Тени (Книга 2)

Сапогом по губам. И плётка. Поцелуй – словно жгучий перец. Кокаин, героин и водка. Ты – мой самый любимый немец… Otto Dix, Любимый немец©

Хенси не появлялась дома три дня. Всё это время она жила у Ники, даже не смотря на то, что её соседка была дома. Впрочем, уже на второе утро девушке это надоело, она собрала вещи и уехала к парню. Неудивительно – находиться под одной крышей с Хенси, всяко, казалось тяжело, тем более, они с Никой совершенно не сдерживали себя в проявлении чувств и ни в чём себе не отказывали. Брюнетка стояла на кухне у плиты, варя в старой и потёртой турке кофе. Аромат бодрящего напитка медленно расползался по всей кухне, а, затем, и квартире, намекая жильцам на то, что пора просыпаться и начинать новый день. Хотя, на самом деле, было уже далеко не утро – на часах было два часа дня, но девушки только проснулись, выбрались из постели – за эти три дня у них совершенно перепутался день с ночью. Ника бесшумно зашла на кухню, останавливаясь в дверях и смотря на ровную спину своей любимой брюнетки. На блондинке был надет белый вязаный свитер, который был ей прилично велик и потому походил, скорее, на коротенько платье, помимо него на ней были только трусики и такие же белые и уютные носки. Хенси, напротив, была привычно одета во всё чёрное: брюки и майка на толстых бретелях. Они были такие разные, невозможно разные – что характерами, что внешностью, но эта разница ни одной из девушек не мешала, ни одну их них не смущала. Ника испытывала к Хенси нечто совершенно особенное: трепетное и нежное, то, что топит сердце в груди и обнимает его уютными тёплыми ладошками. Девушке казалось, она была даже практически уверена в том, что любит эту странную и такую непонятную брюнетку; она не скрывала этого. А Хенси… А Хенси позволяла ей это нелепое чувство, которое казалось слишком поспешным и таким детским, надуманным. Ей было хорошо рядом с Никой, рядом с ней она могла забыться, к ней она могла сбежать, когда становилось совсем невмоготу. А это с брюнеткой случалось слишком часто… Налюбовавшись видом своей возлюбленной сзади, Ника отпустила дверной косяк и, мягко ступая по выцветшему линолеуму, подошла к Хенси. Ей так хотелось прикоснуться к брюнетке, обнять её, и блондинка решила не сдерживать себя в своих желаниях. Остановившись за её спиной, Ника бесшумно вздохнула и обняла брюнетку, обвивая её своими тёплыми и нежными руками, кладя голову на плечо, утыкаясь в него носом и замирая. Ей было хорошо, просто хорошо – здесь, сейчас, с ней. Хенси прекрасно почувствовала прикосновение, но никак не отреагировала на него, продолжая заниматься своим делом. Когда пенка кипящего напитка поднялась неприлично высоко, девушка сняла турку с плиты и перелила ароматный напиток в чашку со сколотым верхом. Ника жила не так бедно, у неё была и нормальная посуда, но, отчего-то, Хенси выбрала именно эту чашку, верно, на подсознательном уровне она чувствовала родство с ней – она была такой же разбитой, с огромной трещиной на груди… Перелив напиток в чашку, девушка несколько секунд помедлила и, поняв, что блондинка её просто так не отпустит, тронула её за руку, говоря: - Отпусти меня, пожалуйста, я хочу выпить кофе, без него утро бывает совершенно дерьмовым. - Извини, - тихо ответила Ника, размыкая свои объятия и отпуская девушку. Развернувшись, Хенси взяла чашку и, присев на тумбочку, окинула любовницу непонятным взглядом. Ника несколько секунд стояла и молчала, не двигаясь с места и позволяя брюнетке рассмотреть её в мельчайших деталях. После, блондинка сделала шаг вперёд, подходя к ней вплотную и спрашивая: - Можно? – она указала взглядом на чашку в руках брюнетки. - Ты бы сказала, я бы сварила и на тебя, - ответила Хенси, делая маленький глоток и облизываясь – она привычно обожгла губы и язык. - Мне всего глоток, - тихо, даже слишком тихо ответила Ника, отчего её тон получился