HALLUCINATIONS (you occupy)

Единственное относительно безопасное место, в котором Первопроходцы могли укрыться от всех бед, теперь кишело жаложуками. Всё потому, что корабль Аргенти столкнулся со Звёздным экспрессом. Всё потому, что сам Звёздный экспресс оказался в пасти огромного таинственного насекомого. Всё потому, что безопасное место ≠ неуязвимое место. Корабль Аргенти протаранил Звёздный экспресс, а рой жуков воспользовался предоставленной возможностью и проник внутрь. Пом-Пом поручила Первопроходцам находить следы жаложуков, а позднее и их самих, чтобы истребить. Но устранять нужно не последствия. Необходимо разбираться с первопричиной всего. — Стелла, ты уже смотрела под диваном. Что ты надеешься там обнаружить? — Пом-Пом недовольно топнула задней лапой. Когда она возмущалась, то её уши приподнимались и опускались, точно крылья. Уши проводника словно жили своей жизнью, отдельно от тела хозяйки. Март 7 подумала, что Стелла искала мусор или что-то близкое к нему. Дань Хэн ловил себя на той же мысли. Вельт молчал, скрестив руки на груди. Химеко даже в такой ситуации не могла не наслаждаться чашкой кофе. Аргенти восхищался рвением Стеллы что-то отыскать под длинным диваном. — Какие амбиции, как она изящно ищет… Следы жаложуков, говорите? Не столь важно. Что имеет значение, так это то, что сама Эон Красоты, Идрила, оценила бы её энтузиазм в этом деле, — незнакомец в доспехах появился на Звёздном экспрессе совсем недавно и уже возымел успех у пассажиров — правда, не какими-то благородными поступками, а подобными престранными речами и не совсем понятными мотивами. А компаньон Аргенти, Веллит, не смог разделить комментарий своего новоиспечённого знакомого. Он только появился на борту Звёздного экспресса, но уже ощущал себя так, словно его закрыли в изоляторе с такими же сумасшедшими, как и он сам. Его правда, однако, состояла в том, что происходящее в поезде выходило за рамки нормального. Это не то, с чем сталкивались пассажиры ежедневно. Но и не то, с чем они не сумели бы справиться. Самое что ни есть приключение для Безымянных, только не покидая Звёздный экспресс. Стелла не нашла то, что так стремилась высмотреть под диваном. И у растения, так сильно полюбившегося Аргенти. И даже в волосах господина Вельта. — Общий вагон чист, значит, — проводник на момент задумалась. Взгляд её был устремлён вниз, на тот участок, который она только что подмела. Оба уха устремились ввысь — одномоментно — когда в голову ей пришла мысль. — Жаложуки проникли через Спальный вагон, так ведь? Стоит посмотреть там. Пом-Пом указала на дверь, ведущую в Спальный вагон. Сама она, естественно, в пекло не полезет, но она знала, что Первопроходцев не остановит засада в виде роя насекомых. Вельт и Химеко встали рядом с Пом-Пом по обе стороны. Первым заговорил господин Янг, который тут же поправил очки. — Мы ещё посмотрим здесь. Стелла, Март 7, Дань Хэн, полагаюсь на вас, — он обвёл взглядом каждого из них и лишь затем посмотрел на Химеко, предоставляя слово ей. — С вами аж двое помощников. Преимущество за вами, Безымянные, — снисходительная улыбка озарила её белоснежное лицо. Недаром