***
Мэйв ехала на машине к дому своего спутника, стараясь ни о чем не думать. Для нее это было непривычно. Облегчить задачу помогла радиостанция с электронной танцевальной музыкой, которую Мэйв могла описать только как акустически агрессивную. Благодаря чистым вибрациям, басовая партия заглушила любые мысли, пытающиеся прорваться в ее голову во время короткой поездки к месту, указанному в навигаторе. Когда она подъехала к дому Джейка, он припарковал свой джип прямо рядом с ее седаном. Близость их машин позволила его губам быстро встретиться с ее, так что у сознания Мэйв не было времени сформулировать какие-либо возражения. Когда она оказалась прижата к передней двери ее машины теплым, очень твердым телом, единственной ее мыслью было то, что боковое зеркало заднего вида неудобно упиралось в ее правое бедро. Джейк жил на первом этаже, поэтому, как только он провел их через дверь, продолжая целовать ее, Мэйв бросила пальто и сумку на кожаный диван со встроенными подстаканниками, скинув туфли где-то поблизости. — Снять? — спросил Джейк, держась за подол своего джемпера. В ответ Мэйв схватилась за его одежду и бесцеремонно стянула ее через голову, обнажая, возможно, самый точеный торс, который она когда-либо видела. Остановившись на мгновение — всего на мгновение — чтобы взглянуть на своего качка для секса, она уже могла чувствовать это. Ее ладони слегка вспотели. Дыхание перехватило, и не в хорошем смысле. Бам-бам-бам-бам. Сердце колотилось при первых признаках… Она могла назвать это лишь чистым ужасом. — Ты уверена, что в порядке? — спросил мужчина, наблюдая за ее участившимся дыханием и немного пугающим выражением лица. — Да, — выдохнула Мэйв, подавляя это чувство силой. — Абсолютно. Просто немного выдохлась. А теперь… снимай штаны. — Да, мэм, — сказал он, уже расстегивая пуговицу. — Спальня? — Следуй за мной. Джейк в трусах-боксерах повел ее через гостиную и дальше по коридору, Мэйв босиком шлепала за ним, по пути обходя миску с собачьим кормом и пищащую игрушку. Она изо всех сил старалась сосредоточиться на мужчине перед ней и не сбиваться с заданного им настроения, делая глубокие вдохи, пытаясь сдержать возникшее и очень знакомое негативное чувство. Когда они подошли к спальне, Джейк снова захватил ее губы, расположив руки на талии, и вел их обоих к кровати, пока Мэйв не почувствовала край его матраса сгибами коленей. Она села на кровать, и ее партнер двинулся за ней, прильнув ртом к шее, в результате чего она откинулась на черное шелковое постельное белье позади. Как только он навис над ней своим рельефным телом, проводя губами от уха к холмам груди, Мэйв стало ясно, что этот мужчина знает, что делает. Любая женщина в мире на ее месте была бы сейчас где-то на седьмом небе, паря над своим бренным телом и чувствуя себя героиней романа. Мэйв, однако, казалось, что ее сейчас стошнит на черное шелковое постельное белье этого приятного мужчины. Независимо от того, закрывала она глаза или открывала их, было ощущение, что вся комната кружится, пока единственным оставшимся чувством не была тошнота. Мэйв попыталась сосредоточиться на точке в потолке, в тщетной попытке прийти в себя. Но оказалось, что, войдя в комнату, Джейк включил потолочный вентилятор, ожидая, что в его тесном будуаре может стать немного жарко, и это возымело обратный эффект. Мэйв столкнула Джейка на кровать и села, чтобы не видеть вращающиеся лопасти вентилятора. Джейк тоже присел в беспокойстве. — Мэйв… что-то не так? — протянув руку, он коснулся ее плеча. Она как можно мягче оттолкнула его руку, стараясь не выдать свое ужасное состояние. — Я в порядке. Просто… дай мне минуту. — Креветки в пасте были несвежими? — Э, да… Это еда. Просто слишком наелась, чтобы лежать. — Мы можем остановиться, если