Королева Ада

1933 год. Новый Орлеан.

      Если в прошлый раз я сравнивала себя с бедняжкой Элли, которой по несчастной случайности удалось попасть в волшебный мир и обзавестись множеством новых друзей, то сейчас больше походила на невезучую Оддету. В этот раз, что неожиданно, меня сопровождал приятный ангел: достаточно учтивый, чтобы расположить к себе, но знающий цену кротости и лести. Признаться честно, я даже была рада, что Данте решил сопроводить меня в этом непростом испытании, ведь одна бы я точно не справилась. Как только взору предстал знакомый оживлённый город, совсем не изменившийся за эти два года, в сердце что-то трепетом заныло, отдаваясь приятной ностальгией. Хотелось забыться да нырнуть в омут с головой, отпустив всё нечеловеческое, оставшись смертной душой. Я знала, у меня была такая возможность, ведь в своё время Бог нещадно сослал Адама и Еву сюда, на Землю, отобрав у них бессмертие. В перспективе я могла обратиться к совету архангелов, что после связали бы меня с дедушкой, который мог даровать и мне смертность. Вот только я боялась… Боялась смерти, о которой столько всего знала. Я видела её аспекты. Наблюдала самолично, как душа исчезает в небытии, оставляя возможность переродиться в одном из двух миров. Страх кануть в лету останавливал меня от опрометчивого шага, да и реакция семьи пугала. Боюсь представить, что разразилось бы, отдай я добровольно свою вечность в адском котле. Мне стало дурно от этих тёмных мыслей, благо Данте был рядом, вовремя уведя меня от неприятных дум. Мы юркими птицами спикировали в одну из подворотен, где приняли людской облик. Скажу честно, каких-то основательных изменений не последовало — мы просто спрятали крылья и слегка подкорректировали внешность на земной лад. Данте остался довольно смущён своей новой, достаточно непривычной для него одеждой, но я даже не обратила внимания на новый облик, поспешив к знакомому дому. Орлеан, как обычно, пылал жизнью, завлекая в свои недра увлечённых приезжих. Скоро должен был пройти какой-то фестиваль, судя по обилию уличных музыкантов, строящимся ярмарочным палаткам и целому комплексу аттракционов. Будь моя воля, я бы с огромным удовольствием сходила на этот фестиваль вместе с Аластором, но сейчас было не до этого. Сердце подсказывало, что что-то случилось. — Госпожа…! — окрикнул меня сбитый с толку Данте, пытающийся не отстать. — Да как она бегает на этих каблучищах? Я его не слушала, со звонким цокотом рассекая мостовые огромного города. Кто озирался на меня с удивлёнными взглядами, кто кидал в спину нелестные высказывания из-за оттоптанной ноги, кто пытался остановить и начать незатейливую беседу, но всех их я игнорировала, настойчиво продолжая свой путь. Через час мы оказались у дома, где жил Аластор. Простой кирпичный свод, с малым количеством украшений и большой металлической входной дверью. Я сразу узнала это здание, что так выделялось среди остальных на этой улице. Откуда-то сверху доносились шумы, что привлекли моё внимание. Подняв голову, я заметила, что окно на кухне квартиры Аластора открыто. Возможно, он был там. «Ал…!» Ноги сами понесли меня наверх, позволяя перепрыгивать по две ступеньки, поражая Данте своим уникальным талантом и способностью совладать с каблуками. На спускающихся домочадцев, которые меня даже узнавали, я не обращала внимания, с вежливым «простите» уклоняясь от острых локтей или крепких спин и прокладывая путь наверх. — Аластор! — я распахнула входную дверь, почему-то даже не удивившись, что та оказалась не заперта. Но как только шагнула за порог, осознала, что в квартире проводится обыск. Этих людей в форме я не узнавала, смотря на них озадаченными синими глазами, будто провинившаяся девчонка. Мне стало страшно. Не потому, что проснулся какой-то неведомый страх перед стражами правопорядка. Я вас умоляю, подобных джентльменов я не боялась. Мне стало страшно за Ала. Почему в его квартире проводился обыск? Как он это допустил? И