American dream

Один из самых обычных непримечательных домиков на тихой улице стал конечной. Томас вылез первым. Глаза Дэвида следили за каждым движением парня, и лишь когда мужчина захлопнул дверцу машины, отправились сканировать округу. Тишина, никого. Всё в порядке. - Проходи. Томас ступил в темноту прихожей. Дверь закрылась, и они оба оказались в абсолютном мраке. Видно, все окна в доме занавешены. На макушку парня опустилось дыхание сверху. Они оба неровно дышали. Свет зажегся спустя несколько секунд. Томас увидел перед собой длинный узкий коридор, в который перетекала прихожая. Это был единственный путь. Либо вернуться на улицу, либо углубиться в дом. Томас медленно зашагал вперёд, ведя взгляд по старомодным обоям. В конце коридора висело зеркало, прямо после неожиданно возникающего поворота. Дэвид снял свой плащ и теперь наблюдал за осматривающимся парнем. Их взгляды встретились в зеркале. Томас попытался улыбнуться, но губы не послушались. Здесь было слишком узко. Он поскорее свернул за угол. - Может хочешь чай? Более просторное помещение и непринуждённый голос мужчины развеяли противное воспоминание. Томас кивнул. Гостиная была действительно лишенной естественного света. Даже ночью окна были плотно занавешены шторами. - Уличный фонарь прямо напротив. Дэвид отмечает, куда глядит гость. Здесь нет ничего необычного, в его доме. Раньше тут жила его бабушка. Теперь он спит в её постели. Пестрый диван с подушками стоял напротив одной единственной картины. Томас сел посредине и уставился на скучный пейзаж с озером. Телевизор был задвинут в угол. - Так ты сюда только из-за вечеринки приехал? Рука потянулась к ящику с медикаментами. Нет. Не стоит. - Да. Дэвид протянул чашку с дымящимся чаем и аккуратно сел рядом. Парень зажал стакан между ладоней. Его губы плотно сжались. Беспокойный взгляд мужчины циклично гулял по комнате, возвращаясь на профиль парня. - Почему они так с тобой поступили? Дьявольское озеро – так назывался этот городок. Озеро действительно могло быть дьявольски красивым на кровавом закате или нежно-розовом рассвете. Томас видел его лишь перед заходом солнца. - Возможно потому, что я был лёгкой добычей. Томас утонул взглядом в мутной воде в кружке. Теперь Дэвид исчез даже с периферии. Свет единственной лампы ложился на глаза как мягкое одеяло. Недостаточно яркий, грязный свет. Такой бы вызвал у любого другого лишь назойливое жужжание тревоги в груди. Томаса наконец перестало мутить. Он поднял голову и сделал глоток чая, глядя прямо в глаза за очками. - Спасибо. Дэвид вдруг поднялся и покинул гостиную. Из крана в кухонной зоне капала вода. Повторяющийся звук действовал гипнотически. Глаза Томаса замёрзли на картине. Бедный мальчик, весь грязный и побитый. Насилие среди подростков вещь не новая, но чтобы выставлять свои злодеяния в интернет ради внимания! Так всю жизнь кому-то можно порушить… - Чтобы инфекции не было. Дэвид поставил рядом с парнем аптечку. Томас провёл языком по больной губе, и тут же принялся отрывать ватку. Дело было не только в губе. Плечо, которое скрывала рубашка, было испачкано в крови. Та стекала до самого запястья, где смешивалась с грязью на ладони. Нет, так не пойдёт. - Тебе лучше сначала принять душ. Светлые глаза встретились с другими светлыми. Одни губы распахнулись. - Я дам тебе во что переодеться. Невысказанное возражение растворилось в выдохе. Томас дождался ещё одной благотворительной акции. Чужая футболка и спальные штаны были зажаты между чистой рукой и чистым боком. Мужчина проводил гостя до двери и замер, ожидая щелчка щеколды. Вот он, звук ещё одной упущенной возможности. Он прислонился к двери и прикрыл глаза, слушая домашний водопад. Нужно убедиться, что с мальчиком всё будет хорошо. Пережившие насилие могут быть непредсказуемы. Дэвид разгладил на себе жилет и вернулся в гостиную. Томас появился несколько минут спустя. От горячей воды кровь пошла сильнее. Он посасывал нижнюю губу и оттягивал ворот футболки подальше от плеча. Чужая рука накинулась на наиболее кровоточащий порез. Теперь, когда старая запёкшаяся кровь была смыта, можно было увидеть тонкие длинные порезы. Их словно оставили бритвой или другим тонким лезвием. Дэвид аккуратно обработал каждый из них, соединил порезы шовными пластырями и сверху наложил квадрат самоклеящейся повязки. Оторвав новый комок ваты и смочив его спиртом, мужчина наклонился ближе и прижал пальцы к губе Томаса. Нельзя смотреть в глаза. Стоит увидеть в них боль, как его прорвёт. Бедный, бедный мальчик. Теперь он пахнет так приятно. Так же как его собственное мыло и одежда. - Спасибо. - Я не смогу заклеить тебе губу. Томас наконец-то растянул губы, хоть было и неприятно. - И так сойдёт. Уже за полночь. Если бы шторы были раздвинуты, полоска лунного света находилась бы посреди комнаты. Но атмосфера в гостиной не менялась десятилетиями. - Я постелю тебе на этом диване. Ты не против? Мужчина суетно убирает аптечку и подушки. - Не против, спасибо. Томас неловко стоит рядом, разглядывая уже изученный интерьер. Здесь нет ничего необычного. - Ну, спокойной ночи. Дэвид с любезной улыбкой обводит построенный только что ночлег и пару раз поправляет жилет. - Спокойной ночи. Свет гаснет. Шаги на втором этаже стихли. Теперь он один в тёмной гостиной незнакомца.