всё будет хорошо

— Вон у того парня невероятно крупный пенис. — Невинно произнесла Кейт, сказав это за левым плечом. — Кейт! — Подавившись пивом, прищурился в растерянности Харви. — Я точно не хочу обсуждать размеры чужих пенисов сейчас. — Проще ведь заглушать разрыв именно пивом, мой несовершеннолетний родственничек, — пропела она, ухмыляясь, — но так уж и быть я ничего не скажу твоему обретённому папочке о недопустимом поведении представителя косвенной ветви рода Арджент, можешь не благодарить. Но, — мёртвая охотница встала в полный рост, — ты перестанешь травить себя этой влюблённостью в волчьего недоноска. Милый, — смягчилась она, увидев привычную долю отвращения к ней на его подростковом прыщавом отвратительно-сострадательном лице, — многовековая охота друг на друга не переломится любовью. Тем более, оборотни — животные. Ты — человек. Больше скажу, ты всего лишь нелепая генетическая ошибка, не воющая на луну, как и твоя мать. Дурная кровь, которую разбавила сперма неудачника-охотника, поэтому и речи не идёт, чтобы ты сейчас убивался из-за мерзкой твари. Да ты даже не колдун! Значит, что ты не будешь эмиссаром для стаи. Поэтому ты всего лишь человек. Связь с тобой попросту невозможна, а ты сейчас невыносимо жалок. — А ты хоть раз когда-нибудь любила? — Совершенно спокойно спросил Харви, разминая шею. — С кем ты была просто спокойной Кейт, а не долбанувшейся на пару со своим отцом женщиной, уничтожающей всё и всех из-за накопившегося внутри дерьма, а? Или ты только и могла, что принимать, принимать, принимать, не отдавая? Вполне в твоём стиле. Вообще-то ты та ещё сука, надо сказать, и нагваль из тебя никудышный. — Глаза так сильно заболели, что Харви закрыл лицо руками, глухо произнеся. — Спасибо. — Ох, Харви. — Плечи затряслись, и он всхлипывал, давя ладонями на глаза. Его мутило просто потому, что часть его сердца вырвала волчья иерархичность, и это попало в цель глубже, чем совсем ухудшившиеся отношения с матерью и почти восстановленные с отцом. Харви Хейл — лёд и пламень, смешанный в тигле. Сын Линды Хейл, внук Питера Хейла. Сын Тайлера Марини, окольными путями рождённого с кровью Арджентов от самих Вале. Тонко чувствовавший миры, почти слышавший травы, он оставался человеком и причиной похотливых волчьих взглядов Загрея — вчерашнего волчонка, ныне мужественного волка, сына древней стаи, берущей начало с Альбы-Лонги. Только вот ни его семья с внезапными родственниками среди стаи Хейл, ни стая Загрея благословлять их не собиралась. Что уж говорить, Загрей едва ли не перегрыз ему горло, и только мистическое вмешательство нагваль Арджентов уберегло его быть мёртвым. Кейт наблюдала, как он напивался, жалел себя, плакал и пытался справиться скудным запасом знаний об оборотнях, чтобы найти хотя бы что-то оправдательное, чтобы было больно не так сильно. Кейт чувствовала. Грудь Харви, словно бы разодрали. — Мне так плохо. Кейт, я каждый день испытываю стресс, потому что мне страшно находиться с оборотнями на одной территории. Я боюсь Питера, боюсь Талию, боюсь бет, самое ужасное, что я не хочу бояться своего друга Загрея, но я его так боюсь. Мне так противно от себя, Кейт. Я не могу ни с кем поговорить, не хочу нагружать папу, потому что я буквально только что узнал о нём, и он очень хороший, и в нём огромное количество сожаления, и мы проводим классные дни, и я не хочу быть свиньёй, напоминающей ему о том, что из него самый хуёвый охотник на свете. — Горло сжал спазм, Харви бы задохнулся, будь его воля. — Я так бы хотел поговорить с мамой, я так бы хотел её обнять, как в детстве, но я не могу забыть, что она мне сказала, и, Кейт, я чувствую, что это была правда. Она так разочарована во мне. Но я же не виноват, что тот парень, которого она любит, умер! Я чувствую себя таким говнюком, потому что она несчастлива. Не могу находиться со стаями. Не могу находиться с людьми. Я больше не могу. — Успокоившись, Харви поднял взгляд на отстранённую Кейт, смотревшую ему между глаз. — Перестань меня защищать. Арджент собиралась сказать, что Харви — символ надежды, замечательный и добрый, как глупая, влюблённая Эллисон, как самая храбрая и отчаянная охотница, которую она не защитила. Кейт собиралась объяснить, что, став нагвалем, хранив его от всех бед, она стала терпеливее, и большую часть жизни духом шутила так беззаботно и легко, словно не она была преданной делу отца. Харви, даже полукровка, даже не охотник — Харви сумел прикоснуться к её ледяному сердцу, и стало давно уже не важным, что желанием связаться с Загреем, он опозорил Арджентов. Харви не знал Эллисон. Он вообще не знал до недавнего времени об оборотнях и прочих. Поэтому Кейт подбадривающе молчала. — Понимание, что, оказывается, я влюблён в него, пришло где-то на пятый месяц нашего знакомства. Я просто засмотрелся на него. Потом я услышал лекционный материал, почему нам не стоит общаться вообще. Он — сын альфы, будущее стаи. Я — сын отлучённой женщины. — Всё будет хорошо. — Хейл усмехнулся, опустошая бутылку за один глоток. Пиво не помогало