A Second Chance часть 5

Примечание автора: Что ж, глава, которую мы все ждали. Пришло время Гарри узнать правду! Большая часть правды… часть правды… Да, Дамблдор определенно понимал условия их возвращения в Комнату, и он не собирался позволять ничему их останавливать, наличие системы поддержки для Гарри и Джинни было важно, и он знал это. МакГонагалл совершенно классная, и мне понравилось, как она просто сделала красивую арку из камней. У Зи в сумке была уменьшенная мистическая клетка. Да, точно как расфасованный набор для магизоологов! Сириус очень раздражен Снейпом и определенно недоволен тем, что он слышит. Да, Снейпу нужно разобраться со своим собственным дерьмом. Спасибо вам за то, что сказали, что возвращение в Тайную комнату было таким интересным поворотом событий. Я подумал, что для Гарри и Джинни было важно не только быть рядом друг с другом, но и иметь сильную систему поддержки среди друзей и семьи. Что это за ожерелье? Вы скоро узнаете. Да, Снейп — мудак, и Сириус определенно попытается вбить в него немного здравого смысла. Я рад, что ты подумал, что секретная комната Слизерина была такой классной. Текст: Пожелав спокойной ночи своим братьям, Джинни поспешила по коридору в спальню главных Старост Мальчиков и Девочек. Она улыбнулась портрету мудрого волшебника в его высокой шляпе и низко сидящей оправе, примостившейся на кончике носа. — Уже очень поздно, юная леди! — пожурил он, не сводя с нее глаз, как будто был недоволен, что она подошла к нему в такое время. Джинни только выше задрала подбородок. — Я знаю, который час. Мне нужно увидеть Старосту мальчиков. Волшебник вздохнул и исчез с портрета. Она прекрасно понимала, что уже поздно. Было уже за полночь, и она знала, что ей следовало вернуться в свою комнату после того, как она спустилась в Тайную комнату, но она очень не хотела этого. Ее воспоминания были близки к поверхности, и хотя возвращение назад помогло ей по-настоящему осознать все, что произошло в прошлом году, она не была готова лечь спать после такого усилия. Она знала, что ей нужно, и даже не колебалась, прежде чем побежать в Главную спальню. Лишь мгновение спустя стена с портретом распахнулась, и на ней стояла Пенелопа Клируотер, ее темные кудри ниспадали на спину. — Джинни, верно? Она кивнула. — Привет, я знаю, что уже поздно, но Перси еще не спит? Пенелопа пригласила ее в маленькую общую комнату. Она была уютно оформлена в темно-красных и золотых тонах с добавлением ярко-синих, чтобы продемонстрировать их два дома. Одна сторона была занята книжными полками. В центре комнаты был большой камин с большим диваном, креслом, журнальным столиком и большим ковриком. Небольшой уголок для завтрака находился с левой стороны, всего в нескольких шагах вверх, с двумя табуретками для сидения. Дверь в ванную была открыта слева, а две спальни находились в противоположных концах общей комнаты. Пенелопа тепло улыбнулась ей. — Я как раз собирался ложиться спать. Это дверь в его комнату вон там. Я думаю, что он спит, так как лег спать больше часа назад. Джинни поблагодарила ее и подошла к двери спальни Перси, постучав в нее, когда Пенелопа закрыла за собой дверь своей спальни в противоположном конце маленького номера. Когда она не услышала никакого движения, она постучала немного громче. Лишь мгновение спустя дверь распахнулась, и на пороге появился Перси, без рубашки, в пижамных штанах. Его вьющиеся волосы были взъерошены на макушке, и он щурился без очков. — Джиневра? — спросил он, сбитый с толку, увидев ее. — Все в порядке? Джинни улыбнулась ему. — Выходи и выпей со мной горячего шоколада. Перси уставился на нее на мгновение, а затем зевнул и просто вернулся в свою комнату за джемпером, натягивая через голову шоколадно-коричневый свитер с большой золотой буквой «П» спереди, когда он последовал за ней в маленький уголок для завтрака, надевая очки на лицо. Он наблюдал, как она приготовила две кружки горячего шоколада, а сам сел на один из табуретов у стойки. Она легко сориентировалась в маленькой кухне, и он снова зевнул, настороженно наблюдая за ней, когда она протягивала ему чашку. — Все в порядке? — он повторил. Она кивнула и сделала глоток, улыбнувшись, когда шоколад попал в ее организм. — Я только что вернулся из Тайной комнаты. Глаза Перси расширились. — Что? Почему ты— что? Джинни ухмыльнулась ему. Она знала, что он был в полусне, но это определенно привлекло его внимание. — Гарри и я оба пошли. Это был шанс оставить все позади, Перси, понимаешь? Билл и Чарли проделали весь этот путь до Хогвартса только для того, чтобы спуститься со мной. Рон, Гермиона и Невилл все бросились на Гарри. Затем пришла и Наима, и Сириус, и Тонкс, и Зи, и профессора Дамблдор, Макгонагалл и Люпин… это была довольно маленькая вечеринка. Перси кивнул, не сводя с нее голубых глаз. — Я рад, что Билл и Чарли были рядом с тобой, Джиневра. Ты могла бы спросить меня, понимаешь? Джинни пересела на диван, и Перси последовал за ней. Она подождала, пока он сядет рядом с ней, прежде чем заговорить. — Я знаю, что могла бы спросить тебя. — Но ты хотела чтобы с тобой были Билл и Чарли, я понимаю, — сказал он. — Я хотел Билла и Чарли, потому что они помогали мне с Наимой, а не потому, что я предпочла их тебе. Он нахмурился. — С тобой все в порядке, Джинни? Возвращаясь туда… это не могло быть легко? — Это было нереально, Перси, вернуться назад. Его глаза