Никотин на её губах

Первая затяжка, выдох. Вторая — и по новой. Действия знакомые, давно понятные. Она начала курить почти сразу после того, как стала шпионкой. Сигареты не были приятными — особенно их послевкусие — зато служили элементом расслабления. И всё же Нова старалась не переходить грань с адекватным потреблением. Держалась, чтобы не курить каждый день, но раз в неделю систематически срывалась — и выкуривала сразу три за один присест. Сегодня был один из таких случаев. После сумасшедшего дня, который состоял из, по меньшей мере, десятка поручений Веспер и отчёта для Отца Ренато, который вытряс из неё последние силы, девушка вернулась в Гнездо с чувством (пере)выполненного долга. Но почти сразу ощутила зуд. Где-то в ротовой полости и, казалось, в самих лёгких. Да, точно. Они требовали не свежего воздуха — они требовали губительного никотина. Под всеобщий радостный гомон на кухне, девушка постаралась незаметно шмыгнуть на пожарную лестницу. Подальше ото всех, и чтобы не травить сородичей по несчастью продуктами горения. Носки ботинок отбивали нестройный ритм, кончики пальцев знакомо онемели в близости желанной разрядки. Рука нащупала пачку в кармане, выудила так скоро, как это физически возможно, и достала тоненькую сигарету. Девушка была бы рада использовать Присутствие для поджигания прелестниц, но её способности были из другой области, потому следом выглянула зажигалка. Достаточно простенькая, дешёвая, чтобы не обидно, если потеряется, и внимание лишнее не привлекать. Пальцы затряслись, как у наркозависимого, зубы стучали, рискуя уронить сигарету под ноги. Но вот — огонёк мелькнул перед глазами, бумага коротко вспыхнула, и пришло долгожданное освобождение. Да-а-а, оно того стоило... Первый вдох никотина самый горький и самый сладкий одновременно. Дальше такого ощущения не будет, потому момент особенно ценный. Как с любимым фильмом или книгой: ты можешь пересматривать и перечитывать, но с первым разом уже не сравнить. Нова пыталась затянуться максимально глубоко, чтобы продлить сладость момента, из-за чего практически половина сигареты ушла только на это пьянящее чувство. Однако она не жалела. Осталось ещё две сигареты на то, чтобы забыть события паршивого дня, который подошёл к концу. Колени подкосились от излишней расслабленности, ведьма постаралась ухватиться за лестницу. Благо, никому из жителей не пришло в голову сунуться в её уединённое местечко. Никому, кроме одного хмурого чернокнижника. Она не услышала — почувствовала — приближение. Его беглый взгляд через окно, которым он старался показать, будто ему всё равно, а на деле следил, точно верная Гончая. Интересно, его не подослала Вес следить за мной? Девушка не дала мысли развиться, потому как снаружи прозвучал протяжный скрип. На лестничную клетку вышел ещё один гость, и его появление стало аккомпанементом первой выкуренной сигареты. Они не смотрели друг на друга. Мужчина упёрся в стенку, скрестил руки на груди. Нова пообещала, что не заговорит первой. Что странно, молчанка продлилась недолго, а спровоцировала её конец вторая вытянутая сигарета. Если бы посмотрела на нарушителя покоя, заметила бы брезгливость и отвращение на лице. Впрочем, её больше интересовала собственная зависимость. Чужой голос прозвучал хрипло. — Чего не со всеми? Алекс там пирог приготовил. Выглядит сносно. И лучше твоей отравы будет. Видимо, совсем недавно телепортировался: поза выглядела уставшей. Ловчая сделала затяжку, и только затем ответила. — Аттракцион невиданной заботы? Стареешь, Шен. Обмен колкостями закончился полуулыбками, которые они спрятали за поворотом головы. Вроде взрослые люди, но любовь к пряткам не прошла с годами. — У нас разница двенадцать лет. Не надо делать вид, будто там целых сто двенадцать. — Где-то в Гнезде обиделся один Люсьен. — Хмыкнула перед новой затяжкой. — Кстати, с ним разница правда большая. Не подскажешь, почему она не ощущается так сильно? Впервые с начала разговора глянула на собеседника. И пожалела. Взгляд янтарных радужек замер на другом человеке. К зелёным штанам крепились интересные подтяжки, а белая рубашка почти полностью открывала грудь, несмотря на не самую тёплую погоду. Распущенные