интимным. Ничего не ответив, Хенси чуть отодвинула кофе от себя, позволяя Нике взять его. Но блондинка не стала забирать напиток из рук девушки: она накрыла ладонь брюнетки своей, поднимая её руку и поднося к своим губам и прикасаясь к кромке чашки. Она не разрывала зрительного контакта с Хенси, смотря ей в глаза и, кажется, даже не моргая. Близость этой девушки заставляла Нику не то, что вести себя странно – она заставляла её делать то, чего она никогда в жизни не могла от себя ожидать. Сделав всего один глоток, как и сказала, Ника медленно облизнула пухлые губки, продолжая смотреть в глаза Хенси. Брюнетка продолжала спокойно стоять, также, смотря в глаза любовнице, но не выражая своей мимикой ничего, не говоря ни «да», ни «нет». - Я так тебя люблю, - прошептала блондинка, делая шаг вперёд, припадая к губам брюнетки мягким, тягучим поцелуем. Она закрыла глаза и прижалась к Хенси всем телом, пытаясь вжаться в неё как можно сильнее, показать, насколько она хочет быть рядом, насколько это необходимо ей. Хенси не стала её отталкивать. Она немного лениво ответила на этот такой тягучий и чувственный жест. Проведя языком по губам блондинки, она чуть надавила, побуждая её открыть рот. Как только она исполнила немую просьбу, девушка проникла горячим языком ей в рот, встречаясь с её такой же остро-тёплой и влажной плотью. Это был всего лишь поцелуй, который длился какую-то минуту, от силы, две, но Ника уже целовала свою обожаемую любовницу всё более страстно, отрывисто – дыхание сбилось, она жалась к ней с каждым мгновением всё сильнее. В какой-то момент, не сдержавшись, блондинка тихо застонала ей в рот и отстранилась, но уже в следующую секунду она вновь впилась в горячие и горькие губы брюнетки, растворяясь в поцелуе. Не отрываясь от губ блондинки, Хенси отняла у неё чашку, которую та до сих пор судорожно сжимала, и перевернула девушку, прижимая её к тумбе и заставляя сесть на неё. Ника привычно и призывно развела ноги, позволяя любовнице быть ближе к ней, ещё ближе. Оторвавшись от губ блондинки, Хенси провела ими по её щеке, скользя к уху, прикусывая его мочку, а, затем, зализывая укус. Она двинулась ниже, покрывая влажными и такими дурманящими поцелуями длинную шею блондинки. Ника запрокинула голову, открывая больше пространства для «творчества» и закрывая глаза, полностью отдаваясь во власть Хенси, отдаваясь, как всегда. Продолжая покрывать поцелуями ключицы Ники, Хенси начала поглаживать её обнажённые ноги, медленно поднимаясь всё выше, надолго задерживаясь на бёдрах, оглаживая и сминая нежную кожу, заставляя нервы блондинки просто плавиться, словно масло на раскалённой сковороде. - Ты самая лучшая, Хенси, - сбито шептала Ника, запуская пальцы в короткие волосы брюнетки, массируя кожу головы. – Я люблю тебя… - Молчи, - ответила брюнетка, отрываясь на мгновение от тела любовницы. Её дыхание было не менее сбитым и хриплым, чем у самой Ники. – Просто молчи, - повторила она, возвращаясь к изящным плечам блондинки, оттягивая широкий ворот свитера и покрывая их поцелуями. Дойдя ладонями почти до самой промежности Ники, Хенси благополучно «пропустила» эту зону, переходя к её животу. Она задрала её свитер и начала оглаживать её тело, чем вызвала разочарованный и, одновременно, такой горячий стон блондинки. Задрав свитер до подмышек, Хенси отстранилась и несколько раздражённо дёрнула его вверх. Ника покорно подняла руки, и брюнетка тотчас избавила её от ненужной вещи, бросая её на пол. Бюстгальтера на Нике не было, потому Хенси ничего не мешало ласкать её. Взглянув на часто и сбито дышащую блондинку почерневшим взглядом, брюнетка припала к её груди мягким, слишком нежным и невинным поцелуем, но в следующую секунду резко прикусила чувствительную и тонкую кожу, заставляя Нику вздрогнуть и запрокинуть голову, выгнуться ей навстречу ещё сильнее. Блондинка нетерпеливо застонала, разводя ноги ещё