были широко раскрыты, когда он слушал ее рассказ о том, как они нашли всех змей и еще больше яиц Василиска; как Гарри увидел гниющий труп змеи и его вырвало. Он слушал с пристальным вниманием, улыбаясь ей, когда она рассказывала ему, насколько лучше она себя почувствовала после возвращения. — Ты думаешь, это помогло? Она кивнула. — Больше, чем я когда-либо думала, что это возможно. Мне было так страшно возвращаться, но я так рада, что сделала это! Я думаю, что наконец-то могу… Я могу оставить все это позади раз и навсегда. Это просто еще одна часть замка, Перси. Это не… зло, которое было там; это было… это был дневник, и Гарри уничтожил его. Он улыбнулся ей, потянувшись, чтобы коснуться ее руки. — Ты просто хотела проделать весь этот путь сюда, чтобы рассказать мне все это в полночь? Джинни застенчиво улыбнулась. — да. Я подумала, что ты захочешь знать. — Она придвинулась ближе к нему на диване, взяв его руки и обернув их вокруг себя, ее лицо прижалось к его сердцу, и он усмехнулся. — О, ты просто хотела тепла моего тела, — сказал он со смехом. Ее руки замерзли, и он призвал одеяло, чтобы укутать ее, когда она прижалась к нему. Он поцеловал ее в макушку. — Я бы хотел, чтобы ты пришла ко мне в прошлом году, Джинни. Мне жаль, что меня не было рядом с тобой, как должно было быть. Я бы тоже пошел с тобой сегодня, если бы я был тебе нужен. Джинни покачала головой, крепко обнимая его и натягивая одеяло до подбородка. — Ты был. Я просто не протянула руку за помощью, и мне очень жаль. Наима помогла мне понять, что я была зависима; что проблема возникла из—за власти, которую Том имел надо мной — что я позволила ему иметь надо мной власть. И я знаю, что вы всегда здесь, когда вы мне нужны, сэр Персиваль. Вот почему я сейчас здесь, потому что ты был мне нужен. — Мне не следовало читать тебе историю рыцарей Круглого стола, — пробормотал он. Джинни ухмыльнулась ему. — Ты должен рассказать это мне еще раз. — Что? Сейчас? — спросил Перси, совершенно сбитый с толку. Джинни улыбнулась ему в плечо. — Да, пожалуйста. Я не хочу возвращаться в свое общежитие, пока нет. Я не готова пытаться заснуть после сегодняшней ночи — пока нет. Пожалуйста, Перси, не расскажешь ли ты мне историю? Перси раздраженно вздохнул, но Джинни чувствовала его сердцебиение и знала, что на самом деле он не сердился. Перси действительно хорошо умел изображать раздражение, но на самом деле ему нравилось, когда его спрашивали. Он немного подвинулся, вытянув свои длинные ноги, чтобы сесть на кофейный столик, и откинул голову назад, чтобы отдохнуть на диване. — Ты предпочла бы послушать, как я расскажу тебе историю, а потом пойти и попросить Фреда или Джорджа развлечь тебя? Или даже Рона? — спросил он, недоверчиво глядя на нее. Джинни только улыбнулась ему. — Нет, я хочу тебя. Я хотела, чтобы ты обнял меня и заставил почувствовать себя лучше. Ты всегда был лучшим в рассказах, Перси. Пожалуйста, расскажи мне историю. Он вздохнул и улыбнулся ей с довольной ухмылкой на лице, что она выбрала его составить ей компанию сегодня вечером, а не их братьев. — Ты надоедливая маленькая соплячка. Я спал, понимаешь? Она улыбнулась. — Угу, но ты же не хочешь лишить свою любимую сестру возможности послушать, как ты рассказываешь историю сейчас, не так ли? Перси ухмыльнулся ей. — Ты моя единственная сестра. Она широко улыбнулась. — Хочешь, чтобы я ушла? Руки Перси обняли ее крепче, и он снова поцеловал ее в макушку. — Абсолютно нет. Ты пришла ко мне за утешением и историей, и это именно то, что ты получишь. Теперь давайте посмотрим… Давным-давно существовало знаменитое королевство, известное как Камелот… Джинни улыбнулась ему, слушая мягкий голос своего старшего брата. Приход к Перси был именно тем, что ей было нужно, подумала она. Последнее, что она помнила, это то, как Перси говорил о Владычице Озера, прежде чем она погрузилась в сон. Когда она проснулась на следующее утро, под ее головой была подушка, и она была плотно завернута в одеяло, которое Перси принес для нее прошлой ночью. Она потянулась и улыбнулась Пенелопе, которая бросала книги в свою сумку. — Извини, я не хотела тебя будить, — сказала Пенелопа с улыбкой. — Я ухожу в библиотеку. Полна решимости пораньше приступить к учебе этим утром. Перси сказал, что ты заснула здесь. Надеюсь, все в порядке? Джинни кивнула, тепло улыбаясь ей. — О, да. Мне просто нужно было немного качественного времени для старшего брата. Пенелопа лучезарно улыбнулась. — Это очень мило. — Где Перси? — спросил Джини. — Он в душе, но если тебе не хочется завтракать в Большом зале, в уголке для завтрака есть немного овсянки, которую ты можешь съесть. — Спасибо, — сказала Джинни, вставая и еще немного потягиваясь. — Я спущусь вниз и доем до конца. — Она быстро набросала записку для своего старшего брата, поблагодарив его за рассказ, прежде чем украсть его коричневый джемпер с золотой буквой «П» на нем. Она натянула его через голову, прежде чем поспешить обратно в гостиную Гриффиндора. Она чуть не столкнулась с Гарри, когда проходила через портретную дыру. — Гарри! Он ухмыльнулся ей. — Привет, Джин, — он посмотрел на слишком большой коричневый джемпер Перси и ее черные бархатные колготки и нахмурился. — Откуда ты идешь? — Я заснула на диване Перси, — сказала она с усмешкой. — Я рассказала ему, куда мы ходили прошлой ночью, и… На самом деле я была не в настроении идти