В конце останется только один

      — Раньше я думала, что неизменность — это скука, — поделилась я. — Но сейчас как-то вот пересмотрела свое мнение. Очень рада, что у вас все по-старому.       Герион Алексиус не ответил, но оборачиваться я не стала.       Пик солдата в полуденном свете казался мирным, спокойным… почти заброшенным. Впрочем, так и было: какая-никакая жизнь бурлила внизу, где располагались склады и конюшни — там Леви Драйден и его семейство вели свои дела. Из кузни доносился звон ударов молота о наковальню или, вернее, какое-нибудь очередное орудие. В основном доме, где жили наши друзья и двое солдат Инквизиции, приставленные к пленнику, Марта готовила обед — дым поднимался над трубой кухни, и по двору плыли запахи тушеного мяса. Двери донжона были закрыты, но запор был чисто символическим: наши солдаты, Марта и Леви без проблем входили в здание, чтобы проведать Алексиуса, сам он иногда выходил во двор, чтобы прогуляться и проветрить голову или пообщаться с живыми людьми.       Но крепость и правда не менялась. Когда я прилетала в прошлый раз, и в позапрошлый, и десять лет до этого — все было точно таким же, разве что вместо бывшего тевинтерского магистра тогда здесь жил древний Серый Страж. И это определенным образом внушало оптимизм.       — Кстати, у меня для вас хорошая новость, — продолжила я. — Феликс получил ваше место в Магистериуме.       — Я рад слышать, — Герион наконец подошёл поближе и тоже оперся о камни парапета на стене крепости. Подставил лицо солнцу и чуть сощурился. — Вас не затруднит отправить мое письмо Феликсу? Надеюсь, он сможет добиться того, чего в свое время не смог я.       — Дориан говорил, Феликс красноречив и ставит интересы империи выше своих, так что все возможно, — припомнила я. — К тому же пока что его интересы совпадают с интересами магистра Красса, как я понимаю. Это изрядно повышает его шансы быть услышанным.       Рядом с нами приземлился голубь. Курлыкнул, наклонил голову, требовательно глядя на моего собеседника. Тот достал из кармана мантии горсть зёрен и бросил попрошайке. На звук подачки тут же слетелись ещё несколько птиц.       На мой удивленный взгляд Алексиус пожал плечами:       — Даже злобные малефикары и пособники Древних богов должны как-то развлекаться, леди Инквизитор. Голуби — не худшее из того, что могло мне остаться. Идёмте внутрь, сейчас здесь начнется заседание Магистериума в миниатюре.       Голуби и правда только что не дрались за корм. На чопорный высокомерный Магистериум было не слишком похоже, хотя… сдержать улыбку я не смогла. Любит Алексиус своих бывших коллег.       Уходя обратно в кабинет, я беззлобно проворчала:       — Надеюсь, вы не начнёте дрессировать нагов? Мне этого счастья хватило в гостях у Верховной Жрицы.       Бывший магистр хмыкнул, но не ответил.       Кабинет, он же лаборатория, в отличие от остальной крепости изменился разительно. Клетки, в которых двести лет назад Авернус держал Стражей и которые так и стояли в дальнем углу, вызывая у меня неприятные ассоциации, исчезли. В книжном шкафу появились новые тома, а старые оказались бережно завернуты в вощеную бумагу и сверху — я из любопытства осмотрелась правильным зрением, — защищены знакомыми библиотечными заклинаниями. Пожалуй, Архитектору новый коллега понравится, отношение к книгам у них схожее. На лабораторном столе нашлись несколько новых артефактов, при виде одного из которых я удивленно замерла — он напоминал тот, что когда-то я утащила у магистра Фелициуса. Помнится, Маркус говорил, что он работает на магии крови.       Алексиус перехватил мой взгляд и поспешил заверить:       — Все материалы и артефакты привозят с одобрения вашего тайного канцлера, леди Кусланд.       — Тайного канцлера, значит, — повторила я задумчиво. Впрочем, после более тщательного изучения я чуть успокоилась: артефакт был похож, но и только. Игл или лезвий, о которые можно было порезаться, я не заметила.       Сам маг пару мгновений колебался, затем решительно проговорил:       — Я хотел бы показать вам кое-что, не согласованное с Инквизицией. Материал попал ко мне случайно, скрывать его я не собирался. Просто не доверил это бумаге.       Нельзя сказать, что я так уж сильно удивилась, да и были предположения, что это за материал. Если уж сюда явились венатори, стоило ждать неприятных сюрпризов; к счастью, самых неприятных удалось избежать — семья Драйденов осталась цела, а Алексиус не стал нам изменять. Но ждать, что история на этом закончится, было бы глупо.       