эту женщину остерегались. Недаром её и уважали. Вельт и Химеко выбирались, только когда их спутникам грозила настоящая опасность. И когда необходимо было обезвредить Стелларон. Веллит белел на глазах. — Я? На этих жуков? Ни в жизнь! — он спрятался за своим компаньоном. Аргенти только посмеялся, а затем обратился к троице. — Со мной вы будете в безопасности, мои прекрасные друзья. Для меня честь — пасть в бою за вас. Считаю своей обязанностью показать, что в дуэлях я обладаю не меньшей красотой, чем сейчас. О, прекрасная Идрила! — рыцарь точно себе это говорил, а не своим временным спутникам. Первопроходцы начинали привыкать к подобным изречениям с его стороны. — Сперва проверим мою комнату, хах? — предложила Март 7. Она не боялась, но ей не хотелось, чтобы посторонние, нежеланные существа портили эстетику её комфортного уголка. Возражений она не услышала. Пассажиры всем скопом перешли из Общего вагона в Спальный. Стелла не обнаружила в углу эфирного духа — а ведь с момента победы в Эфирных войнах он жил здесь, с Безымянными. Однако она была уверена в том, что такую отважную свинку-копилку не сумеет одолеть полчище жаложуков. Не проиграют и они. Стелла, Март 7 и Аргенти шли спереди, Веллит и Дань Хэн замыкали линию. Веллит слишком нервничал, чтобы обращать внимание на то, что он не один тащится сзади. Ему не хотелось во всём этом участвовать. Не желал он и дальше находиться в ряду КММ. С Аргенти он мог достичь больших успехов, чем в сольной карьере. Дань Хэн отделился от группы, приняв решение проверить архив — ничего страшного не произойдёт, если он обнаружит здесь притаившегося в углу врага. Даже лучше, если он устранит опасность в одиночку. Такова его роль на Звёздном экспрессе — следить за безопасностью и пополнять Базу данных. С одной задачей он справлялся прекрасно. Настала пора проявить себя не только в качестве архивиста. Пассажиры не заметили его пропажи. Сам Дань Хэн рассуждал так: если в комнате Март 7 и обнаружится жаложук, то ему несдобровать — против него были Стелла, Март и Аргенти. Веллит прикроет своего компаньона при необходимости. Он не переживал за друзей. Но был готов вступить в бой один на один, если это несколько облегчит им работу. Дань Хэну было известно многое о жаложуках — как раз он пополнял Базу данных сведениями об этих зловредных насекомых. Знал он и про жалоферомоны. Не подозревал он только о том, что ему следовало заявиться сюда с товарищами, а не одному. Неизвестным оставалось и то, как скоро себя проявит насекомое. Не думал он и том, что на его одежде оказались частицы феромонов. Жалоферомоны были малозаметны. Как пылинки. И пыль, и жалоферомоны смахнуть можно легко. Пылинка, правда, не вызывает галлюцинаций и не несёт в себе и доли той опасности, которую в себе таят феромоны отвратительных созданий. В архиве было светло. Пол переливался морской лазурью. Есть шары со снегом, которые переворачиваешь — и они создают эффект настоящего снегопада. На полу архива имелось похожее творение. Правда, его совершенно необязательно было переворачивать. Дань Хэн был начеку. Его левая ладонь сжималась так, словно ещё секунда — и в