спать, понимаешь? У меня было… слишком много мыслей. Гарри кивнул. — Я слышу тебя, но я отлично выспался. Я думаю, что вернуться было действительно хорошей идеей. — Я тоже, — призналась она с улыбкой. — Куда это ты собрался так рано в субботу утром? — на завтрак, — сказал он с усмешкой. — Дядя Сири и дядя Рем хотят со мной кое о чем поговорить. Хочешь спуститься со мной? Она кивнула, когда ее желудок заурчал при упоминании еды, и он ухмыльнулся ей. — Да, пожалуйста. Позволь мне просто сбегать наверх и привести себя в порядок. — Джин? Она повернулась на нижней ступеньке, чтобы посмотреть на него. — да? — Перси знает, что ты украла его джемпер? Она широко улыбнулась, ее карие глаза заблестели. — Сейчас вернусь! Гарри усмехнулся и прислонился спиной к стене, чтобы подождать ее, когда она помчится вверх по лестнице. Он почесал подбородок, гадая, о чем именно хотели поговорить с ним его отцы. Вернувшись прошлой ночью и приняв все, что произошло, зная и понимая, что он столкнулся с Волдемортом там, внизу, и вышел все еще стоящим, он почувствовал себя хорошо, и это заставило его почувствовать себя сильным. Присутствие его друзей и семьи там, рядом с ним, было всем, в чем он нуждался, и в то же время он не знал, что ему это нужно. Может быть, они наконец собирались рассказать ему, о чем с ними говорила Нарцисса Малфой? Он вздохнул и слегка почесал шею. У него там начало расти несколько волосков, и они вызывали у него зуд, но ему явно не хватало волос, чтобы сбрить их, и это было довольно раздражающе. Он вздохнул, когда Джинни, подпрыгивая, спустилась по лестнице в темно-синих колготках, черных армейских ботинках и длинном фиолетовом джемпере, с волосами, заплетенными в длинную косу, спускающуюся по спине. — Я готова! — сказала она, и он улыбнулся ей. — Я умираю с голоду! Надеюсь, у них есть немного клубники. — Если нет, мы, вероятно, можем взять немного на кухне, — сказал Гарри, заставив ее улыбнуться. Джинни ухмыльнулась ему. — Не искушай меня, Гарри! Он ухмыльнулся, когда они спускались по лестнице. — Ты в порядке после прошлой ночи? Я имею в виду… вид Василиска определенно поверг меня в шок. Она кивнула. — Так и есть. Это были все другие змеи, которые… — она вздрогнула. — Я не думаю, что когда-нибудь снова стану поклонницей змей. — Учитывая это, они меня на самом деле не беспокоят, — задумчиво сказал он. — Хотя, ты думаешь, что они сделали бы это после того, как Василиск напал на меня. Джинни усмехнулась. — Но ты можешь понять их так, что, я полагаю, это сделало бы их гораздо менее страшными. — Да, может быть, — сказал он с мыслью, когда они перепрыгнули через него, чтобы избежать лестницы, которая начала двигаться. — Я чувствую, что теперь все действительно кончено. — Я тоже, — сказала она, испустив долгий вздох. — Я чувствую, что теперь я действительно могу начать оставлять все это позади. Я говорил с Перси об этом прошлой ночью. Он хороший слушатель. — Никогда бы не подумал, что Перси преуспевает на этом фронте. Джинни улыбнулась ему. — Так и есть. Перси просто очень амбициозен, и он точно знает, чего хочет, и это здорово для него, но он так боится, что из—за того, что наша семья небогата, он не сможет осуществить свои мечты — и я знаю, что он немного отталкивает людей из-за этого. Гарри нахмурился. — Ну, это глупо с его стороны. — Я согласна, — сказала она. — Именно поэтому я делаю все возможное, чтобы говорить ему об этом на регулярной основе. Гарри рассмеялся. — Конечно, ты знаешь. То, что Джинни снова стала его другом, заставило его почувствовать себя легче таким образом, который он не мог до конца объяснить. Когда она начала оживленно рассказывать о том, как убедила сэра Персиваля рассказать ей историю короля Артура, он слушал с улыбкой. Он был действительно рад, что она снова стала его другом. *** Сириус провел руками по волосам и наложил на себя быстрое очищающее заклинание, когда вышел из Камина в апартаменты Ремуса в Хогвартсе с Мародером рядом с ним. Он почти не спал всю ночь и не был уверен, как он собирается подойти к этой ситуации. Быть там вчера и на самом деле видеть это… на самом деле смотреть на гигантский труп Василиска, с которым его двенадцатилетний сын сражался и убил мечом, было более чем достаточно для него, чтобы провести остаток своей жизни, беспокоясь о том, в какие неприятности может попасть его сын в будущем. будущее. Мысль о том, чтобы рассказать Гарри о пророчестве и Крестражах… просто все это казалось чересчур. Ремус вышел из спальни, натягивая джемпер поверх футболки. Тонкс вышла следом за ним в одной из рубашек Ремуса, которая почти доходила ей до колен. Сириус ухмыльнулся. — Лучше надень там что-нибудь из одежды, Тонкс. Наш мальчик скоро должен прийти. Тонкс просто подняла два пальца и направилась в уголок для завтрака, чтобы сварить себе кофе, Мародер прыгнул за ней, как будто надеялся перекусить. Ремус кивнул своему другу. — Ты спал так же дерьмово, как и я? — Как, мать твою, мы собираемся сказать ему это, Рем? Мы не можем… Ремус кивнул, двигаясь, чтобы обнять своего друга. — Мы должны. Мы больше не можем хранить от него этот огромный секрет. В конце концов, он все равно узнает. — В конечном итоге звучит великолепно, как и годы спустя — идеально! Ремус усмехнулся. — Я хотел бы сказать, что я согласен с тобой. Но мы решили рассказать ему. Сириус кивнул, двигаясь, чтобы сесть на честерфилд. — Я знаю, что