Идти нам пришлось практически на другой конец крепости — Авернус занял под свою лабораторию самую высокую башню, но единственной она не была. Впрочем, о конечной точке маршрута я узнала не сразу, иначе отказалась бы топать пешком по многочисленным лестницам и переходам — узким и неудобным, как и подобает военной крепости. Невольно вспомнилась Академия шевалье — там коридоры тоже особенной шириной не отличались, но выглядели не в пример аккуратнее. Нанять пару слуг для уборки, что ли? Или Феликсу написать, были же в империи бытовые артефакты — как минимум те, что защищали библиотеки от сырости и пыли.       Но тевинтерский аристократ словно бы не обращал внимания на окружение, молча и довольно торопливо вел меня сначала вниз из башни Авернуса, затем в другое крыло через вереницу коридоров второго этажа, и снова вниз — лестница на верхушку очередной башни начиналась в подвале.       — Знаете, мои прошлые исследования оказались не так бесполезны, леди Кусланд, — проговорил он, поднимаясь по последней, хотелось надеяться, лестнице. — Я обнаружил, каким образом можно ускорить развитие скверны.       — Тоже мне, польза, — недовольно проворчала я, скрывая сбившееся дыхание. Ненавижу лестницы! — Это и без вас ещё полвека назад выяснили. Лучше бы научились замедлять.       — Вы видели Феликса, — Герион улыбнулся и придержал для меня дверцу люка, ведущего на крышу. — Сдерживать скверну я тоже умею довольно давно. Возможно, я выразился не совсем верно… я обнаружил, как можно ускорить развитие скверны, питая магию времени самой скверной.       Я на мгновение замерла. Здесь, под открытым небом, без защиты каменных стен, ветер гулял куда более сильный, чем внизу, и каменный парапет, огораживающий верхушку крыши, надёжной защитой не казался. Пожалуй, будь я обычным человеком, напряглась бы — один лёгкий толчок, и я без проблем вылечу вниз, и закончится на этом Инквизитор Кусланд. Но я была ястребом; Алексиус об этом знал.       Не то чтобы я ожидала от него настолько глупого предательства, но крыша доверия не внушала. Как-то сразу, стоило на нее выйти, засосало под ложечкой.       Но маг спокойно дождался, пока я поднимусь, и последовал за мной на небольшом расстоянии. Наверно, всё-таки решил покаяться в несогласованных исследованиях и… ах, да, материал. На крыше стоял не сразу замеченный мной сундук, и веяло от него чем-то… Может, это я его почувствовала, а не страх? Почему-то начинка сомнений не вызывала.       — Мы это обсуждали, Герион, — чуть хрипловато ответила я. — Магия времени — не слишком безопасная тема. Помнится, Дориан говорил, она влияет на саму ткань реальности. Он ваш ученик, и ему я верю.       — В глобальном смысле — да, все так, — согласился маг. Он подходить к своему сундуку тоже не торопился, напротив, отошёл подальше и прислонился к парапету. — Но сейчас я меняю поток времени лишь в минерале, зараженном скверной. Реальность остаётся в безопасности, магический эксперимент не выходит за границы подопытного образца — в нем он черпает энергию, в нем же и развивается. И заклинание не просто черпает энергию из скверны, она уменьшается.       — Так ускоряет развитие или уменьшается? — невольно заинтересовалась я, хоть хмуриться и не перестала.       — И то, и другое, леди Кусланд, но развивается все же быстрее, чем исчерпывает, — признал маг. — Однако если удастся развернуть вектор магического потока в обратную сторону, но в качестве подпитки оставить скверну… она исчерпает сама себя.       Идея была интересной. Мне даже захотелось задержаться на пару дней в лаборатории и посмотреть на этот эксперимент… впрочем, посмотреть мне ничто не мешает — вряд ли он длится несколько суток. К тому же, если подумать о пользе такого эксперимента, возникал еще один вопрос:       — А что будет с подопытным? Скверна-то себя исчерпает, а ее носитель выживет?       Алексиус пожал плечами:       — Пока говорить рано. Но в моих будущих дневниках нет описания подобного эксперимента, и я решил проверить.       — На этом? — я ткнула пальцем в неприятный сундук. В конце концов, эксперименты — тема интересная, но тащились по всем этим лестницам мы не ради нее.       Маг удивился:       — Вы способны почувствовать красный лириум на расстоянии?       — Меня от него тошнит, — честно ответила я. И уточнила: — В буквальном смысле. Значит, все-таки красный лириум.       — К сожалению, теоретические изыскания не позволят наверняка определить, работает ли технология, — пожал плечами Алексиус. — Нужны эксперименты. Я собирался просить вас, но раз мои любезные коллеги принесли мне материал сами…       — А вы и обрадовались, — мрачно перебила я. — Вам не хватило знакомства с красным лириумом по вашему дневнику? Хотите все-таки свести личное?       Маг пожал плечами, а я вздохнула. Отобрать бы у него эту дрянь, но кое в чем он прав: что бы что-то отбирать, надо сначала предоставить что-то другое, а у нас ни красных храмовников, ни зараженных мышей, ни Архитектора, который мог бы принести что-то с Глубинных троп.       — Я пришлю вам специальный контейнер, в котором хранить его относительно безопасно, — решила я. Надо будет потрясти Варрика, и пусть только попробует отказать… Я ему припомню «Цветущую розу». — И расписание, по которому с ним работали гномы, то есть существа более устойчивые. Но хранить его вы будете здесь: ни членам Инквизиции, ни, тем более, Серым Стражам показывать такие заначки не стоит. Буду знать я, мой новый тайный канцлер и Верховная Жрица.       — А ваш старый тайный канцлер?.. — осторожно уточнил Алексиус, и я хмыкнула:       — Она и есть Верховная Жрица. И у меня к вам есть разговор… даже не знаю, как его начать. Давайте, что ли, в кабинет вернемся, там хоть не так дует.       А я успею по дороге подумать.       Я бросила взгляд на лестницу и тут же переменила мнение:       — Только я своим ходом. Я что-то по лестницам набегалась, больше не тянет.       Обратно я вернулась намного быстрее, вот только уже на подлёте к башне Авернуса меня едва не сбили голуби. Я так удивилась их агрессивности, что едва не промахнулась мимо нужного окна. Стоило признать — на Магистериум эти твари и правда походили, просто сразу это сходство не разглядишь. Пожалуй, нелюбовь Шейлы к голубям я теперь могла понять.       Шейла. Было бы неплохо ее разыскать — непонятно, правда, зачем, но… почему-то хотелось. Любопытно? Пусть так. И, с одной стороны, задача не должна быть такой уж сложной — может ли затеряться на просторах Тедаса настоящий голем, причем лишенный контроля и при этом обладающий довольно сварливым характером? Она вся целиком — особая примета, даже вспоминать не надо. С другой, я видела Предел Андорала на карте — последнее место, где видели Шейлу, она присутствовала на похоронах Винн. Оттуда можно было легко отправиться куда угодно — вернуться в Орлей, свернуть в Неварру, пересечь Проклятые холмы и спуститься в Кэл Шарок, второй гномий город, или пойти дальше, в Андерфелс или Тевинтер. Или и вовсе отправиться исследовать мир за пределами Тедаса: Проклятые холмы принадлежали к системе гор Охотничьего рога, западной границе известного мира. Говорят, преодолеть их ещё никому не удавалось из-за опасных животных и крутых склонов, но голем вполне мог справиться.       Впрочем, эту задачку лучше передать Лелиане и Шартер. Пока стоило сосредоточиться на проблемах более близких.       Одной из них был Архитектор. Алексиус за дело взялся с энтузиазмом — правда, пока теоретически, изучал труды своего предшественника и свои собственные, но некоторые его теории, высказанные в отчётах, показались мне интересными. Как минимум, он сумел сам и довольно быстро прийти к тому же выводу, что и Йован, а теперь ещё и магия времени… впрочем, от теории магистр явно перешёл к практике. Я бы предпочла, чтобы его страховал жрец Красоты, вот только где его взять! Как и обещал, Архитектор ушел подальше от возможной встречи с Корифеем, а заодно и от нас, а способ связи мы не обговорили. Когда он вернётся?       И красный лириум. Надо будет затребовать у Варрика и подходящий сундук, и все, что он успел узнать. И наших инквизиторских учёных потрясти. Жаль, что Дагны ещё не было — гонца в Западный предел я отправила ещё из Вал Руайо, но так быстро возвращения друзей все же не ждала.       И разговор. Как же убедить Алексиуса держать себя в руках… угрожать не хотелось, а в его высоком моральном уровне я была совсем не уверена. Как же не вовремя Архитектор решил спрятаться понадежнее… и ведь сама попросила.       Хотя, справедливости ради, в высоком моральном уровне Архитектора я тоже была не уверена. Вряд ли Айдан ему три года подряд объяснял, почему людей нельзя заражать скверной и ставить на них эксперименты, а до этого бывший жрец Красоты не слишком заморачивался подобными вопросами.       