ней возникнет «Пронзающий облака» — одна из тех вещей, напоминающих ему о былой жизни. О той жизни, которую он видит по ночам, когда крепко спит. Во сне ему являются воспоминания некогда Верховного старейшины. Должно быть, жалоферомоны Веллита попали на одежду Дань Хэна, пока оба шли сзади. Именно сейчас их эффект сработал на архивисте Звёздного экспресса — почувствовав головокружение, он приложил ладонь ко лбу. Слабости в теле он не ощутил. Оценивать обстановку здраво он всё ещё в состоянии. По крайней мере — так думал он сам. От стены отделилась тень. Сперва она была производной формы. Дань Хэн тут же обратил на неё внимание. О жаложуках имелись сведения, что они могут, во избежание их обнаружения врагом, спрятаться, притаиться, сделаться невидимыми и даже слиться со стеной. Однако перед собой он видел далеко не летающее и агрессивно настроенное насекомое. Это было нечто. И это нечто решило заговорить с ним. Твои страхи на виду. Твои желания тоже. Я принимаю форму того, чего ты остерегаешься. Я принимаю форму того, кого ты считаешь нужным для себя увидеть. Голос создания был с помехами, он отдавался несильной болью в висках Дань Хэна. На его глазах тень принимала форму конкретного лица. Перед ним возник не кто иной, как Блэйд. В его руке уже был обнажённый клинок. Дань Хэна преображение существа в Охотника за Стелларонами несколько напрягло. Я принимаю форму того, чего ты остерегаешься. Я принимаю форму того, кого ты считаешь нужным для себя увидеть. Эти слова не выходили из его головы, но уже не причиняли боли. — Н̷а̷ш̷а̷ ̷п̷о̷г̷о̷н̷я̷ ̷д̷о̷л̷ж̷н̷а̷ ̷п̷р̷о̷д̷о̷л̷ж̷а̷т̷ь̷с̷я̷ ̷в̷е̷ч̷н̷о̷,̷ ̷И̷н̷ь̷ю̷э̷-̷ц̷з̷ю̷н̷ь̷,̷ — с некоторым вызовом проговорил Блэйд. Этого было достаточно, чтобы в левой руке Дань Хэна тут же появился «Пронзающий облака». Как иронично, что творение Инсина — теперь уже Блэйда — использовалось против него же. Оба смотрели друг на друга, будто бы готовые дать друг другу бой. Блэйд резко залился раскатистым смехом. — Т̷ы̷ ̷в̷с̷ё̷ ̷р̷а̷в̷н̷о̷ ̷н̷е̷ ̷с̷у̷м̷е̷е̷ш̷ь̷ ̷д̷а̷р̷о̷в̷а̷т̷ь̷ ̷м̷н̷е̷ ̷б̷л̷а̷ж̷е̷н̷н̷у̷ю̷ ̷с̷м̷е̷р̷т̷ь̷.̷ ̷Э̷т̷о̷г̷о̷ ̷н̷е̷ ̷с̷м̷о̷г̷л̷а̷ ̷с̷д̷е̷л̷а̷т̷ь̷ ̷д̷а̷ж̷е̷ ̷Ц̷з̷и̷н̷л̷ю̷,̷ — Охотник за Стелларонами был готов вступить в схватку, но был ли он в ней заинтересован? Тогда зачем он здесь? Даже если это и не совсем реальный Блэйд, Дань Хэн не видел перед собой никого другого. И он точно не мог мыслить здраво до конца, находясь под влиянием феромонов. Нечто утверждало, что оно становится тем, чего боишься. Тем, чего желаешь. Дань Хэн желал сразиться с Блэйдом? Он был не из тех, кто стремился подраться — только в целях самозащиты и только если на него нападут первым. Так что утверждать, что он желает вступить в бой с Блэйдом, было не совсем правильным. Но, как минимум, он хотел его вновь увидеть. И увидел. Иньюэ-цзюнь колебался. Охотник продолжал. — Н̷е̷ ̷т̷о̷м̷и̷.̷ ̷Н̷а̷н̷е̷с̷и̷ ̷м̷н̷е̷ ̷у̷д̷а̷р̷,̷ ̷И̷н̷ь̷ю̷э̷-̷ц̷з̷ю̷н̷ь̷.̷ ̷Т̷ы̷ ̷в̷с̷ё̷ ̷р̷а̷в̷н̷о̷ ̷н̷е̷ ̷с̷м̷о̷ж̷е̷ш̷ь̷ ̷у̷б̷и̷т̷ь̷ ̷м̷е̷н̷я̷.̷ ̷И̷ ̷н̷е̷ ̷п̷р̷и̷б̷л̷и̷з̷и̷ш̷ь̷с̷я̷ ̷д̷а̷ж̷е̷ ̷к̷ ̷т̷а̷к̷о̷в̷о̷й̷ ̷в̷о̷з̷м̷о̷ж̷н̷о̷с̷т̷и̷.