сильнее, настолько, что заболели мышцы бёдер. Взявшись за кромку трусиков Ники, Хенси потянула их вниз, вынуждая блондинку на мгновение свести ноги, но уже в следующую секунду брюнетка вновь развела её колени, устраиваясь между ними, максимально, даже болезненно прижимаясь к ней и впиваясь грубым поцелуем в её ноющие, покрасневшие после долгих ласк губы. Взяв блондинку за бёдра, прижав к себе ещё сильнее, Хенси начала двигать тазом, имитируя секс. Ника застонала в голос, жмурясь и вцепляясь пальчиками в плечи брюнетки. Пусть это было всего лишь трение, скольжение, но оно было много приятнее любого полноценного секса, который доводилось переживать Нике, это доставляло ей такое наслаждение, от которого сводило пальцы и хотелось скулить. Уже совсем скоро Ника вовсе потеряла контроль над собой. Ей казалось, что она падает в бесконечную чёрную бездну. Чтобы удержаться, она схватилась рукой на край тумбочки, сшибая чашку с забытым кофе и даже не замечая этого. Бодрящий напиток расплылся тёмной лужицей по поверхности тумбы, намачивая кожу на ягодицах Ники, окрашивая её в коричневатый цвет. - Господи, Хенси… - прошептала Ника, вцепляясь в волосы брюнетки и притягивая её голову к себе. Никак не отреагировав, Хенси продолжила двигаться, вжимая Нику в тумбочку, заставляя её скулить и дёргаться, извиваться в её руках. От недостатка кислорода кружилась голова, всю квартиру заполнили бесстыдные стоны и самые настоящие крики несдерживаемого наслаждения. Ника не пыталась сдерживать себя, она просто не могла этого сделать – слишком рвало крышу присутствие и близость Хенси, слишком ей было хорошо с этой немного пугающей брюнеткой. Почувствовав, как всё внутри сжимается, словно натянутая пружина, готовая сорваться в любую секунду, Ника подалась бёдрами вперёд, навстречу любовнице и зажмурилась, чувствуя, как тело пронзает огненным, пронзительным, даже немного болезненным наслаждением. Подождав, пока блондинка затихнет в её руках, Хенси отпустила девушку и мягко поцеловала в губы, после чего отошла на шаг. Сил не было даже на то, чтобы полностью открыть глаза, но, наплевав на посторгазменную слабость, Ника спрыгнула на пол, на ватных ногах подходя к брюнетке, обвивая её шею руками и жарко шепча в ухо: - А как же ты? - А как же кофе? – смеющимся тоном спросила брюнетка, заглядывая искрящимся взглядом в глаза любовницы. Понятное дело, ей было сейчас не до него, но поиграть Хенси была не против всегда. - Я потом сварю тебе новый, - низким от возбуждения голосом ответила Ника, целуя партнёршу в висок у самого уха и мягко проникая ладонями под её майку, нежно оглаживая нежную кожу, украшенную многочисленными татуировками… - Мне пора, - сказала Хенси, надевая майку и вставая с постели. Взяв с тумбочки заброшенный уже несколько дней мобильный, девушка разблокировала аппарат и поморщилась – на экране светились 68 пропущенных вызова, 53 из которых были оставлены её заместителем по бизнесу, а 15 – Филиппом. - Так скоро? – тоном маленького ребёнка спросила Ника, прикрываясь простынёй и садясь на измятой кровати. - Да, - ответила девушка, не оборачиваясь. Она собирала по комнате свои вещи. – Думаю, выпадения из «реальной жизни» на три дня вполне хватит. Собрав рюкзак, Хенси застегнула его и, закинув за плечи, поспешила в прихожую. Быстро выбравшись из постели, Ника посеменила следом за возлюбленной. Блондинка остановилась на расстоянии двух шагов от брюнетки, наблюдая за тем, как она обувается. - Всё, пока, - сказала Хенси, разогнувшись и отбросив с глаз мешающуюся прядь иссиня-чёрных волос. - Пока… - немного растерянно ответила Ника, взглядом преданного щенка смотря на брюнетку. Она подошла к Хенси и заглянула ей в глаза. - Ты вернёшься? – с надеждой в голосе спросила Ника, комкая в руках простынь, которую придерживала на груди. - Вернусь, - кивнула Хенси. – Но не сегодня. И не завтра. Дня через три, не раньше. Как