Квантовый изюм

Такси тормозит у тротуара, Лиам поправляет куртку, чтобы она менее заметно обтягивала его живот, теперь уже заметно увеличенный из-за зародыша внутри, и усаживается на заднее сидение. В каждом движении Лиам ощущает изменения в своем теле, привыкая к новому состоянию. Внутри него не просто новая жизнь, но искусственное существо, продукт биотехнологий Атлантиды — тяжесть и тепло напоминают о том, что в его животе растет нечто уникальное (он не хотел, но блин! приятно!). Поездка на такси до отеля становится моментом раздумий, ведь никогда ранее он не испытывал подобного чувства — ответственности? или желания выполнить обещание или долг? сложно разобраться. А еще он же никогда не задумывался об отношении жителей иных миров к этим технологиям — это же на Атлантиде или Дэйзи никого не удивишь чем-то необычным, а в других мирах, тем более на Земле? Вдали показывается Нью-Йорк, сквозь снегопад выглядящий ярким пятном. Лиам вспоминает цитату из какой-то игры, в которую он когда-то играл: «Нью-Йорк, зимой. Снегопад сделал город немым. Я переходил улицу, засыпанную снегом. Огни, затушеванные снежным покрывалом, казались далекими и приглушенными. Нью-Йорк превратился в город призраков, обитаемый моими страхами и кошмарами». В той игре город выглядел серо-оранжевым, мрачным, и абсолютно не таким, каким он выглядит сейчас. Лиам думает, что он точно не разочарован этим несоответствием. Проезжая по заснеженным улицам Нью-Йорка, Лиам не может отвести взгляда от фантастических городских видов, который кажется ему чем-то похожим на исторические за́мки. Башни величественных небоскребов, подсвеченные разноцветными огнями, вырисовываются на фоне ночного неба, а Центральный парк, покрытый пушистым снегом, кажется волшебным садом, приглашающим забыть о суете дня. Лиам завороженно сидит, уставившись на мерцающие неоновые огни и падающий снег за окном, пока машина медленно продвигается сквозь городской трафик, потом меняет пункт назначения — вместо того чтобы ехать прямо в отель, он выходит на несколько кварталов раньше — возле какой-то сувенирной лавки (где покупает теплый свитер и шарф, холодно же!), рядом с Эмпайр-Стейт-билдинг, чтобы пройтись по известным ему по фильмам местам и найти место для обеда. Переполненная туристами Таймс-сквер (Лиам делает несколько селфи на свой, пока бесполезный, коммуникатор — потом выложит в блог); озаренный огнями и шумящий Гранд Централ; сверкающий Крайслер-билдинг. В кафе у Саттон-парка, наслаждаясь видом на мост Куинсборо, Лиам болтает с официанткой, которая деликатно интересуется его происхождением (Атлантида? Это в Англии? Нет, это во Внешнем Кольце. Ого, так ты портальщик?). Мемориал Леннокс-хилл-кратер, Центральный парк, и поездка на метро в отель. Прогулка по оживленным улицам, окутанным вечерним снегопадом, и остановка в уютном кафе на обед успокоили и дали возможность привыкнуть к новому миру, пускай и ценой усталости. В холле отеля Лиам покупает в автомате билет на завтрашний рейс до Солт-Лейк-Сити, запихивая в него неподатливые хрусткие бумажки с портретами. Ужинает в ресторанчике при отеле, и затем, зевая, поднимается в номер, из окна которого открывается вид на небольшой уютный парк. Раздевается. Почти засыпая, принимает душ. Падает на кровать, в последний момент поворачиваясь так, чтобы не на живот (он что, еще вырос?). Кое-как заползает под одеяло и вырубается почти мгновенно. … Лиам просыпается от негромкой оркестровой музыки, сначала медленной и спокойной, темп постепенно нарастает — Ириди помогает ему проснуться, чутко отслеживая состояние, и когда Лиам открывает глаза, он бодр и полностью готов к новому дню. Он медленно садится на кровати, ощущая тяжесть и некоторую неуклюжесть в движениях, которые были ему не свойственны до этого. В номере еще полумрак, и сквозь занавески пробивается лишь несколько лучей первого утреннего света, отражающегося от снежного покрова Стайвесант-парка. Лиам встает, придерживая