̷ Дань Хэн не собирался этого делать. Но другого это не волновало. Блэйд обрабатывал противника, давил на его чувство вины. Сам он при этом не торопился нападать. — К̷т̷о̷ ̷с̷д̷е̷л̷а̷л̷ ̷м̷е̷н̷я̷ ̷т̷е̷м̷,̷ ̷к̷е̷м̷ ̷я̷ ̷с̷е̷й̷ч̷а̷с̷ ̷я̷в̷л̷я̷ю̷с̷ь̷?̷ ̷М̷ы̷ ̷о̷б̷а̷ ̷д̷о̷л̷ж̷н̷ы̷ ̷з̷а̷п̷л̷а̷т̷и̷т̷ь̷ ̷ц̷е̷н̷у̷.̷ ̷Т̷ы̷ ̷в̷е̷д̷ь̷ ̷п̷о̷н̷и̷м̷а̷е̷ш̷ь̷,̷ ̷ч̷т̷о̷ ̷я̷ ̷н̷е̷ ̷с̷м̷о̷г̷у̷ ̷с̷м̷и̷р̷и̷т̷ь̷с̷я̷,̷ ̷п̷о̷к̷а̷ ̷к̷т̷о̷-̷т̷о̷ ̷и̷з̷ ̷н̷а̷с̷ ̷н̷е̷ ̷у̷м̷р̷ё̷т̷?̷ — этот голос проникал под кожу, действовал на нервы. Блэйд находился чуть поодаль от Дань Хэна, но слова, от него исходившие, создавали впечатление, будто он склонился над своим побеждённым противником и теперь издевательски шепчет, жаждет вывести его на эмоции. Те эмоции, которые привели бы к необдуманным поступкам. — Я пройду весь путь с тобой до конца, Блэйд. Я тебе сказал об этом ещё тогда, — парировал Дань Хэн. Он не отказывался от своих слов. Даже повторил их ещё раз. Даже если это всё было не по-настоящему и лишь частью его кошмара, в котором он оказался, как только зашёл в архив. Но он не хотел наносить удар. По крайней мере — сейчас. Та пропасть, образовавшаяся между ними за все моменты их встреч, решались не только схватками на смерть. Другого это не волновало. — П̷р̷о̷й̷т̷и̷ ̷в̷е̷с̷ь̷ ̷п̷у̷т̷ь̷ ̷д̷о̷ ̷к̷о̷н̷ц̷а̷.̷.̷.̷ ̷О̷з̷н̷а̷ч̷а̷е̷т̷ ̷т̷о̷л̷ь̷к̷о̷,̷ ̷ч̷т̷о̷ ̷т̷ы̷ ̷г̷о̷т̷о̷в̷ ̷с̷д̷е̷л̷а̷т̷ь̷ ̷т̷о̷,̷ ̷о̷ ̷ч̷ё̷м̷ ̷я̷ ̷т̷е̷б̷я̷ ̷п̷р̷о̷ш̷у̷,̷ ̷И̷н̷ь̷ю̷э̷-̷ц̷з̷ю̷н̷ь̷,̷ — он двинулся по направлению к Дань Хэну. — Э̷т̷о̷ ̷о̷з̷н̷а̷ч̷а̷е̷т̷,̷ ̷ч̷т̷о̷ ̷т̷е̷б̷е̷ ̷п̷р̷и̷д̷ё̷т̷с̷я̷ ̷с̷р̷а̷ж̷а̷т̷ь̷с̷я̷ ̷с̷о̷ ̷м̷н̷о̷й̷.̷ ̷С̷н̷о̷в̷а̷.̷ ̷И̷ ̷с̷н̷о̷в̷а̷.̷ ̷И̷ ̷с̷н̷о̷в̷а̷.̷ ̷Я̷ ̷т̷е̷б̷е̷ ̷п̷р̷е̷д̷о̷с̷т̷а̷в̷л̷я̷ю̷ ̷п̷о̷л̷н̷у̷ю̷ ̷в̷о̷з̷м̷о̷ж̷н̷о̷с̷т̷ь̷ ̷н̷а̷н̷е̷с̷т̷и̷ ̷м̷н̷е̷ ̷у̷д̷а̷р̷ ̷п̷е̷р̷в̷ы̷м̷.̷ Он надвигался, точно буря, заставляя архивиста делать шаги назад. По какой-то причине он не хотел выполнять то, что от него требовал Охотник. Он не желал борьбы. Не требовал состязания. Цена, которую они должны заплатить — смерть одного из них? Может, обоих? Архив не являлся вечным коридором, по которому шагаешь — и нет тупика. Уже через несколько мгновений макушка Дань Хэна уткнулась в боковую панель на стене. — Б̷о̷и̷ш̷ь̷с̷я̷?̷ ̷Б̷о̷и̷ш̷ь̷с̷я̷ ̷м̷е̷н̷я̷ ̷д̷а̷ж̷е̷ ̷з̷а̷д̷е̷т̷ь̷ ̷с̷в̷о̷и̷м̷ ̷к̷о̷п̷ь̷ё̷м̷?̷ ̷К̷а̷к̷а̷я̷ ̷н̷е̷в̷е̷р̷о̷я̷т̷н̷а̷я̷ ̷г̷л̷у̷п̷о̷с̷т̷ь̷.̷ ̷Н̷о̷ ̷я̷ ̷в̷е̷д̷ь̷ ̷п̷о̷л̷н̷о̷с̷т̷ь̷ю̷ ̷о̷т̷к̷р̷ы̷т̷.̷ ̷Г̷л̷я̷д̷и̷,̷ ̷И̷н̷ь̷ю̷э̷-̷ц̷з̷ю̷н̷ь̷,̷ — Блэйд раскрыл руки, и на пол со звоном рухнуло его оружие. Он голыми — и то — не совсем: забинтованными — ладонями прижал Дань Хэна к Базе данных, от прикосновения к которой сменилось изображение на мониторе. Глаза Охотника были устремлены на копьё в руках Иньюэ-цзюня. — Я̷ ̷в̷е̷д̷ь̷ ̷т̷а̷к̷ ̷б̷л̷и̷з̷к̷о̷,̷ ̷к̷а̷к̷ ̷н̷и̷к̷о̷г̷д̷а̷ ̷р̷а̷н̷е̷е̷.̷ ̷В̷с̷е̷г̷о̷ ̷о̷д̷и̷н̷ ̷ш̷а̷г̷ ̷о̷т̷д̷е̷л̷я̷е̷т̷ ̷т̷е̷б̷я̷ ̷о̷т̷ ̷п̷о̷б̷е̷д̷ы̷.̷ ̷П̷о̷б̷е̷д̷ы̷.̷.̷.̷ ̷Н̷е̷т̷ ̷п̷о̷л̷н̷о̷й̷ ̷п̷о̷б̷е̷д̷ы̷,̷ ̷п̷о̷к̷а̷ ̷я̷ ̷ф̷и̷з̷и̷ч̷е̷с̷к̷и̷ ̷ж̷и̷в̷.