К тому моменту, как бывший магистр — совершенно не запыхавшийся! — вернулся в кабинет, я так ничего и не придумала. Поэтому решила говорить прямо.       — Мы с Ее святейшеством пришли к тому же выводу, что вы озвучили мне на той крыше, — я махнула рукой предположительно в сторону сундука с красным лириумом. — Что для экспериментов нужен опытный образец.       Алексиус молча кивнул, но перебивать не стал. А я подумала, что вряд ли Лелиана обрадуется, узнав, что я приплела ее к этому разговору. Эксперименты над людьми, если эта история всплывёт, могут сильно подорвать репутацию… и для Верховной Жрицы это будет реальная проблема.       Но если за слухами, которые могут просочиться каким бы то ни было образом в верхние слои общества, проследит Шартер, то что мне делать с Серыми Стражами? Велеть Айдану сюда не ездить я не могу. Вся надежда, что сейчас он будет слишком занят, а больше никто про местную лабораторию и не знает — в историю Авернуса брат не решился посвящать даже Натаниэля.       — Красный лириум слишком опасен, — продолжила я, не глядя на своего визави. — И не слишком полезен, нам ведь нужно лекарство для Серых Стражей, а не способ очистить лириум… хотя он бы тоже не помешал.       Я снова замолчала, и на этот раз маг попросил:       — Не мучайтесь, леди Кусланд, говорите как есть.       — Как будто это так просто, — проворчала я. И всё-таки последовала совету: — Вам привезут красных храмовников. В них есть скверна, вы сможете потренироваться ее извлекать. Без скверны лириум не так быстро пытается захватить носителя, можно попытаться вылечить их… я видела подобное своими глазами, расскажу вам.       К счастью, активно радоваться Алексиус не стал, маниакально сверкать глазами тоже, да и вообще не походил на психа, который радостно кинется пытать свеженьких пленников. Увы, Квентин, Мясник из Нижнего города, тоже до последнего выглядел адекватным, внешне безумие на нем никак не отражалось. Но мирное и спокойное предложение пожертвовать мои глаза во благо его научного прорыва я помнила прекрасно.       — Герион, — я вздохнула и все же повернулась к магу. — Эти люди виноваты во многом. Уверена, они и до красного лириума успели что-то натворить, просто потому, что очень многие храмовники замазались в крови по уши во время войны. Но, возможно, что и нет — некоторых обманом заставляли принять красный лириум. Я не знаю, кого приведет к вам Шартер. Даже если Самсона лично… Инквизиция не должна опускаться до их уровня.       Неожиданно мне в голову пришла идея, как можно провернуть всю эту историю с подопытными с минимальными потерями для совести. Можно будет даже Каллену и Айдану рассказать!       — Мы собираемся заменить для них казнь на участие в разработке лекарства, — с вспыхнувшим энтузиазмом продолжила я. — Они придут добровольно. А значит, ничто из того, что я читала в вашем дневнике о Лелиане, здесь произойти не должно.       — Леди Кусланд… — попытался перебить Алексиус, но я не позволила:       — Я никогда не прощу себе, если окажется, что я отправила людей на пытки. А если я не прощу себе, то вам — тем более. Я не хочу угрожать, я не заготовила действенных угроз… но поверьте в мою фантазию.       Я замолчала, а маг вздохнул.       — Леди Кусланд, я понимаю, что то, что вы видели в будущем, выставляет меня в крайне неблагоприятном свете. Но я не безумный экспериментатор… хотя, допускаю, под давлением Корифея и в отчаянии от невозможности спасти сына я несколько повредился в разуме. Тем не менее, сейчас вы подарили мне надежду, и я далек от подобного состояния. Я прекрасно понимаю, что некоторые вещи под крылом Инквизиции недопустимы.       — Здесь будет находиться наблюдатель от Солнечного трона, — предупредила я, игнорируя его слова. В конце концов, он не сказал, что пытки противны его натуре… да я бы и не поверила. Тевинтерский малефикар, боящийся замарать руки? Звучит как сказка. — Возможно, Страж-командор тоже захочет кого-то прислать. Мышей для первичных экспериментов вам наловят.       — Я бы предпочел нагов, если позволите, — мягкость, с которой Алексиус оправдывался, из голоса исчезла, и теперь маг перешёл на деловой тон. — И свиней; в тех дневниках, что вы оставили, им дали весьма положительную рекомендацию как подопытным.       Я вздохнула с некоторым облегчением и кивнула:       — Свиньи будут. Насчёт нагов… я постараюсь, но их придётся прятать сильнее, чем разрезанного на куски храмовника. Нагов Верховная Жрица пускать под нож не позволит.