еще подросший живот, распахивает занавески, разглядывая открывшийся вид. Внизу красивый парк, слева видна 2-я авеню, справа Епископальная Церковь Святого Георгия — Ириди почему-то подсвечивает её и улицу поблизости предупреждающе-желтым; а вдали видна стена небоскребов Уолл-стрит. Лиам просто стоит и наслаждается видом такого странно-контрастного города, где трехсотлетние дома соседствуют с современными небоскребами и аркологиями. Ириди напоминает ему о предстоящих делах. Лиам отправляется в ванную, где быстро принимает бодрящий душ, стараясь не сосредотачиваться на изменениях своего тела, которые теперь становятся всё более выдающимися, но стоя перед зеркалом после душа, не может не заметить, как изменилось его тело. Он медленно проводит рукой по животу, который кажется огромным на его стройном теле. Кожа на животе натянута и слегка блести, его бедра, кажется, стали чуть шире, а талия потеряла свою прежнюю выразительность, уступая место округлостям. Его член, ранее спокойный в прохладе ванной комнаты, теперь ощущает странное возбуждение, упираясь головкой в круглый нависающий сверху живот. Лиам глубоко дышит, пытаясь отвлечься от похотливых мыслей, когда ему в голову приходит одна идея. Он идет в комнату за коммуникатором, делает несколько снимков (без лица! только по плечи) в зеркале ванной, выпячивая живот вперед, рукой прижимая грудь, чтобы казалось, что она у него есть (блять, соски стали ГОРАЗДО чувствительнее!), поворачиваясь так, чтобы скрыть свой возбужденный член и влажную щелку. Потом перебирается в комнату, делает селфи на кровати, в кресле у окна, на фоне рассветного Нью-Йорка, лежа на ковре и в душе, под потоками воды. Прохладный душ успокаивает его возбуждение и Лиам вспоминает, что вообще-то пора собираться. Трусы, которые раньше идеально сидели на Лиаме, теперь натягиваются с трудом. Он аккуратно подтягивает их как можно выше, стараясь обеспечить максимальный комфорт и поддержку для живота, но ткань тугая и не предназначена для таких объемов. После нескольких попыток Лиам находит относительно удобное положение, хотя и чувствует себя в них не так свободно, как прежде. Больше всего беспокоит член, который теперь плотно прижат к животу, и подтекает при каждом возбуждении. Футболка теперь подчеркивает внушительный беременный живот, обтягивая его, но хотя бы не натирает соски. Штаны сидят нормально, хоть и ниже, чем Лиам привык, но они вообще никак не натягиваются на живот. Обуваться чертовски сложно — только с третьей попытки Лиам находит положение, в котором ему удобно дотягиваться до шнурков — этот огромный девятимесячный, блять, живот торчит вперед, сместив центр тяжести, а еще просто мешает, загораживая собой всё. Если бы его сейчас видел Майло, он бы точно бы начал стебаться насчет его неуклюжести. Со свитером и курткой проблем нет, они просторные, а куртка даже застегивается (выглядит дебильно, Лиам оставляет его нараспашку). Наконец, накинув шарф и прихватив рюкзак, он покидает гостиницу. Заказанное еще вчера такси, к счастью, снова беспилотное, до Ла-Гуардия уже ждет внизу. Лиам впихивается на заднее сидение, долго ерзает, пытаясь усесться поудобнее, а потом просто наслаждается поездкой, разглядывая утренний Нью-Йорк, делая несколько снимков на комм просто на память, и, глупо хихикая, еще пару селфи, где он игриво задрал свитер и футболку, показывая гладкий блестящий беременный живот. В Ла-Гуардия Лиам без труда находит свой рейс, наблюдает за тем, как тягач буксирует серебристый с красными полосами стратосферный лайнер Дельта Эрлайнз, который вскоре должен его доставить в Солт-Лейк-Сити. На фоне серо-синего зимнего неба огромный двухпалубный лайнер с двумя парами крыльев кажется монументальным сооружением, хоть, на взгляд Лиама, и безнадежно устаревшим. Он разглядывает свой билет — нижняя палуба, место 12K — похоже, это у окна, он сможет посмотреть на Землю с высоты, ура! Начинается посадка, Лиам в первой группе