мы сделали, и есть часть меня, которая знает, что мы должны сказать ему, и я хочу сказать ему. Я знаю, что он хочет быть вовлеченным, что он хочет помочь, и он достаточно спрашивал о том, что Нарцисса должна была сказать. — Но мы не обязаны рассказывать ему все, — тихо сказал Ремус. Тонкс сидела на краю «честерфилда» рядом с Ремусом, дула на свою кружку с дымящимся кофе и улыбалась, когда Ремус положил руку ей на колено. — Мы с Ремом говорили об этом прошлой ночью, и, возможно, тебе не стоит говорить ему о том, что Крестраж является его частью. Сириус кивнул. — Это та часть, которую я больше всего боюсь ему сказать, если честно. Как мы должны объяснить ему, что Волдеморт таким образом вложил в него частичку себя? Это не совсем та новость, которую он хотел бы услышать, и, видит Бог, это только сведет его с ума, зная это… ему всего тринадцать и… с пророчеством… Я хочу, чтобы он жил своей жизнью, а не был… это слишком много! — Мы рассказываем ему о пророчестве; держать это в секрете — это… ему нужно знать, почему Волдеморт хотел убить его, когда он был ребенком. Он должен понять почему. — настаивал Ремус. — Я думаю, это единственная вещь, которую мы не можем скрыть от него. — А сами крестражи? — спросил Сириус, не сводя глаз со своего друга. — Мы действительно можем рассказать ему все? Ремус медленно выдохнул. — Я думаю, что мы должны рассказать ему все о Крестражах, за исключением одной вещи… знание только уничтожит его, Бродяга. — Значит, ложь о недомолвке? Мы знаем, что технически это не Крестраж, поскольку он официально не был создан Волдемортом как таковой, но это частица его души и поэтому все еще должна быть уничтожена, — осторожно сказал Сириус. — Я охренеть как ненавижу лгать ему, Лунатик. — Я тоже», — тихо сказал Ремус. — Но Бродяга, как мы можем сказать ему, что однажды ему, возможно, придется пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти мир? Я не скажу ему этого, и Мерлин знает, что я тоже не буду стоять в стороне и смотреть, как он это делает. — Ну, это единственное, в чем мы полностью согласны. Мы найдем способ вытащить из него эту гребаную штуку, Лунатик, я клянусь. Я найду способ. Тонкс поцеловала Ремуса в щеку и встала. — У вас, ребята, впереди будет долгое утро. Я собираюсь запрыгнуть в душ и подготовиться к работе. И для протокола, если бы я была Гарри, я бы не хотела знать эту последнюю часть. Не раньше, чем это стало абсолютно необходимым. Ремус посмотрел, как она возвращается в спальню, прежде чем повернулся к Сириусу. — Значит, мы пришли к согласию? Сириус кивнул, медленно дыша. — Согласен. Не слишком ли рано начинать пить Огневиски, Лунатик? Ремус усмехнулся и встал. — Я добавлю немного в наш чай. Я думаю, нам обоим это понадобится. *** Когда Гарри час спустя вошел в апартаменты Ремуса, ему стало немного любопытно, о чем его отцы хотели с ним поговорить. Он думал, что путешествие в Тайную комнату прошло довольно хорошо, лучше, чем он ожидал, и после разговора с Джинни тем утром он знал, что она чувствовала то же самое. Впервые за несколько месяцев он спал без сновидений и чувствовал себя хорошо отдохнувшим и бодрым. Он улыбнулся, когда увидел Сириуса, распростертого на честерфилде, а Мародер лежал на нем сверху, счастливо почесывая живот. — Мародер! — Гарри удивленно воскликнул, ухмыляясь, когда собака залаяла и подбежала к нему, подпрыгнув, чтобы лизнуть его в лицо в знак приветствия. Гарри крепко обнял его, смеясь, когда пес попытался облизать его везде, такой счастливый видеть своего мальчика. Сириус улыбнулся со своего места на диване, когда Ремус вышел из уголка для завтрака с двумя чашками дымящегося чая. — Я подумал, что ты, возможно, захочешь увидеть его сегодня. Гарри радостно обнял свою собаку, улыбаясь своему крестному отцу. — спасибо. Ремус поставил две чашки чая на стол и улыбнулся. — Хочешь чашечку чая, маленький Олень? Гарри кивнул и потянулся, чтобы поднять ноги Сириуса, чтобы он мог сесть, закатив глаза, когда Сириус просто вытянул ноги через колени Гарри. Затем он вздрогнул, когда Мародер просто запрыгнул на них обоих и устроился поудобнее. — Как ты спал прошлой ночью? — спросил Сириус, принимая сидячее положение, чтобы не быть раздавленным перевозбужденным золотистым ретривером. — Хорошо, — честно сказал Гарри, почесывая Мародера. — Никаких снов. Я чувствовал себя действительно хорошо, когда проснулся. Я рад, что мы вернулись. Сириус улыбнулся ему и наклонился, чтобы поцеловать его в лоб. — Вы были такими храбрыми, возвращаясь туда; ты и Джинни оба. — Ты уже рылся в сундуке? Что еще было внутри? — Нет, еще нет. Я собираюсь помочь Дамблдору с этим позже на этой неделе, как и тетя Минни. Сначала нам нужно обсудить кое-что важное. — Какого рода важные вещи? — спросил Гарри, его глаза переместились на Ремуса, когда он передавал ему чашку чая. — Ты уже позавтракал, маленький Олень? — спросил Ремус. — Да, у меня были копченая рыба и яйца, — сказал ему Гарри, когда Ремус подтолкнул его так, что он сел между двумя мужчинами. Гарри перевел взгляд с одного на другого. — Что происходит? — Есть кое-что очень важное, о чем мы с дядей Ремусом хотели с тобой поговорить, — осторожно сказал Сириус. — Кое-что, что мы обсуждали между собой, должны мы или не должны говорить тебе, и мы решили, что больше не можем скрывать это от тебя. Мне не нравится хранить от тебя секреты, Сохатик. — Какие