где он сам? — Мисс, вам нельзя здесь находиться, — сообщил подошедший ко мне месье, попытавшись выпихнуть на лестничную клетку. Вот только ему помешал вставший за моей спиной Данте, послуживший некой опорой. — Вам лучше бы её отпустить… — пригрозил ангел, сверкнув недобрым золотистым взглядом. Мужчина подчинился, ослабив хватку и выпустив тонкое запястье. — Где Аластор…? — я с волнением начала оглядывать знакомый коридор квартиры, бесстрашно ступив в апартаменты бывшего любовника. — Что вы с ним сделали? Слух терзал скрип движимой мебели и стоны половиц, которые Аластор так и не заменил, хоть я давно об этом его просила. Украдкой я замечала разбросанные вещи, скинутые с полок или выкинутые из шкафов. Целая библиотека наиинтереснейших книг была раскидана по полу, медленно превращающаяся в неприглядный мусор из-за невежественного поведения этих господ. Меня охватывала ярость от этой ужасающей картины. — Мисс, пожалуйста, не мешайте нам работать…! — ругался полицейский, которому на выручку поспешили коллеги. Но я была не намерена сдаваться, упрямо оглядывая коридор. Видимо, моё недовольство донеслось до ушей офицера, что выглянул из комнаты, просияв своей тёмной макушкой. — Что вы там устроили? — спросил он с недовольством, направившись в нашу сторону. Из-за скопления мужчин он не сразу меня заметил, вынужденный остаться в лёгком неведении. Правда, оно продлилось недолго. — Сэр, эта миледи мешает нам работать, — отчитался один из подчинённых. Наши взгляды пересеклись, заставив оба лица вытянуться в удивительном волнении и лёгком непонимании. Мы оба не ожидали друг друга здесь увидеть. — Картер…? — я боялась ошибиться. — Аврора… Я думал, ты уехала в Англию. Что ты тут делаешь? Мелкие военнослужащие смотрели с удивлением, правда, нам было всё равно. Сейчас у нас в головах закрадывались совсем иные вопросы. — Я… Я хотела поговорить с Аластором… Нам нужно поговорить, Картер… — по моему лицу было понятно, что меня терзают неизгладимые муки, которые затрагивали сердца и окружающих. Вот только лицо офицера исказилось, судя по всему, не из-за радости встречи или сочувствия к истерзанной душе. Он что-то знал… И хотел это сообщить, но колебался, видимо, боясь говорить при людях. — Идём… — он провёл рукой в сторону двери, намекая покинуть не очень приятное место, где нам не рады. — А вы продолжайте работать. Подопечные закопошились, вернувшись к поиску улик и разорению чужого имущества, в то время как я слёзно попросила Данте держать нас в поле зрения, но быть на расстоянии. Мне не хотелось впутывать его в свои передряги, тем более обеспечивая ужасно секретной информацией. Он и так много знал.       В неприятном молчании мы спустились вниз, позволив понятым с удивлением проводить нас взглядами. Вышли на оживлённую улицу, после чего завернули в первую попавшуюся подворотню. Данте стоял на углу, будто охраняя нас. Мы же ушли вглубь тонкой улочки, намеренные обсудить животрепещущий вопрос. Офицер мялся, не зная, как подступить к теме, выводя меня из себя. — Картер. Рассказывай. — Тебе не следовало возвращаться, Аврора… — он провёл рукой по затылку, явно чувствуя себя не в той тарелке. Мне его тон не понравился, что яркой эмоцией отражалось на лице. — Не тебе решать, где мне находится и что делать, Картер. Я задала не самый сложный вопрос и хочу узнать ответ. Мужчина вздохнул, покачав головой. — Тогда позволь мне начать с самого начала… — он вытащил из внутреннего кармана пиджака портсигар, выудив из металлического контейнера тонкую табачную трубочку, после убрал футляр и закурил сигарету, достаточно сильно затягиваясь. — Довольно давно в Орлеане орудовал серийный убийца, раз в пару месяцев нападающий на людей. Полиция вела это дело ещё в те времена, когда я только учился в Академии, но даже когда поступил на службу, никто из моих коллег не мог добраться до истины этого безумца. — Помниться, в газетах писали, что маньяк исчез… — я с хмуростью смотрела ему в