̷ Дань Хэн скорее хотел, чтобы «Пронзающий облака» вмиг исчез. Тогда у Блэйда пропал бы инструмент для манипуляции им. Однако это ещё не подразумевает, что он не попросил бы его броситься в рукопашную. Меньше всего архивисту хотелось ударять Блэйда, когда тот открыто об этом просил. Ведь это не то же, что и случай на Лофу Сяньчжоу, когда на сбежавшего Охотника была объявлена охота. Ведь это не то же, что и момент, когда Блэйд, используя лезвие, пытался выбить копьё из рук Дань Хэна. Удар оружием сейчас Дань Хэн счёл неоправданным. Блэйд всё понял по одному только взгляду, по одной только нерешительности Иньюэ-цзюня, который сам загнал себя в угол. Быть точнее — в стену, в тот монитор, картинка на котором показывала разделы. — В̷о̷т̷ ̷к̷а̷к̷.̷.̷.̷ ̷Т̷ы̷ ̷д̷а̷л̷ ̷с̷в̷о̷й̷ ̷о̷т̷в̷е̷т̷,̷ ̷И̷н̷ь̷ю̷э̷-̷ц̷з̷ю̷н̷ь̷,̷ — по лицу Охотника за Стелларонами поползла еле заметная, но не вызывающая никакого доверия улыбка. Он смотрел на Дань Хэна сверху вниз, ещё на что-то надеясь. Однако он не добился понимания, а потому ухватился за запястье Иньюэ-цзюня, за ту руку, что держала оружие, и проткнул свою грудную клетку. Глаза его противника широко раскрылись. Блэйд счёл это зрелище забавным. Как будто Иньюэ-цзюнь втайне не желал, чтобы Охотник наконец оставил его в покое. Реакция такая, словно он побоялся за его жизнь. Дань Хэн дёрнулся и попытался вызволить копьё из Блэйда, но тот не позволял, а лишние движения только ещё больше окрашивали одежду Охотника в алый цвет. Насмешливая улыбка застыла на его лице. Сквозь неё просачивалась свежая кровь, которая тонкой струйкой скатывалась вниз по подбородку, а после бесшумно, по капле, приземлялась на пол архива. В красных глазах Блэйда не было жизни, однако ненависти к себе Дань Хэн в них также не разглядел. Было желание подразнить, посмотреть, что тот предпримет, но не более. Для чего всё это? Со стороны казалось, словно это Иньюэ-цзюнь нанёс Блэйду сокрушительный удар. Горячая кровь сочилась из груди и улыбающегося рта Охотника за Стелларонами. Пятно на груди разрасталось. В один момент Дань Хэн раскрыл фаланги пальцев — и копьё испарилось, оставив в воздухе белые частицы, которые тоже со временем исчезли. Дань Хэн испуганно опустил взгляд на пол. Это был не первый раз, когда он заставал «смерть» противника. Даже если он и знал, что так просто от Блэйда не избавиться. Даже если он и знал, что через считанные секунды он возродится вновь — без тяжёлых ран, без окрашенной густой кровью одежды. Быть может, с новыми шрамами. Он явно боялся. Боялся чего? Охотник сделал пару шагов назад, правой ладонью накрыв открытую рану. — О̷с̷т̷а̷в̷а̷т̷ь̷с̷я̷ ̷с̷о̷ ̷м̷н̷о̷й̷ ̷д̷о̷ ̷к̷о̷н̷ц̷а̷.̷.̷.̷ ̷О̷з̷н̷а̷ч̷а̷е̷т̷ ̷н̷е̷ ̷б̷е̷з̷д̷е̷й̷с̷т̷в̷и̷е̷.̷ ̷Т̷ы̷ ̷з̷а̷м̷е̷ш̷к̷а̷л̷с̷я̷.̷ ̷Э̷т̷о̷ ̷н̷е̷п̷р̷о̷с̷т̷и̷т̷е̷л̷ь̷н̷а̷я̷ ̷о̷ш̷и̷б̷к̷а̷,̷ ̷И̷н̷ь̷ю̷э̷-̷ц̷з̷ю̷н̷ь̷,̷ — Блэйд не переставал улыбаться. Ведь он понимал, что такой удар не сразит его. Лучшая мечница Лофу Сяньчжоу не сумела даровать ему смерть. От Дань Хэна он тем более не ждал подобного благословения. Блэйд не мог простить ему это слабость — нерешительность. Прошло пару минут, прежде чем проклятье отобрало у него и рану, и хлещущую из неё алую жидкость. — В̷и̷д̷и̷ш̷ь̷?̷ ̷Т̷ы̷ ̷н̷е̷ ̷с̷м̷о̷ж̷е̷ш̷ь̷ ̷м̷е̷н̷я̷ ̷у̷б̷и̷т̷ь̷.̷ ̷А̷ ̷я̷ ̷т̷е̷б̷я̷.̷.̷.