***

      Из Пика солдата я улетала в приподнятом настроении. Свои последние опыты Алексиус мне показал, отчасти чтобы похвастаться, вернее, оправдать потраченные на него деньги, отчасти — воспользоваться моими глазами. Магия времени вот так, не в бою и не в попытке меня уничтожить, выглядела почти безобидно, выдавал только цвет — теперь нити были не изумрудными, а с багровым оттенком, присущим скверне. Но и он был слабым, переливался серебром, словно был заперт в тонкой ртутной трубке, и потому опасений не вызывал. И остальные его слова подтверждались: заклинание питалось скверной, это было заметно в самом начале опыта, когда скверна начинала убывать. Увы, потом она разрасталась куда быстрее и сильнее, чем мне хотелось бы увидеть. Но если удастся развернуть время в обратную сторону, замедлить процесс… время и впрямь могло выпить скверну как огонь пожирает дрова.       Оставался, правда, открытым вопрос, что будет с носителем скверны. С другой стороны, излечение Серых Стражей было, конечно, приоритетной задачей, но не единственной. К примеру, возможность очистить лириум от скверны Инквизиции бы очень пригодился: способ Йована давал слишком слабый результат — до сих пор не удалось избавиться даже от той кучи, что соскребли со стен в Скайхолде после нападения дракона, что уж говорить о замке Эн или карьере Сарнии. Правда, использование магии времени меня до сих пор напрягало… проконсультироваться бы с кем — да не с кем. Главным специалистом, которому удалось добиться хоть каких-то результатов, был как раз Герион Алексиус.       После лаборатории меня перехватила Марта и накормила пирогами с рыбой, которые она напекла исключительно ради меня. Ими я ужинала — магия времени отняла немало этого самого времени, так что ночевать я осталась в крепости, — ими же завтракала, осталось даже немного с собой, так что жизнью я была довольна. Даже всерьез размышляла, так ли уж тороплюсь в Скайхолд? Может, взять выходной и остаться ещё на одну ночь где-нибудь на берегу озера Каленхад, а то и возле крепости Круга?       Но от соблазнительной идеи отдохнуть на природе я всё-таки отказалась. Посягнуть на мои пироги все равно никто не посмеет, а оставаться в одиночку на ночь возле Круга, где обитала противная Эленай Зиновиа, а Маркус закрывал разрыв, или, ещё хуже, посреди чистого поля было небезопасно. Я и Драйденам предлагала усилить охрану, раз уж в Пик солдата добрались венатори, но они отказались. Леви обещал быть внимательнее в поездках, я наметила себе озадачить Шартер проверкой — откуда-то же венатори узнали про крепость, — и полетела прямиком домой.       К тому же в Скайхолде я после поездки в столицу Орлея ещё не была: мы с делегацией Инквизиции разделились где-то посреди Недремлющего моря — нанятый Жозефиной корабль отправился в Джейдер, откуда ближе всего было до Морозных гор, мы же с Джарлатом повернули «Ястреба» в сторону Амарантайна. Яхту следовало снова пришвартовать в закрытом доке — в ближайшее время я вряд ли смогу выйти в море; Джарлата — сдать непосредственному начальнику. Хоть мой друг и наставник и нашелся на яхте, словно ничего не произошло, взгляд у него казался шальным. Но на мои вопросы он только хохотнул и посетовал на местное пиво, а потом отмалчивался; я решила спихнуть эту проблему на сэра Оливера, он со своей командой разберётся всяко лучше меня.       Но до родного эрлинга так и не дошла, доверив яхту моряку. Проходили мы как раз мимо Штормового берега, до крепости Стражей было рукой подать, так что я решила не тратить время на дорогу — прямо с палубы махнула в Пик солдата.       В Скайхолде первым делом меня утащили на совещание: похоже, праздники закончились, начались рабочие будни. Правда, первая же новость оказалась почти домашней — по крайней мере, наших союзников она не касалась.       — Ралей Самсон мертв, — опередив приветственно улыбнувшуюся Жозефину, оповестил меня Каллен.       Лёгкое, радостное настроение чуть поблекло, но не испарилось — я не была уверена, считать ли известие хорошим или плохим. С одной стороны, смерть — всегда плохо, конечно, тем более что на Самсона я успела настроить планов… ладно, не планов, но предполагала, что он может первым отправиться к Алексиусу. Если уж я решила рассказывать Каллену о поисках лечения от скверны и красного лириума, то логичнее и просить того, кто с этим лириумом связан прочнее. Тем более, как говорила Дагна, Самсон имел повышенную сопротивляемость к действию красной дряни.       С другой, всерьез расстраиваться, что главный помощник Корифея помер — не получалось. На всякий случай я уточнила:       — Сам?       А то мало ли куда ещё могли добраться венатори. Но Каллен мрачно кивнул. Его гибель старого, хоть и недоброго, знакомого опечалила заметно сильнее, чем меня.       Шартер искоса глянула на меня, и я сочла, что момент подходящий — лучше уж сразу обсудить спорные вопросы.       — Жаль. Каллен, скажи, ты ведь его… курировал после пленения, — осторожно подбирая слова начала я. — Как ты считаешь, если бы от красного лириума можно было бы вылечиться, он бы согласился?       — Не думаю, что его согласие могло бы на что-то повлиять, — мрачно отозвался мой командор. И с тщательно скрытой надеждой уточнил: — Почему ты спрашиваешь? Алексиус что-то нашел?       Я побарабанила пальцами по столу с картой, подбирая слова, и покачала головой:       — Нет. Скорее, у нас с Лелианой родилась одна идея… я не хотела говорить, пока не посмотрю на Алексиуса. Но его… настрой произвел на меня хорошее впечатление, так что, думаю, стоит этой идее дать шанс.       Я глянула на Шартер, но эльфийка невозмутимо слушала меня, ничем не выдавая своего мнения. И я снова повернулась к Каллену, поглядывая и на Жозефину. В конце концов, ее мнение тоже важно — случись скандал, с последствиями разбираться придется ей. Да и безотносительно скандалов — я считала нашу золотую леди достаточно близким человеком, чтобы считаться с ее мнением.       — Помнишь, как Йован сумел вылечить Железного Быка? Мы с Лелианой считаем, что Алексиус сможет этот метод усовершенствовать… в конце концов, за этим я его у Маркуса и отбивала… но проверить результативность его работы можно только на человеке.       — Ты серьезно? — любимый посмотрел на меня с недоверием. Пожалуй, даже шоком. Все же его реакцию мы предугадали правильно. — Ты всерьез хочешь позволить этому… магистру ставить эксперименты на людях? Да, они отравлены красным лириумом, но они люди, Алиена!       Я вздохнула и перебила:       — Подожди. Я понимаю, что на первый взгляд это звучит не очень, но ты ведь хорошо меня знаешь, неужели я похожа на человека, который готов устроить тут концлагерь?       Каллен чуть пристыженно притих, но требовательного взгляда не отвел. К нему присоединилась и Жозефина:       — Может быть, вы объясните чуть подробнее, Алиена? Пока что ваше предложение и правда звучит несколько… эпатажно. Боюсь, мне будет сложно объяснить нашим союзникам необходимость таких мер.       — Никому ничего объяснять не надо, — тут же открестилась я. — Могут и у Инквизиции быть секреты? К тому же Пик солдата — крепость Серых Стражей, общественности вообще не должно быть до нее дела.       Я на секунду замолчала и мысленно поморщилась — ещё и Айдану это объяснять. Кое-что Верховная Жрица могла бы и сама сделать, в конце концов, идея лежала на поверхности.       — У красных храмовников нет никаких шансов вылечиться от красного лириума, — сразу зашла я с самого неприятного. — Сомневаюсь, что хоть один целитель возьмётся за то, что Йован сделал для Быка, но если бы и взялся — лириум пророс слишком глубоко. Поэтому они умрут в любом случае, как это случилось с Самсоном. Я не буду говорить, что Алексиус сможет с этим справиться, но у него есть хоть какой-то шанс. И об опытах над людьми не идёт речи: ему наловят мышей, свиней, нагов, кого он там ещё захочет. Когда на них технология будет обкатана, он опробует ее на добровольцах. Только так. Лелиана обещала прислать нескольких наблюдателей, чтобы быть в курсе происходящего, думаю, нам стоит поступить так же. Возможно, кого-то захочет отправить и Айдан.       Я замолчала, прикидывая, что еще сказать в свое оправдание… хотя в чем мне оправдываться? Не давая вставить моим советникам и слова, торопливо продолжила:       — Мы не стали озвучивать эту идею сразу, потому что не доверяли Алексиусу. Поэтому я и полетела проведать его — если бы хоть на секунду мне показалось, что он готов злоупотребить нашим доверием, я бы даже говорить ни о чем не стала. Но… говорю. Если вы сейчас скажете, что это слишком опасная затея…       …то придется все-таки вернуться к плану с тайными экспериментами, чего мне очень не хотелось. Но я все же надеялась убедить своих советников, потому что иметь тайны от любимого человека я не желала. Да и от Жозефины — ее я считала подругой, хоть наше общение иногда и казалось несколько формальным. Но я помнила, кто первым простил мне Ванду.       — Если Алексиус все-таки не оправдает моего доверия, если он хоть немного переступит черту… — медленно проговорила я. Каллен отвел глаза, явно размышляя над моими словами, и я перевела взгляд на нашу золотую леди. Но она тоже опустила взгляд, задумчиво обводя пальцем контур Антивы на карте. — Я хочу вылечить брата от скверны. Я хочу, чтобы другие люди могли выжить, если им не повезет заразиться. Но не настолько, чтобы… в конце концов, сам Айдан этого не простит. И вы.       Мой командор задумчиво кивнул, явно соглашаясь с последними словами, но меня это не тронуло — в отличие от него, я читала дневник Алексиуса из будущего и не хотела превращаться в его автора. Безумного ученого, готового на любые жертвы ради своих открытий. Таким был тот Герион Алексиус, таким был Квентин из Киркволла, магистр Фелициус, Корифей, такими были венатори… встать с ними на одну доску? Вот уж нет.       — Я думаю… мы можем попробовать? — осторожно поддержала Жозефина. — Если среди храмовников найдутся добровольцы. Не все они приняли красный лириум добровольно, возможно, шанс освободиться от него они воспримут с энтузиазмом.       Каллен прикрыл глаза. Вздохнул. И кивнул.       — Я не одобряю этого, — предупредил он. — Но если и впрямь кто-то захочет рискнуть и позволить магу ставить над собой опыты… Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.       — Я тоже, — я слабо улыбнулась. — Отбери наблюдателей сам, если хочешь. Все равно красных храмовников отправлять без охраны нельзя.       С этим мой командор согласился уже охотнее, а я быстро набросала на листке бумаги, что нам понадобится сразу: подопытные животные, кое-какие материалы, о которых говорил магистр. Стоило упомянуть красный лириум, как Каллен снова помрачнел, но возражать больше не пытался — хотя вся эта затея ему по-прежнему не нравилась.       Записи забрала Шартер, и я выжидательно посмотрела на остальных своих советников. Зачем-то же они меня на совещание выдернули, не позволив даже ванну с дороги принять?       — После выступления Верховной Жрицы Виктории пошли волнения, — ответила на мой взгляд Жозефина. — Не все готовы принять изменения, провозглашенные в Великом Соборе. Уже образовались минимум две секты, отказывающиеся принимать реформы Лелианы.       — И с этим тоже должны разбираться мы? — поразилась я. Леди-посол чуть виновато улыбнулась:       — Разумеется, Верховная Жрица должна укрепить свою власть своими силами, и войск Инквизиции рядом с ее противниками заметить не должны, если мы не хотим получить обвинение в узурпации Солнечного трона. Но выступить с заявлением о поддержке Церкви было бы очень уместно.       — И где я должна выступить? — мрачно поинтересовалась я. После Орлея хотелось забиться в какую-нибудь глубокую нору и сидеть там, не высовывая нос… даже на Глубинные тропы я бы, пожалуй, согласилась — правда, только с отрядом Серых Стражей. Выступать с заявлениями не хотелось совершенно.       — Фигурально выражаясь, по крайней мере, пока, — Жозефина тихо рассмеялась. — Пока что будет достаточно нескольких писем, если вы не против, я займусь этим вопросом. Но осенью, на Большом турнире, было бы неплохо показаться и действительно произнести небольшую речь. В этом году турнир посвящен как раз Верховной Жрице Виктории…       — Может, выиграть его? — я покосилась на Каллена. Мой командор сделал вид, что не заметил этого взгляда, а леди-посол покачала головой:       — Мы можем принять участие, но выставить лучше кого-то из офицеров. Участие командора Инквизиции могут воспринять… не совсем так, как нам бы этого хотелось.       Я вздохнула с облегчением и согласно кивнула. Переживать за любимого в конной сшибке не хотелось совершенно. Лучше бы, конечно, вообще обойтись без подобных переживаний, но вряд ли мое беспокойство станет достойным поводом отказаться от турнира.       На этом совещание все-таки закончилось. Стоило бы после него поговорить с Калленом отдельно, желательно наедине — с ним объятия и поцелуи работали даже лучше, чем с Айданом, наверное, потому что и были иными; но мой командор почти сразу сбежал то ли в свой кабинет, то ли на плац, а мне хотелось проведать Фейнриэля. Да и Родерика было бы неплохо найти — согласовать поездку, раз уж его пожелала увидеть сама императрица. Впрочем, этих двоих я рассчитывала снова застать вместе.       Но перед этим прошлась по всей крепости, оценивая, как Инквизиция выглядит сейчас. Гостей у нас стало изрядно меньше, количество солдат, хоть и не так явно, тоже сократилось. Лагерь в долине реки, под крепостью, все еще не пустовал, но палаток стало почти вдвое меньше. Вскоре, наверно, и их можно будет свернуть: освободятся две башни, когда Коллегия чародеев и обновленный Орден храмовников покинут Скайхолд. Ну, может, не полностью, хотелось надеяться, что хоть кто-то останется в Инквизиции…       На мгновение взяла досада: спасибо, конечно, что помогли с Корифеем, вот только с его смертью, как и со смертью архидемона во время Мора, количество врагов уменьшается не слишком сильно. Разбегаться и считать, что наступил мир, еще точно рано.       Но потом я одернула сама себя. По всему югу война и так длилась почти четыре года, люди хотят хоть немного отдохнуть. У нас остается достаточно помощников, нас финансируют так, что можно нанять хоть всех Антиванских Воронов в полном составе… ну, или хотя бы половину. В конце концов, Гаспар готов поддержать нас своей армией, а Селина — деньгами и влиянием; Алистер тоже наверняка не откажет в помощи, если я попрошу. Прелат Весталус заново подтвердил свои договора с Инквизицией… В Вольной Марке нам ставят памятники. В общем, никто нас не бросил, как бросают после Мора Серых Стражей.       