ты… — Нет! Нет, через минуту я буду в норме. Мэйв закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Она сидела, обхватив голову руками, пока ее возбуждение не угасло. При этом Мэйв почувствовала, что паника тоже исчезла, и она наконец-то почувствовала себя обычно. Тем временем Джейк сидел у изголовья кровати, сложив руки на коленях, и старался быть понимающим, хотя, по правде говоря, он ничего не понимал. Скрестив ноги перед собой, он шевелил пальцами ног, развлекая себя и старясь не стеснять и не пялиться на его борющуюся с тошнотой спутницу. Каждую минуту или около того он заглядывал под руки, чтобы проверить состояние своей эрекции. Незадолго до того, как флагшток Джейка потерял половину мачты, его очаровательная спутница внезапно села на него сверху, прижимаясь задницей к бедрам. Нижний край ее юбки поднялся чертовски высоко. — На чем мы остановились? — спросила Мэйв бархатным голосом, во всех отношениях олицетворяя собой идеал женской сексуальности и силы. Прежде чем он успел ответить на ее риторический вопрос, она опустилась, целуя его и перенимая контроль над ситуацией. Не имея много времени, чтобы среагировать, его руки почти инстинктивно приземлились на бедра Мэйв, в то время как она вела своими ладонями по твердому ландшафту его тела. Задницей она почувствовала его ожившую эрекцию, совсем рядом с конечной целью, и была полна решимости ускориться. Мэйв надеялась, что есть предел — точка, где чувство падения со скалы закончится, и она будет твердо стоять на земле. Чтобы достичь его, ей просто нужно преодолеть эту бешеную панику. Обретя новую цель, Мэйв поиграла c поясом его боксеров, обозначая свои желания. Он выскользнул из них ловко и весьма охотно. Тем временем она прикоснулась к верхней пуговице блузки, как делала большую часть ужина, на этот раз расстегнув ее вместе со всеми остальными. Справившись с задачей, она оставила грудь прикрытой лишь тончайшей тканью. Мэйв взяла паузу, чтобы отдышаться, нависнув над обнаженным телом ее спутника, грудь вздымалась. Казалось, мужчине это очень нравилось, и он потянулся, чтобы обхватить ее руками. В этот момент дыхание Мэйв превратилось почти в лихорадочный хрип. Одной рукой она схватила его за бицепс, чтобы не упасть, другой отодвинула трусики, а затем… — Где… — с трудом процедила Мэйв, втягивая воздух. Она резко убрала руки Джейка со своей груди и вместо этого прижала к ней собственные, словно пытаясь удержать свое сердце от падения вниз. — Где… ванная комната…? — прохрипела Мэйв. Джейк сел, поспешно отодвинулся и указал по коридору направо. Мэйв спрыгнула с кровати и побежала в указанном им направлении. Добравшись до раковины, она плеснула немного воды себе на лицо, а затем взглянула в зеркало. Этот образ она видела уже много раз, хотя и не реагировала настолько плохо уже очень давно — с тех пор, как она в последний раз пыталась заняться сексом со случайным парнем много месяцев назад. Она была белой как полотно, дышала поверхностно, сердце колотилось, ее сознание было окутано туманом тревоги — все больше и больше с каждым ударом сердца. Мэйв пыталась замедлить дыхание и успокоить сердце, но казалось, что она полностью потеряла контроль над своим телом. Она находилась в состоянии полномасштабной панической атаки. — Мэйв? Тебе что-нибудь нужно? Может мне зайти? — спросил Джейк из соседней комнаты. — Нет! — крикнула она через силу. — Нет! Оставайся там! Не в силах позволить кому-то еще увидеть ее в таком состоянии, Мэйв сделала полную противоположность тому, что только что приказала Джейку. Она убежала.***
