Когда двое размножались…

Приближалось пятое июня. С одной стороны Драко радовало предстоящее совершеннолетие, дающее ему право распоряжаться наследуемым имуществом, а также возможность жениться на Гермионе. С другой стороны, было боязно остаться без юридической отмазки, предполагающей, что младший Малфой — ребёнок, подверженный давлению со стороны взрослых злоумышленников. Драко всерьез задумался о способе выживания в тюрьме… — Драко, что ты хочешь на день рождения? — спросила его Панси, когда тот появился — в кое том веке — в слизеринской гостиной. День рождения Малфоя на факультете всегда отмечался с помпой на протяжении вот уже пяти лет. И был тем событием, которого слизеринцы ждали с нетерпением. Нотт отложил учебник (Волшебную Камасутру, так и пошедшею по рукам), Крэбб перестал тупо жевать комикс (он считал, что съедобным может быть всё, если хорошенько прожевать), Гойл и Милисента прекратили целоваться (с шоколадными кексами), а Блейз отвлёкся от неприличного журнальчика и даже вытащил руку из штанов Нотта. — М-м... Не знаю, — мысли Драко были заняты вполне определёнными мыслями. — А что может пригодиться мне в Азкабане? Малфою не нужно было пугать сокурсников. Нервный смех Нотта был тому подтверждением. — Ты шутишь, Драко! — воскликнул Теодор. Остальные слизеринцы, испуганно переглядывались. Драко запоздало сообразил, что не все его однокурсники такие дальновидные как он. — А вы думали, что будете делать после школы? — Драко, неужели ты думаешь, что после школы тебя ждёт Азкабан?! — жалостливо воскликнула Панси. Малфой обвёл взглядом примолкших сокурсников. — Скажем так, — промолвил он затем, — я не исключаю такой возможности, — и повернулся чтобы уйти — ему вдруг ужасно захотелось Гермиону. И поиграть с ней в «свидание в тюрьме». — Но праздник-то будет? — вдогонку крикнул Забини. Замерев на мгновение, Драко прикрыл глаза. Ну как им откажешь?

* * *

Рон поднял сонное лицо от учебника трансфигурации и умоляюще уставился на своего друга. Гарри сердито таращился в пространство и не внял безмолвной мольбе. И его учебник оставался закрытым. Вздохнув, Рон вернулся к трансфигурации. Только Мерлину известно, как им удастся сдать экзамен. Малфой был прав, по Зельям они с Гарри получили лишь «Удовлетворительно». И Слагхорн не мог сдержать укоризны в адрес Поттера. Зато Хагрид не подвёл — тут Рон улыбнулся — поставил «Превосходно» обоим. И им с Гарри доставило невероятное удовольствие наблюдать, как Хагрид принимает экзамен у Малфоя. Зато потом Драко всем отомстил. После экзамена, когда гриффиндорцы заглянули в домик Хагрида, они, вместо лесничего, обнаружили там… Рон поморщился. Лучше не вспоминать. Вон, Гарри теперь даже не может учиться — будто бы в другое время мог — потому что некоторые из гриффиндорцев видели, как Малфоя допрашивали ауроры. Гарри дулся, так как считал, что Малфой был виновен в нападении сторонников Волдеморта на школу. О своём участии в этом инциденте, в качестве спускового крючка, Поттер старался не думать. Могло ли быть иначе? В смысле, поттерова фамильная неприязнь не позволяла ему по-другому мыслить.

* * *

Ворвавшись в их с Гермионой комнату, с кроватью-качелями, Драко на лету поймал кинутый в него учебник трансфигурации, и замер. Потому что возлежащая на подушках мисс Грейнджер, в пеньюаре оранжевого цвета, была очень соблазнительна. — Где ты ходишь? — с недовольством в голосе, но с обещанием во взгляде спросила девушка. — Гермиона, — прожурчал Малфой, отбрасывая учебник и мантию, — меня вдруг обуяла любовь к трём апельсинам, — Драко читал Карло Гоцци. — М-м… Малфой, ты такой начитанный и культурный… — медленно подтягивая наверх оранжевый шёлк пеньюара, в тон ему ответила она, наслаждаясь выражением лица юноши. На ней не оказалось трусиков. Набрасываться на неё Драко поостерегся. Не хватало ещё задавить будущее потомство. Так что, он начал с поцелуев незакрытого пеньюаром тела Гермионы: шеи, плеча и верхней части бюста. Посматривая одним глазом, как она воспримет. Мисс Грейнджер восприняла более чем благосклонно. Это в честь его дня рождения она вырядилась в оранжевое неглиже. Вообще-то бельё Драко ей прислал сегодняшним утром. Гермиона хотела сначала отправить неприличную одёжку в мусорку, но вспомнила, что у Драко скоро день рождения и совершеннолетие. Воспоминание повлекло за собой другое: о её собственном прошедшем совершеннолетии. Малфой тогда подарил ей себя — и это было чудесно. — Ты мой, — напомнила она Драко, вынырнувшему из её бюста. — Ага, не забудь это, когда будешь навещать меня в тюрьме, — и снова уткнулся в грудь Гермионы. — Что за дурацкая шутка, — как и его одноклассники-слизеринцы, мисс Грейнджер ему не поверила. А с чего бы ей верить, она же не знала о его участии в нападении на школу. — Просто обещай мне, — попросил Малфой с таким серьёзным выражением лица, что Гермиона испугалась. — Странные фантазии, — девушка взяла в ладони лицо слизеринца, — или… ты от меня что-то скрываешь? И Драко ей всё рассказал. Он беспокоился, что неведение, в этом случае, может быть опасней знания. И о просьбе Аластора тоже. — Так Дамблдор тебя попросил! А ауроры, которые тебя допрашивали, об этом знают? — Не допрашивали, — поморщился Драко. — Не имели право. И им незачем знать. Они просто мелкие сошки. Знание — удел крупных игроков. — А кто крупные? — Моуди и Шекболт, — был ответ.

……………………... Огнестрельная воля бдит. Есть — намеренно был убит. ……………………...