видно, у меня наметилась огромная куча дел… - Я буду ждать, - на выдохе ответила Ника и потянулась за поцелуем, но Хенси остановила её. - Не надо, - сказала брюнетка в ответ на непонимающий взгляд любовницы. – Боюсь, если мы начнём, то не остановимся, а пропасть ещё на три дня для меня – непозволительная роскошь. - Хорошо, - вздохнула Ника, опуская взгляд. - До встречи, - попрощалась Хенси и открыла входную дверь, покидая небольшую квартирку и оставляя Нику в одиночестве. - До встречи… - прошептала блондинка, когда Хенси уже скрылась из виду. Вздохнув, она подошла и медленно закрыла входную дверь. Сев в машину и выехав на улицу, Хенси перезвонила заместителю и сразу, без приветствия, начала говорить: - Не знаю, что там за пожар, да, даже, если там у тебя конец света – это не повод обрывать мне телефон. В чём дело? - Хенси, нужна твоя подпись, - ответил Андреас. – Приехали поставщики, и они ждут уже три дня. Ты понимаешь, что… - Неустойка, понимаю, - кивнула Хенси, следя за дорогой. – Хорошо. Ты сейчас на месте? - Да. - Вызывай их. Я сейчас заеду и всё уладим. Она, как и сказала, заехала в офис, где быстренько уладила все дела. Удивительно, но, встретившись с Хенси лично, до этого кипящие гневом люди быстро остыли и с миром всё подписали и передали ей. Извинившись за столь долгое ожидание, девушка попрощалась с поставщиками и, дав указания заместителю по бизнесу, также покинула рабочее помещение. Казалось, что их переговоры заняли совсем мало времени, но благодаря переездам из одного конца города в другой, девушка убила на это более трёх часов. Когда Хенси подъехала к дому, стрелка часов пересекла отметку в семь часов вечера и медленно поползла дальше. Зайдя в дом, она сразу же пошла на второй этаж, в свою спальню, чтобы собрать нужный «инвентарь». Её не было дома три дня, и она очень «соскучилась» по одному человеку… Дверь бесшумно отворилась, и в комнату заглянул Филипп. Не заметив появления домработника, девушка продолжала свои сборы. - Хенси, где ты была? – спросил парень, прикрывая дверь. - Не твоё дело, - холодно ответила девушка, не отрываясь от своего занятия. - Я звонил тебе… - Мне плевать, - отрезала Хенси. - Это по поводу Морица, - проигнорировав слова начальницы, продолжил мальчишка. – Тебя не было три дня. А меня без твоего разрешения не пускала к нему охрана. - Мне плевать, - вновь холодно отозвалась девушка. - Он три дня не ел. Хенси, можно… - Мне. Пле-вать, - повторила Хенси, разворачиваясь и подходя к домработнику. - Три дня – это очень много… - попытался вновь заговорить Филипп, но Хенси прервала его: - Коньяк принеси. - Но… - Ты слышал плохо? – в глазах брюнетки сверкнула нехорошая сталь, а голос стал жёстче. - Коньяк принеси. Мальчишка хотел возразить, но не решился. Видя такой тёмный и ледяной взгляд девушки, даже у самого смелого человека бы могло не хватить духа не геройства… Кивнув, Филипп удалился, отправляясь за напитком. Хмыкнув вслед мальчишке, девушка закрыла коробку и стянула ботинки, переобуваясь, после чего направилась вниз, где, молча, забрала у парнишки-домработника бутыль дорогого коньяка и зашла на кухню, чтобы собрать оставшиеся «ингредиенты». Мориц лежал на кровати, крутясь и пытаясь заснуть – кроме этого ему ничего и не оставалось, разве что – душ, но принимать ванну несколько раз в день казалось парню так себе развлечением… Услышав звук открывающейся двери, он сел, щурясь и смотря на дверной проём, в котором стояла Хенси. Парень гулко сглотнул, не находя в себе сил, чтобы отвести взгляд от жутковатой брюнетки, и причины тому были. Она, Хенси, выглядела впечатляюще: чёрная, до неприличия обтягивающая, майка-корсет, тонкие кожаные штаны, высокие сапоги высотой выше колена со шнуровкой и на увесистой тракторной подошве и, в довершении образа, на голове брюнетки была надета кожаная фуражка, которая делала её похожей на командира карательного