Poison touches

Он думал, что ты достаточно созрела, чтобы осознать, кто дорожит тобой на самом деле. Жестокое время разделяло вас двоих, но Лоча знал, что это пойдет тебе на пользу. Расставание порождает тоску, а тоска распускает лепестки дремлющих чувств. Ты соскучилась по нему, и было бы глупо это скрывать, ведь Лоча видел по твоему лицу, как тебе не хватало его. Конечно, ведь он единственный, кто поддерживал тебя, единственный, кто заботился о тебе, и единственный, на кого ты можешь положиться. И это неизменная истина. Лоча поступил опрометчиво, продолжая порицать себя за нетерпение, которое ему несвойственно. Своим уходом ты оставила его в легком смятении, прикрытым флером необъяснимой воодушевленности. Он прокручивает в своих воспоминаниях силуэт твоей фигуры, бархатную мягкость кожи, эти прелестные припудренные смущением щеки, и не понимает, как все могло закончиться столь плачевно… Лоча сдержанный человек, терпеливый и уступчивый, когда того требует ситуация, и с тобой он никогда не планировал действовать столь резко, теперь задаваясь вопросом, что вообще побудило его поступить именно так? Ты была слишком красива в своей потерянности и серой апатичности, которую он умело украсил яркими красками одним лишь присутствием. Лоче приятно осознавать, что он, подобно живительной воде и свету, заставляющим увядающие цветы распускаться, пробудил в твоем израненном сердце прежнее тепло. Ты и впрямь похожа на очаровательный цветок белой лилии, чистый и невинный, который он пытался опорочить. И Лоча не жалеет об этом. Он жалеет лишь о том, что сделал первый шаг слишком рано. Вам обоим нужно чуть больше времени. Тебе стоит пережить стресс, успокоиться, и тогда ты обязательно придешь к выводу, что твой любимый дядя просто не мог желать тебе зла. А Лоче стоит усмирить своих демонов. Еще не время выпускать их на свободу, ведь тогда он рискует разрушить то, что так старательно выстраивал годами. И как удачно, что ты оставила ему небольшой подарок, благодаря которому он держится целую неделю, чтобы не сорваться и не заявиться к тебе на порог. Лоча давно хотел обзавестись какой-нибудь из вещей твоего гардероба, но он никогда не мог даже помыслить о том, что ему достанется настоящее сокровище. Вещь, что касалась твоей кожи в таком интимном месте. Каждый раз, когда его нос зарывается в поролоновую чашечку, обтянутую черной тканью, каждый раз, когда он вдыхает оставшийся на вещи аромат твоего тела, ему кажется, что ты снова рядом с ним. Лоча отчетливо видит, как его длинные пальцы скользят по твоей коже, сжимают соблазнительные бока, пока он прокладывает путь к твоей груди. Ох, если бы ты только знала, скольких усилий ему стоило сдерживать себя, чтобы не припасть к этой упругой теплой плоти. Лоча так хотел почувствовать, как твердеют твои соски на его языке, хотел узнать, как будет выглядеть твоя обнаженная грудь, когда ты будешь лежать под ним, хотел услышать, как будет звучать твой голос, расслабленный и тихий, пропитанный чистым удовольствием. И только эти мысли удерживают его безумные порывы в узде. Пока Лоча чувствует твой запах, пока держит в голове образ твоего обнаженного тела и очаровательно покрасневшего личика, он может продержаться еще немного. И этого времени, он уверен, будет достаточно для того, чтобы ты остыла. Так волнительно стоять у твоей двери. Нет, не потому, что Лоча