Яд, что страшнее цианида

Инид, конечно, предполагала, что произойдет что-то подобное и мысленно готовилась к этому, но все же новость, которую Йоко поведала ей в впопыхах была неожиданной, поддавшей ей прямо под дых, говоря как бы ты не готовилась это тебе не поможет. Сейчас она со всей своей волчьей прытью бежала в общую с Уэнсдей комнату по витиеватым коридорам уже давно не нового здания. Синклер цеплялась за углы стен, чтобы вписаться в повороты, оставляя на них след от когтей. Подходя к двери оборотень сразу услышала шуршание наверняка собираемых медиумом вещей. Сделав пару вдохов и выдохов, она распахнула дверь, которая с грохотом ударилась о стену. Никто до сих пор не понимал, как она еще не слетела с петель. Синклер услышала болезненное «черт» из уст Уэнсдей. Оборотень поначалу не поняла в чем дело, но когда она наконец сфокусировалась на девушке, отбросив все остальное, увидела довольно значительную рану на руке брюнетки. Блондинка подняла взор на выражение лица Аддамс, подметив что медиум выглядит как испуганная лань в свете дорожных фар. Похоже она не ожидала ее прихода как минимум в ближайшее время. От реакции Уэнсдей Инид испустила небольшой смешок, но потом немного повеселевшее настроение вновь сменилось мрачным. Оценив обстановку Синклер подметила, что брюнетке осталось собрать, лишь какую-то мелочевку да так любимую девушкой пишущую машинку. Блондинка зашла дальше в комнату, перед этим закрыв дверь на засов, чтобы им никто не помешал. - Инид – прохрипела Аддамс, сжимая пораненную руку в кулак из-за чего на пол начала капать кровь. Оборотень тяжело вздохнула, подходя к Уэнсдей с белым чистым платком, который носит в одном из карманов своей юбки. Она аккуратно взяла кулак в руку, пытаясь разжать его, но медиум не хотела поддаваться. - Разожми руку – строго приказала блондинка, не поднимая на ворона глаз. Через пару мгновений кулак все же был разжат, и она смогла перевязать ладонь платком, который тут же пропитался чужой кровью, становясь красным. - Может ты наконец объяснишь, какого хрена происходит? – прорычала Инид, сжимая запястье брюнетки. На ее глазах начали наворачиваться слезы горькой обиды. Ей хотелось придушить эту чертовку прямо здесь и сейчас, но в тоже время зацеловать ее до потери сознания. Синклер была слаба перед обоими желаниями. - Я не могу - проговорила Уэнсдей. Ее голос почему-то дрогнул. - Нет, можешь – вскрикнула оборотень, наконец поднимая глаза на девушку. Аддамс плакала. Нет, даже не так. Она рыдала. Беззвучно, не проронив ни единого всхлипа. Ее слезы падали на белую рубашку, в которую она была одета. Инид сразу смягчилась. Она отпустила запястье брюнетки и прижала ее к себе. Одной рукой начиная поглаживать по спине, а другой прислонила голову медиума ближе. Уэнсдей не отпрянула, даже не шелохнулась. - Ну, ну, Уэнс, ты чего?– Синклер была ошеломлена. Девушка никогда еще не видела Аддамс плачущей. Она не понимала, что такого случилось между ними, что сначала брюнетка начинает ее избегать, а потом вообще рыдать от того, что оборотень затронула эту тему. Они стояли так некоторое время. Даже не смотря на всю ситуацию, Инид была счастлива вот так обнимать медиума. Блондинка наделась на то, что это не последнее их взаимодействие и сейчас, когда ворон немного успокоится и придет в себя, они поговорят и все решат. Синклер была готова держаться от соседки на расстоянии одного метра постоянно, если ей нужно пространство, но она не желала, чтобы их общение прекращалось вообще. Его ей было бы достаточно. Ну, оборотень надеялась на это. Девушка боялась быть жадной с Аддамс. - Я влюблена в тебя – прошептала медиум так тихо, что если бы не волчий слух Инид это можно было принять за обычный шорох. От этого внезапного признания блондинка оцепенела, а потому на несколько секунд прекратила движения рукой, но потом вновь продолжила, пытаясь тем самым успокоить и себя и Уэнсдей. - И поэтому ты избегала меня, а потом вовсе решила переехать?– тихо спросила оборотень. Голос ее подрагивал, но Синклер пыталась быть спокойной, боясь спугнуть медиума своей слишкой бурной реакцией. - Да – выдохнула ворон, цепляясь руками за края свободной розовой футболки соседки – я делала это потому что..