̷ ̷Н̷е̷ ̷п̷о̷щ̷а̷ж̷у̷,̷ ̷к̷а̷к̷ ̷т̷о̷л̷ь̷к̷о̷ ̷с̷ц̷е̷н̷а̷р̷и̷й̷ ̷Э̷л̷и̷о̷ ̷п̷е̷р̷е̷с̷т̷а̷н̷е̷т̷ ̷т̷р̷е̷б̷о̷в̷а̷т̷ь̷ ̷т̷о̷г̷о̷,̷ ̷ч̷т̷о̷б̷ы̷ ̷т̷ы̷ ̷о̷с̷т̷а̷в̷а̷л̷с̷я̷ ̷ж̷и̷в̷ ̷и̷ ̷д̷а̷л̷ь̷ш̷е̷.̷ Дань Хэн смотрел на него внимательно. С испугом. Испугом не только потому, что он второй раз видит, как Блэйд воскрешается. Но ещё и потому, что этот человек в самом деле опасен. Охотник подобрал с пола клинок, а после прижал его к себе рукой, лицо его вдруг стало хмурым. — И̷ ̷э̷т̷о̷ ̷б̷у̷д̷е̷т̷ ̷п̷р̷е̷с̷л̷е̷д̷о̷в̷а̷т̷ь̷ ̷м̷е̷н̷я̷ ̷в̷е̷ч̷н̷о̷с̷т̷ь̷.̷ ̷А̷ ̷я̷ ̷б̷у̷д̷у̷ ̷в̷е̷ч̷н̷о̷ ̷с̷л̷е̷д̷о̷в̷а̷т̷ь̷ ̷з̷а̷ ̷т̷о̷б̷о̷й̷.̷ ̷О̷х̷о̷т̷н̷и̷к̷и̷ ̷з̷а̷ ̷С̷т̷е̷л̷л̷а̷р̷о̷н̷а̷м̷и̷ ̷з̷н̷а̷ю̷т̷ ̷в̷с̷е̷ ̷в̷а̷ш̷и̷ ̷ш̷а̷г̷и̷ ̷н̷а̷п̷е̷р̷ё̷д̷,̷ ̷Б̷е̷з̷ы̷м̷я̷н̷н̷ы̷е̷.̷ ̷Т̷е̷б̷е̷ ̷б̷о̷л̷ь̷ш̷е̷ ̷н̷е̷ ̷у̷д̷а̷с̷т̷с̷я̷ ̷о̷т̷ ̷м̷е̷н̷я̷ ̷с̷б̷е̷ж̷а̷т̷ь̷.̷ Слова будто источали проклятье. Если Блэйд был проклят навеки, то ему хотелось, чтобы виновник его бед разделил с ним его участь. Это ему казалось справедливым. Но не тому, кто не считал себя ответственным за поступки прошлого воплощения. Никуда, однако, от этого не деться. И он дал свой ответ ещё тогда, на последней встрече с Цзинлю. Приходится принимать судьбу, как и её подарки. Как и её проклятья. — Я вижу сон, не так ли? — Дань Хэна больше не тревожило головокружение, а даже если оно ещё и присутствовало, он этого попросту не замечал. Безымянный был одним из тех, кто был готов сломать четвёртую стену. Ведь он понимал, что всё происходящее — не реальность. Хотя как это прекратить самостоятельно — он не знал. — Э̷т̷о̷ ̷н̷е̷ ̷с̷о̷н̷.̷ ̷Т̷ы̷ ̷в̷и̷д̷и̷ш̷ь̷ ̷с̷в̷о̷й̷ ̷с̷т̷р̷а̷х̷.̷ ̷Т̷ы̷ ̷в̷и̷д̷и̷ш̷ь̷ ̷ж̷е̷л̷а̷е̷м̷о̷е̷.̷ ̷Т̷ы̷ ̷в̷и̷д̷и̷ш̷ь̷ ̷т̷о̷,̷ ̷ч̷т̷о̷ ̷т̷е̷б̷я̷ ̷б̷е̷с̷п̷о̷к̷о̷и̷т̷ ̷б̷о̷л̷ь̷ш̷е̷ ̷в̷с̷е̷г̷о̷.̷ — Блэйд продолжал хмуриться. Ведь он-то желаемого как раз и не получил. Не удостоили даже одного удара. — Мне не страшна смерть. Я не боюсь тебя. Но… Что ты подразумеваешь под «желаемым»? — Дань Хэн глядел перед собой, надеясь получить ответы. Он переводил взгляд на лицо Охотника, ища в нём разгадку его появления здесь, в архиве. — А̷Х̷А̷Х̷А̷Х̷А̷.̷ ̷О̷ч̷е̷в̷и̷д̷н̷о̷,̷ ̷ч̷т̷о̷ ̷н̷а̷м̷ ̷е̷с̷т̷ь̷ ̷ч̷т̷о̷ ̷о̷б̷с̷у̷д̷и̷т̷ь̷,̷ ̷п̷о̷т̷о̷м̷у̷ ̷я̷ ̷з̷д̷е̷с̷ь̷.̷ ̷Г̷е̷ш̷т̷а̷л̷ь̷т̷ ̷н̷е̷ ̷з̷а̷к̷р̷ы̷т̷ ̷и̷ ̷п̷о̷ ̷э̷т̷о̷й̷ ̷п̷р̷и̷ч̷и̷н̷е̷ ̷т̷ы̷ ̷в̷и̷д̷и̷ш̷ь̷ ̷м̷е̷н̷я̷,̷ ̷а̷ ̷н̷е̷ ̷к̷о̷г̷о̷-̷т̷о̷ ̷д̷р̷у̷г̷о̷г̷о̷.̷ Блэйд немного подумал, а после добавил: — У̷д̷и̷в̷и̷т̷е̷л̷ь̷н̷о̷,̷ ̷ч̷т̷о̷ ̷т̷ы̷ ̷п̷о̷н̷я̷л̷,̷ ̷ч̷т̷о̷ ̷о̷к̷а̷з̷а̷л̷с̷я̷ ̷в̷ ̷к̷о̷ш̷м̷а̷р̷е̷.̷ ̷Н̷о̷ ̷с̷а̷м̷о̷с̷т̷о̷я̷т̷е̷л̷ь̷н̷о̷ ̷т̷е̷б̷е̷ ̷о̷т̷с̷ю̷д̷а̷ ̷н̷е̷ ̷в̷ы̷б̷р̷а̷т̷ь̷с̷я̷.̷ Дань Хэн призадумался. — В любой момент сюда придут Безымянные. Мне не кажется, что они увидят то же, что и я. Когда Дань Хэн думает — и в особенности вслух — то обычно подпирает подбородок рукой. — Д̷а̷ж̷е̷ ̷е̷с̷л̷и̷ ̷м̷е̷н̷я̷ ̷и̷ ̷н̷е̷ ̷с̷т̷а̷н̷е̷т̷ ̷с̷е̷й̷ч̷а̷с̷,̷ ̷я̷ ̷н̷е̷ ̷п̷е̷р̷е̷с̷т̷а̷н̷у̷ ̷к̷ ̷т̷е̷б̷е̷ ̷я̷в̷л̷я̷т̷ь̷с̷я̷.̷ ̷С̷а̷м̷ы̷й̷ ̷н̷а̷с̷т̷о̷я̷щ̷и̷й̷ ̷к̷о̷ш̷м̷а̷р̷,̷ ̷И̷н̷ь̷ю̷э̷-̷ц̷з̷ю̷н̷ь̷,̷ ̷—̷ ̷э̷т̷о̷ ̷т̷о̷т̷,̷ ̷ч̷т̷о̷ ̷п̷р̷о̷и̷с̷х̷о̷д̷и̷т̷ ̷в̷ ̷р̷е̷а̷л̷ь̷н̷о̷й̷ ̷ж̷и̷з̷н̷и̷.