отряда, которым, по сути, она и была. Вот только отряда у неё не было, Хенси не нужны были подельники, чтобы вершить свой «суд». Вновь гулко сглотнув, Мориц сел и чуть отодвинулся, по-прежнему не сводя взгляда с девушки. Плавной походкой, которая, несмотря на тяжёлые ботинки на её ногах, была бесшумной девушка подошла к кровати пленника, останавливаясь в ногах. Её глаза были чуть прищурены и опасно блестели, а одна рука была спрятана за спиной. Последнее особенно напрягло Трюмпера, потому что он точно знал, насколько изощрённы и болезненны могут быть её «сюрпризы». - Хенси, ты… - попытался спросить парень, но Хенси перебила его: - Закрой рот, Трюмпер, - стальным голосом ответила девушка. – Закрой рот и сядь на край кровати. - А… - Повинуйся. Или хуже будет, - сверкнув сталью в глазах, проговорила Хенси. – Ты же не хочешь, чтобы было хуже? Сглотнув, парень повиновался и медленно пересел на край постели, свешивая ноги вниз. - Нет, встань на колени. Поджав губы, Мориц вновь исполнил приказ, вставая на кровати на колени. - Умница, - ухмыльнулась девушка и, не спеша, подошла к парню, вставая перед ним. - Чего ты хочешь? – спросил Мориц, стараясь придать голосу как можно больше спокойствия. - Плохой мальчик, - тихо ответила Хенси и склонилась к нему, заглядывая нездорово горящим взглядом ему в глаза. – Или, правильнее сказать, плохой малыш? - Литтл, что за игры? – немного нервно отозвался парень, невольно передёргивая плечами. Хенси покачала головой и, достав руку из-за спины, замахнулась, со всей силы ударяя парня по плечу тонким хлыстом, только без кожаного наконечника, который призван смягчать удары. На коже парня мгновенно проступила алая полоса, он шикнул, дёргаясь и хватаясь на плечо, поднимая на девушку непонимающий взгляд. - Молчи и слушай меня, - стальным тоном приказала девушка. - Ты больная?! Ты… Ты… - в негодовании выпалил Мориц, но даже не успел закончить свою мысль. Замахнувшись, девушка ударила его правой, искусственной рукой в челюсть. Голова парня мотнулась в сторону, и в челюсти что-то противно хрустнуло, заныло. Он скривился от боли, но не успел он отойти от этого удара, как на него обрушился второй – удар хлыстом по лицу. Щёку молниеносно украсила алая полоса, которую противно защипало. Вновь подняв руку, девушка обрушила удар ранящим предметов на плечи Морица, после чего положила хлыст на ладонь и, склонив голову вбок, поинтересовалась: - Ну, Трюмпер, успел понять разницу? - Ты больная… - тихо ответил парень. Челюсть ныла, и он не был уверен, что Хенси не повредила ему её. - Выбирай, Трюмпер, либо ты слушаешь меня и делаешь всё, что я скажу. Либо я не оставлю на тебе живого места. Понял? Выбирай… Мориц вздрогнул, напрягшись. Этот выбор – без выбора, как всегда предлагала Хенси, страшил. Но альтернатив иных не было, ровно, как не было времени на долгие раздумья. - А что ты собираешься делать? – спросил парень, поднимая взгляд. - Узнаешь, - спокойно ответила девушка. Мориц вздохнул и вновь сел на колени. Он сказал: - Хорошо, Хенси. Делай, что хочешь. - Какой милый малыш, - ядовито-ласковым тоном ответила девушка, расплываясь в жутковатой улыбке. Она потрепала его за щеку, больно ущипнув за и так болящее место. Мориц поморщился, но промолчал. - Закрывай глазки, Трюмпер. - Зачем? - Ты мне будешь вопросы задавать? Обдумав все варианты, Мориц вздохнул и закрыл глаза, проклиная себя за эту отвратительную покорность, хоть и понимая, что иначе – просто не выживешь. В этом доме было лишь одно правильное мнение – мнение Хенси, а все отклонения от него жестоко пресекались и карались по всей жестокости её персонального закона. - И, всё равно, ты – больная извращенка, - процедил сквозь зубы парень, когда Хенси надела ему на глаза плотную повязку, лишая зрения. В ответ девушка лишь хмыкнула. Взяв руки парня, девушка ловко скрутила их, складывая запястья вместе и связывая. Мориц запоздало