Возвышение в падении

Солнце палило нещадно. Здесь ему суждено провести вечность - в наказание за предыдущие прегрешения. "Франция, армия, авангард...". Последние слова самопровозглашенного императора Первой Французской республики, ставшей на очень короткий промежуток империей. Это место - чистилище, как выразилось странное создание, что назвалось Херувимом. И здесь теперь его новая ссылка. Вечная, стало быть. Был ли бывший император верующим? Этот вопрос он задавал себе не раз, ведь нужно оставить напутствие для потомков... И ответ был, как повелось, двойственен: французы сбросили с себя ярмо церкви, во всяком случае внешне, и выросший в бывших италийских владениях худородный корсиканец старался следовать веянию времени, пусть суровое детство и привило некое потаённое уважение к таинству крещения. И всё же глупо рассуждать о подобном, когда судьба уже решена. Первое время император благодарил того, кто прервал путь его в тварном мире в момент, когда память в отличие от тела не изменила ему. Право же он прожил не самую худшую жизнь. И ведь молился на него народ, превозносил и любил почти как бога. Губы Боанопартэ изогнулись в полу кривой усмешке - грех гордыни, о да! Он преисполнился им сполна - всё приходилось вырывать у жизни зубами. Во всем полагаться лишь на себя - как здесь не возгордиться? Безродный выскочка, ставший императором, чье имя словно Бич Божий гремело на всю Европу! - Именно поэтому мы с тобой здесь, - собеседник показался неожиданно, как и всегда: красная внутри, золотистая же снаружи мантия покрывала плечи, а строгая белая тога лишь подчеркивала узнаваемые резкие, орлиные скулы мужчины. - Юлий, - приветствовал своего некогда кумира, бывший революционный генерал, - Не изменяешь себе. Впрочем, едва ли ты явился просто так, верно? - Мы не посыльные друг другу, Боанопартэ, - ответствовал римлянин, - И то, что я первый оказался оповещен о предстоящем походе лишь стечение обстоятельств. - Всё так серьезно? - генерал поднялся, - Они ведь ненавидят нас и если бы это было в их власти, скинули бы в Бездну. - Не думал, мой друг, что тебя страшит подобная участь, - несколько безучастно произнес диктатор, - Впрочем, у меня остался не выплаченный долг Бруту, так что... - Мы в любом случае будем действовать не на Небесах, так в чем же заключается этот призыв? - На этот вопрос могу ответить я, - третий полководец быстрым пружинистым шагом приближался к двум другим. Наполеон несколько опешил. Нет, ему доводилось встречаться со своим негласным визави после окончания земного пути, однако, как истинно верующий один из величайших полководцев Российской империи оказался в Раю, где более чем сумел проявить себя. - Полагаю, господа, - произнес подошедший Александр Васильевич, что вы подзадержались в чистилище. - Да? - римлянин чуть прищурился, оценивая слова того, о ком знал лишь по очень приблизительным слухам и рассказам вынужденного соратника, - Так почему же эти смешные зверушки не явились по наши души сами? - Знаешь, - голос французского императора чуть дрогнул, - Мне интересно лишь одно: всё мы здесь великие полководцы своего времени, и раз были вызваны лишь теперь, это значит одно: небесам зачем - то понадобились наши таланты. - Я предполагаю для чего, - Юлий сделал несколько быстрых движений кистями рук, явно не желая распространяться далее. Впрочем, он всегда был скрытен, пусть от заговора его это и не спасло. - Похоже, что так, - кивнул генералиссимус, поправляя свои седые волосы и выпрямляясь в полный рост. Да, он внушал уважение, чувствовалась могучая жизненная сила в этом невзрачном, на первый взгляд, человеке. "Небо Аустерлица, прекрасное время, памятное. И в тоже время, столь разочаровывающие оппоненты", - задумался военачальник. Что уж говорить о прусаках и австрийцам - да, времена Оттона ушли в начале века XIX безвозвратно. Тогда он грезил их битвой, вот только не суждено было этому произойти. - У Сил есть задача от выполнения которой зависит много больше, чем судьба даже одной, пусть и великой империи. - Кто бы сомневался, - чуть покривился бывший патриций. Что же, излагай... Однако для начала, считаю, нужно найти моих старых легионеров. Генералиссимус понимающе кивнул и обратил взор на корсиканца. - Вы, юноша, - усмехнулся Суворов, смотря на своего бывшего врага, - Дыру во мне просверлите взглядом. Тот не ответил: перед глазами встало Бородинское поле, батарея Раевского и клич грузинского князя Багратиона: "Браво, храбрые французы!". А затем последовала Березина... "Что бы не сподвигло высшие силы на подобный удивительный союз: назревает нечто грандиозное!"