секреты? — спросил Гарри, с беспокойством переводя взгляд с одного отца на другого. Ремус медленно выдохнул. — Мы оба не уверены, что ты готов это услышать, Гарри. Но, как сказал Сириус, мы не любим хранить секреты, и мы давно договорились, что мы трое не лжем друг другу. Гарри уставился на них. — Ты наконец собираешься сказать мне, что хотела сказать миссис Малфой? Сириус открыл рот, как будто собираясь ответить, а затем вздохнул. — Гарри, причина, по которой я сказал, что не собираюсь рассказывать тебе о миссис Малфой, заключалась в том, что я не хотел вкладывать эти мысли в твою голову, пока я сам не разберусь в них; пока у нас не будет лучшего понимания… какой-то план. — Какого рода план? — О том, что делать, когда Волдеморт вернется. Гарри уставился на них широко раскрытыми глазами. — Он вернулся? Сириус покачал головой, обнимая Гарри за предплечье. — Нет, он этого не сделал. Миссис Малфой считает, что ее свекор работает над тем, чтобы попытаться вернуть его в его тело с помощью Петтигрю и Лестрейндж. Как вы знаете, он находится там в духовной форме; не способен по-настоящему жить в своей форме, но вынужден обладать другими. Если бы они восстановили его, у него снова было бы тело. У него были бы силы и содержание, чтобы снова прийти к власти. — Как восстановить его? Ремус вздохнул и нежно коснулся другой руки Гарри. — Это одна из вещей, которых мы не знаем. Сириус положил руку на плечи Гарри. — Еще в июне, после того, как ты рассказал мне о том, что произошло в Тайной комнате, и после того, как ты пошел спать той ночью, я отправился в Хогвартс, чтобы высказать Дамблдору часть своего мнения. Я был так взбешен, что ты чуть не умер, а он даже не сказал мне, что случилось; что он просто настаивал на том, что с тобой все в порядке, и радостно отправил меня восвояси — ты не был в порядке. — Дядя Сири, мне жаль, что я не сказал тебе сразу. Сириус покачал головой. — Нет, я был расстроен из-за него, а не из-за тебя. Он должен был сказать мне. Он должен был рассказать мне, о чем вы с ним говорили потом; о дневнике и о сходстве между тобой и Риддлом. — Профессор Дамблдор сказал, что Волдеморт случайно вложил в меня часть своей магии, и именно поэтому я могу говорить со змеями. Ремус кивнул, его глаза на мгновение встретились с глазами Сириуса. Частью его магии определенно был правильный оборот речи, подумал он. — И это одна из важных вещей, о которых мы хотим с тобой поговорить. Гарри в замешательстве переводил взгляд с одного на другого. Ремус, все еще держа Гарри за руку, потянулся вперед, чтобы нежно убрать волосы с его глаз. — Ты помнишь, как мы с дядей Сири говорили, что дневник, казалось, странным образом завладел Джинни? Что это звучало как нечто более серьезное, чем обычное владение? — Когда Гарри кивнул, он продолжил: — Дядя Сириус сразу же понял это, поскольку это напомнило ему о чем-то, чем когда-то поделился с ним его дед; старая история о темной магии и попытке обрести бессмертие. — Я пошел к Дамблдору, чтобы поговорить о Тайной комнате, а также рассказать ему о своих подозрениях относительно дневника и о том, что я думал, что это тот же тип темной магии, что и медальон, который мы нашли на площади Гриммо много лет назад. — Ты сказал мне летом, что между ними двумя была связь. Что ты думал, что Волдеморт, вероятно, создал их обоих, — сказал Гарри. — Теперь мы знаем, что он это сделал, Сохатик. Он создал и дневник, и медальон в своей попытке обрести бессмертие. — Он использовал очень древнюю магию — темную магию — и очень опасную магию. Нечто, называемое Крестражем, — тихо сказал Ремус. — что это? — Это предмет, в котором хранится частичка чьей-то души. Гарри уставился на них на мгновение, на его лице была смесь недоумения и интереса. — Как можно забрать частичку своей души и вложить ее в какой-то предмет? — Совершив убийство — преступление настолько жестокое и ужасное, что оно разрывает душу на части, — тихо сказал Сириус, закрывая глаза и опуская подбородок на голову Гарри. Глаза Гарри расширились, и он отодвинулся от Сириуса, чтобы в ужасе посмотреть на двух мужчин. — Ты думаешь, что дневник и медальон были этими демоническсими штуковинами? Итак… когда он забирал у Джинни душу, это было… Она знает? Сириус колебался. — да. Гарри уставился на него на мгновение. — Ты сказал Джинни, прежде чем сказал мне? — сохатик… — нет! — воскликнул Гарри, перебивая своего крестного. — Я тот, кто, мать вашу, спас ее! Я тот, кто уничтожил этот дневник! Если кто-то и должен был знать, что это было, то это должен был быть я! — Сохатик… — Гарри! — воскликнул он, свирепо глядя на своего крестного. — Меня зовут Гарри! Как ты мог сказать ей и скрыть это от меня? Что с тобой не так? Я должен был знать, что именно я уничтожил! — Я ей не говорил! — крикнул Сириус в ответ, смягчая голос, когда Гарри наконец посмотрел на него. — Я сказал Наиме. Сириус изложил каждую деталь своего разговора с Дамблдором о Крестражах, о том, как он написал Наиме и сказал ей, что, по его мнению, дневник был одним из них, об исследовании Билла о них и об исследовании Дамблдором прошлого Волдеморта. Как это все было, чтобы попытаться выяснить, как и когда он их сделал и из каких предметов. Когда он закончил, Гарри просто уставился на него. — Их было семеро? — Мы считаем, что это то, к чему он стремился, но сделал ли он семь или нет, это уже совсем другая история, но мы думаем, что