Так что, закончив с инспекцией, я все же отправилась в нашу тайную полу-тюрьму.       С надеждой найти художника рядом с сомниари я не прогадала. Чего я не ожидала, так это обнаружить еще парочку любителей магии или живописи, так сразу и не разберешь, к кому явились эти преданные фанаты.       — Похоже, здесь открывается филиал «Приюта Вестницы», — не здороваясь, проворчала я, входя в комнату. Оглядела собравшихся и заметила: — Мне-то казалось, об этом месте никто не знает. Варрик, тебя вроде как магией не заманишь, так откуда ты здесь взялся?       — Не бухти, Перчинка, я тоже скучал по Фейнриэлю, — подмигнул приятель. Я вздохнула, оценила накрытый стол — словно и правда сюда таверна переехала, — и опустилась на ближайшую табуретку. Теперь и табуреток в комнате стало больше. И карты, к слову, я заметила — похоже, гном решил развести на деньги весь Скайхолд.       Родерик, снова черкающий что-то в блокноте, поднял голову и спросил:       — Тебя кто-то обидел, моя тэйрна?       Пару секунд я хотела огрызнуться — ну правда, устроили тут, это же все-таки тюрьма, — но потом махнула рукой. Все равно всерьез Фейнриэля заключенным не считал даже Каллен, Ри сам не слишком-то стремился наружу… хотя, кажется, его начинали отпускать страхи после общения с Корифеем.       Просто было немного завидно.       И вместо этого я пожаловалась:       — Жозефина хочет, чтобы я делала какие-то там заявления, а я хочу слинять от этой долбаной политики подальше.       — Рюшечка плохого не посоветует, — улыбнулся Варрик. — Брось, Перчинка, пара минут позора — и тебя все будут любить еще сильнее. По мне, неплохой размен.       — Вот ты тогда и позорься, — буркнула я. — Хотя Коул тебе в этом уже немного помог. Весь орлейский двор болтает о тебе и «Цветущей розе».       Коул, сидящий на полу и разглядывающий рисунки Родерика, поднял голову и удивленно напомнил:       — Но она смеялась и не сердилась. Помнишь? Мне всегда рады во дворце.       — Вот ты обратно во дворец и поедешь, — решила я. — Родерик, императрица Селина пожелала, чтобы ты восстановил картину Анри де Лаидса, вернул Шартану уши. Так что предсказываю — скоро тебе придет послание из Орлейского университета, а потом тебя ждет дальняя дорога.       — Мне позволят восстановить «Андрасте и ее учеников»? — неверяще переспросил художник. Я кивнула и уточнила:       — И фреску в Университете.       — Я даже надеяться не смел… — пробормотал Родерик.       На мой вкус, предложение было сомнительным: сейчас эльфам благоволят, а что будет через тридцать-сорок лет, или когда Лелианы не станет? Не припомнят ли потом реставратору эти уши, без которых нарисованный Шартан вполне мог бы обойтись? Но, видимо, возможность поработать над чужой картиной была и правда заманчивой, потому что моего бывшего наставника все более чем устраивало.        — Ты поедешь со мной? — с надеждой спросил художник, но тут я отрезала категорически:       — Ни за что! Хватит с меня Вал Руайо, местной аристократии и даже Университета! Мне до сих пор снится, как я там лекцию читаю, бррр…       — Это не кошмары, — чуть отрешенно возразил Фейнриэль и улыбнулся. — Но тебе и правда лучше не уезжать. Сюда из Университета идет не одно письмо, и то, в котором говорится не о картинах, тебе понравится.       — И что там будет? — невольно заинтересовалась я. Но сомниари покачал головой и рассмеялся:       — Увидишь.

***

      А через три дня в Скайхолд и правда явился гонец с несколькими письмами. За это время я успела уговорить Каллена — он смотрел на предстоящие эксперименты Алексиуса уже с меньшим пессимизмом, прочитать новый, ещё даже не выпущенный, роман Варрика — он взялся писать об Инквизиции и, как и обещал, большое внимание уделил Ванде, и изрядно заскучать: после столичной кутерьмы наша крепость казалась особенно тихой и мрачной — но вернуться в столицу я бы не согласилась ни за что! Во-первых, и правда устала от этой их Игры. Во-вторых, Фейнриэль снова утянул меня в живые сны Тени — и хоть Арлатан мы так и не нашли, я успела увидеть небольшое поселение древних эльфов… вернее, его руины. Но даже так, в Тени, во сне и не в целом виде, они были интересны.       Впрочем, в столицу меня не звали. Ректор Хаулис напоминал о моем желании получить образование и предлагал обменяться опытом, для чего в Скайхолд собирались приехать несколько ученых… Отдельным письмом некто Брам Кенрик, профессор Университета, предлагал совместную поездку и обучение.       К авварам! В самое настоящее поселение авваров!       — Надеюсь, вы там не драконов изучать будете? — с подозрением уточнил Каллен.       — Какие драконы, ты что! — я засмеялась. — Профессор Кенрик исследует историю Церкви и Инквизиции. А меня интересуют легенды авваров. Так что никаких драконов.