испытывает вину, а потому, что ему не терпится увидеть тебя снова. Он знает, что ты дома, он видел твою машину, припаркованную снаружи, но ты так долго не открываешь двери, что твой дядя начинает переживать. Ты ведь не могла знать, что он придет, не могла видеть его, подходящим к твоему дому? А если так, то неужели ты все еще на него в обиде? — Иду, иду… — Лоча слышит твой усталый голос за дверью и медленные шаги после очередного звонка, и, кажется, все тревоги таят в сладостном предвкушении. Он снова увидит тебя. Как только твои шаги затихают, и твой дядя понимает, что ты подошла к двери, повисает неприятная тишина. Ты наверняка увидела его в глазок, но он не слышит ни щелчка замка, ни каких-либо других звуков. Стоит только этой двери открыться, и он снова воссоединится с тобой, своей любимой племянницей, разлука с которой длилась словно целую вечность, но почему же ты медлишь? Стоит ли ему сказать что-то? — Что ты здесь делаешь?.. — ты тихо спрашиваешь, и Лоча слышит, как твоя рука прижимается к двери с другой стороны. — Т/И, прости меня. Я знаю, что вел себя странно, это больше не повторится. «И я не вру тебе, Т/И» — Теперь все будет иначе. «Верно. Теперь я сделаю все для того, чтобы ты сама потянулась ко мне» — Открой дверь, давай поговорим. Я беспокоюсь о тебе. «Больше никто в этом мире не переживает за тебя больше, чем я» Спустя несколько секунд удушающей тишины, Лоча слышит твой кашель, и сердце вздрагивает в груди. Неужели ты больна? Громкий щелчок, и двери медленно распахиваются перед высоким блондином. Сегодня Лоча подготовился куда лучше, чем в вашу прошлую встречу. Он хочет стереть эту грань, что разделяет вас, поэтому выбрал лучший костюм, что был в его гардеробе. Черный цвет так ярко контрастирует с белым халатом, который ты обычно привыкла видеть на нем, а небольшой сладкий подарок в пакете в его руке должен поднять тебе настроение и разнообразить список привычных угощений, которыми он делился с тобой после приема. — Извини, я не ждала гостей, поэтому дома небольшой беспорядок, но ты можешь войти, если хочешь, — ты открываешь дверь, и взгляд Лочи мгновенно цепляется за то, как ты обхватываешь ладонями дрожащие плечи, неестественно опираясь о дверной косяк. Твое лицо выглядит так измученно, волосы растрепаны так, словно ты не притрагивалась к расческе несколько дней, а футболка и домашние шорты выглядят неопрятно помятыми. — Т/И, тебя что, знобит? — длинные пальцы сильнее сжимают ручку бумажного пакета, пока обеспокоенные зеленые радужки бегают по твоему уставшему лицу. — Всего лишь простуда, ничего особенного. Как я и говорила, я просто не ждала… — Прости… — твой дядя неразборчиво шепчет, и, как только ты собираешься спросить, за что он извиняется, Лоча подается вперед, внезапно устраивая ладонь на твоей макушке, прежде чем склониться и прижаться губами к твоему лбу. — Ч-что ты…! — У тебя температура. Как давно тебе плохо? Ты принимала что-нибудь? Нужно уложить тебя в постель, — Лоча встревоженно хватает тебя за руки, рефлекторно прижимая указательный и средний пальцы к одному из запястий, ощущая твой учащенный пульс. — Я не… Не знаю, пару дней. Я думала, это простуда, поэтому просто поспала и… — Где твоя спальня? — твой дядя, кажется, даже не слушает, спешно захлопывая дверь и небрежно оставляя пакет на столике в коридоре. Это не совсем то, на что он рассчитывал.

