Шутка!

      Чосо рухнул на землю. Затяжной бой с проклятием, усиленным пальцем Сукуны, дал о себе знать, хоть он и был гением в Манипуляции кровью. Он тяжело дышал и напрягал все клетки крови для того, чтобы хоть немного восстановить силы, но все было безуспешно. Чосо чувствовал, как медленно терял сознание…       — М? Вот ты где, — услышал он знакомый голос. — Фух, я уже думал, что придется тебя искать по частям. Этот дух оказался сильнее, чем я думал. Эй, слышишь меня?       Парень щелкал пальцами перед глазами Чосо, чтобы он очнулся. Заставив себя открыть глаза, заклинатель убедился: это шрамированное лицо принадлежало Махито, его однокласснику. Его губы вытянулись в улыбке.       — Живой. Я рад, — убрал он слипшиеся от крови волосы Чосо в сторону.       — Помоги мне, — тяжело произнес он.       — Да-да, сейчас, — Махито приподнял парня и усадил на землю. — Твоя душа сейчас едва дышит, ха-ха.       Чосо готов был поклясться сейчас, что каждая клетка его тела ныла от боли, и комментарии Махито никак не исправляли его положение.       — Мне залечить твои раны? — вкрадчиво спросил Махито, глядя ему в глаза.       — Да, пожалуйста, — медленно терял он сознание.       — Тогда для начала… поцелуйчик!       Ладно, не терял сознание. Такие выходки от Махито быстро приводили в чувства заклинателя.       — Ты серьезно?       — Абсолютно серьезно, — невинно улыбался Махито. — Это обязательно для моей техники! Тебе жалко одного-единственного поцелуйчика?       — Не жалко. Просто я здесь умираю.       — Это быстро, я обещаю тебе, — нежно произнес Махито и вплотную приблизился к лицу парня.       — Делай, что хочешь, — Чосо устало прикрыл веки.       Махито садится на колени Чосо, берет того за плечи и нежно целует. От губ Махито медленно распространяется тепло, прямиком в тело Чосо, отчего его голова начинает кружиться. Но при всем этом боль начала медленно проходить. Это была такая техника? Он сидит спокойно и отдается головокружению, но чувства постепенно дают о себе знать, и тогда Чосо кладет руки на тонкую талию целителя и слегка притягивает к себе. Проникнув языком в рот, Чосо застает того врасплох, отчего Махито издает тихий стон через поцелуй. Однако позже он разъединяет поцелуй, когда начинает чувствовать легкое покалывание во рту. Их языки разъединила тонкая струйка ядовитой крови Чосо, что доставила боль Махито.       — Черт, совсем забыл про то, что твоя кровь ядовитая.       — Надо было помнить перед тем, как лезть целоваться, — Чосо расплылся в легкой улыбке. — Ты использовал свою технику лечения через поцелуй?       — Ага, ввел тебе обезболивающее, а заодно энергию, которая залечит твои раны, — вытер он кровь Чосо со своей губы. — Кстати, что с пальцем Сукуны?       Чосо вытащил из кармана палец и протянул его Махито, по-прежнему сидевшему на его коленях.       — Целый.       — Отлично! — улыбнулся Махито и снова поцеловал Чосо, но уже в лоб. — Пойдем тогда поскорее обратно в школу?       — Если поможешь встать.       — Да-да…       Махито встает на ноги и поднимает Чосо с земли, помогая тому опереться на его плечо.       — А потом пойдем есть рамэн? — с довольным лицом спрашивает Махито.       — Для начала надо будет сходить в штаб.       — М-м-м? Вот как? — В голосе Махито в этот момент прозвучало недовольство чем-то, что Чосо вполне понимал. Слишком хорошо понимал.       В штабе клана Камо его всегда избегали и старались не пересекаться с ним взглядом. Как-никак он был проклятым, ведь при его зачатии присутствовал проклятый дух, который отравил кровь Чосо. И несмотря на это, старейшины разрешили ему носить фамилию Камо и даже приходить на семейные собрания. В отличие от других представителей клана, им просто стало жалко бедного ребенка, чья кровь была проклята без его желания. И этот факт просто сводил с ума его родственников. Одно их сдерживало, что Чосо никаким образом не мог претендовать на верхние места в клане.       