волосы покорялись движению ветра, и моментами можно было разглядеть серебристые пряди. Они почти сливались с небом, усеянном звёздами, и Нова никогда бы не призналась, что думала о таких сравнениях в адрес замкнутого чернокнижника. Того самого, который не упускал возможности её поддеть, мокнуть в незнание или ещё каким-то способом доказать своё превосходство. А дополняло образ неизменное пальто — чёрное, как сама ночь. Оно идеально подходило своему владельцу, обманывало мрачностью, хоть и служило для согревания. Извечно поднятый воротник закрывал от окружающего мира и надоедливых людей. Хотелось расправить его, погладить волосы на затылке... Нова, какого дьявола? С опозданием заметила, как тёмные глаза встретились с её собственными. Как долго он смотрел? Уже придумал себе что-то по поводу тихой симпатии? Шен сохранял завидное спокойствие. Девушка, не сдержав досады от неосторожного наблюдения, постаралась выкурить вторую сигарету быстрее обычного. Тут уже не до наслаждения: лишь бы поскорее ретироваться в свою комнату, и не вспоминать мага с его новым образом. Чего вдруг решил обновиться? Вспомнил, что он симпатичный мужчина с хорошей фигурой и отвратным характером? Когда нервозность близилась к своему пику, слух уловил ответ на вопрос, который уже расплылся в памяти. — Потому что Люсьену нравится чужое отношение к самой жизни. Он видит твоё стремление жить, и это привлекает его. — Только его? — спросила, не подумав. Не успела сцепить зубы или прикусить язык. Чтобы не раскраснеться от собственного откровения, смотрела только на крыши соседних домов. Окурок второй сигареты опустился на дно банки. Шен посмотрел нечитаемым взглядом на профиль ведьмы и не стал отвечать напрямую в свойственной ему манере. — Я не стремлюсь жить. Возможно, устал от всего больше столетнего вампира. Потому разница ощущается по-другому. "Это ответ на первый вопрос. Что насчёт второго?" — хотелось сказать, но на сей раз она прикусила губу. Достала третью, последнюю на сегодня сигарету и услышала недовольный вздох. Лукавая улыбка сама расцвела. — Хочешь тоже? — Протянула цилиндрик мужчине. Ладонь замерла в районе его груди. Раскрытая рубашка, красивые подтяжки... Соберись! Мотнула головой, отгоняя нелепые фантазии. — Нет. Пассивного курения мне вполне достаточно. — Как хочешь. Подкурила, сделала две затяжки. Носки ботинок очень некстати застучали по железным прутьям. Почему-то нервозность дня проходила труднее прежнего. Ведьма не могла понять, это присутствие мужчины так действовало или пришло время искать новые способы избавления от стресса? Собеседник заметил её движения. — Нова. — М-м? — Тебя что-то беспокоит? На секунду замерла. Сигарета рисковала прожечь дыру в тёплой кофте, и Ловчая поспешила убрать руку в сторону. — Снова забота? Шен, я начинаю подозревать, что либо тебя подослала Веспер, либо твоё безразличие дало трещину. — Теперь сама думай, что из этого правда. Глаза округлились. О, так мы играем? Что ж, я не против. Отличный способ забыться. Она привыкла исполнять роли, так что нацепить маску флиртующей девы ничего не стоило. Уткнулась плечом в стенку в десятке сантиметров от мужчины. Теперь она стояла боком, достаточно — более чем — близко, и могла без проблем наблюдать на реакцией другого человека. Отбросила стеснение, потому как сейчас на сцену вышла другая её версия: наглая, прямая, уверенная. Шен приподнял бровь, но отстраняться не стал. — Кажется, я знаю, что является правдой. — Неужели? — Ага. Затяжка — выдох в сторону, чтобы не вызвать новую волну отвращения. — Правда в том, что один знакомый мне чернокнижник не разобрался в своих чувствах, из-за чего с трудом контролирует их. Придвинулась ещё ближе. Последний рубеж, ведь теперь их плечи касались друг друга. Тело пронзила короткая дрожь, однако Нова не смела отступать. Тем более, что игра становилась действительно интересной. — А одна знакомая мне ведьма любит воображать себе разное. Как бы ей крылышки не обрезали. — Взгляд сверху вниз оставался нечитаем, но Шен и не думал прерывать зрительный контакт. Ему самому стало любопытно, как далеко готова зайти юная Ловчая. — Если рядом будет тот, на кого можно