Фенибут

Антон шёл с аптеки с пачкой таблеток. На ней большими буквами было на описано : ФЕНИБУТ. Решение принимать их возникло как то само. Сначала пропала его сестра, потом следом развод родителей. Они винили друг друга в пропаже их дочки, совсем забыв о сыне. Мать спилась и часто поднимала руку на сына. Синики, ушибы, садины. Мать конечно на следующий день после побоев просила прощения, и как хороший сын, он конечно прощал её, но не надолго, до следующих пъянствий. Мать просила никому не говорить о её "ошибках" ибо она исправится и всё такое. Сам Антон отлично понимал, что если узнают, мать лишат прав, а он в детский дом, тем более, что он скажет? Что его мамка побила? Рома с Бяшей посмеются, скажут что и их ремнём пароли, и ничего такого здесь нет. Это и пугало больше всего, что его друзья его не поймут. Антон кстати до сих пор довольно хорошо дружил с Ромой, и Бяшей. Считай единственная опора, братья по несчастью. Они искренне поддерживали, после того как Оля пропала, а после её и вовсе окрестили мёртвой. И вот ещё один однотонный день. Возле школы друзей не оказалось, а это значило, что они ещё спят. В школе было ощущение того что на него все пялятся. "не может быть, они узнали? Синяки видно?". А это просто ещё одна причана пить таблетки. Тревожность. Вскоре как они зашли в класс, прозвенел звонок. Урок был однотонным и до невозможности скучным. Может быть с Ромой ещё более-мение было бы хорошо, но не одному. Решив принять злощастные таблетки, без которых он не мог бы существовать. Через пятнадцать минут после принятия, таблетки разум помутнел, как и все плохие мысли. В голове была лишь каша, но и это лучше чем депрессия, тревожность и стресс. Эти ощущения как ни странно не вечны, и уже на втором уроке плохие воспоминания снова всплыли, но не хотя бы не было такой горечи как раньше. На лице была глупая улыбка, что конечно смутила Лилию Павловну. - Петров, ты что так улыбаешься, на расскажешь секрет? - с явной языительностью спросила она. Большенство одноклассников решили посмотреть, что же не так с Антоном, и конечно же его это смутило. - простите. - ели слышно выдовил он.