Тени (Книга 2)

Там, где страсть, Будет и пламя. Там, где пламя, Кто-то непременно должен сгореть. Pink, Try©

Хенси перевернулась на спину и с силой зажмурила глаза, аж, до искр и фейерверков под веками, а после открыла их, смотря в потолок. Вся комната была наполнена темнотой до самых краёв, пронизана её нитями: в спальне не было ни единого источника света, ни единой электронной вещи, что могла подсветить эту тьму и хотя бы слегка развеять глубокую ночь. Девушка шумно и раздражённо выдохнула, вновь закрывая глаза, сжимая челюсти и кулаки. Несмотря на пять таблеток снотворного ей так и не удалось заснуть. Её что-то мучило, грызло и дьявольски тянуло куда-то во тьму так, словно кто-то всадил ей под кожу железный крюк и теперь мерно, но верно натягивал канат, оставалось только понять, кто же победит в этой борьбе… Открыв глаза Хенси села, обнимая колени руками и осматриваясь по сторонам – она уже успела привыкнуть к этой темноте и достаточно легко различала очертания предметов мебели своей спальни, она привыкла ко тьме слишком давно… Сжав зубы, отчего жилы на её шее вздрогнули, натянулись, девушка встала и, не включая света, открыла шкаф, доставая оттуда майку и шорты, быстро натягивая их на себя и выходя из комнаты, громко хлопнув дверью напоследок. Дом встретил свою хозяйку тишиной и темнотой – он спал, мирно спал и только Хенси не спалось. Спустившись на первый этаж, девушка посмотрела на часы. 04:20 – время самоубийц, кажется, ей слишком везло на этот «радостный час». Быстро преодолев расстояние до бара, она достала из него початую бутылку коньяка. Вынув пробку, Хенси положила её на полку, даже не утруждаясь тем, чтобы закрыть стеклянные дверцы и направилась прочь, прикладываясь к холодному горлышку как-то слишком часто, словно пытаясь согреть замерзающее стекло теплом своих губ. Чёрной тенью, молнией пробежав через комнату охранников, где мирно спали Ганц и Флоренц, Хенси открыла дверь в подвал и спустилась вниз. Девушке было как-то гадко и неприятно, а от количества принятых снотворных препаратов жутко болела голова. Внутри неё что-то клокотало, словно крутилось, подобно вертлявой лисе с огненным хвостом, что то и дело задевала, опаляя, внутренности и стенки брюшины. Сунув бутылку подмышку, не обращая внимания на то, что пролила на холодный пол немного дорогого янтарного напитка, девушка открыла дверь и ступила в напряжённо-молчаливое пространство, в котором тусклый свет горел круглые сутки. Там, около столба, сидел Мориц, сидел так, как она, Хенси, его и оставила около десяти часов тому назад. Скованные руки парня были подняты над головой и по-прежнему крепко зафиксированы, а на груди его остались десятки, сотни дорожек алой, уже запёкшейся крови. Глаза парня были закрыты. Верно, он спал или, может быть, потерял сознание, но, отчего-то, лицо его не выглядело расслабленным. Оно было напряжённым, словно, засыпая, мышцы зафиксировали выражение лица, не желая его отпускать. Медленно ступая босыми ногами по холодному каменному полу, Хенси подошла к Трюмперу, останавливаясь на расстоянии полутора метров, застывая. Она смотрела ему в лицо, рассматривая черты, словно пытаясь узнать их ещё лучше, запомнить ещё сильнее… Красивый изгиб густых тёмных бровей, загорелая, гладковыбритая кожа, линия губ, на которых алела бусинка запёкшейся рубиновой крови после её, Хенси, удара. Брюнетка тяжело вздохнула, судорожно втягивая воздух, отчего звук получился похожим на всхлип, и опустилась на корточки. Она смотрела на парня с практически равной позиции, с такого, по сути, ничтожного расстояния. Она водила по его лицу и телу взглядом, который сейчас выражал так много, слишком много для одного человека… Холод и адское пламя, злость, ненависть, нечеловеческое желание мести, отмщения, боль… много боли, невероятно много боли! А ещё там, в этих стальных глазах, было сейчас нечто, похожее на какую-то больную, несуразную нежность. Хенси потеряла равновесие и упёрлась ладонями в пол, удивительным образом не роняя бутылку. Не желая тратить время на то, чтобы встать, кажется, не имея ни сил, ни желания к этому, девушка подползла к Морицу, садясь совсем рядом с ним. Не отрывая глаз от его лица, Хенси приложилась к бутылке, делая несколько особенно горьких глотков, но даже не морщась. Казалось, она пыталась сейчас дышать тише обычного, так, чтобы не обнаружить себя, так, словно, открой Трюмпер