положиться, обрезанные крылья — меньшая из проблем. Потому как... Левая рука пришла в движение. Погладила нижнюю пуговку пальто, верхнюю, прошлась по крою выше. — ... ведьма знает, что её поймают. Знает, что без присмотра она не останется. Мужчина чуть вытянулся, голова непроизвольно повернулась в сторону девушки. Мягкость прикосновений зачаровывала не хуже магии, отчего привычная настороженность отошла на второй план. Пока глаза напротив покрывала дымка неопределённости, Нова успела ещё раз затянуться. Занятость правой руки играла против задумки, и всё же она не могла считаться настоящей шпионкой, если бы не умела распоряжаться теми ресурсами, что есть. А левая рука осталась свободной. Она игриво проследовала до самого воротника, пока Шен неотрывно смотрел в лицо ведьмы. Силися поймать каждую эмоцию, разглядеть неприязнь и... ничего не находил. В золотавых радужках горел огонёк интриги без какой-либо негативной эмоции. Когда девушка рискнула опустить ворот пальто, маг решил, что довольно с него пассивного бездействия. Набралась смелости? Что ж, в это могут играть двое. Одним движением он прихватил девушку за талию, прижал к себе. Она выдохнула от неожиданности, посмотрела снизу вверх, как незапятнанный котёнок. Но Шен знал, что не всё так просто и понятно. Склонил голову, позволяя ей коснуться волос на затылке. Нова мысленно ликовала. Никогда ещё фантазии не ставали реальностью так быстро! Без стеснения зарылась пальцами в чёрное покрывало и удивилась, насколько мягкие пряди переливались у неё в ладони. Рот невольно приоткрылся, как если бы она узнала великую тайну, и не заметила, что лицо мужчины склонилось ещё ниже. Ощутила его дыхание своей кожей — по спине побежали мурашки. В темноте не разглядеть, но девушка была уверена, что зрачки напротив расширились. Теперь чужие глаза стали абсолютно чёрными, как смоль. Такие же вязкие, тянущие в свои глубины. И Нова хотела в них утонуть. Как вдруг локоть схватила крепкая рука. Ведьма дёрнулась, но пальцы продолжали касаться чужих волос. У самих губ прозвучал шёпот: — Я не знаю, во что ты играешь, и кто именно стоит за этим, но не думай, что все здесь наивные. — Дыхание глубокое, мерное. — Наше дело непростое, опасное, и если я пойму, что ему угрожают со стороны — Вес придётся принять факт расставания с Ловчей. Нова смотрела поочерёдно в глаза напротив, что метали искры, и боялась предположить, на что способен чернокнижник в случае настоящей угрозы. Тут же приходило другое осознание: насколько чувственным он может быть, когда сбрасывает свою холодность. Инстинкт самосохранения, видимо, покинул сознание, иначе она бы не смогла объяснить, почему левая ладонь оставила волосы, чтобы после обхватить щеку. Колючую, как сам хозяин, но кожа на удивление мягкая. Это знание контрастом горело в голове, пока чужая рука не поднялась по напряжённой спине. Они всё ещё стояли вплотную, не зная, как разорвать такой неожиданный — и приятный, остро необходимый — контакт тел. Лица разделял десяток сантиметров. Нова парировала спокойно, без двойных смыслов. — Все мы во что-то играем, Шен. И даже ты, весь такой праведный, рассудительный играешь в свою собственную игру. Хотя иногда нужно иметь смелость снять броню и позволить кому-то быть рядом. Просто, чтобы не сойти с ума от паранойи. Мужчина вдыхал тошнотворный запах сигаретного дыма, пока ярко-жёлтые в ночи глаза играли странным переливом. Будто она провоцировала, ждала от него действия, хотя напрямую не говорила, чего именно хочет. Не в силах сдержать привычку, повернулась чуть вправо и очередной раз вдохнула порцию яда. Горьковатый дым заполнил рот, пронёсся дальше по глотке и утонул где-то в груди. Веки затрепетали от наслаждения. Шен проследил за действием, когда понял, что уже секунд пять смотрит на губы Ловчей. Из-за ветра они выглядели сухими, но всё равно приковывали взор. Или его первая мысль оказалась правдивой, и девушка просто зачаровала его. Внезапно для самого себя задал вопрос, который отголоском звучал в памяти. — Ты спросила, только ли Люсьен заинтересован. Лицо вытянулось, но она не скрыла улыбку. — Да. И ты... Холодные губы спешно обхватили её. Мужская рука, что недавно касалась