̷ Блэйд вновь улыбнулся. Загадочной, неестественной улыбкой. Он приблизился к Иньюэ-цзюню. Дань Хэн неуверенно взглянул на него, а Охотник прошептал, коснувшись его плеча забинтованной ладонью: — Н̷е̷ ̷д̷а̷й̷ ̷м̷н̷е̷ ̷у̷б̷и̷т̷ь̷ ̷т̷е̷б̷я̷,̷ ̷к̷а̷к̷ ̷т̷о̷л̷ь̷к̷о̷ ̷с̷ц̷е̷н̷а̷р̷и̷й̷ ̷Э̷л̷и̷о̷ ̷п̷е̷р̷е̷с̷т̷а̷н̷е̷т̷ ̷п̷о̷з̷в̷о̷л̷я̷т̷ь̷ ̷т̷е̷б̷е̷ ̷о̷с̷т̷а̷в̷а̷т̷ь̷с̷я̷ ̷в̷ ̷ж̷и̷в̷ы̷х̷.̷ Последние слова. Произнеся их, Блэйд исчез. Вернее… Март 7 трясла плечо Дань Хэна. — Дань Хэн! Дань Хэн, ты со мной? — она всматривалась в его лицо, хотела поймать фокус его глаз на себе. Архивист отозвался. Некоторое время он смотрел только на Март 7. — Март… Ребята… — он перевёл взгляд на обеспокоенную рядом Стеллу, довольного собой Аргенти и Веллита. — Вы в порядке. — Мы? Мы за тебя переживали. Ты стоял здесь, как вкопанный. А ведь рядом с тобой находился жаложук, — теперь Март 7 его отчитывала, а не наоборот. — И… Ты плачешь? — Что? Я не… — однако, как только Дань Хэн поднёс ладонь к глазам и стёр выступившую слезинку, то понял, о чём она говорит. Почему? Теперь он осознавал, что не желал смерти ни себе, ни своему противнику. Почему-то Дань Хэн был уверен в том, что однажды Блэйд вернёт себе смертность, быть может — с его помощью. Мысль о том, что, как только это произойдёт, а он нанесёт ему смертельный удар, пугала его. Он не нашёл другого объяснению своим слезам. — Ты тоже что-то видел? Я видела саму себя… Как странно, а ведь шли все вместе, — теперь она смотрела вдаль. Взгляд её, правда, быстро вернулся к архивисту. — Интересно, что же так напугало нашего занудного Дань Хэна? Март 7 вдруг заулыбалась. Заулыбалась беззаботной улыбкой, ведь она не была настроена на ответные издёвки над Безымянным. — Если бы не я и Аргенти, ты бы и дальше разглядывала своё отражение, Март, — вмешалась Стелла. Вид у неё был, словно она одна одолела всех жаложуков. — Эй! Со слов Аргенти, ты на кого-то смотрела с разинутым ртом! И явно намеревалась съесть этого насекомого! — нахмурилась Март, а после вновь обратилась к Дань Хэну. — Мы втроём что-то видели. Уверена, каждый видел своё. Что думаешь, Дань Хэн? Безымянный призадумался. — Помнишь, я рассказывал о жалоферомонах? По всей видимости, они вызвали у нас галлюцинации. — И на эти галлюцинации никак не повлиять, да? Только ждать спасения от другого? Дань Хэн кивнул ей. Каждый поделился тем, что увидел. Март 7 рассказала о второй Март 7 в своей комнате, которая заговаривала о её прошлом, Стелла видела мусорный бак, заполненный вредной пищей. Стелла и Март 7 первыми зашли в спальню второй, но обе оказались под влиянием жалоферомонов. Аргенти не сразу понял, что произошло. Но когда обе просто стояли перед лицом врага и вели себя не так, как ведут себя обычно в бою, то он мигом расправился с двумя угрозами одновременно. — А как оклемались, то пришли к тебе! — заключила Март 7. — Хорошо то, что хорошо заканчивается. — Стало быть, жаложуки принимают форму того, чего мы боимся. Форму того, чего мы желаем. Март жаждет разузнать о своём прошлом, Стелла хочет хорошо поесть, а я… — он решил не заканчивать. В диалог вмешался Аргенти. — А ведь, окажись я на месте господина Дань Хэна, я бы наверняка