Новость о том, что Чосо удалось одолеть высокоуровневое проклятие и вместе с этим извлечь палец Сукуны, разнеслась на собрании. Начались споры.       — Проклятый пытается подняться на верхи? — шептались его родственники, поглядывая на него с осторожностью.       — Не может быть, что он, будучи на первом году обучения, смог одолеть первый ранг! — возражали некоторые. — Что-то не так с этим отродьем!       — Прошу, успокойтесь!.. — Служанки пытались усмирить людей, однако шум уже не было остановить.       — А я считаю, что Чосо нужно дать шанс, — вдруг раздались слова Камо Норитоши. В отличие от других, кто имел отношение к клану, он все-таки являлся главным наследником. Все притихли, что, судя потом по его лицу, немного смутило его. — Как вы упомянули, он поборол проклятие первого ранга, проглотившего палец Сукуны. Если бы он не сделал этого, дух мог бы эволюционировать в особый ранг, и тогда жертв могло стать намного больше. Я так же, как и вы, считаю, что ему запрещается претендовать на высшие места в клане, но не думаю, что его стоит порицать за это.       В комнате повисла тишина. Чосо, сидевший у двери и наблюдавший собрание, был изумлен речи Норитоши. Он слегка кивнул Чосо, как бы поддерживая его, отчего все внутри почему-то сжалось.       Далее собрание клана прошло как обычно, и никто больше не бросался на Чосо с обвинениями. Впрочем, как и всегда. Чосо вышел из зала для собраний с тяжелым чувством. Только Махито, встретивший его после собрания в комнате для гостей, сгладил это чувство, сравнимое с рвотой, подступающей к горлу. Он выслушал Чосо и посоветовал выйти наружу и подышать свежим воздухом. Чосо согласился. Однако на выходе из штаба его ждал… Норитоши.       — Чосо, я тебя как раз искал, — подошел он к парню.       Камо Норитоши… Одновременно его одноклассник и соперник в Манипуляции кровью. Они никогда не ругались, но и друзьями их нельзя было назвать. Чосо относился к нему скептически, старался избегать конфликтов, потому что знал, что клан это припомнит ему. Встретить его после собрания, после этой речи, было неожиданно для него.       — Я бы хотел сказать тебе несколько слов, — начал Норитоши.       — Ты же знаешь, что можешь потом поплатиться за то, что поддержал проклятого? — перебил его Чосо. — Я считал, что ты того же мнения, что и клан.       — Разумеется, понимаю. И прекрасно знаю, что ты угроза существования клана.       «Как мило с твоей стороны», — подметил для себя Чосо.       — Тогда зачем?       — Потому что я считаю тебя равным соперником и действительно удивлен твоему успеху на недавней миссии, — твердо ответил Норитоши. — Я рад, что мы учимся вместе.       Чосо даже не знал, как ответить на это. Он встал в некий ступор, ведь был уверен в том, что Норитоши, как и все остальные в этом клане, смотрел на него свысока. Они редко общались в классе и не работали в паре. Чосо даже пытался избегать его на тренировках просто из-за принадлежности к клану Камо. И подобный ответ просто не вязался с картиной в голове.       — Я… — хотел что-то сказать Чосо, но его мысли все никак не собирались в кучу.       — Пошли давай, Чосо! — Махито перебил друга, направился ко входу и встал, ожидая, когда Чосо прекратит этот разговор.       — Все хорошо, ты можешь позже ответить мне. У тебя как-никак есть свои дела, — сперва улыбнулся Камо, но после недолгого молчания улыбка спала с его губ. — Но только скажу тебе одно…       Он сделал шаг вперед.       — Тебе стоит лучше выбирать друзей.       …после чего бросил взгляд на Махито, ждавшего сзади Чосо.       — Пускай он и целитель, в нем растет зло. Хуже того проклятия, которое зачало тебя.       Камо Норитоши попрощался с Чосо и ушел по своим делал.       — Чосо, может быть, пойдем уже?       Проклятый очнулся после слов будущего главы клана. Мельком он увидел, как в глазах его друга вдруг вспыхнула злоба, несмотря на яркую улыбку на губах. Он точно это видел. Но Чосо успокоил себя мыслью, что любой бы разозлился на подобные слова.       Комната Чосо располагалась в самом конце коридора общежития. Понятно, по каким причинам. В Киото наиболее сильным был контроль старшего поколения. Даже тут от него держались на расстоянии вытянутой руки. Но это, наоборот, было ему по душе. Здесь было тихо и спокойно, вдалеке от его одноклассников. Периодически они, конечно, заглядывали к нему по каким-то вопросам, но не более.       Частым гостем здесь был только Махито. Сегодня — не исключение. Чосо, уставший от собрания в штабе, лежал на мягких бедрах шрамированного парня, пока тот игрался с его хвостикам.       — Тебе плохо? — заботливо спросил он Чосо.       Чосо ничего не ответил. Те слова Норитоши сидели глубоко в подкорке, и он все анализировал то отношение, проявленное к нему, и опасение из-за нахождения рядом с ним Махито. К тому же, когда он вернулся в свою комнату, в полной тишине, он вспомнил в очередной раз собрание, на котором его пуще прежнего порицали, и Чосо от этого почувствовал глубокую обиду, которая даже сейчас разрывала его на части.       — Они никогда ведь не примут меня, да? — вздохнул Чосо. — Даже если я найду все пальцы Сукуны и перебью кучу проклятий особого ранга, ничего ведь не поменяется?       — Клан Камо выступает за свои глупые традиции, как-никак. Не думаю, что они поменяют свое мнение, и уж тем более они никогда не поймут, насколько ты силен, Чосо, — поглаживал он голову заклинателя.       — Тогда все, что я делаю, — зря?       — Вовсе нет. Не каждый ученик первого года способен победить сильное проклятие и заодно забрать палец Сукуны. К тому же, ты весьма силен и способен на большее. Тебе нужно дальше расти как заклинатель.       — Я больше ничего не понимаю, — Чосо был разочарован. Настолько, что ему хотелось просто выть.       Махито призадумался, но после недолгой тишины сказал:       — Тогда… у меня есть одно хорошее решение, которое поменяет твое грустное положение.       — Какое же? — скептически переспросил Чосо.       — Что насчет вырезать подчистую клан Камо?       Чосо хотел было открыть рот и ответить в духе: «Не говори чепухи», — но в этот момент он замер. Его взгляд застыл на лице Махито, по-прежнему доброму и спокойному.       — Это же шутка, да? — переспросил Чосо.       — Нет, я серьезно, — улыбался шрамированный целитель. — Тебя ни во что не ставят, хотят избавиться любыми силами. Банальной похвалы от них никогда не услышишь в свой адрес, хотя ты проделал такую большую работу. Так зачем же стараться ради них, если можно просто избавиться от всех?       Чосо поднялся с бедер Махито и пристально посмотрел на него. Почему-то тот беззаботно улыбался, но одновременно в его глазах не было… ничего. Лишь пустота.       — Ты наверняка задумывался над этим. Я вижу это по твоей душе, — берет он его за щеку. — Просто это так жалко — тратить силы и эмоции ради буквально ничего! А так, если от них всех избавиться — и от этого приставучего Норитоши, — то хотя бы какая-то польза будет тебе. Я же правильно говорю?       — О чем ты…? — испуганно посмотрел на него Чосо.       — Я помогу тебе. Мне нечего терять, в конце концов, ведь в моей жизни нет никого дороже тебя. Я умру за тебя, Чосо. Хоть сейчас… Так, — приблизился он вплотную к лицу Чосо, — что скажешь? Наши мысли в этом плане совпадают? Если же нет, то я…       Чосо нервно сглотнул.       — Я… я… Пф-ф-ф-ф!       Махито разразился смехом перед побледневшим Чосо.       — Повелся! — и грохнулся на пол с кровати, держась за живот. — Ты реально поверил, что ли?!       — А?! Ах ты!       Чосо от злости взял Махито за его короткие серебристые волосы и потянул.       — О таких вещах не шутят, идиот!       — Ай-ай-ай-ай! Больно же! — смеясь, сопротивлялся заклинатель. — Ладно, ладно, я больше не буду шутить так! Прости! Хорошо?       — Какого хрена кто-то будет так шутить?!       — Ну я просто хотел тебя отвлечь от мыслей после собрания, — невозмутимо отвечал Махито, на что Чосо еще раз потянул его за волосы. — Я понял, больше не шучу про такое!       Брюнет отпустил волосы партнера, и тот полез извиняться к нему, обнимая и пытаясь поцеловать его. После долгого сопротивления Чосо все-таки поддался и ответил на робкий поцелуй Махито.       — Теперь мы квиты? — спросил он.       — Угу, — кивнул Чосо.       — Тогда дашь поправить твои хвостики? А то им уже плохо.       — Конечно.       Махито пошарился в шкафу Чосо, нашел расческу и расплел пучки на его голове.       — Твои волосы такие красивые, — расчесывал он Чосо, поглаживая его темные густые волосы и собирая обратно в пучки.       Но в голову Чосо все же закралась тогда мысль. Точно ли это была шутка? Нет, больше напрашивался вопрос: где была ложь, а где правда? В конце концов, он нередко ловил Махито на лжи, хоть и не говорил об этом напрямую. Это было весьма рискованно спрашивать сейчас, но ему хотелось убедиться в одной вещи…       — В твоей жизни действительно нет никого, кроме меня? — неуверенно спросил он.       И тут же он получил ответ:       — Ага. Я же сирота. А в школе мне никто не нравится. Ну, — сделал Махито небольшую поправку, — Мива хорошенькая, ладно. Но все остальные бесят меня. Только ты мне нравишься здесь, Чосо.       Закончив с его пучками, Махито крепко обнял парня со спины.       — Я не буду жалеть, если умру за тебя.       В обществе заклинателей подобная клятва ни к чему хорошему не приводит, Чосо был в этом уверен. Но если же встречаются два одиночества и между ними взаимопонимание, то, наверное, стоит дать этому шанс? Пока не поздно.       Чосо вздохнул с улыбкой, повернулся к Махито и лег вместе с ним на кровать.       — Я тоже не против умереть за тебя, — произнес Чосо, глядя в его разноцветные глаза. Один синий, а другой — серый из-за дефекта, полученного на одной миссии.       — А-ха-ха, давай я на другую сторону лягу, а то серым глазом ничего не вижу, — неловко ответил Махито.       — Ох, об этом можешь не волноваться.       Чосо навис над Махито, чтобы полностью разглядеть его лицо и чтобы Махито было удобнее смотреть на своего партнера. Проклятый чувствовал, как его сердце начинало быстрее биться.       — А ты извращенец, Чосо, — слегка покраснел Махито и потянулся за поцелуем.       — Как хочешь.       Он усмехнулся, после чего прильнул к губам шрамированного. От долгого страстного поцелуя, который теперь не будет потревожен ядовитой кровью, становилось тепло на душе, и все прежние тревоги Чосо отходили на другой план. Оставляя нежные поцелуи на шрамах и на веке, прикрывавшее слепой глаз, заклинатель мысленно извинялся перед Махито за то, что не смог уберечь от этих ран. Но при этом все больше влюблялся в эти дефекты.       — Чосо, ты любишь меня? — дрожащим голосом спрашивал Махито.       — Люблю. Больше всех в этом мире, — отвечал ему Чосо, целуя его бледную шею.       Да, он был полностью уверен, что за него он не будет против отдать свою жизнь.