спины, теперь обхватила затылок, чуть склонив голову. Несколько секунд Нова стояла с широко открытыми глазами, а после ощутила знакомый привкус. Улун. Он недавно пил этот чай. Во рту вкус сигарет смешался с молоком и отдалёнными цветочными нотками. Почему-то это успокоило девушку. Она едва не обмякла в чужих руках, но затем потушила сигарету о стену и теперь двумя ладонями обхватила щетинистое лицо. Если для неё поцелуй казался сладковатым, то Шен принял на себя всю горечь ощущений. Секунду назад она сделала затяжку, а сейчас он старался отбросить гадкость цилиндрика смерти куда-то в сторону. Тонкие девичьи пальцы гладили его поддбородок, скулы, действительно сухие губы не стеснялись отвечать на спонтанную ласку. Он держал её за шею, будто боялся, что отступит. Ударит за наглость, отмотает время, чтобы не повторить ошибки. Однако... прошло пять секунд, десять, прошла минута, а ведьма и не думала отстраняться. Наоборот — льнула к нему, буквально вжимая в стенку, как изголодавшийся зверёк. Тогда же пришло осознание, что он не единственный представлял себе такой исход. Что когда-нибудь им должно было сорвать крышу друг от друга, и в итоге это вылилось в тайные лобзания на лестничной клетке. Шену уже было плевать и на привкус сигарет во рту, и на то, что всего день назад обещал себе не переступать грань в общении с темнящей новенькой. Смелые пальчики коснулись рубашки в рьяном желании слиться с человеком напротив. Она чувствовала, как его ладонь придерживала голову, направляла, чтобы углубить поцелуй. В какой-то момент поймала себя на мысли, что челюсть скоро хрустнет — так жадно она раскрывала рот. Никогда ещё не вела себя столь откровенно, но и прежде не испытывала подобного пламени в отношении другого человека. Расстояния между телами не осталось вовсе. Нова, едва осознавая действия, уткнулась коленом в стенку прямо между ног партнёра. Конечно, не заметить действие было невозможно. Мерлин и Моргана, что творит эта девчонка? Его руки держали крепко, губы целовали жадно и пылко. В какой-то момент поймал себя на мысли, что поцелуй мог плавно перекочевать в комнату — его или её. Где необходимость в одежде исчезнет, а судорожные вздохи перерастут в стоны. Их близость стала бы сосредоточением той наигранной неприязни, в которой они старались убедить окружающих и, в первую очередь, самих себя. Вот только выходило паршиво, потому как язык тела не обманешь. И конкретно в данный момент они походили на жаждущих страдальцев в пустыне, которые добрались до источника. Девушка поднялась на носочки, чтобы касаться своей грудью его, и когда ногти царапнули ключицы, мужчина не сдержал низкий выдох. Звук до того неожиданный, что Ловчая вся сжалась. Дошло, как далеко они уже ступили, и что дальнейшее развитие невозможно. Не сейчас, не в таких условиях. В мгновенье ока схватила ворот пальто, буквально заставила себя оставить чужие губы в покое. — Ты говорил, что сигареты — отрава. Но я только что... — Нравится горечь на твоих губах, — ответил низко, дыхание сорвалось на половине реплики. — Гораздо приятнее сладкой лжи. Сильные руки обхватили плечи, слегка отодвинули в сторону. Нова находилась в прострации после минутного помешательства. Вдохи получались отрывчастыми, она старалась насытиться кислородом. Без мужских объятий ночь казалась в разы холоднее. Коротко поёжившись, укуталась плотнее в кофту. Шен глянул в сторону хитрой ведьмы и уже ступил к выходу. — Хотя на вкус правда отвратительно. Завтра покажу, где продают хорошие сигареты. Прежде, чем она успела ответить, мужчина исчез из поля зрения. Где-то за стеклом раздавались удаляющиеся шаги, однако Нова не слышала ничего, кроме сердца, что стучало набатом в самой голове. Рука невольно потянулась к губам, которые, казалось, до сих пор хранили тепло, а память любезно подбрасывала дрова в виде сладко-молочного привкуса их первого поцелуя. Скорее, безудержного наваждения. Сегодня она поддалась чужому порыву, и всё равно знала, что вышла победительницей. Потому как колючка-Шен раскрыл своё к ней отношение. Пусть и ненадолго, в ходе странного опьянения ночным воздухом, но броня приоткрылась. Да ещё в самом уязвимом месте — в районе груди.