отвлечься полностью, но оно немного успокоило его. — Я доберусь самостоятельно, мамочка Кейти, иди уже по своим духовным путям в ад. — Пошатнувшись, он прошёл к уборным, шепнув напоследок. — Навести меня завтра утром, если не трудно. Харви набирал ладонями холодную воду, плескал в лицо, мочил волосы и бил себя по щекам. Когда он смог спокойно дышать, Хейл увидел красные зрачки, наблюдавшие за ним бог знает сколько. В обычной ситуации он бы не пугался так сильно, но волк был незнакомым. Абсолютно чужим альфой на чужой территории. — Привет? — Тихо сказал он волку, спина напряглась, а ведь ему говорили не поворачиваться спиной к хищнику. Мужчина средних лет высокомерной обаятельности ничего не ответил, продолжая ощупывать взглядом тело Харви. Ноздри расширялись практически незаметно, только вот парень уже был научен замечать такие детали. — Слушай, я немного выпил, и мне пора домой. — Альфа медленно перевёл беспощадный алый прицел в отражавшиеся глаза, умолявшие отпустить. — Я ничего не знаю. Если хочешь, я передам весточку. Харви всхлипнул, когда волк сделал шаг. — Я ничего не знаю. Я знаком с Хейлами, Селентес, я их действительно знаю, я могу передать послание, пожалуйста, только не нужно калечить. «Харви, сынок, запомни: никогда не заходи глубоко в лес. Ты можешь не только потеряться, но и встретиться с крупными хищниками. От них не убежать, понял?» — Харви узнал, что у него есть родственники, кроме мамы. Линды. У него есть семья. «Помни: волки очень опасные существа. Красный цвет — марсов цвет. Ты не выживешь, если встретишься с таким» — Талия была недовольна пополнением, но особо и не конфликтовала с ним. Хэйд, альфа стаи Селентес, был недоволен всегда. К людям он относился с презрением. К полукровке Харви Хейлу — с ещё большей неприязнью. А этот молчал. Хищник, смотревший неотрывно за добычей. Подошедший так близко, чтобы склониться к шейному отделу. — Мне нравится твой страх, волчонок. — Прошептал он. — Приятно знать, что я не ошибся, когда распознал запахи других волков. Ты действительно будешь полезным вестником, да, мальчик? Скажи, — когти опасно легли на горло Харви, — насколько ты собираешься быть послушным? Бежать. Харви ударил затылком по лицу («Целься в нос, Хейл»). Чудом вывернулся из опасных рук. Побежал к двери — это были пять шагов. Пять обычных шагов, но Харви упал, ударив колено и тазовую косточку, когда сильные руки — руки с когтями — прижали его к полу, и рычание было красноречивым. Когти нежно скользнули по щекам. — Я ничего не зна~а…, — кровь полилась на кафель. Слёзы скатывались из глаз. — Я в курсе. — Шепнул на ухо альфа. — Хочу убедиться, что волчонок точно укажет: «Да, большой-пребольшой волк был здесь». Поэтому, — когти впились в голову, приподнимая её, и Харви отсчитал шесть капель, — кричи. Боль вспыхнула в голове, волосы стали пачкаться, Харви закричал и вскрикнул ещё сильнее, когда понял — почувствовал, — как расходятся надрезы. — Славный волчонок. Жаль портить твоё лицо. — Второй удар лба и переносицы о плитку принесли пульсации и усталость. Альфа ударял ещё и ещё, монотонно, механически, бездушно. Обыденно. — Передай, волчонок, Селентес, что их беспокоит альфа стаи Мерс. Но, пожалуй , Хейлы на всякий должны получить предупреждение тоже. — Он встал, задумался и, приподняв за волосы Харви, ударил носком ботинка снова по лицу. — Знаешь, моей дочке было бы столько же, наверное. Наверное, честнее рассказать тебе, что я сделал это с тобой из-за паршивого дерьма. Я не смог защитить то, что мне дорого. Я не смог жить дальше, поэтому, ты уж постарайся покричать подольше, ладно? — Стоп. — Прохрипел кровавым спазмом Харви. Он уже не чувствовал боли физически, но грудная клетка будто бы ломалась нервной сердечной дробью. Аритмия. — Знаешь, у каждого из Мерс была своя особенность. К примеру, мои когти особенные. Ты в сознании благодаря им. Это как анестезия. Временно. Сначала боль, потом покой. Ласковым прикосновением когти заправили слипшиеся пряди за ухо. — Я наблюдал издалека за тобой. Поверь, уж я знаю, как остаться незамеченным, даже среди собратьев — показал бы тебе свои заслуги на благо Америке. Правда бы показал. Мне кажется, детишки, волчата, не заслуживают такого гнева. Но я увидел тебя, такого беспечного, такого беззаботного рядом с выродком Хэйда. Ты уж прости, — ладонь переместилась на шею, поглаживая успокаивающем жестом, — ты уж прости, но я собираюсь эффектно появиться. Альфа из Мерс резко нажал на какую-то точку, и только тогда Харви позволили потерять сознание. Арей с сожалением погладил Хейла по волосам, его плечи подрагивали, и он подумал, как жесток мир , в котором детям приходится расплачиваться за грехи отцов. Его милая девочка была бы расстроена, узнай она, что произошло с другом ублюдка Загрея. Но дочь была мертва — корить за действия некому. Где-то альфа Хэйд из стаи Селентес и альфа Талия из стаи Хэйл, и даже Алан Дитон, и Гета (друиды) получили рассылку: одно вложение с подписью о том, где он оставил Харви, и сколько времени у него осталось.