вскрикнул и дёрнулся, но это уже ничего не могло изменить, не могло спасти его от очередной «игры». - Я думаю, ты не против, что мы чуть-чуть поиграем? – игриво шепнула Хенси в ухо связанному и ослеплённому парню. - И, всё равно, тебе это с рук не сойдёт! – отчаявшись, крикнул Мориц. В его голосе слышалась безнадёжность, что так забавляло Хенси. Ухмыльнувшись, девушка прикоснулась губами к мочке уха Мориц, заставляя его вздрогнуть и отодвинуться. Скривившись в ответ на реакцию парня, девушка резко развернула его, опрокидывая на постель на живот. - Что же ты делаешь? – уже тихо спросил парень. Ничего не ответив, Хенси удобнее взяла хлыст и, со всей силы замахнувшись, ударила парня по спине, оставляя на загорелой коже алую полосу. Обождав несколько секунд, девушка ударила вновь, и вновь – более она не делала пауз, не давала Морицу времени на отдых, которого так желал сейчас парень. Она просто била – сильно, безотчётно, жестоко. Трюмпер со всей силы сжимал зубы, чтобы не закричать, не заскулить от боли. Ему казалось, что с него заживо сдирают кожу – такими мощными и невозможно частыми, уродливо мерными были удары. И, пусть Хенси ударяла с равной амплитудой, но каждый новый удар, всё же, заставал парня врасплох – всякий раз Мориц наивно и безнадёжно надеялся, что предыдущий удар был последним, что Хенси оставит его в покое, но на смену каждому предыдущему удару приходил новый… Девушка остановилась только тогда, когда услышала тщательно скрываемый, но, всё же, сорвавшийся с губ парня всхлип боли и безнадёжности. Ему было больно, жутко больно – он лежал связанный и ослепленный с десятками кровавых полос-ран на спине, каждая из которых горела адским огнём. - Мой сладкий малыш, - приторным голосом обратилась к парню девушка. – Сейчас я буду тебя лечить… - Просто уйди, - севшим от сдерживаемых слёз голосом ответил парень. – Уйди и всё. Оставь меня одного. - Одного? – переспросила Хенси. – Нет, Мориц, я не могу так с тобой поступить… - Чего ты ещё хочешь? Что ты хочешь со мной сделать? – обречённо спросил Мориц. Хенси ничего не ответила. Достав из коробки лоскут ткани и пакетик со жгучей пряностью, девушка подошла к парню. Медленно и бесшумно открутив крышку на бутылке коньяка, Хенси пропитала напитком ткань, не жалея, роняя на пол капли дорого алкоголя. Поднеся пропитанный коньяком лоскут к спине парня, она прикоснулась к израненной коже, прижимая его к ранам. Мориц не смог сдержаться, он закричал от жгучей, разрывающей нервы боли. Казалось, боль, рождаясь в ранах и ссадинах, медленно ползла по тончайшим проводкам нервов и сосудов, подступая к мозгу и грозясь замкнуть его. - Что ты делаешь?! – закричал парень. – Мне больно! Прекрати! Продолжая молчать, девушка ткнула парня в плечо, возвращая на место и пресекая попытку подняться. Занеся бутыль прямо над его спиной, Хенси щедро полила ткань новой порцией янтарного напитка, проливая добрую часть прямиком в открытые раны на спине Морица. Он взвыл, взвыл и заскулил, со всей силы сжимая челюсти, заставляя себя молчать. Молчать и терпеть. Но это казалось таким тяжёлым… Когда алые полосы-раны на спине парня стали ещё ярче, воспалились от крепкого алкоголя, который, не скупясь, лила в них девушка, Хенси отставила бутылку и бросила уже ненужную тряпку на тумбочку, беря новый «ингредиент» своей «красивой» пытки. Взяв щепотку жгучего красного перца, брюнетка занесла пальцы над свежей раной на спине парня и стала медленно всыпать в порез пряность. - Аааа! – заорал Мориц, дёргаясь. Но Хенси легко и быстро вернула его на место, прижимая к матрасу. - Тссс, - тихо шикнула девушка. Она склонилась к спине парня и легко подула на воспалённую рану, ещё более усугубляя боль и раздразнивая болевые рецепторы. - Что же ты делаешь? – шмыгнув носом, спросил Мориц. - Делаю тебя покладистым и покорным, - ответила девушка, беря новую щепотку и засыпая ею несколько