глаза, порой щурясь от летящих в меня клубов дыма. — Твоя правда. В период твоего пребывания в Орлеане маньяк действительно прекратил свою деятельность, уйдя в затишье. Мы надеялись, что он погиб или просто уехал в другое место… Вот только убийца вернулся. Сможешь догадаться в какой момент? Я с неприятным недовольством смотрела на офицера, начиная понимать, к чему он ведёт. И эта логическая линия мне ужасно не нравилась. Меня начало незаметно трясти от страха, но я сдерживала порыв, до боли сжимая кулаки. — Он не мог… Картер… Аластор не мог… — твердила я будто сама себе. — Я сам в это не сразу поверил… Поэтому-то и настоял о передаче дела моему отделу, — офицер вновь выдохнул густой клуб дыма, будто пытаясь с помощью табака заглушить ноющую рану. — Но правда оказалась несправедливой. Если бы я видела себя со стороны, с уверенностью сказала, что стала бледней смерти. Не знаю, почему её считали бледной, возможно, из-за окоченелых трупов, хотя они имели более синий оттенок. Впрочем, сейчас это было не важно. Мне стало дурно. Даже откровенно плохо. К горлу подступал неприятный тёплый ком, который будто давил на что-то в груди, заставляя сердце болезненно пропускать удары. Кончики пальцев незаметно леденели, а на глаза наворачивались слёзы. Хотелось разреветься, но я старалась держаться, успокаивая себя тем, что всё можно исправить. Пару раз глубоко и равномерно вздохнув и хлопнув себя по щекам, я продолжила вытягивать из Картера информацию: — В чём конкретно его обвиняют? — мой взгляд стал пугающе строгим. Наверно, для человека он даже показался жестоким, но мне не было до этого дела. Всё же между мной и Картером сложились строго формальное связи. — Если хочешь его спасти, то лучше остановись, — в его голосе слышались холодные нотки, да и сам офицер ощетинился и посмурнел. — Побереги себя… Я не выдержала, сверкнув алым взглядом, и, схватив Картера за шиворот, пригвоздила к кирпичной стене. Он ужасно испугался, выронив сигарету. — Не смей указывать мне что делать…! Я решу это без твоей помощи. — Аврора… — наверно, зря я погорячилась, показав перед человеком часть своей серафимской натуры… Но было уже поздно о чём-то жалеть. В любом случае со мной находился Данте, с которого впоследствии и будут спрашивать. Благо сейчас ангел молча наблюдал за округой, лишь для протокола поглядывая на нас. Молящий взгляд о помощи Картера мастерски игнорировал, зная, что не в его интересах вмешиваться в это дело, да и вообще он был ангелом-судьёй, а не херувимом или ангелом-хранителем. — Где Аластор? — прошипела я, продолжая припирать мужчину к стенке. Он тихо гудел и стонал от моего напора, но попыток вырваться не предпринимал, видимо, боясь даже пошевелиться. — Нет его… — Ты мне зубы не заговаривай, Картер… Куда ты его упрятал?! В какую тюрьму?! — Аврора, он умер! Рука сама отпустила пленника, камнем заставив упасть нас обоих на землю. И если Картер, схватившись за горло, пытался наглотаться воздуха, то я молча смотрела на него не верящим взглядом алых глаз. — Как… Умер…? — Кха-ха… — офицер растирал горло, сипло отвечая. — Несчастный случай в лесу… Кхе-хе… Его застрелил местный охотник, когда Аластор закапывал очередной труп своей жертвы, — он тяжело вздохнул, набирая в грудь воздух. — Попали точно в голову, поэтому его не удалось спасти… Прости, Аврора… Я не знала, куда себя деть. Мне не хотелось в это верить. В то, что Аластор погиб. Если честно, даже стало абсолютно плевать на то, что он являлся тем самым серийным убийцей. Прожив в Аду, я поняла, что убийство не является смертным грехом, во всяком случае я не видела в этом чего-то критичного. Сердце разрывалось от осознания, что я его не увижу, что я опоздала. Мне стало так плохо от воспоминаний нашей последней встречи. Мы так неприятно с ним расстались и… Скорее всего, именно я послужила триггером для его расшатанной психики, раз он вновь взялся за нож. Я сгубила столько душ… «Аластор, как думаешь, куда ты попадёшь после смерти?» «Куда? Хм… Наверно, в Ад». «Почему? Ты ведь не плохой человек. Тебе нет места в Аду…» «Хе-хе… Рори… Каждый человек где-то да провинился перед Господом. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей… Но мы все грешны, так или иначе. Поэтому мы все в конечном счёте попадём в Ад. Но это ведь не плохо. Это просто иное место, где будут обитать наши души». Тогда я не понимала его. Думала, что он слишком критично к себе относится, не осознаёт, за какие именно грехи человеческая душа попадает в Ад. Вот только я ошибалась… Он прекрасно понимал, за что попадёт в Ад и был к этому готов. Сидя в слезах в тёмном переулке, успокаиваемая ангелом и человеком, я размышляла. Очень много размышляла. Да, мне было больно. Неописуемо больно и обидно, но всё это заглушало осознание того, что Аластор, скорее всего, сейчас уже осваивается где-то в Аду.       Когда меня немного отпустило и я успокоилась, поговорив с Картером, уговорила его рассказать мне о случившемся в подробностях, показать всю информацию, что на данный момент имеет следствие. И пусть Данте твердил, что мы и так задержались, я не останавливалась. Мне было всё равно на возможное наказание, хотя Уриэль не выставлял определённых временных границ. Упоминал лишь о сопровождающем и сдержанности, ничего более. В итоге последующую неделю мы с ангелочком провели на Земле, раскапывая дело Аластора. Благодаря нашим силам мы смогли поднять такую информацию, которую люди Картера никогда бы не достали, за что он нас с сотню раз готов был расцеловать. К сожалению, в ходе расследования мне пришлось встретить старых знакомых: Мимзи, что являлась неплохой подругой Ала, Спенсера, с которым Аластор дружил, ну и, конечно же, господина Зигмунда. Они были рады меня видеть в добром здравии, даже выказав соболезнования по поводу потери любимого, несмотря на то, что все в Орлеане знали, кем на самом деле оказался их всеми любимый радиоведущий.       Честно? Я полностью растеряла какое-либо желание здесь находиться. Я устала от Земли… Устала от людей… Устала от сложностей, которые преподносит мне жизнь. Мне было непонятно, почему меня обязуют платить за простую любовь? Что я сделала не так? Кого обидела? Вроде большого зла миру не делала… Напротив, всегда поддерживала эволюцию и прогресс, приободряла людей, переживших бедствия и эпидемии. Присматривала за молодыми душами в Аду. Раю не мешала… За что тогда мне такие напасти? Почему я не могла провести свою маленькую вечность рядом с любимым человеком? Почему судьба решила всё испортить и породить в моём сердце сомнения о сделанном выборе? — Устала… — прошептала я, стоя на верхушке статуи Свободы. Понимаю, вы удивлены нашим местоположением, но не беспокойтесь, в этом нет ничего такого. Просто моё детское желание вновь посетить Нью-Йорк, где всё и пошло крахом. В тот день, когда мы гуляли в Центральном парке, Аластор предложил сходить именно к этому памятнику. Довольно мило с его стороны, ведь он знал, как мне дорога свобода. Где-то здесь, на небольшом острове, на котором и расположен памятник, он должен был сделать мне предложение… Вот только не успел… Не дожил… В сердце вновь болезненно кольнуло, но я даже не обратила внимания… Я очерствела, начав своё медленное превращение в глупую куклу, которой можно с лёгкостью манипулировать. И ведь мне этого не хотелось, но организм не спрашивал. Он делал так, как считал нужным, а пойдёт ли мне это на пользу или нет — не важно. Глупый он… — Нам пора возвращаться, ваше высочество… Мы и так порядком задержались. В волосах гулял приятный морской ветер, заглушающий тихий тембр Данте, вынуждая меня нехотя его игнорировать. Я наслаждалась своими последними, как мне казалось, минутами, проведёнными на Земле. Море… Такое красивое, синее… Не то, что в Аду — какая-то невнятная чёрная жижа, больше походящая на нефть. Подобной красоты в моём мире было не сыскать… Жаль. Я буду скучать по этому месту. — Да… Давай возвращаться…