Звёздная волшебница

      — Мистер, назовитесь, пожалуйста, — сказала кобылка, одетая в белый врачебный халат, глядя не на клиента, а на бумаги, что лежали перед ней на столе.       — Файрлайт Глиммер, муж Риттер. Мне соседка сообщила, что у Рит схватки, прибежал как смог, — сказал обеспокоенный жеребец, бегая глазами и попутно стыдясь, что потерял много времени.       Кобылка, вскинув бровь, странно посмотрела на единорога, на вращающемся кресле повернулась к напарнице и что-то шепнула на ухо. Её коллега посмотрела в бумаги и кивнула, после чего кобылка развернулась к клиенту.       — Интересно вы приглядываете за своей супругой, раз пришли только сейчас. Она уже родила — двадцать минут назад. Предродовая, на первом этаже, прямо по коридору и налево, палата сто одиннадцатая. Возьмите ещё вот это, — сказала земнопони, и передала ему небольшую бумажку.       Жеребец взял её левитацией и помчал что есть силы по коридору родильного дома. Время будто замедлилось, каждый шаг казался тяжёлым и страшным — странно... жеребец ведь готовился увидеть своего первого малыша...       Он ждал его весь год! Только эта мысль придавала сил Файрлайту продолжать путь. Но еще он понимал, что после того, как он переступит порог палаты, его жизнь полностью изменится — в ней появится ещё одно счастье помимо Риттер.       Файр практически не контролировал свои действия и мысли, в ушах звенело, кислорода становилось всё меньше, а звуки практически исчезли. Единственное, что пони чётко слышал — это плач новорождённого жеребёнка. Особо не задумываясь, он мгновенно открыл дверь в сто одиннадцатую палату и инстинктивно посмотрел в сторону нужной постели и жены, с которой жил последние пару лет.       — Тише, тише, малышка. Это твой папа наконец-то пришёл. Чшш, — пыталась успокоить жеребёнка Риттер, держа его в передних копытах.       Файрлайт встал перед своей женой и крохой. Чувства вновь начали возвращаться к нему. Всё в порядке: младенец был живой и, по виду, здоровый; все первые опасения были тут же отброшены.       Свой окрас шёрстки он позаимствовал у отца, лишь чуть светлее; глаза были как у матери, а едва видневшаяся грива была практически уникальна. Сам жеребёнок был единорогом, как и родители. Отец по прежнему не мог говорить и лишь улыбался, наблюдая за своим новым счастьем.       — Это кобылка, Файр… разве это не милейшее создание в мире? — сказала мать, потихоньку успокаивая дочку и прижимая её к себе, прикасаясь к еë личику своим носом.       — Она прекрасна, Рит, и… такая маленькая, как звезда на ночном небосводе, — сказал отец, подходя к жене ещё ближе, встав рядом с ней.       — Как мы еë назовём, Файр? — спросила кобылка, отдавая дочку в копыта своему мужу.       Он взглянул на улицу, где день неторопливо замедлял свой бег. Солнце мерно плыло за горизонт, а на небе стали показываться едва заметные звёзды.       — Звёздный свет… Старлайт, Старлайт Глиммер, — ответил отец, глядя на свою малышку, и уронил на её пеленку слезу счастья.       Восемнадцатое августа, девятьсот семьдесят девятый год после изгнания Найтмер Мун — дата рождения Старлайт Глиммер.       Маленькая кобылка жила в городке под названием Сайрс-Холлоу, преимущественно населённом земнопони, хоть и был он построен под стиль Кантерлота.       Большинство дорог и зданий были каменными, и практически каждый дом имел маленькую башню с красным шпилем. Ходили легенды, что город построили древние единороги, что искали новую землю для еë величества принцессы Селестии.       Земли на юго-западе никогда не считались пригодными для жизни, но шесть некогда богатейших семей осмелились отправиться в дальний путь, несмотря на риск больше никогда не вернуться домой.       Они не прогадали: за тысячу километров от дома была обнаружена плодородная земля, чего тогдашним столичным единорогам хватило для того, чтобы основать здесь поселение, которое позже переросло в маленький городок. Хотя областным центром и являлся Лас-Пегас, не каждый пони мог ходить по облакам, а этот древний город как раз был вторым по величине в регионе.       Там выращивали в основном пшеницу, морковь и огурцы. Особенно выделялся особый сорт пшеницы — считалось, что из него получался самый вкусный хлеб во всей центральной Эквестрии.       Это было то немногое, чем запоминался весьма милый и гостеприимный городок Сайрс-Холлоу. Из тех единорогов-первооткрывателей осталась лишь одна семья — род Глиммеров, чем и гордился Файрлайт, отец Старлайт.       Многим жителям был безразличен этот весьма важный факт, а те, кому до этого было дело, считали, что жеребец выдумал своё происхождение и просто хотел на этом прославиться. Но единорога не волновало, что о нём думают другие — он тратил все свои силы на то, чтобы сохранить историю, и с недавних пор стал писать новые тома, из-за чего работал главным в городской библиотеке.       Жил он в соседнем доме на той же улице. Риттер же совершенно недавно приехала в этот город, была красавицей-единорожкой из Кантерлота, чем и влюбила в себя знатного жеребца. Он предложил ей работу в библиотеке, а также проживание в своем доме. Файр не скрывал своей любви, из-за чего конфетно-букетный период закончился так же быстро, как и начался: через три месяца двое пони нашли друг в друге счастье, а потому скрепили свои судьбы узами брака. Вскоре, буквально через год, у них появилась Старлайт.       Первый месяц жизни с жерёбенком проходил достаточно тяжело для молодого отца — даже не столько от того, что это было для него чем-то новым, сколько от того, что Риттер находила предлоги не приходить со Старлайт в библиотеку. Файрлайту нужно было работать за двоих, ему приходилось ночевать на работе, и, несмотря на то, что дом был совсем рядом, свою Старлайт он видел очень редко, а брал в копыта едва ли раз в неделю. Пока жеребец ничего не требовал, ведь жеребёнку лучше быть рядом с матерью.       