порезов. - За что? – протянул он. – За… зачем? - Потому что я кое-что хочу с тобой сделать, но мне не хочется тебя принуждать… Я хочу, чтобы ты был согласен. А твоего согласия, как видно, нужно добиваться… - Я согласен! – выпалил Мориц, приподнимая голову и оборачиваясь, хотя в этом не было никакого смысла – на его глазах, по-прежнему, была плотная повязка для специфических сексуальных игр. - Но ты же не знаешь, на что… - Плевать, Литтл! – выпалил парень, часто облизывая пересохшие губы. – Только прекрати меня мучить! Прошу, прекрати… - Уверен? – поинтересовалась девушка, беря новую щепотку перца, но не спеша приступить к делу. - Уверен. - Хорошо, - ответила Хенси, отряхивая руки от перца. Мориц облегчённо вздохнул. Хенси продолжила: - Помнишь, тогда, на том пустыре, ты менял мою свободу на наготу? - К чему ты это? - Ты дослушай… Я тоже хочу совершить обмен – ты соглашаешься на то, чего хочу я, а я, в свою очередь, оставляю тебя на сегодня в покое. - Только на сегодня? - Не наглей, Трюмпер, я же могу и передумать… - Хорошо, - вздохнул парень. – Чего ты хочешь? - Вставай раком. Даже со стороны было заметно, как напрягся Мориц, и какая незаметная глазу волна холода пробежала по его коже. Подождав несколько секунд, Хенси спросила: - Или будем всё делать насильно? Имей в виду, я не против, но… тебе же хуже. - А ты думаешь, что, если я соглашусь, мне будет проще? - Поверь мне, будет. Мориц сидел ещё не менее минуты, пытаясь принять решение, но, скорее, пытаясь просто свыкнуться с неизбежным. Медленно перевернувшись, парень встал в указанную позу. Его щёки загорелись от стыда, потому он был рад тому, что лежит лицом в матрас и Хенси не может этого видеть, не может видеть его унижения. - Молодец, - ядовито-елейным тоном сказала Хенси, оточенными движениями надевая чёрный страпон. – Обещаю, я буду предельно аккуратна с тобой… Даже подготовлю. Мориц судорожно вздохнул, когда почувствовал прикосновения прохладных пальцев к своему заднему проходу. Девушка не обманула – она аккуратно массировала сфинктер парня, расслабляя, таким образом. Трюмпер нервно сглотнул и инстинктивно напрягся, почувствовав, как в него проникает один, а, следом, и второй палец. Парень зажмурил глаза, принимая поражение и молясь о том, чтобы всё это оказалось сном… Но всё было реальностью. Девушка не обманула парня, но ей быстро надоела подготовка пленника. Освободив его тело от своих вечно прохладных пальцев, Хенси взяла его за бедра и приставила головку искусственного члена к его входу. Мориц сглотнул и в следующее мгновение напрягся, чувствуя, как в него начинает погружаться пусть не самый большой, но, всё же, весьма приличных размеров искусственный орган. - Почему же ты такая извращенка? – спросил парень, когда у него внутри оказалась уже вся длина. Удивительно, но ощутимой боли это не приносило, а вот с моральным комфортом всё было сложнее – это было унизительно и противно и его внутренние мышцы всё время сжимались, пытаясь вытолкнуть из тела инородный предмет. Поведя бёдрами назад, Хенси резко двинулась вперёд, вновь вгоняя искусственный член в задний проход Морица и выбирая такой угол, чтобы максимально сильно задеть простату. Трюмпера ощутимо тряхануло, и он охнул. - Что? – лукаво спросила Хенси, вновь отводя таз назад и снова входя в тело парня, вновь повторяя тот же путь. Мориц прикусил губу, чтобы не издать ни звука. Одно дело, терпеть подобное надругательство и мысленно клясть мучительницу и совершенно другое – скулить от удовольствия во время этой извращённой пытки. - Ну, не молчи, Трюмпи. Неужели, я зря стараюсь? – спросила Хенси, продолжая медленно, мучительно и невыносимо приятно двигать бёдрами, заставляя Морица зажиматься и стискивать челюсти с такой силой, что начинали болеть зубы. - Как видно, зря, - вздохнула Хенси и подалась назад, почти полностью покидая его тело, после чего, резко вгоняя искусственный