это была его конечная цель, так что это то, к чему мы идем. — Значит, пока у него есть эти вещи, он никогда не сможет умереть? Как всегда? — Как всегда, — торжественно сказал Сириус, снова обнимая Гарри и притягивая его к себе, надеясь, что он не собирается отстраняться снова. — Дядя Лунатик и я не сказали тебе сразу, потому что хотели быть уверенными. Мы хотели иметь в виду план игры, прежде чем рассказать тебе. Мы собираемся выследить эти объекты, Гарри. Мы собираемся работать над уничтожением их одного за другим. Гарри кивнул, не сводя глаз с Сириуса. — Я хочу помочь. Сириус вздохнул и медленно выдохнул. — Я знаю, что ты это хочешь, и лучший способ, которым ты можешь нам помочь, — это позволить нам сделать это. — Дядя Сири… — …Нет, — перебил Ремус. — Ты должен довериться нам, чтобы попытаться найти их и уничтожить, Гарри. Вы уже избавились от дневника, и это было блестяще, но мы думаем, что нам следует поработать над этими. Есть кое-что еще, маленький пиар-Гарри. Гарри посмотрел на него. — Что-то похуже крестражей? Ремус вздохнул: — Ты помнишь, как спрашивал нас и Дамблдора о том, почему Волдеморт хотел убить тебя, невинного ребенка, в первую очередь? Гарри уставился на них, его руки немного дрожали, и Сириус взял их в свои, крепко сжимая. — Ты знаешь почему? Сириус наклонился и поцеловал сына в висок. — Дамблдор сказал мне, когда я разговаривал с ним в июне. Он сказал, что держал это в секрете от нас с Ремусом, потому что думал, что нам будет больно узнать правду — и он был прав. Я не хочу говорить тебе этого, Сохатик, на самом деле, я бы очень хотел запереть тебя и выбросить ключ. Гарри фыркнул на него. — Я справлюсь с этим, дядя Бродяга. Сириус вздохнул и снова поцеловал сына в висок. — Проклятье, ты можешь, и это, Сохатик, пугает меня еще больше. Тебе тринадцать лет, и ты уже преодолел сложную полосу препятствий, защищая Философский камень, и столкнулся лицом к лицу с Волдемортом. Ты сбежал от армии акромантулов, спас своего друга от одержимого дневника и убили Василиска. Никто не говорит, что ты не справишься с этим, Гарри. — Просто скажи мне, — настаивал Гарри. Ремус придвинулся, чтобы обнять Гарри. — Было пророчество, которое было сделано до того, как ты родился… Гарри уставился на них, когда Ремус закончил объяснять о том, как Трелони сделала это пророчество за год до его рождения, его глаза расширились, и он сглотнул. — Так что я… в конце концов, я должен… Я должен быть тем, кто убьет его? Я должен стать убийцей, или он убьет меня? Ремус и Сириус крепко обняли его, прижимая к себе, как ребенка, и именно Ремус прошептал: — Да. Гарри оттолкнулся от них и встал, заставив Мародера залаять. Он скрестил руки на груди, его глаза сверкали и, к его ужасу, наполнились слезами. — Я не хочу никого убивать! — Сохатик, — начал Сириус, протягивая руки. — Иди сюда. — Меня зовут Гарри! Я не маленький, дядя Сириус! Сириус кивнул и встал. — Гарри, мы прекрасно понимаем, что ты не ребенок, иначе мы бы не рассказывали тебе ничего этого. Ты знаешь, как сильно мы тебя любим, и мы не собираемся позволять тебе сражаться в этой предстоящей войне в одиночку. Прямо сейчас Волдеморт не представляет угрозы. Он — ничто, и мы опережаем игру. Мы знаем, что он создал Крестражи — мы уже уничтожили один из них, и у нас есть второй в нашем распоряжении. И в конечном счете мы знаем, что он отметил тебя как равного себе — он передал тебе часть своих сил. — Темные силы! — воскликнул Гарри со слезами на глазах. — Я не хочу быть темным волшебником! — эй! — воскликнул Сириус, хватая Гарри и притягивая его в свои объятия, несмотря на его протесты. Лицо Гарри прижалось к сердцу Сириуса, и он поцеловал его в макушку. — Ты никогда не будешь темным волшебником! Нет никакой темной и светлой силы, Гарри. Сила есть сила, и именно то, как вы решаете ее использовать, делает вас тем волшебником, которым вы являетесь. Ты могущественный молодой человек, который уже победил Волдеморта в получении Философского камня, ты сражался и убил Василиска Мечом Гриффиндора, и ты уничтожил Крестраж… ты такой крайне храбрый и сильный, и я так сильно тебя люблю. Гарри прижался к нему, вцепившись руками в джемпер на спине. Его слова были приглушенными и прозвучали шепотом, но оба его отца услышали их. — Я не хочу умирать. Ремус вскочил на ноги и обнял сына так, что они втроем оказались в крепком объятии посреди его гостиной, целуя его в макушку. — Ты не умрешь, Гарри. Гарри яростно вытер слезы и отстранился от Сириуса, вздыхая и прислоняясь спиной к груди Ремуса. — Я не могу бороться с ним! Мне всего тринадцать! Сириус наклонился и поцеловал Гарри в лоб. — Мы собираемся обучить тебя быть лучшим, кем ты можешь быть. И это произойдет не завтра, Гарри. Волдеморт сейчас ничто, помни это. Он — ничто! И если мы уничтожим все крестражи еще до того, как он получит тело, мы станем счастлывыми… он исчезнет, как будто его никогда и не было. Гарри кивнул. — Ни один из них не может жить, пока выживает другой. Ремус поцеловал его в щеку, его руки лежали на плечах Гарри. — После Рождества мы собираемся начать давать тебе дополнительные уроки. — Какого рода дополнительные уроки? — Всевозможные чары, заклинания и сглазы, вещи, которым ты не научишься до более поздних лет. Все, что в наших силах, чтобы помочь тебе подготовиться. — Я даже не могу стоять прямо, когда вижу дементора! — запротестовал