– голос срывался из-за комка образовавшегося в горле. Руки подрагивали и потели, но она продолжала - потому что не хотела погубить тебя своей любовью. Она ужасна и омерзительна, а ты достойна точно не этого. Между ними повисла неловкая тишина, которую впоследствии нарушил гневный вскрик блондинки. - О господи, Уэнсдей Фрайдей Аддамс, не тебе решать достойна ли я чего-то – рявкнула Инид прижимая ворона к себе еще сильнее. Она чувствовала как ее футболка становится влажной от слез брюнетки, но на этой ей было абсолютно плевать. Блондинка продолжала – Уэнс, послушай меня, пожалуйста – твердо сказала она - Ты правда думаешь, что одна так грешна в своей любви? Думаешь, что погубишь меня этим из-за того, что она будет такой же темной, извращенной и грубой как ты сама? – Синклер ухмыльнулась - а ты никогда не думала, что возможно мне это даже понравится? - Это невозмо...– начала медиум, но ее прервали. - Еще как возможно – утвердила блондинка – если бы ты знала, какого содержания мои фантазии о тебе, ты бы так не говорила – выдыхая проговорила Инид. - Уэнс - прошептала она – отстраняя голову медиума от своего плеча, и нежно проводя рукой по ее щеке – давай ты успокоишься и мы продолжим, ладно? Мне если честно тоже надо немного остыть – предложила оборотень. На это Аддамс лишь кротко кивнула. - Хорошо пожалуй я схожу за чем-нибудь нам попить, а ты будь подругой обработай рану и не оставляй ее в таком виде. Не хватала еще чтобы ты получила заражение крови. Ворон вновь безмолвно кивнула. - Ладно – промолвила Инид – я скоро вернусь – она поцеловала уголок глаза брюнетки, и не без усилий отпустив девушку, пошла на кухню. Синклер вернулась как раз тогда, когда медиум наконец успокоилась и вытирала остатки слез со своего лица.   Блондинка поставила кружки на тумбочку рядом с кроватью и обернулась к брюнетке. Вид у нее как бы выразилась сама темноволосая был жалкий, совсем не подходящий гордой фамилии  Аддамсов. Но оборотню было плевать. Эта заплаканная девушка, сидевшая перед ней, была для нее всем. Ее луной. Ее темной королевой, причинившей ей столько боли своим глупым упрямством. Она была сейчас для нее самая красивая, прекрасная и прелестная. Черт возьми, да даже совершенно растрепанная с кровью по всему телу, тогда в день сражения с Крекстоуном брюнетка была как сатанинское божество в ее глазах. Синклер бы никогда не усомнилась в красоте этой девушки, даже будь медиум также изуродована как и она.   - Уэнсдей - тихо позвала Инид соседку, которая сидела и смотрела в одну точку. Она аккуратно прикоснулась к щеке брюнетки, убирая выбившуюся прядь волос за ухо. От этого действия ворон встрепенулась и посмотрела на Синклер так, как будто видит ее впервые, но быстро оправилась вернув себе нечитаемый взгляд. Блондинка, тяжело вздохнув, села рядом с медиумом и рукой прижала ее к себе, целуя в макушку. Аддамс не противилась, а даже прижалась ближе, пряча лицо в изгибе шеи Инид. - Дуреха ты, моя дуреха – причитала оборотень - неужели так сложно было просто признаться мне, а потом получить ответ принимая решение уже исходя из него? Неужели нужно было действовать так радикально из-за каких-то догадок, которые в конечном счете оказались неверны? Уэнс, это очень нелогично с твоей стороны! – все никак не унималась девушка, понимая что еще бы чу-чуть и она бы упустила свою любимую тьму. - Я... я испугалась.Чувства совсем запудрили мне голову и мыслить логически давалось с трудом. Получить отказ было бы невыносимо, но еще невыносимей было бы смотреть на то, как ты угасаешь из-за моего глупого эгоизма. Но все же я признаю, что было глупо с моей стороны решать за нас обеих и устраивать всю эту несуразицу – покорно признала девушка, тяжело выдыхая. Она наслаждалась так давно желанным теплом оборотня. Упивалась ее крепкой хваткой, внушающей неописуемое чувство уюта. Ей не раз говорили о том, что ее упрямство не приведет ни к чему хорошему, но ворон не знала, что однажды все зайдет настолько далеко. Аддамс мысленно обещает преподнести жертву для дьявола в благодарность за то, что он послал ей такую же упертую особу.