орган в задний проход парня, но уже совершенно под иным углом, который принёс только боль. Трюмпер попытался податься вперёд, убраться от таранящего его «агрегата», но не вышло – ловко перехватив бёдра парня, Хенси начала с силой трахать его, заставляя кусать губы. Рот парня наполнил солоноватый металлический привкус крови из прокушенной уже в нескольких местах губы. Девушка двигалась и двигалась, муча, истязая, заставляя то желать кричать, то скулить – она постоянно меняла угол проникновения, перемешивая боль и острое наслаждение, сплетая их так близко и крепко, что уже было не разобрать – где и что. Как бы Мориц не пытался сдерживаться, ему, всё же, не удавалось сдерживать задушенных сладостных вздохов и вскриков-писков боли. Он начинал ненавидеть себя, ему начинало казаться, что он конченный извращенец, потому что происходящее ему не просто нравилось – ему рвало от этого крышу. Удобнее перехватив бёдра парня, вцепившись в них с такой силой, что, скорее всего, останутся синяки, Хенси в последний раз изменила угол проникновение, впредь придерживаясь лишь его. Мориц всхлипнул, подавившись воздухом – каждое движение, каждый толчок в глубине его тела отзывался до самых кончиков пальцев таким нестерпимым блаженством, что, казалось, проще умереть здесь и сейчас от сердечного приступа, чем пережить это, дойти до конца. - Господи, Хенси, что ты творишь? – выкрикнул Мориц. – Прошу тебя, хватит! - Неужели, тебе не нравится? - Хватит… - он не смог произнести это слово нормально – сорвался на стон, что вызвало улыбку на лице Хенси. Ещё несколько неимоверно глубоких и сладких движений и Мориц срывается, кончая и до крови впившись зубами в губы, но, всё равно, отчётливо застонав. Хенси совершила ещё несколько толчков, продлевая «пытку», ожидая, когда у парня прекратится последняя послеоргазменная судорога. Вздохнув, девушка двинула бёдрами назад, покидая тело парня с характерным пошлым хлюпаньем. Несмотря на то, что Морица уже никто не держал, он продолжал стоять всё в той же позе ещё не меньше минуты. Внутри парня была пустота: пустота от изнуряющего экстаза и от ощущения того унижения и падения, вместе с которыми пришло нестерпимое блаженство. Наконец-то, более-менее придя в себя, Трюмпер медленно перевернулся, садясь и поджимая ноги под себя. Он по-прежнему не мог видеть Хенси, но он кожей ощущал её присутствие. Всё это время девушка сидела на краю постели, в ногах, с лёгкой ухмылкой наблюдая за таким растрепанным и очаровательным в своей послеэкстазной растерянности парнем. Встав, Хенси подошла к Морицу и склонилась к его уху, шепча: - Я рада, что тебе понравилось, - она поцеловала парня в висок, отчего он вздрогнул. - Зачем ты это сделала? – спросил Мориц, пытаясь отдышаться и унять набат сердца в груди. В ответ Хенси лишь едва слышно хмыкнула. Она сняла с глаз парня повязку и развязала руки. - Зачем ты это сделала? – твёрже повторил Мориц. Хенси собрала все свои вещи и только потом ответила, склоняясь к самому лицу парня: - Потому что, Трюмпер, мне нравится развлекаться по-разному. А ты – моя самая лучшая потеха. К тому же, разве тебе не понравилось? Она опустила взгляд вниз и провела пальцами по животу парня, на котором были капли спермы. Мориц поджал губы. Ему было приятно и это, пожалуй, было хуже всего… - Ладно, у тебя будет ещё время, чтобы привыкнуть, - сказала Хенси. – Потому что, Трюмпер, мне в равной степени нравятся все твои части тела: и член, и задница. А уж чем я буду пользоваться… решать только мне. Ухмыльнувшись, девушка сняла с себя фуражку и надела на голову Морица, после чего встала и, забрав все свои вещи, покинула комнату парня. «Наверное, - думал Трюмпер, глядя на дверь, - взывать к её разуму так же бессмысленно, как пытаться уговорить разъярённую кобру не кусать тебя. А ведь говорила, что любит… Как же мне понять тебя, Литтл? Интересно, ты хоть сама себя понимаешь?».