он, широко раскрыв глаза. — Как ты можешь подготовить меня к битве с Волдемортом? Сириус снова поцеловал его в макушку. — Дядя Лунатик собирается научить тебя Заклинанию Патронуса для этого. Ты знаешь, что мы иногда используем Заклинание Патронуса для общения? Ну, конечное применение Заклинания Патронуса- это борьба с дементорами. Обычно этому учатся только на седьмом курсе, но мы собираемся научить тебя этому сейчас. Гарри кивнул. — Кто еще знает об этом? Только вы двое и профессор Дамблдор? Сириус покачал головой. — У нас в команде есть еще несколько человек. — Он полез в карман и вытащил листок бумаги. — Прочти это и запомни. Гарри взглянул на листок и увидел слова: «Площадь Гриммо, дом двенадцать». — Используй Камин, чтобы вернуться домой. Дядя Лунатик, и я встретимся с тобой там и закончим все объяснять. Гарри кивнул, схватил горсть летучего порошка из камина и шагнул в пламя. Он развернулся и приземлился в гостиной Блэк коттеджа. Он поднял глаза, когда Сириус и Ремус вышли позади него с Мародером. — Боюсь, нам придется аппарировать в это место. Путешествие по камину не разрешено, — сказал ему Сириус, когда они вышли из коттеджа сразу за ограждениями. Ремус притянул Гарри поближе, чтобы аппарировать к нему, и они прибыли на Клермонт-сквер, маггловский район в Лондоне. Сириус появился рядом с ними через несколько секунд, и они втроем осторожно перешли улицу. — Помнишь, что говорилось в той газете, Гарри? Гарри кивнул, его глаза переместились с Номера Тринадцать на Номер Одиннадцать, и он нахмурился. В тот момент, когда он подумал о том, где находится номер Двенадцать, дом, казалось, появился из ниоткуда; втиснувшись между двумя соседями, совершенно незаметно для магглов поблизости. Сириус провел его внутрь, Ремус внимательно следил за ним, и повел его по коридору, вниз по лестнице и в ярко освещенную кухню, где его приветствовал уродливый домашний эльф. — Мастер Гарри! Мастер Сириус! Мастер Ремус! — Привет, Кричер, — осторожно сказал Гарри, когда эльф поклонился ему. Сириус достал свою палочку и направил ее на стену. Глаза Гарри расширились, когда он увидел временную шкалу, написанную на стенах кухни: от первого создания Крестража до рождения Волдеморта и вплоть до побега Петтигрю и Лестрейндж. Затем его взгляд упал на название операции, и он ухмыльнулся. — Операция «Испортить Планы Волдеморта»? Сириус ухмыльнулся и притянул Гарри ближе к себе. — Это название нашей команды. Команда пока состоит из меня, дяди Ремуса, Дамблдора, тети Минни, Билла, Зи и Тонкс. Возможно, мы собираемся поговорить с Аластором Муди, поскольку он был великим аврором до того, как вышел на пенсию, и, возможно, историком — особенно учитывая то, что мы нашли в Тайной комнате, но мы еще не обращались к ним. И историк будет действовать только на основе необходимости знать, а не как часть самой операции. Мы собираемся выяснить все, что возможно, о том, кто такой Волдеморт, что он делал в своем прошлом, что он мог бы делать в своем настоящем и как остановить его в будущем. Я не могу обещать тебе, что это сработает, но я могу обещать тебе, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы победить его. Просто потому, что в пророчестве говорится, что это должен быть ты, Сох-Гарри, это не значит, что это должен быть только ты. Мы — команда. Гарри улыбнулся ему и положил голову на плечо Сириуса, не отрывая глаз от доски. — Как ты узнал все это? — Дамблдор провел лето, исследуя его прошлое, и кое-что из того, что он уже знал, а кое-что — просто предположение, — объяснил Ремус, подходя к доске. — Вот так вот? Мы не знаем наверняка, дала ли Меропа Гонт магглу Тому Риддлу приворотное зелье, но это имеет наибольший смысл, учитывая, что он оставил ее без присмотра, казалось бы, так же неожиданно, как и их свадьба. Сириус поцеловал его в макушку. — Хорошо, Лунатик, начни с самого начала, мы с Гарри слушаем. — Сохатиком, — тихо сказал Гарри. Сириус широко улыбнулся ему и поцеловал в лоб, потянув его к скамейке, чтобы сесть, его рука все еще лежала у него на плечах. — Мой Сохатик», — сказал он с улыбкой. — А теперь давайте послушаем, как дядя Лунатик расскажет нам об операции «ФУВП». Если у вас есть какие-либо вопросы, задавайте их. Гарри кивнул, когда Ремус начал просматривать временную шкалу, которую они организовали о жизни Волдеморта. К тому времени, как Ремус закончил, Гарри не знал, что сказать. Он чувствовал, что на все его оставшиеся без ответа вопросы о том, почему Волдеморт когда-либо хотел убить его в детстве, наконец-то были даны ответы, и в то же время он чувствовал, что у него остался еще миллион вопросов, которые он не мог выразить словами. Узнавать о жизни Волдеморта и о том, что он сделал, о людях, которых он убил. Он был всего на два года старше Гарри, когда тот впервые кого—то убил — по крайней мере, впервые, о чем знал Дамблдор. Это была ужасающая мысль. Не говоря уже об идее его создания этих Крестражей. Это пугало его больше, чем он хотел признать. Он вспомнил момент, когда Сириус прикоснулся к этому медальону; боль в его шраме, ужас, который он помнил. Это определенно было что-то, чего он не хотел испытывать снова. И волшебник, создавший первый, сумел прожить почти девятьсот лет! Что они собирались делать, если Волдеморту удастся прожить так долго? Это было немыслимо! — Есть вопросы, Сохатик? — спросил Сириус, его серые глаза пристально смотрели на