2 мая 1998 год. Великобритания. Хогвартс.
Это была самая ужасная ночь за всю историю существования школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Старинные стены разрушены до самого основания, а от былого величия не осталось и следа. Вокруг витал запах пыли, грязи и крови. Крики и громкие рыдания утихли, оставив лишь угнетающую тишину. Она давила, сводила с ума, заставляла мучиться в неведении. Тёмный Лорд дал всего один час, чтобы выдать Гарри Поттера, залечить раны и попрощаться с погибшими. Такой безысходности, угнетения и апатии не ощущал никто и никогда. Казалось, что сама Смерть ходила рядом с каждым волшебником, пытаясь дождаться своего триумфального возвращения. Руины и трупы около парадного входа в Хогвартс заставляли задуматься многих. Это была тяжёлая битва, все силы были брошены на защиту школы и своих жизней. — Гермиона, нам нужно найти оставшиеся крестражи, чтобы уничтожить его! — Рональд, прихрамывая, подошёл к девушке, что стояла на ступеньках у главных ворот. Глубокие ссадины на лице, запекшаяся кровь в совокупности с застывшей грязью уродовали миловидное лицо. Верхняя губа разбита, руки полностью покрыты кровоточащими порезами. Но девушка пыталась не обращать внимания на адскую боль во всём теле. Она не могла быть слабой, только не сейчас. — Я знаю. Она кивнула в знак солидарности, убрав назад растрепавшиеся волосы. Они зацепились за кожу, заставляя волшебницу неприятно хмыкнуть. Парень медленным — от кровоточившей раны на голени — шагом подошёл ближе и слегка обнял за плечи. Они все устали. Смертельно устали. — Мы уничтожили почти все, нужно только понять, где осталось искать последние два и чем это может быть. — Рон, у нас всего час! Один грёбанный час! Мы не успеем! Девушка развернулась к другу, а на её глазах появились слёзы. Она сдерживалась до последнего. Но Уизли словно решил пройтись острым ножом прямо по самому сердцу, заставляя сильнее кровоточить. Они прекрасно знали Гарри — он был готов пожертвовать собой, чтобы уничтожить проклятого монстра. Но это было выше её понимания. Всегда рациональная, Гермиона Грейнджер превратилась в жалкое подобие себя: она сдалась; в мыслях не было ни одного плана, как спасти друга. Избавить его от ужасной участи казалось нереальным. Это было немыслимо. Только Тому Реддлу удалось неоднократно обмануть смерть. Она дрожала. Уизли сгрёб девушку в свои сильные руки, попытавшись забрать эту боль. Но она не уходила, лишь сильнее распалялась. Они были обречены. — Нужно найти Гарри. Побудь здесь, — она всхлипнула, ожидав, что Уизли будет сопротивляться. Но его нога не позволяла быстро передвигаться. Он сморщился и согласно кивнул. У него не было сил спорить, не в таком состоянии. — Найди мою сумочку, там есть экстракт бадьяна, — бросила ему Грейнджер, удаляясь от друга. Сейчас её мысли крутились вокруг Поттера. Ей нужно попытаться его спасти. Она обязана. Только он может уничтожить Волдеморта — так гласило пророчество. Но их шансы были на нуле, и девушка это понимала. Оставался один верный вариант — сбежать. Так у них будет время и возможность разыскать последние крестражи… Она бежала через пролёты, оглядывая каждого волшебника в поисках нужного лица друга. Ей необходимо было найти Гарри. С каждой минутой времени оставалось всё меньше и меньше. Голова кружилась, а дыхание настолько спёрло, что пришлось остановиться на пару секунд и отдышаться. Окровавлено-грязными руками волшебница прикоснулась к своей груди, пытаясь угомонить бешено бьющееся сердце, готовое выпрыгнуть из груди, оставив зияющую дыру. — Где же ты, Гарри? — прошептала себе под нос, оглядывая раненых студентов, учителей и членов Ордена Феникса. Гермиона понятия не имела, сколько жизней унесла эта кровавая бойня, скольких друзей и знакомых она больше не увидит, но это ей и не нужно было знать. Не сейчас. Иначе совсем бы расклеилась и пошла бы на поводу у своих собственных эмоций. Этого нельзя было допустить. Сдавленные стоны слышались отовсюду, сводя с ума. Грейнджер сделала глубокий вдох, сжала кулаки и двинулась дальше, дальше от всего этого. «Гарри. Нужно найти Гарри». Крутилось у неё в голове, словно набатом. Ей совсем не хотелось видеть смерть лучшего друга. Это бы уничтожило её. Разбило сердце и душу на миллион осколков без надежды на восстановление. Очередной пролёт пуст. Его нигде не было. И глубоко, на подкорке сознания, грелась мысль, что он не настолько глуп, чтобы прямиком идти в кровожадные лапы Смерти. Поттер не был глуп, но он был храбрым и до чёртиков безрассудным, всегда кидался в гущу событий, забыв о собственной безопасности. — Нет-нет! Этого не может быть… Гермиона прикрыла глаза, тяжело вдохнув спёртый воздух. В носу засвербело от большого количества пыли и грязи. Она шептала себе под нос одну и ту же фразу, как сумасшедшая, забыв обо всём. — Тебе нужно убираться отсюда, Грейнджер! Этот голос. Он послышался за её спиной, а по спине пробежали предательские мурашки. Сердце пропустило пару ударов, а кожу вмиг обдало жаром. Гермиона видела собственными глазами, как он уходил. Это не могло оказаться правдой. Но Драко Малфой стоял перед ней в своём чёрном костюме. Густые брови были сведены к переносице, он изучающе оглядывал студентку Гриффиндора. — Иди к чёрту, Малфой! Ты сделал свой выбор, — её крик разнёсся по всему этажу, слёзы предательски подступили к глазам, а голос стал настолько хриплым, что был похож на мужской. — Уходи! Он сократил расстояние между ними, хватая за кровоточащее запястье, и оно запекло с неистовой силой, выжигая раскалённым железом изнутри. Хотелось кричать, но сил не было. Малфой нависал над девушкой, вглядываясь в уставшее и израненное лицо. — Поттер уже на пути к Тёмному Лорду, для него всё кончилось. И он не остановится на этом. Тебе нужно уходить. Его голос ласкал слух. Он был таким нежным, мягким, что это разрывало женское сердце на части. — Разве ты не видишь, что для этого уже слишком поздно? Он — единственный шанс уничтожить Волдеморта. — Нет! Не единственный. Шок отразился на лице Гермионы, а рот раскрылся в немом изумлении. Этого не могло быть. Они бы знали…Август 1945 года. Европа.