увидел то существо, о котором мне рассказывала Стелла. Уж о его изящности я бы поведал самой Идриле. Никого прекраснее Эона Красоты, однако, не найдётся во всём белом свете… — Ты спятил? Я бы точно не желал, чтобы в мой разум проник жаложук, а после выдал мне какие-то галлюцинации, — недоуменно ответил ему Веллит. — Ну, полно вам! Лучше пойдёмте отчитаемся Пом-Пом, господину Вельту и Химеко, — весело проговорила Март 7. Вся группа вновь оказалась в Общем вагоне. — Как обстоят дела в Спальном вагоне? Вы нашли жаложуков? — к Безымянным приблизилась Пом-Пом. Правда, уже без метлы. Дань Хэн скрестил руки на груди. — Да. Мы их истребили. Не обошлось без инцидентов. Безымянный пересказал произошедшее с ними троице, что находилась в Общем вагоне. — Галлюцинации, значит, — подумал Вельт Янг. — Жалоферомоны ещё на ком-то остались? Все посмотрели друг на друга, а после покачали головой. — Не смотри так на меня, Стелла, — обратился к той господин Вельт, чуть нахмурив брови. Первопроходец, будто ребёнок, который успел оплошать, с чувством неловковкости посмотрела в сторону. — Осталась только одна проблема, — отозвалась Химеко, что смотрела в иллюминатор. Безымянные посмотрели туда же. — Корень всего зла, — мрачно произнёс господин Вельт, поправив очки. Некоторое время Безымянные стояли молча. — Самое время мне исполнить свой долг, иначе я не смогу воистину считаться рыцарем, — драматично проговорил Аргенти, окидывая всех прощальным взглядом. — В одиночку? Я пойду с тобой, сэр Аргенти, — решительно парировал Веллит. — С тобой точно всё будет в порядке? — Стелла поймала взгляд рыцаря. — Обо мне можешь не беспокоиться. Я ещё свяжусь с тобой, Стелла. Был рад возможности познакомиться с Безымянными Звёздного экспресса, ровно как и побывать с вами в бою, — кивнул Аргенти, а после направился к выходу. Веллит побежал за ним, боясь, что рыцарь уйдёт без него. Как только Звёздный экспресс высвободился из крепкой хватки огромного монстра, то весь экипаж облегчённо выдохнул. Теперь в иллюминаторе виднелись не внутренности насекомого, а бескрайний космос, которым так любили любоваться все Безымянные. Спустя некоторое время Стелле пришло сообщение от Аргенти, уведомляющего её о том, что все живы и целы. Первопроходец, как и экипаж экспресса, переживали за этого рыцаря. Она отправила ему ответ. Мало-помалу они разговорились. Март 7 рассматривала фотографии в своей спальне и обдумывала слова жаложука, принявшего форму её самой. Рано или поздно она докопается до правды касательно своего прошлого. Дань Хэн вносил последние коррективы в Базу данных. Информация калась жаложуков. До этого в архиве он искал следы крови Блэйда, но она исчезла с пола вместе с ним ещё тогда. Во всей их схватке пострадал только монитор, в который упирался затылок Дань Хэна. Сам Дань Хэн ещё не раз вспоминал как Блэйда, так и его слова. Пускай то и была галлюцинация. Он кое-что понял. Галлюцинация частично передавала тот образ Охотника, который сложился у архивиста за всё время их встреч. Всё произошедшее несколько изменило трёх Безымянных. В стабильном состоянии находились только Вельт Янг, Химеко и Пом-Пом.