В одну из ночей у Файрлайта случился жаркий спор с клиентом — как оказалось, с представителем комиссии по сохранению истории. Члены комиссии всячески хотели изъять часть книг на магическое сканирование и оставить их в Кантерлотских архивах. Файр всячески отбивался от столичных пони и не поддавался даже денежному искушению — у него был свой взгляд на сохранение истории. Книги остались на своем месте.       Измотанный, но довольный своей настойчивостью жеребец закрыл библиотеку и погрузился в мысли, направившись домой. Но… дома буквально не было на месте. Сделав всего пару шагов, Файрлайт увидел, как его родная обитель парит над землёй. Были сорваны все ведущие к нему трубы. Единорог сильно перепугался и поспешил туда.       Там ведь были его жена и дочка! Благо дом взлетел всего на метр. Отойдя на пару метров для разгона и разбежавшись, он сумел схватиться за парящий островок двумя копытами и вскарабкаться на газон.       — Святая Селестия! Что происходит?! — спросила пробегающая мимо соседка.       — Мисс Грим, зовите сюда всех, кто сможет помочь: единорогов, пегасов — всех! Прошу! — крикнул в страхе Файрлайт и тут же помчался домой, снося перед собой дверь.       В доме звучал сильный магический гул. Что-то подобное жеребец слышал лишь на празднике солнцестояния, когда Селестия поднимала перед народом солнце. Этот факт ещё сильнее напугал жеребца, и тот тут же помчался в детскую. Увернувшись от летевших в него столовых приборов, он подбежал к двери; из еë щелей лился синий свет.       Кое-как открыв дверь левитацией, отец увидел дочь: Старлайт парила в центре комнаты, и еë рог светился так ярко, что на пару секунд Файрлайт ослеп. Вокруг били магические молнии, а сама кобылка тревожно спала — её лицо морщилось от страха. По всей видимости, ей снился кошмар.       У Старлайт начались Первые магические эффекты — эта особенность новорождённых единорогов заключалась в бесконтрольном проявлении способностей, порой в полную мощь. А мощи у Старлайт было неимоверно много; сам отец невольно начал бояться, хотя надо было что-то делать.       Несколько секунд он стоял, практически не двигаясь, пока не увидел белый дымок, который начал обволакивать весь этот хаос. Файрлайт знал, что это может значить. Он тут же решил остановить свою дочь, бросившись к ней, но был отброшен ударом магической молнии, что сверкнула из рога месячного жеребёнка.       Жеребец сильно ударился спиной о каменную стену. Заклинание набирало оборот, а на глазах дочери начали проступать слезы: она боялась, она хотела убраться из того места, где находилась во сне, но что самое страшное — это желание проецировалось на настоящий мир, и если не остановить малышку, она телепортирует весь дом на тысячи километров в неизвестном направлении.       Файрлайт, как пришёл в себя, решил всё же разбудить жену в надежде, что она знает, что делать. На улице уже начали собираться пони и кричать, чтобы из дома выбирались, но жеребец не хотел так быстро сдаваться. Ворвавшись в спальню, он подбежал к супруге и стал трясти сонное тело единорожки передними копытами.       — Риттер! Ну же, Риттер проснись, Старлайт в опасности! — тряс её Файрлайт и обеспокоенно смотрел ей прямо в лицо.       — Ммф… дорогой? Что? Старлайт в опасности?! — Риттер тут же соскочила с кровати и сшибла со своего пути увесистого жеребца.       Она, так же как и муж, неслась прямо в комнату дочери, попутно тряся головой и пытаясь проснуться, но вовремя остановилась: молния ударила в дверь, что вела в комнату, и та тут же слетела с петель, чуть не придавив мать. Риттер замерла, дожидаясь мужа.       — Риттер, нужно срочно что-то делать! Она вот-вот телепортирует наш дом не пойми куда! Умф… я пытался к ней подойти, но она отбросила меня! — сказал Файрлайт, испуганно глядя на свою жену.       — Я… поняла, хорошо, она не должна меня бояться и… я попробую к ней подойти, — уверенно сказала единорожка.       — Рит! Это может быть опасно! Мне ещё, может, повезло, а тебе?! — беспокоился за свою жену Файрлайт, взяв еë копытами за плечи.       — Иначе никак, Файр! Просто… я чувствую, что нужна ей. Просто дай мне дойти до неë, — пони убрала со своих плеч копыта жеребца и развернулась к дочке.       — Прошу, Рит, будь осторожнее, — сказал он, глядя, как жена медленно начала двигаться в сторону Старлайт.       Старлайт приоткрыла глаза и начала громко плакать: кошмар не отпускал кобылку, а пробуждение лишь дало больше силы заклинанию. Еë зрачки были белыми и светились от переизбытка магии; дом начало крутить в разные стороны, и тысячи искр из еë рога полились прямо на Риттер, что продолжала свой путь, не смотря ни на что. Она слышала этот громкий магический гул; ей было страшно, ибо он не предвещал ничего хорошего.       Вся комната была светлой из-за тумана телепортации и яркости рога Старлайт. С каждым шагом матери малышка кричала всё громче, и участившиеся магические молнии чудом обходили Риттер. Грива матери развевалась из-за сильного ветра, что исходил от Старлайт Глиммер.       Крошка начала подниматься всё выше, а кроватка, в которой она прежде лежала, — буквально превращаться в магическую пыль. Мать прикинула скорость полёта дочки, дождалась момента и прыгнула, обхватив еë копытами и прижав к своей тёплой шерстке в попытке дать понять, что она в безопасности.       Заклинание действительно стало терять силу. Дом начал медленно опускаться на место, а искр практически не осталось. Белый туман начал рассеиваться, а рог Старлайт в объятиях матери медленно затухал.       — Чшшш… Не плачь, малышка. Мама рядом, всё хорошо, ты в безопасности, — сказала мама, крепко прижимая к себе месячную дочку, что по-прежнему плакала от кошмара.       Теперь только плач Старлайт наполнял некогда гремевшую от магии комнату. Отец пытался вернуть ритм дыхания, убеждая себя тем, что всё закончилось. Он медленно подошёл к Риттер и увидел, как та нежно укачивает бедную Старлайт у себя на копытах, пытаясь успокоить еë.       — Спасибо, Рит... Слава Селестии, всё кончилось, — сказал отец, глядя на уже безобидную малышку.       Файрлайт, конечно, знал, что новорождённые могут в какой-то момент проявить магические способности намного сильнее, чем среднестатистический взрослый пони, но то, что он увидел, было чем-то на уровне магии аликорнов.       На следующий день родители отнесли малышку к местному врачу, пытаясь выяснить, что это было, и повторится ли это в будущем. Врач поспешил успокоить, сказав, что начался небольшой период, когда малыши-единороги проявляют свои (зачастую разрушительные) способности. Первое такое проявление обычно самое сильное, а дальше сила их магии с каждым днём уменьшается. Однако, выслушав родителей, доктор всё же назвал произошедшее весьма аномальным и сказал, что это, возможно, намёк на большие магические способности крошки в будущем.       Мать не нашла в этом ничего хорошего, так как никогда не любила чересчур разрушительную природу единорогов, отец же был рад — возможно, в Старлайт проснулся ген тех самых великих единорогов древности, которые славились своей необычайной магической силой.       Врач по просьбе Риттер пообещал не сообщать никому о случившимся, а соседям рассказали, что то была странная магическая аномалия, подобные которой редки, но не уникальны. На новые трубы и небольшой ремонт семье Глиммер, естественно, пришлось потратиться.       Следующая неделя прошла весьма спокойно; был, правда, один инцидент, когда Старлайт так понравилась мамина каша, что она магически увеличила и левитировала к себе всю кастрюлю. Ребёнок был доволен, а вот комнату пришлось долго отмывать родителям. Благо, через пару дней после инцидента с кашей рог Старлайт практически перестал светиться и никаких чудес больше не происходило.       Всё вернулось на круги своя. Риттер вновь сидела с дочкой, а отец работал, пытавшись хоть иногда найти время и увидеться со Старлайт. Благо, он уговорил жену заглядывать к нему с малышкой — так Файрлайт имел хоть какой-то контакт с дочерью. Но дальше дело не двигалось: Риттер будто специально избегала своего мужа, что сильно волновало жеребца. Он долго терпел и надеялся, что проблема решится сама по себе, но в какой-то момент всё же не выдержал.       Восемнадцатое августа девятьсот восьмидесятого года после изгнания Найтмер Мун, первый день рождения Старлайт Глиммер. Сама она, конечно, этого пока не осознавала, и праздник был, в основном, для еë родителей. Они позвали своих родственников и друзей, и тихий дом за пару часов налился весельем и духом праздника. Родители Риттер постоянно просили у неë ещё одного жеребёнка, безусловно радуясь за того, что есть, а Файрлайт не умолкал о том, что Старлайт, возможно, является той самой, чистейшей наследницей их древнего рода.       Старлайт поставили на стол огромный шоколадный торт, на котором горела лишь одна свечка. Когда настал момент еë задуть, все гости радостно болели за маленького жеребёнка. Старлайт поняла, что нужно дуть на свечу, но торт был настолько огромен, что поток воздуха едва задевал огонь.       Малышку это расстроило, и та, на удивление всем, внезапно воспользовалась магией. Свеча затухла, как только Старлайт зажгла свой рог. Обычно на этом моменте гости должны радостно кричать и радоваться за жеребёнка, но все были скорее шокированы — никогда единорог не использовал осознанную магию так рано.       В этой тишине лишь Старлайт смеялась по-детски и смотрела с улыбкой на окружающую еë толпу пони. Переварив событие, пони всё же стали одобрительно кричать, попутно говоря о том, что Старлайт действительно станет великим магом. Это нравилось Файрлайту, потому он поцеловал дочку в лоб и приобнял еë, пока та по-прежнему весело смотрела на множество удивлённых пони.       Старлайт отрезали лишь маленький кусочек с того торта, а остальное разобрали взрослые. Присутствовавшие страстно обсуждали то, что недавно сделала Старлайт. Считалось, что обычные единороги могли начать контролировать магию лишь к восьми годам; если их готовили стать магами, то к шести; прирождённые могли проявлять свои способности к четырём, а сам Старсвирл Бородатый мог колдовать лишь к двум годам.       Возможно, это был первый единорог в мире, у кого получилось так быстро освоить магию. Кто-то утверждал что всё это подстроил отец, чтобы все поверили в историю о его великих родственниках; большая часть пони говорили, что об этом точно стоит напечатать в газете. Но Риттер была категорически против того, чтобы об этом писали. Она испортила атмосферу обсуждения и быстро справила всех домой, и праздник достаточно быстро закончился. Файрлайт не был рад тому, что всё так стремительно закончилось, поэтому всё же решился на разговор со своей женой.       Отец и мать убирались на кухне, где проходило празднество, пока довольная Старлайт в меру своей ловкости доедала кусочек торта.       — Слушай, Рит, нам стоит поговорить кое о чём, — развёл тишину отец, пока сметал конфетти в центр комнаты.       — Файр, я не хочу, чтобы о нашей дочери писали в газете. Разве ты не понимаешь, потом заявится толпа важных пони из столицы, будут задавать много вопросов, а, возможно, вообще заберут у нас нашу Старлайт! — стала доходчиво объяснять Риттер, убирая остатки еды со стола.       — Нет, Рит, я не об… а вообще, что плохого в том, что наша дочь может быть великим магом? — начал спрашивать он жену, после взял магией совок и смёл в него мусор.       — Мы уже говорили с тобой об этом, Файр. Я не хочу, чтобы наша дочь была великим магом. Я хочу, чтобы она оставалась нашей дочерью, чтобы мы друг друга любили и ценили, — сказала Риттер, выжимая тряпку в ведёрко с водой.       — Как эти два факта могут конфликтовать друг с другом? — продолжал спрашивать жеребец, высыпав мусор в урну, которая уже была полной.       — Я слышала, я читала о том, что чем важнее в обществе ты становишься, тем меньше времени у тебя остаётся на семью. Магия, к тому же, может быть опасна, — говорила обеспокоенная кобыла, вынося грязную воду обратно в ванную.       — Опасна? Я единорог, ты единорог — мы оба пользуемся левитацией каждый день, это часть нас самих, — начал весьма просто оправдываться отец, магией заталкивая мусор в и так переполненный мешок.       — Не надо, Файрлайт. Ты понял, о чём я. Я вижу, какой силой обладает наша дочь, и мне страшно! Что, если она пойдёт дальше? Помнишь ту ночь? Мы могли погибнуть, не успокой я еë тогда! — сказала Риттер, садясь рядом с улыбавшейся кобылкой.       — Ты сама прекрасно знаешь, что это был первый магический эффект. Больше таких инцидентов не происходило. Она сейчас едва свечку затушила — ну, может, это вообще ветер из окна подул? — начал успокаивать свою супругу жеребец, садясь рядом с ней и прижимаясь плечом.       — Нет, это была магия, Файр. Я видела, как Старлайт активировала рог, когда сидела с ней дома пару дней назад, — сказала Риттер, позволив мужу приобнять еë.       — Правда? И что она тогда сделала?       — Ничего. Просто я помню, что научилась сверкать рогом аж перед поступлением в школу, понимаешь? Ей и года ещё нет, а она чувствует свой рог! — заговорила шёпотом кобылка, в страхе поглядывая на свою дочь.       — Я понимаю твоё беспокойство, Рит. Я понимаю, тебе хочется защитить еë, но… В нашей семье есть и я. Может, разделим это нелёгкое бремя? Решим этот вопрос вместе? — решил сменить тему жеребец, указывая копытом на Старлайт.       — Ты меня не слушаешь?! Я делаю всё, чтобы моя дочь была в безопасности! Еë способности — беда для нашей семьи, а не благо! Ты думаешь, что нет ничего плохого в том, что еë заберут кантерлотские? — Риттер отодвинулась от своего мужа, боясь уже и его.       — Нет, Риттер, это ты меня не понимаешь. Когда мы планировали малыша, то договорились, что наша забота будет равноценна, что мы оба сделаем всё, чтобы жеребёнок увидел в нас хорошую мать и хорошего отца, но, я боюсь, что Старлайт попросту не будет воспринимать меня как родного! Я тебя просто умоляю, Риттер, давай ты вернёшься на работу, и мы будем по очереди заботиться о нашей Старлайт, — сказал Файрлайт в чьём голосе прослушивались нотки обиды.       — Хочешь понянчить кого-то?! Так давай! Пойдём, сделаем ещё одного, и уже ты будешь с ним мучиться. А наша Старлайт болеет, и она нуждается во мне! Как же ты не понимаешь?! — глаза Риттер агрессивно блеснули.       — О чём ты говоришь?! Она не больна, это еë врождённый талант! Ты хочешь заглушить силу, что может войти в историю! Еë и наши имена будут в учебниках! — начал уже повышать тон отец.       Но тут начала плакать Старлайт. Ещё ни разу за этот год её родители не повышали друг на друга голос, по крайней мере не при ней. Дети не умели колдовать, дети не могли говорить, но дети всегда чувствовали эмоции своих родных пони. Старлайт была счастлива этим вечером, но теперь её настроение было испорчено. Оба родителя тут же притихли, и Риттер подняла дочку со стульчика, чтобы её успокоить.       — Я… зря я поднял эту Тему, Рит. Прости если…       — Нет, Файр. Ты прав. У нас был уговор, и… ох, я и правда не хотела, чтобы ты много времени проводил с дочерью… Я правда боялась, что ты начнёшь поощрять её магию, — начала виновато говорить кобылка, укачивая малышку.       — Ей же всего год, Рит. Эх… Что ж, если ты так боишься этого, то обещаю при ней ни слова про магию не говорить. Просто дай мне побыть с дочерью хотя бы один полноценный день, хорошо? — сказал осознавший всю проблему жеребец, он по-прежнему пытался решить проблему мирно.       — Ни слова? — спросила мать подходя к мужу.       — Обещаю, Рит. Но пообещай мне в ответ, что когда Старлайт вырастет, она будет сама решать, изучать ей магию или нет, — попросил муж компромисса, указывая копытом на кобылку.       Риттер отвернулась от мужа, посмотрев на дочь, что уже успокоилась и шевелила своими губами, пытаясь что-то сделать. Мать жеребёнка не хотела, чтобы еë дочь вообще имела хоть какую-то связь с магией; она была бы рада земнопони, да даже пегасу, но магия даже для неë всегда была страшной стихией, но в словах Файра была истина: они не могли ограничивать свою дочь, когда она дойдёт до сознательного возраста. Постояв так некоторое время, обдумывая предложение, она всё же кивнула мужу и в знак своего согласия передала дочку Файрлайту. Тому было приятно вновь взять Старлайт себе на копыта, хоть она и значительно увеличилась в размерах.       — Ладно, Файр, я… Прошу у тебя прощения за то, что не доверяла тебе, нам стоило поговорить об этом намного раньше и... не подумай ничего, я вас обоих всё ещё сильно люблю, — сказала кобылка и поцеловала своего мужа.       — Спасибо, Рит. Слушай, а давай сделаем расписание? По дням или времени, чтобы нам было удобнее ориентироваться? — сказал Файр.       Он левитировал к себе бумагу и чернила, как вдруг…       — Ма… — произнесла один слог Старлайт, и оба родителя тут же замолкли, смотря на неё.       Очевидно, Риттер и Файрлайт уже знали, какое будет продолжение, и мать ребёнка, начала довольно улыбаться ей.       — …ка — закончила Старлайт, потягивая копыта в сторону плиты на кухне.       Родители переглянулись и странно посмотрели на дочь, пытаясь понять, чего хотела Старлайт.       — Мака? — спросила Риттер, смотря на свою дочь.       — Мака! — улыбнулась Старлайт, игриво смеясь.       — Чего она хочет?! — спросил Файрлайт, глядя на Старлайт.       — Похоже что она хочет манку, манную кашу, она правда еë очень любит, — сказала, улыбнувшись дочери Риттер.       — Так… давай сварим? Сегодня же еë день рождения! — так же повеселел от первых слов отец, вставая со стула.       — А не многовато ли на сегодня нашей тыковке? — спросила мать, тоже вставая со своего стула.       — Надо как-то донести до неё, что еë поняли, и чтобы она начала говорить и другие слова, разве это не так работает? — начал рассуждать жеребец, доставая кастрюли.       — Ладно, Файр, но только немножко, она и так сегодня торт съела, — стала помогать своему мужу в готовке Риттер.       После того дня, Файрлайт наконец начал жить по-новому. Он выплеснул всё, что копилось у него внутри целый год, и пришёл к какому-никакому компромиссу. Следующее утро Старлайт провела с отцом, а Риттер наконец-то вернулась на работу, тем же вечером оба пони договорились о расписании. Конечно, оно было не строгое, а рекомендованное, все же, у каждого были дела, где маленький жеребёнок был бы явно лишним.       Буквально через неделю, когда отец сидел дома со своей дочерью, пони, что работали в газете, нашли дом семейства Глиммер и побеспокоили отца, по всей видимости всё же кто-то проболтался. Как бы Файрлайту не хотелось вписать своё имя в историю, но уговор есть уговор, и он отказался от демонстрации сил Старлайт, в глубине души понимая, что поступает неправильно, буквально забирая у дочери время на свой талант.       Риттер на удивление быстро приняла изменения в графике своей жизни, ей действительно не хватало обычного общения с пони, особенно со своими подругами, даже на рабочем месте. Проводить каждую минуту с дочерью всё же было утомительно.       Прошло ещё полгода и дом Глиммеров начал наполняться звуками цоканья маленькой кобылки. Совсем недавно она научилась уверенно передвигаться на своих четырёх копытах и не могла нарадоваться этому умению, а к своему второму году так же резво начала бегать по улице. К этому времени, Старлайт научилась ещё нескольким словам.       Конечно, теперь она различала маму и папу, и помимо всего этого знала, где дом и где библиотека, где родители и кем они работали. К трём годам она сама забегала к Риттер и Файрлайту, хотя этого оба пони старались избегать, и делала она это по своему желанию и в тайне от собственных родителей.       На День Согревающего Очага родители подарили своей дочери куклу, что была сшита по заказу из весьма прочной ткани, а что главное — она могла двигать всеми своими конечностями и была в форме белого единорога, напоминающего саму принцессу Селестию. Дочурке такой подарок очень понравился, и в ту ночь она не могла наиграться с ней, но в какой-то момент Старлайт пропала, затерялась среди гостей.       Родители страшно перепугались и искали её по всему городу, а нашли в сугробе, всё с той же куклой Дорой, по едва видному светящемуся рогу, что освещал ей путь. Конечно, это в очередной раз возмутило Риттер, а Файрлайт пытался донести ей, что если бы не это свечение, то найти Старлайт было бы куда труднее.       На следующее утро жеребёнок заболел, этого со Старлайт ещё никогда не происходило, из-за чего всю неделю Риттер и Файрлайт провели с малышкой дома, пока та не встанет на копыта. Благо, она всего лишь простудилась и на следующей неделе так же резво бегала по дому и библиотеке.       Четвёртый год жизни Старлайт прошёл практически без инцидентов. Единственное, в апреле маленькая кобылка самостоятельно научилась левитировать предметы. Заметив это, Файрлайт долго готовил свою оправдательную речь, но, что поразительно, Риттер отнеслась к этому спокойно, сказала, что ничего страшного в этом пока нет, но добавила, что лучше сейчас дочку не нагружать магическими тренировками. Эти слова всё же немного расслабили мужа.       Двадцать первое ноября девятьсот восемьдесят четвёртый год после изгнания Найтмер Мун. Файрлайт молча сидел за столом и записывал недавно случившиеся события в свой семейный дневник, так он хотел запечатлеть каждый день со встречи Риттер, дабы будущие поколения изучали его книгу как истинно достоверный документ, попутно он поглядывал за скучающей дочкой, что смотрела на улицу из окна и ждала маму, что должна была взять еë к себе, как минимум, три часа назад.       — Где мама? — спросила Старлайт, наблюдая за медленно падающим снегом, что был за окном.       — На работе, тыковка. Странно, она ведь практически не опаздывает, — ответил отец, продолжая свою семейную книгу.       — Ты скучный, я хочу к маме! — сказала дочь, злобно смотря на отца, будто тот сделал ей что-то плохое.       — Эх… раз тебе скучно, давай я тебя отведу, — сказал отец, болезненно принимая слова своей дочери.       Конечно, Старлайт и сама частенько убегала из дому к матери пораньше, но буквально пару дней назад Риттер сделала кобылке толстый намёк, что, если такое повториться, то ей явно не поздоровится. Да, дочка оказалась той ещё бунтаркой, ибо хотела познавать окружающий еë мир, и к матери с детства была привязана, всё же первый год жизни действительно был достаточно важным для восприятия родных.       Файрлайт накинул на себя седельную сумку, а дочку одел в шарф и шапку, которую она, естественно, хотела снять, говоря, что на улице их никто сейчас не носит. Отец же сказал ей, что идти всего пару шагов, поэтому она согласилась.       