Яркие, разноцветные вспышки от мощнейших заклинаний начали утихать. Сильнейший поток ветра раздувал пыль от разрушенных каменных колонн, что находились по кругу арены. Волшебники и волшебницы мирового сообщества затаили дыхание, в томительном и душераздирающем ожидании. Всем был интересен исход битвы между величайшими волшебниками: Альбусом Дамблдором и Геллертом Гриндевальдом. Не было ни одного равнодушного волшебника, каждый придерживался своих идей, устоев и мыслей. Множество из них пошли за Гриндевальдом, ожидая свободы быть самим собой, что он обещал. Волшебники слепо верили в его помпезные речи, что всегда текли из уст как сладкий мёд. Они обволакивали, даруя приятное послевкусие и веру в лучшее. Дамблдор же пытался защитить людей: они не готовы к правде. Он был уверен, что волшебники должны оставаться в тени, чтобы не нарушать и без того шаткий мир. И это противостояние было не на жизнь, а на смерть. Тёмный волшебник преследовал свои цели, а жажда власти горела внутри него адским пламенем. Своим приспешникам, что бездумно следовали за очаровательным мужчиной и прекрасным оратором, Геллерт дарил своё покровительство. Его магическими знаниями и умениями восхищались, его боялись и боготворили. Никто из ныне живущих не мог сравниться с ним в тёмной магии. Но один волшебник, самый близкий к нему, пытался вразумить и остановить. И всё это привело к непоправимым событиям. В этой негласной войне погибло слишком много людей, никто и не считал мёртвые тела. Это и не было необходимо. Все и так прекрасно знали, что в каждом конфликте были и будут жертвы. Но никто не был готов к тому, что за каждым сделанным Геллертом шагом польются реки из крови. Что дорога будет устелена трупами чьих-то детей, родителей, возлюбленных. Он не знал пощады, без колебаний шёл к своей цели, сметая всё на своём пути. Гриндевальд жаждал мирового господства слишком фанатично. Он яро отстаивал свои позиции, диктовал и навязывал свои правила, и волшебники велись на ядовитые речи, шли за ним, не замечая жестокости и кровопролития. Для них жертвы, шантаж и обман оправдывались высокими стремлениями. Но всему приходит конец, рано или поздно. Это неминуемо. После смерти всегда зарождалась новая жизнь. Баланс нужен во всём и всегда, а колесо Сансары сделает новый оборот. — Смотрите! — воскликнул мужчина из толпы, указывая пальцем в самую гущу графитового дыма. Затаив дыхание, волшебники наблюдали, как тёмный силуэт становились всё ближе и ближе. Смог развевался от размеренного движения мужской фигуры. Со всех сторон послышались перешёптывания. Мракоборцы покрепче ухватились за свои волшебные палочки, готовясь к новому бою. — Геллерт Гриндевальд мёртв! Из дымки окончательно показался уставший мужчина средних лет. Его одежда была местами порвана, а из ран сочилась алая жидкость, оставляя на ткани бордовые пятна. Он не чувствовал вкуса победы, лишь всеобъемлющую пустоту, что до конца дней будет его преследовать. В этой борьбе он потерял свою лучшую подругу, Жаклин Ламбер, что была слепо влюблена в преступника и по совместительству лучшего друга, Геллерта Гриндевальда. И эту боль он пронесёт до конца своих дней. Рубцы от понесённых ран будут постоянно кровоточить, заставляя вспоминать и заново умирать день ото дня. Кто говорил, что время лечит, явно нагло врал. Потому что Дамблдор знал, что это не так: боль лишь немного притупляется, но память вечна и беспощадна.