сейчас глаза, могло случиться нечто страшное. - Какой же ты, - едва слышно прошептала Хенси, протягивая к парню ладонь, почти касаясь его щеки кончиками дрожащих пальцев. – Какой же ты красивый… Её дрожащие, словно испуганные пальцы находились всего в нескольких миллиметрах от лица Трюмпера, она даже чувствовала их подушечками тепло его кожи. Больше всего в жизни ей сейчас хотелось сделать одно, и она почти позволила себе это… Подавшись вперёд, Хенси застыла в нескольких сантиметрах от лица Морица, рассматривая его с такого близкого и непривычного расстояния, впитывая в себя каждую его клеточку. Она медленно облизнула губы, переводя взгляд на губы парня – слегка припухшие от побоев, со следами крови. Такие манящие… «Нет! - резко сказала себе Хенси, запрещая себе эту слабость, какой бы желанной она не была. – Нет», - повторила Хенси, выдыхая и отстраняясь от парня. Посмотрев на Морица ещё несколько секунд, девушка встала и покинула помещение, запирая тяжёлую дверь и стремительно уходя. По дороге наверх она так часто делала глотки крепкого спиртного, что у неё даже слегка закружилась голова. Но ей было плевать, главное – убраться подальше и выплеснуть всю ту энергию, что бурлила внутри неё. Ворвавшись в спортзал, Хенси включила свет, морщась от того, как он начал резать глаза, но не обращая внимания на эти ощущения. Включив музыку, настроив такую громкость, что от гитарных рифов, что доносились из огромных колонок, сотрясались стены, а от мощности музыки едва кровь не шла из ушей, девушка замотала родную руку тренировочным бинтом и ринулась к груше. Нанося удар за ударом, двигаясь с такой скоростью и отдачей, что привыкшие суставы в её руках, всё же, жалобно ныли, а пот катился градом по её коже, Хенси полностью растворялась в этом занятии, пыталась раствориться. Музыка, орущая из колонок, заглушала биение сердца и голос мыслей, дыхание было глубоким и частым, отчего голова слегка кружилась и она не видела перед собой ничего, кроме спортивного снаряда. Её майка уже промокла насквозь, волосы растрепались и прилипли ко лбу, а костяшки пальцев сбились в кровь даже под плотным слоем специального материала. Она била и била, отдаваясь этому чувству и делу, закрывая глаза и пытаясь просто выплеснуть всё то, что творилось внутри. Девушка не знала, сколько времени прошло, сколько оглушающих композиций сменилось прежде, чем она остановилась, опуская голову, сбито дыша и упираясь руками в тяжёлую грушу. Постояв так несколько минут, брюнетка развернулась, застывая на месте и впиваясь стальным взглядом в Филиппа, который стоял на пороге. - Телефон принеси, - приказала Хенси, брови домработника вопросительно поползли вверх. – Ты плохо слышал?! Телефон принеси! – повторила девушка. Кивнув, парень скрылся из виду, очень быстро возвращаясь с мобильным Хенси, который ему не без помощи чуда удалось отыскать в её вечном бардаке. Отобрав у парня аппарат, девушка набрала номер и подняла на него взгляд, ледяным тоном говоря: - Свободен. Только после того, как парень ушёл, девушка нажала на кнопку вызова и стала нетерпеливо вслушиваться в гудки на том конце связи. - Алло? – ответил сонный голос. - Завтра утром ты мне нужен, - без приветствия сказала девушка. - Сейчас пять утра, - попытался запротестовать собеседник, но Хенси его быстро одёрнула: - Отлично, значит, у тебя будет время, чтобы ещё поспать. Ты должен быть у меня в девять. - Хоть скажи, что от меня требуется? – спросил мужчина, вздыхая и принимая поражение. - Ты – врач, как думаешь, что мне нужно от тебя? – спросила девушка, не скрывая язвительных ноток. - Ладно, - протянул мужчина, - травмы какие? И кто? - Какая разница – кто? А травмы… множество резаных ран. - Хорошо, - согласился мужчина. – В девять буду у тебя. А теперь, можно мне вернуться ко сну? - Добрых снов, - бесцветно пожелала Хенси и отклонила вызов, сжимая аппарат в руке. Девушка подошла к стене и, прислонившись к ней спиной, сползла вниз, садясь на пол и слегка прикрывая глаза. - Вот видишь, Трюмпер, - прошептала она, смотря в стену, - как я забочусь о тебе… Боюсь, как бы ты коньки раньше времени не отбросил. Я этого просто не переживу… - она ухмыльнулась и встала, забирая бутылку коньяка, выключая музыку и гася свет. – Слишком уж я хочу самолично тебя прикончить. - А как же любовь? – вкрадчиво шепнул внутренний голос. - А любовь ничего не значит, - вслух ответила Хенси.