Пройдя несколько шагов, Старлайт обогнала его и забежала в библиотеку, а жеребец рванулся за ней. Войдя в библиотеку, Старлайт тут же скинула с себя магией шапку с шарфом, кидая их на пол, после чего бросилась в объятия матери, что была почему-то удивлена.       — Мама! Наконец-то! — сказала розовая единорожка, обхватив копытами шею матери, обнимая еë.       — Старлайт?! Что я тебе говорила про то, если ты продолжишь сбегать?! — сказала мать, строго смотря на свою дочь.       — Нет, Рит, как раз-таки твоё время побыть с дочерью. Посмотри на время, — ответил муж и кивнул в сторону настенных часов, что висели над кассой.       — Пять часов?! Что?! Ой, прости доченька, я… проглядела немного, — сказала мать, снимая с себя Старлайт и улыбаясь ей.       — Ура! Значит, я снова могу делать здесь, что захочу! — сказала дочь и умчалась куда-то за книжные полки.       Отец был удивлён, после чего посмотрел на Риттер, которая особо не следила за дочерью, а села обратно за кассу, левитируя к себе какие-то листочки и пару книг. Файрлайт хотел было бросится спасать свои книги, но всё-таки решил остаться со своей женой.       — Риттер, что здесь происходит? Ты не собираешься останавливать Старлайт? — спросил муж, садясь напротив супруги.       — А? Ничего страшного не произойдёт, Файр, к тому же Минти и Росберри присмотрят за ней, чтобы она ничего там тебе не сломала, — сказала Риттер, по прежнему смотря в свои записи.       — Минти и Росберри? Они тут вообще-то за книгами следят, а не за нашей с тобой дочерью, Рит, что с тобой? Что там у тебя такое важное?! — начал говорить Файр, истинно не принимая внезапного эгоизма своей жены.       — Бумага! То есть целлюлоза! Ты же понимаешь, что эту технологию начали использовать совсем недавно? Совсем недавно начали делать нормальные дешёвые в производстве книги? Ты же понимаешь, что сделать что-то подобное совершенно не сложно?! Мы сможем успеть захватить маленький кусочек рынка и обеспечивать себя всю жизнь! И будущее у нашей дочери будет счастливым! — начала с энтузиазмом рассказывать Риттер, смотря на недоумевающего мужа.       — Книги? Целю… Риттер, просто скажи, это шутка какая-то? Мы не бедствуем, нам хватает денег на еду и на дом, а будущего ты сама её лишаешь! — начал уже повышать свой голос отец, пока та не шикнула, чтобы он был потише.       — Нет! И нет! Еë будущее — это не магия! Мы уже с тобой об этом много раз громко говорили, и прошу не повышать голос, ибо сам понимаешь, какая она сейчас любопытная, я просто пытаюсь придумать схему, как нам всем лучше жить станет, понимаешь? — начала уже шёпотом объяснять свою позицию Риттер, показывая на какие-то свои записи.       — Риттер, когда ты успела в бизнес удариться? Опять же, денег у нас хватает, к нам весь город ходит за книгами, речь идёт о том, чтобы за дочерью следить, это ты понимаешь? — начал говорить о своём Файрлайт, стуча копытом по столу.       — Ей уже пять лет, Файрлайт, она понимает, что плохо и что хорошо, поэтому не пропадёт, а на эту идею нужно время! Много времени! И у меня действительно уже что-то наклёвывается, — вновь с энтузиазмом начала объяснять своему мужу Риттер.       — Ладно, раз ты хочешь пренебречь безопасностью нашей дочери, выкладывай, что у тебя за план такой, — сказал жеребец, тяжело вздыхая и смотря на бумаги своей жены.       — Нам обоим надо взять в долг в Кантерлотском банке и построить на них эффективное производство целлюлозной бумаги, опять же, этой технологии всего пару лет, и я вижу, что она приносит свои плоды, а значит, надо занимать место на рынке! И это мой пока поверхностный план, — начала объяснять Риттер, с энтузиазмом размахивая передними копытами.       — Взять в долг? Ты с крыши упала или что?! В Кантерлотском банке?! Да нам, во-первых, никто не даст, да и мы не вывезем на целое производство! Ты только угробишь наш капитал, Риттер, — начал паниковать жеребец, так же резко жестикулируя своими передними копытами.       — Именно поэтому мне и нужно время. Я ищу оптимальный вариант получить нужную сумму денег, чтобы и доход какой-то получить, и не разориться, — начала оправдаться Риттер, — К тому же только в Кантерлоте можно брать в долг с гарантией того, что деньги действительно защищены, но от того они и дорогие.       Жена тыкала ручкой на листок с математическими расчётами.       — Эх… Рит, давай, пока что, отложим новый ненадёжный план бизнеса и лучше займёмся нашей книжной лавкой, идёт? Обещаю тебе даже кресло поудобнее купить, — начал искать компромиссы жеребец.       — Разве ты не понимаешь? Если мы проигнорируем то, что сейчас происходит с бумагой, то в нашем городе откроется ещё три таких же библиотеки, с теми же книжками в приятной и мягкой бумаге, да и к тому же в два раза дешевле. Как думаешь, много денег у нас уже тогда будет? — начала уже серьёзнее разъяснять про рынок своему мужу кобылка.       — Я просто… не понимаю, почему мы должны менять всё так быстро? Почему мы должны тут же открывать какое-то производство? Мы же обычная семья в Сайрс-Холлоу, у нас обычная работа, обычная жизнь, — начал уже беспокойно говорить Файрлайт, со страхом смотря на свою книжную лавку, что он получил по наследству от своего отца.       — Потому что мир не стоит на месте, Файрлайт, вот сюрприз, да? Древнее поколение единорогов не вытащит нас из беды, что может нас настигнуть в будущем, понимаешь? — начала уже Риттер повышать голос, строго стуча ручкой по столу.       — Но благодаря моим предкам наша дочь может ни в чем себе не отказывать! В нашем мире всегда ценились хорошие маги! — вновь начал настаивать на своём Файрлайт.       — Исключено! Понял?! Даже не начинай эту тему, наша дочь не прикоснётся к сильнейшей магии и точка! — Риттер себя уже не контролировала и била по столу передним копытом, громко об этом восклицая.       Файрлайт тяжело вздохнул, глядя на свою жену, которая строго смотрела на него. Муж не знал, что делать, и как найти точки соприкосновения. Супруга настаивала на своём — на том, с чем муж уже не мог смириться, поэтому он, тихо вставая со стула, поспешил удалиться из своего книжного прилавка, оставляя Риттер наедине со своими планами и дочкой.       После того случая пара стала куда реже общаться и куда больше ругаться, компромисса на этот раз в вопросе они так и не достигли, но сошлись на том, что сложная магия для Старлайт останется под запретом. Несмотря на всё это, Риттер гораздо меньше общалась и со своей дочкой, так как всё чаще углублялась в тему рынка и бумаги, позволяя мужу больше проводить времени со своей дочерью, что не нравилось, в первую очередь, Старлайт. Со своим отцом она изнывала со скуки и всё время просилась на улицу, тому приходилось частенько бегать за ней, пока мать в это время медленно отдалялась от семьи.       Второе сентября девятьсот восемьдесят пятый год после изгнания Найтмер — этот день Старлайт запомнит навсегда. Сайрс-Холлоу был южным городом, и, несмотря на то, что в прошлом году зима началась рано, то лето этого года продолжалась даже осенью. На улице было жарко, и Старлайт играла в одинокой песочнице, которая скорее походила на большую кучу песка, куда почти никто не приходил.       Старлайт уже легко управляла магией и делала куличи из песка благодаря своему пластмассовому ведёрку, перенося его в левитации. Другие же дети всё лето сторонились Старлайт и практически с ней не общались, но был один жёлтого окраса жеребчик, единорог, который куда чаще обращал на ту внимание, а пару недель назад он лично восхищался тому, как она с легкостью управляется со своей магией левитации. Сейчас же отец всё так же писал свои заметки в семейный дневник, краем глаза поглядывая за дочкой.       Кобылка особо не смотрела на других детей, ибо пыталась выстроить свой замок из песка, добавляя в него воду, что стояла рядом в ведре, чтобы песок становился более податливым. Она поставила около восьми башен рядом с большой кучей песка, представляя, что это ворота в огромную гору, как вдруг она услышала шаги, которые становились громче.       — П-привет, хех — сказал тот самый жёлтого окраса единорог, краснея и таща за собой целое ведро всяких пластмассок разных форм.       Старлайт удивилась ему и, пока ничего не отвечая, перевернула его ведро осматривая новые пластмассовые формы, что были у него, и уже придумывала, как дополнить свою песочную крепость.       — Привет, ого, у тебя тут полно всякого есть: и черепашка, и треугольник, а стены есть? — начала спрашивать Старлайт, пробуя новые формы и дополняя свой маленький городок новыми песочными фигурами.       — Н-нет, слушай, я… эм, давай дружить? Меня зовут Санбёрст, а тебя? — начал говорить он, пытаясь встать перед Старлайт, чтобы попасться той на глаза.       До этого Старлайт никто такого не предлагал, да и сама она никогда не предлагала дружбу, ей были не интересны те дети, да и им кобылка не очень нравилась, но тут у неë появился достаточно простой способ попробовать эту дружбу, поэтому, отпустив в левитации пластмасовую фигурку, она удивлённо посмотрела на Санбёрста, для которого этот шаг был весьма рискованным, судя по его дрожащему лицу.       — Санбёрст? Давай! Меня зовут Старлайт! У тебя очень классные фигурки, где ты их нашёл? — начала улыбаться своему первому другу кобылка, указывая своим копытом на ведро жеребенка.       — Круто! А, это? Мама купила! Классно, не правда ли? Подожди здесь, я ещё кое-что притащу! — сказал Санбёрст и побежал в неизвестно куда.       Розовая единорожка тоже не стала терять время и побежала к себе домой, на что быстро среагировал еë отец, и тоже помчался за ней. Забегая домой, в свою комнату, Старлайт взяла кучу разных игрушек, что валялись у неë на полу и в небольшом сундучке, а главное — свою любимую куклу Дору, и также сложила всё в детское ведро, что было уже тяжело для еë магии, поэтому она взяла его ртом и помчалась обратно, но на пороге она встретила своего отца.       — Старлайт! Ты куда так рванула? Без спросу?! — начал отчитывать еë отец, не давая той выйти.       — Папа! Пусти! Меня там ждёт мой друг! Я хочу показать ему мои игрушки! — сказала Старлайт, выплюнув ведро и обидчиво смотря на отца.       — Друга? Ты хоть знаешь как его зовут? — спросил отец для достоверности.       — Санбёрст! Пап! Он может меня там не увидеть и уйти! Пропусти, прошу! — сказала Старлайт и взяла в зубы ведро.       — Хорошо, только потом не жалуйся, что что-то потеряла, ладно? Следи за игрушками! — сказал отец, давая той пройти, чем она воспользовалась и помчалась в сторону большой песочной кучи.       Забавно, но оба жеребёнка прибежали к этой куче практически одновременно, и как только они встретились, тут же начали показывать свои самые крутые игрушки, что накопили за своё детство. Как оказалось, у Санберста их куда больше чем у Старлайт, но ничто из того, что было у жеребёнка не могло сравниться со сшитой из прочной ткани куклой-единорогом Дорой, которая могла шевелить всеми конечностями, что тогда для жеребят очень ценилось, поэтому, однозначно, дети решили, что она станет королевой их воображаемого замка. Старлайт и Санбёрст быстро сдружились и весь оставшийся день провели в песочнице, создавая разные сценки и дополняя их уже общую крепость новыми деталями и жителями. В конце Старлайт даже показала, чему буквально вчера научилась, а именно, магией делать маленькие углубления в песке, тем самым вырисовывая на нём чёткий орнамент.       — Ого! Этого не может быть! Как ты это делаешь?! Научи! Прошу! — говорил Санбёрст, удивлённо смотря за тем, как Старлайт вырисовывала завитушки на башнях.       — Научить? Я даже не знаю как научить… просто, представь, что ты делаешь, и зажги свой рог! — сказала Старлайт мерцая перед Санбёрстом своим отростком.       Жеребчик закрыл глаза и сильно напрягся, набирая побольше воздуха в лёгкие, из его рога посыпались маленькие искры, но эффекта никакого не последовало       — Уф! Не могу… Я не могу понять как включить эту штуку! — сказал Санбёрст, глубоко дыша и параллельно стукая по своему маленькому рогу на лбу.       — Не можешь? Я его уже давно спокойно зажигаю, вот, смотри, — сказала Старлайт и без проблем заставила свой рог светиться куда ярче, чем прежде, перебивая остальной свет.       Санбёрст отвесил челюсть, наблюдая за такими чудесами, не понимая, как так может быть. Несмотря на это, такое не могло не мотивировать, поэтому Санбёрст вновь и вновь пытался зажечь свой рог, но он не чувствовал его, будто рога у него там и вовсе не было. Старлайт стало жалко его, поэтому она выключила свой рог и постукала его по плечу своим передним копытом.       — Ничего, Санбёрст, у тебя обязательно и совсем скоро получится, — искренне сказала Старлайт.       — Не знаю, Старлайт… Мама говорит, что я уже давно должен был колдовать… Моя мама хочет отдать меня в высшую школу единорогов, а я даже зажечь свой рог не могу! — сказал Санберст, а в его глазах заблестели слёзы.       Старлайт помнила: когда ей было плохо или обидно, родители всегда одаривали еë тёплым жестом, именно это она и решила сделать со своим первым другом. Раздвинув свои передние копыта, она закинула их за плечи Санбёрста и прижалась к нему полностью, обнимая.       — Ты очень хороший друг, Санбёрст — решила сказать приятные слова жеребёнку, чтобы тот начал успокаиваться.       — С-спасибо… — сказал уже немного успокоившийся Санбёрст, и Старлайт отпустила его из своих объятий.       — Знаешь, а давай так? Раз тебе нужно научится магии, то я попробую тебя научить тому, что у меня получается, мы ведь теперь друзья, а значит должны быть вместе! — сказала Старлайт, смотря в глаза Санбёрсту.       — Д-давай, Старлайт, — сказал Санберст, кивая своей подруге.       После этого оба жеребёнка провели вместе ещё пару минут, пытаясь зажечь рог Санбёрсту, но всё было тщетно. Закат в Эквестрии проходил достаточно быстро, поэтому, только завидев, как солнце покидает небосвод, отец сложил свою книгу и подошёл к жеребятам.       — Привет, малыш, нам со Старлайт уже пора домой, и тебе, наверное, тоже пора к своим родителям, — начал говорить Файрлайт, кивая своей дочери.       — Ну, папа! У нас тут важное задание! Я хочу научить Санбёрста магии! — сказала дочь, явно не собираясь уходить.       Как бы родители не пытались ограничить свою дочь, но природа всё равно дала своё, Старлайт не прочитала ни одной книги по магии, но уже знала немало заклинаний для обычного взрослого единорога. Однако сейчас, когда Риттер была вся в делах, Файрлайт уже не пытался как-то мешать изучению магии своей дочери, поэтому, как минимум, не мешал о ней говорить.       — Ничего страшного, завтра вы встретитесь здесь же, уже рано утром, и вдоволь наиграетесь, идёт? — сказал отец, пытаясь уговорить свою дочь.       — Да… Старлайт, мне, пожалуй, тоже пора домой, а то мама будет ругаться, было приятно провести с тобой время! — сказал жеребчик, собирая свои игрушки.       — И с тобой, Санбёрст! Завтра здесь же? — спросила своего друга Старлайт, указывая копытом на их общий построенный замок.       — Да! Старлайт! Я принесу ещё больше игрушек, которые не успел показать! — сказал жеребёнок, взяв в свои зубы ведро.       Дети попрощались, а на лице Старлайт наконец-то появилась искренняя улыбка. Такой счастливой отец еë не видел достаточно давно, даже на недавнем дне рождения она так сильно не улыбалась. Войдя в дом, Старлайт отнесла свои игрушки в комнату, а Файрлайт свои мысли начал записывать в семейный дневник, в котором постепенно кончалось место.       — Папа! Можно я напишу туда кое-что! — сказала Старлайт, запрыгивая на стул рядом с отцом.       — Ты? Ах да, конечно же, тыковка, — сказал отец, очень обрадовавшись такой инициативе, после чего поцеловал свою дочь в лоб и взял в левитацию перо и чернила, пропустив целую страницу, и дал дочери абсолютно новую и чистую.       — Я сама хочу! Сама написать, пап! — сказала Старлайт, весьма дерзко отбирая своей магией перо у отца.       — Дочка, ты едва читать научилась, а писать ты ещё не пробовала, давай хотя бы попробуем сделать это вместе? — сказал отец, взяв часть пера в свою магию.       — Да! Так я и хотела! — сказала Старлайт, позволяя отцу так же манипулировать пером. После чего оба пони кивнули друг другу и Старлайт начала диктовать:       «Привет, наш семейный дневник, это я, Старлайт! Мне уже шесть лет, и сегодня я нашла замечательного друга! Его зовут Санбёрст! У него полно разных крутых игрушек, но с моей Дорой им не сравниться! Сегодня мы вместе строили песочную крепость для нашего королевства, и это было очень круто! Также у моего друга есть желание — научиться колдовать, как я! И я обещаю что помогу своему другу, и он станет магом точно не хуже меня! Он правда очень хороший друг! Уже завтра мы встретимся и снова займёмся магией и нашим замком, не могу дождаться завтрашнего утра!».       Старлайт, сделав запись, писала это с особой искрой в глазах, что, кстати, заметил и отец. Первая дружба это всегда прекрасно, особенно, когда вы так быстро сблизились, но в детстве эта дружба так же хрупка как и сами дети.       Отец понимал, что их хорошее начало может также быстро закончится.