонию. Тьма возвращалась еще трижды, но каждый раз Генри не давали уйти с ней. — Уничтожь их, — прошептала тьма на прощание в последний раз и поцеловала ее в губы. — Отомсти. — Клянусь, — прошептала в ответ Генри и внезапно увидела склоненные над ней лица. — Невероятно! — Симмерс торжествовал. — Объект пережил четыре остановки сердца, и первое введение сыворотки прошло успешно. Продолжаем! Больше Генри не видела спасительную тьму. Сердце, несмотря на ее горячее желание умереть, билось ровно и сильно, исправно гоня кровь и жизнь по организму. «Уничтожь, — слышала она отзвуки, — отомсти». И это единственное, что вело ее вперед, в неизвестность. Через агонию она ощущала, как меняется. Кости трещали и ломались только для того, чтобы вновь срастись, мышцы рвались и вытягивались, опутывая обновленный скелет прочной лозой, а мозг начинал осознавать все четче и острее, отчего боль становилась еще более невыносимой. Она больше не могла потерять сознание, как бы ни молила о миге передышки. — Это успех, господа! — прорвал огненную пелену торжествующий голос Симмерса. — Мы создали нового суперсолдата! Люди вокруг захлопали, радостно переговариваясь, а кокон ослепляющей боли начал отпускать свою жертву. Генри снова видела лабораторию, Симмерса и лаборантов, пустую капельницу, все еще присоединенную к ее руке. И как видела! Каждая морщина на физиономии ученого урода, каждая трещинка на потолке были ей прекрасно видны. А звуки хлопков и голоса оглушали. Она слышала вонь медицинского спирта и пота. Сенсорная перегрузка накатывала на сознание, и Генри постаралась отрешиться от мира, чтобы не взорвалась голова. — Мы готовы перейти к тестам, — сообщил камере Симмерс. — Но прежде — Кресло. Помнящий себя сверхчеловек слишком опасен. Ученый подошел к Генри и дружески улыбнулся. — Поздравляю, мисс Грин. С вас началась новая эпоха истории Земли! Скоро вы осознаете, насколько это великое событие. Но сначала нужно освободить вас от оков предрассудков. От тюрьмы личности. Генри смотрела ему в глаза и молчала, представляя, как сладко будет вырвать этому безумному маньяку горло и наблюдать, как он заливает ядовитой кровью землю. Симмерс все прекрасно понял и дружески похлопал ее по плечу. — Ненависть и обида тоже покинут вас, как ненужная идеальному человеку шелуха, — пообещал он. — И напоминаю, не глупите. Даже с вашими новоприобретенными силами вы не сможете освободиться. Лаборанты отсоединили кандалы, а бойцы, уже в количестве десяти человек, окружили ее, держа наготове электрошоковые дубинки. Генри, повинуясь приказам, встала на ноги. Она ощущала невероятную легкость и небывалую силу, будто только что не умерла на лабораторном столе четыре раза и не прошла через ад. Она стала заметно выше, суше и мускулистее, но мозг моментально подстроился под новые параметры, и она не упала. — Следуйте за мной, мисс Грин, — велел Симмерс и покинул лабораторию. Генри позволила взять себя в кольцо и пошла следом, старательно запоминая лица окруживших себя людей. Ее время еще придет, она была уверена. Единственное, волновали слова Симмерса об «освобождении от тюрьмы личности». Это могло означать только то, что она забудет себя. На данный момент Генри это почти не пугало, потому что она думала только об уничтожении врагов. Кресло стояло в отдельной комнате, почти пустой, если не считать компьютера в углу. Генри толкнули в спину дубинкой, показывая, куда ей идти. Теперь уже бойцы, а не лаборанты, закрепили кандалы на ее запястьях и обруч на голове. От них воняло тщательно скрываемым ужасом. Осознание того, что ее, одну против десяти, боятся, заставляло задуматься и одновременно радовало душу. Возможно, при ее новоприобретенной мощи, она и сможет вспомнить самое важное даже после уничтожения своей личности — клятву о мести. — Дождемся мистера Пирса и хендлера, и можно начинать, — сообщил подчиненным Симмерс. Несколько минут прошло в тишине. Генри из упрямства попробовала освободиться, на что Симмерс только смотрел со снисхождением, как на детские шалости. Когда дверь отворилась и в нее вошли Пирс и еще один мужчина, девушка глубоко вдохнула, не сдержавшись. До ее преисполненного ненавистью сознания дошла перспектива потерять себя, и это не могло не приводить в ужас. — Объект готов к обнулению? — спросил Пирс, так откровенно не считая ее живым человеком, что Генри передернуло. — Да, сэр, — почтительно кивнул Симмерс. — Можно начинать. — Начинайте, — благосклонно разрешил Пирс, невозмутимо поправляя платок в кармане пиджака. Лаборанты зашевелились, запуская компьютеры. Механизм, закрывающий половину лица, опустился Генри на щеку и лоб и зафиксировал голову еще плотнее. Один из бойцов подошел к ней и впихнул в рот капу. Пока шла подготовка, Генри смотрела на Пирса, надеясь на то, что сумеет запомнить своего главного врага. Потом она перевела взгляд на стоящего рядом с Пирсом мужчину. Его лицо ничего не выражало, но в глазах, кажется, на миг мелькнула жалость. Но Генри это мало чем могло помочь. — Запускаю, — сообщил Симмерс. — Три… два… один! Прибор, к которому была присоединена Генри, затрещал, и в голову впились иглы тока. Они моментально преодолели кость черепа и впились в беззащитный мозг. Белый всполох боли отрезал девушку от мира, скрывая лица мучителей. В сознании всплыли события в лаборатории, воспоминания о боли и ненависти, но тут же начали мутнеть и ускользать. Генри рвалась за ними всем своим существом, пыталась ухватить за хвост, но они утекали сквозь пальцы, как вода. Затем был прокуренный бар, вооруженные бойцы в черном и задыхающиеся люди на залитом пивом полу. Моросящий мерзкий дождь на темной улице. Крошечная забегаловка, где она подрабатывала официанткой. Все дальше и дальше молнии тянули Генри в ее прошлое, пожирая все на своем пути. Она видела друзей, школу, семью, давно покинувшую этот мир. Последним воспоминанием был всплывший из глубин сознания первый вдох и первый крик. И в этот момент Генриетта Грин перестала существовать.