Доктор Отис Милберн вышел из душа, схватил полотенце и энергично потер голову, чтобы с его волос перестало капать. Он накинул пижаму, которую приготовил для себя — настоящий комплект с пуговицами и удобными штанами — и надел сверху мягкий халат. Взглянув в зеркало, он вздохнул. «Четверг» — подумал он, стараясь несмотря ни на что сохранять спокойствие. «Еще один день». У него был еще один день, чтобы решить, что он собирается делать с Мэйв. После долгого кухонного разговора с матерью утром прошлой субботы, он всю неделю думал об этом и принимал разные решения. В понедельник у него в офисе была пара, которая любит придушивать друг друга в спальне, но не знает границ. Отис пытался вслушиваться в их слова, но все, о чем он мог думать, это этические границы, которые нарушил он в те самые выходные, и тогда он принял первое решение. Он решил, что у него нет другого выбора, кроме как отказаться от Мэйв как от клиента. Эйфорическая ясность, которую он почувствовал от этого решения, продолжалась до вечера и большей части следующего утра. Но на следующий день, где-то в середине консультации с клиентом, у которого был пищевой фетиш, Отис представил несчастную Мэйв в кресле напротив него, со списком рекомендаций других психотерапевтов на ее коленях… и почувствовал, как вина прожигает его желудок. Проснувшись в среду утром, он планировал продолжать видеться с ней — в качестве эксперимента, конечно. Он сказал себе, что, хотя она вряд ли перестанет нуждаться в его помощи, его чувства вполне могут пройти. Что как только он проведет с ней еще несколько консультаций, он поймет, что его желание проводить с ней время вне терапии было мимолетным. За прошедшие годы он сказал достаточному количеству пациентов, что их побуждения нужно замечать, изучать, а затем, если необходимо, позволять им угасать. И он, конечно, должен был последовать своему собственному совету. Отис намеревался помочь ей и проявить некоторый, столь необходимый, самоконтроль. Но затем, совершенно неожиданно, когда он брал пончик в комнате отдыха в общественном центре перед групповой консультацией, к нему пришло нечто вроде озарения. Он наливал себе кофе, и она снова пробралась в его мысли, улыбаясь и ожидая свой кофе у него на кухне в те выходные. Он сразу почувствовал, как его сердце замерло от осознания, что он увидится с ней в конце недели, хотя это будет всего лишь обыкновенная консультация. В тот момент он понял, что действительно скучает по ней. Что чувство предвкушения, которое он так часто испытывал вечером по четвергам, было чем-то большим, чем просто научный интерес к его пятничному клиенту. Отис понял, что к какому бы решению он не склонялся, основывалось оно на том, чтобы продолжать проводить с ней время. Он не должен был это чувствовать, но это объясняло, почему она занимала так много его мыслей с тех самых выходных. К сожалению, это осознание нисколько не помогло ему в процессе принятия решения. С одной стороны, терапевты не должны скучать по своим пациентам. Но, с другой стороны, если он откажется от нее как от пациентки, она, по всей вероятности, почувствует себя слишком униженно и преданно, чтобы когда-либо увидеться с ним снова — если бы это вообще было этически возможно. Поэтому вместо того, чтобы принимать решение, Отис был в своей комнате, занимаясь своей личной версией глубокой медитации. В своей самой удобной пижаме он плюхнулся на диван, включил Nintendo и подключился к Super Smash Bros. Он успел сыграть лишь один рукопашный бой, когда услышал тройной звук дверного звонка сквозь звуковые эффекты игры. Поставив ее на паузу, он спустился по лестнице, недоумевая, кто может прийти к нему в 9 вечера. Распахнув входную дверь, Отис увидел ее. Мэйв Уайли стояла на крыльце в распахнутой блузке, держась руками за обе стороны дверного проема, ее грудь, прикрытая лишь черным кружевом, отчаянно вздымалась. И по какой-то причине на ней не было обуви… — Отис… — выдохнула она. — Отис, ты мне нужен.