✧ ✧ ✧

Лоча невольно вспоминает тебя еще совсем юной, когда он также помогал тебе справиться с простудой, поскорее спеша с работы после звонка твоей матери. Ты выросла, но выглядишь все такой же очаровательно беспомощной, когда он кладет таблетку тебе в рот, поднося стакан с водой к твоим губам. Маленькое, милое создание, дрожащее под одеялом. Сердце твоего дяди раскалывается на части при мысли о том, что тебе плохо, но ты ведь сможешь простить ему этот маленький грех — наслаждение тем, что ты нуждаешься в нем? — Почему ты не позвонила мне? — Не хотела тебя беспокоить по пустякам. «Ложь» — Т/И, что бы между нами ни случилось, я всегда буду готов приехать и помочь тебе… Знаю, что мой проступок сложно простить, но ты — моя семья, и это неизменно. Прошу, больше не взваливай на себя тяжесть, что тебе не унести в одиночку. Ты не одна. Есть некое умиротворение в том, чтобы протирать твой лоб влажным полотенцем, пока ты виновато дуешься, пряча губы под пышным одеялом. Лоча хотел сделать первый шаг к тому, чтобы изменить твое отношение к нему, но в итоге снова остается для тебя лишь заботливым дядей, беспокоящемся о твоем здоровье. Если бы в этом не было необходимости, он бы возненавидел себя в ту же секунду, когда позволил своим намерениям пошатнуться, но сейчас… Сейчас он позволит тебе еще один раз увидеть в нем только твоего близкого родственника и врача, в очередной раз спасающего твою хрупкую жизнь. — Спасибо… — ты тихо бормочешь в одеяло, виновато отводя взгляд, и рука Лочи останавливается, нависая над твоим лбом, а салатовые глаза округляются, останавливая свой взгляд на твоих дрожащих ресницах. — Прости, что я, ну… Сбежала тогда. Ох, ты правда извиняешься перед ним? Ему ведь не послышалось? — Думаю, мы оба были в тот день не в себе. Все в порядке, — Лоча мягко улыбается, убирая влажное полотенце обратно в небольшую емкость с водой, стоящую на твоем прикроватном столике. — Мне всегда казалось, что ты слишком добрый, — ты хрипло усмехаешься, затем покашливая и заворачиваясь еще плотнее в одеяло. — Разве это плохо? — Не знаю… Не уверена, что заслуживаю этого. — Ты заслуживаешь всего самого лучшего в этом мире, Т/И, — неужели он правда сказал это вслух? На мгновение сердце Лочи замерло в груди от укола испуга, но очередной твой умилительный смешок заставил мужчину расслабиться. — Кхм… Ладно, тебе нужен отдых. Ему и правда лучше оставить тебя сейчас. Хотя твоему дяде очень не хочется уходить от тебя так скоро, но вряд ли ты будешь рада, если он будет продолжать сидеть на твоей кровати до тех пор, пока ты не заснешь. Хотелось бы ему увидеть, как ты спишь… — П-подожди! — как только Лоча привстает с края твоей постели, ты вдруг достаешь руку из-под одеяла, обхватывая запястье мужчины, заставляя его ошеломленно сесть обратно. Что на тебя нашло? Ты хочешь, чтобы он остался? Почему? — Тебе нужно что-то еще? — к нему снова возвращается самообладание, как и эта вечная очаровательная улыбка, красующаяся на губах Лочи, когда он накрывает твою ладонь своей. Твои руки такие маленькие и такие холодные. Если бы только он мог подержать их в своих еще немного, но это точно доставит тебе дискомфорт… — Раз уж ты ехал так далеко, чтобы увидеться, может… Останешься на ночь? Ах, тебе страшно оставаться одной? Лоча хотел предложить тебе то же самое, но от него это звучало бы… Слегка неловко. Но, если ты просишь его об этом сама, разве может он отказать своей милой племяннице? — Если тебе это нужно, Т/И, конечно, я останусь. По пути в спальню я заметил диван в твоей гостиной, так что я переночую на нем. — Нет! — ты сильнее сжимаешь запястье Лочи, внезапно громко восклицая, прежде чем снова закашляться, зарываясь носом в одеяло. — Я… Могу я попросить тебя лечь со мной? Твой дядя допускал вероятность, при которой ты могла соскучиться по нему, но это… Почему ты просишь его о чем-то подобном после того, как он вел себя в вашу прошлую встречу? «Неужели ты…» Не-нет, твое отношение к нему не могло поменяться за