него. Гарри начал качать головой, прежде чем понял, что она у него действительно есть. — Да, почему у меня болит шрам? Когда я… когда я иногда подхожу близко к Крестражу — почему у меня болит шрам? Сириус медленно выдохнул. — Мы точно не знаем почему, но мы думаем, что это потому, что это проклятый шрам, а крестражи — это частица волшебника, который дал тебе этот шрам. Это теория Дамблдора о твоем шраме, и я должен согласиться с ним, поскольку в ней больше всего смысла. Никто другой в мире никогда не выживал после смертельного проклятия, Сохатик, так что мы можем только догадываться. Гарри кивнул, его руки теребили колени. — О. Сириус поцеловал его в висок, его рука снова обняла его. — Мы любим тебя, и я знаю, что это очень тяжело принять. Ремус и я боролись с этим уже несколько месяцев, и мы все еще не в порядке с этим, вот почему мы не сказали тебе сразу. Мы не хотели скрывать это от тебя. Мы просто хотели убедиться, что ты разобрался со всем, что произошло в Тайной комнате, и был готов услышать что-то подобное… И Мерлин знает, что я не готов к тому, чтобы ты услышал об этом, но дядя Ремус и я оба согласились, что скрывать это от тебя было неправильно. Мы будем держать тебя в курсе событий, насколько сможем, и если у тебя возникнут какие-либо вопросы, вы можете задать их нам в любое время. Гарри просто кивнул, когда Ремус сел напротив них. — Я действительно не знаю, что сказать. — Тебе не обязательно ничего говорить, — сказал он, снова целуя его в висок. Ремус не сводил с него глаз. — Мы сохраняем это только для того, чтобы знать. Мы используем площадь Гриммо в качестве нашей штаб-квартиры, потому что она очень хорошо охраняется, и мы не хотим, чтобы все это находилось в Блэк-Коттедже. Это происходит медленно, но мы над чем-то работаем, и каждая мелочь помогает. — Если мне придется драться с ним, я хочу помочь. Сириус вздохнул. — Я знаю, ты хочешь помочь, Гарри, но ты должен оставить эту часть нам. Лучший способ, которым ты можешь помочь, — это позволить нам обучить тебя, чтобы ты стал самым сильным волшебником, каким только можешь быть. Ходя в класс и выполняя работу, чтобы узнать все, что ты, возможно, сможешь в школе. Если… если однажды случится так, что тебе с Волдемортом придется… ты будешь готов. Мы позаботимся о том, чтобы ты был готов. Гарри хотел возразить. Ему следовало бы больше участвовать в охоте на крестражи и быть полезным там, но мысль о том, чтобы узнать больше, чтобы однажды помочь победить Волдеморта, тоже была привлекательной. — Только несколько человек знают, верно? Значит, я не должен никому говорить об этом? Сириус вздохнул. — Если вы хотешь рассказать своим друзьям; если тебе нужно, чтобы они знали — мы тебе доверяем. Это многое, что нужно принять, и твои друзья всегда были рядом с тобой. Это твое решение. И Джинни знает немного из-за Крестража в дневнике, но это все, что она знает, Гарри. Она не знает ничего другого или того факта, что их там больше. — Что насчет Невилла? Ремус слегка улыбнулся. — Я не думаю, что, рассказав ему об этом на данный момент, ты что-нибудь сделаешь, маленькие Олень. Это мог быть Невилл, но в конечном счете Волдеморт выбрал тебя. — почему? Чем я отличался от Невилла? — Дамблдор думает, что он выбрал тебя, потому что ты был больше похож на него, полукровка, и он понимал, на что это похоже. Ты ничего такого не делал. Ты ни в чем не виноват. Ты ни в чем не виноват. — Я только что выиграл в худшую лотерею в истории, — пробормотал Гарри себе под нос. Сириус усмехнулся и снова поцеловал его в висок. — Я люблю тебя. Гарри вздохнул и позволил Сириусу прижать его к себе, зная, что его крестному нужно было обнять его, и он сам очень нуждался в контакте. — Я тоже люблю вас обоих, но… ты должен был сказать мне в тот момент, когда узнал. Сириус кивнул. — Я хотел защитить тебя еще немного, Гарри. Мне очень жаль. Гарри долго смотрел на стену, а затем его взгляд переместился на Ремуса, который нежно улыбался ему и Сириусу. — Дядя Лунатик, могу я начать изучать Патронус прямо сейчас? Почему я должен ждать до конца Рождества? — Ну, до каникул осталось всего несколько недель, — сказал Ремус с улыбкой, поднимая Гарри на ноги, чтобы крепко обнять его. — И я буду занят, помогая Дамблдору, МакГонагалл и Сириусу разобраться с вещами, которые мы нашли в Тайной комнате. Почему бы мне не одолжить тебе книгу о них, и ты сможешь начать читать о Патронусе? Тогда, когда ты приедешь домой на Рождество, мы поговорим об этом? — предложил он, целуя сына в макушку. Гарри кивнул, крепче обнимая отца. Это казалось ему хорошим планом. Не говоря уже о том, что ему было о чем подумать. *** После того, как Гарри ушел в тот день, Сириус рассказал Ремусу о том, что произошло прошлой ночью со Снейпом, и они оба мимоходом обсудили это. Сириус знал, что Гарри не хотел, чтобы он что-то с этим делал. Он знал, что его сын был полон решимости справиться со Снейпом самостоятельно, но это не означало, что он не мог немного вмешаться — незаметно, конечно. В тот день он вернулся домой, погруженный в размышления о том, что Гарри сказал ему прошлой ночью, о том, как Снейп обошелся с Гарри, когда застал его с Сириусом посреди ночи, и он растянулся на диване и закрыл глаза. Он всегда старался изо всех сил думать, проваливаясь в сон. Двадцать минут спустя у него в голове созрел идеальный план. И Снейп не собирался знать, что его ударило.