какую-то неделю, это просто невозможно. Но, даже если это так, Лоче все еще не стоит ослаблять бдительность. Ты так соблазнительно просишь его о чем-то подобном, вероятно, совершенно не осознавая, какие чувства он испытывает после столь невинной просьбы, сорвавшейся с твоих уст, однако ему стоит сохранять хладнокровие. Лоча широко распахивает глаза и вскидывает брови, глядя на тебя, выглядывающую из-под теплого одеяла. — Я не уверен, что это будет хорошей идеей… — П-пожалуйста… Мне так холодно, — ты жалобно произносишь, и Лоча замолкает с распахнутыми губами, прежде чем закрыть рот, медленно проводя большим пальцем по тыльной стороне твоей ладони. Он сможет прикоснуться к тебе. Сможет обнять тебя. Сможет вдохнуть запах, исходящий от твоего тела, а не вещи, что ты опрометчиво оставила в его доме. Сможет услышать, как ты размеренно дышишь, медленно погружаясь в сон. Ты наверняка не в себе из-за лихорадки. Что, если утром, когда температура спадет, ты снова разозлишься на него? Лоча не может так рисковать, но ему так чертовски хочется согласиться на твое манящее предложение. Он не азартный игрок, он привык придерживаться заранее обдуманной стратегии, даже если к цели она приведет его только спустя долгие годы. Лоча был готов ждать, сколько потребуется, но разве его целью не было то, чтобы ты сама захотела его? Разве то, о чем ты его просишь, не говорит о том, что твое отношение к нему уже начало меняться? — Ладно. Я побуду с тобой. Хотя Лоча не видит твоих губ, твои глаза говорят ему гораздо больше, когда ты ослабляешь хватку на его запястье, убирая руку обратно под одеяло. Ты рада. И это он снова заставил тебя улыбаться. Лоча встает с кровати, аккуратно сбрасывая с плеч пиджак. Его руки рефлекторно потянулись к ремню на брюках, но вдруг всего на мгновение замерли на пряжке, прежде чем переместиться к галстуку, осторожно развязывая его вокруг воротника белой рубашки. Так непривычно залезать на твою постель, пока ты отползаешь ближе к стене, уступая Лоче место на соседней подушке и поворачиваясь к нему лицом. Вы еще никогда не проводили ночь вместе, хотя Лоча бы нагло соврал, если бы сказал о том, что никогда не хотел этого, особенно с того самого дня, когда ты вернулась к нему спустя два года. Ты тихо шмыгаешь носом, ежась на своей половине постели, когда Лоча приподнимает одеяло, устраиваясь рядом, прежде чем снова накрыть теперь уже вас обоих. Ах… Твоя постель пахнет точно так же, как тот бюстгальтер, который он бережно хранит под своей подушкой. Сладкий, манящий запах, окутывающий его сердце теплом, подобно этому самому одеялу. Здесь все пропахло тобой. — Лоча, твой костюм… — Не переживай, я заеду перед сменой домой. — Ты уйдешь утром? — ты спрашиваешь почти расстроенным голосом. Вероятно, Лоча уже спит и видит самый прелестнейший сон из всех возможных. — Если ты хочешь, я могу попробовать взять отгул… — Нет-нет! Не нужно, я справлюсь сама. Он не стал ничего тебе отвечать. Наверное, ему стоит просто закрыть глаза и попытаться уснуть, но как же тяжело это сделать, когда Лоча так отчетливо слышит твое дыхание… Но еще сложнее становится, когда ты придвигаешься ближе, прижимаясь лбом к его ключицам. Ты дрожишь, отчаянно держась за собственные плечи, и твой дядя мешкает всего каких-то пару секунд, прежде чем поддаться непреодолимому желанию обнять тебя. Он знает, как никто другой, что озноб перестанет терзать тебя только тогда, когда подействует жаропонижающее, однако его сердце разрывается в клочья, когда он видит тебя такой беззащитной и тянущейся к нему. — Спасибо тебе… — это последнее, что Лоча услышал, прежде чем тишину в комнате наполнило твое очаровательное сопение, а твое тело расслабилось в его объятиях, постепенно переставая дрожать. Лоче немного стыдно за то, что он ехал к тебе с намерением разрушить эту стену, отделяющую тебя от него, однако… Почему он так отчетливо почувствовал, как она дала трещину, еще в тот момент, когда ты впервые назвала его по имени? — Спокойной ночи, Т/И.