пассажиров, и его ждет ужасное разочарование: место 12K оказывается мало того, что в одной из средних групп кресел, так еще и не у прохода. Когда он занимает свое место, один из стюардов подходит к нему с улыбкой, предлагая подушку для дополнительного комфорта и уточняя, нужна ли ему какая-либо специальная поддержка или может быть, теплый плед? Лиам вымучено улыбается и соглашается на плед, понимая, что эти вопросы ему задают из-за его заметного живота. На секунду ему в голову приходит мысль попросить пересадить его к иллюминатору, но стюарды уже заняты другими пассажирами. Раздосадованный, Лиам наблюдает за взлетом, транслируемом на экране в подголовнике переднего кресла, а после взлета и набора высоты, откидывается в кресле, пытаясь расслабиться. Справа от Лиама сидит молодая девушка, явно туристка, с камерой в чехле и ярким планшетом, обклеенным стикерами с символами разных городов и стран. Она вежливо улыбается Лиаму, взгляд быстро скользит по животу Лиама, но она быстро отводит глаза, стараясь не показать своего удивления. Вместо этого она начинает разговор о достопримечательностях Нью-Йорка, как будто пытаясь перевести внимание с очевидного. Слева сидит немолодая пара (Ириди обводит их оранжевым, потом меняет на желтый), в скромных, но аккуратные нарядах. В их взглядах читается не столько любопытство, сколько явное неодобрение. Женщина, хотя и старается не показывать свои чувства открыто, избегает смотреть в сторону Лиама, а когда их взгляды случайно встречаются, она быстро отводит глаза и что-то шепчет мужу. Мужчина же сохраняет непреклонное выражение лица, в его глазах отражается строгость и некоторая осуждающая сдержанность, он ни разу не пытается завязать разговор и даже кажется намеренно отворачивается, создавая между собой и Лиамом невидимую стену. На четырех креслах перед Лиамом располагается шумная семья с маленькими детьми, которые, в отличие от их родителей, не скрывают своего любопытства и неодобрения. Дети, заметив необычный живот Лиама, начинают шептаться и указывать на него, задавая громкие и издевательские вопросы. Ответы родителей на их вопросы звучат так же издевательски, но после замечания стюарда они быстро пытаются переключить внимание детей на что-то другое, хотя тон их голосов выдает нескрываемое неудовольствие и осуждение «этих портальных извращенцев». Лиам, весь красный от стыда, с нетерпением ждет конца полета, отвлекаясь лишь разговорами с соседом справа, и завтраком (ему приносят увеличенную порцию). … «...совершенно верно. Это противоречит всему, чему нас учили. Нужно сообщить стюарду, это просто неприлично…» «Эй, почему у тебя такой живот? Ты что, хочешь стать мамой?» «...мы должны молиться за его Спасение, но также и защищать наших детей, наших братьев и сестер по вере от такого. Это явный знак...» «…внимания на этого урода. Иномирцы — не пример для подражания, сколько раз тебе повторять. Они искажают естественный порядок вещей и разносят его повсюду, где только...» … Наконец, лайнер немного накреняется, гул двигателей меняет тональность и стюарды просят пассажиров вернуться на свои места. С щелчком включается громкая связь. «Уважаемые пассажиры, здесь ваш капитан. Из-за неожиданно начавшейся снежной супербури в Солт-Лейк-Сити мы вынуждены изменить наш маршрут и совершить посадку в Денвере, Колорадо, для вашей безопасности. Мы приносим извинения за любые неудобства, которые это может вызвать. Авиакомпания Американ Эрлайнз глубоко сожалеет о задержке вашего путешествия и будет делать все возможное, чтобы минимизировать неудобства и обеспечить ваш комфорт во время ожидания. Мы благодарим за ваше понимание и терпение. Мы уведомим вас о дальнейших инструкциях, как только получим дополнительную информацию. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах с пристегнутыми ремнями безопасности. Спасибо за внимание». Лайнер быстро снижается, некоторые пассажиры стонут от перепада давления, а в конце салона кого-то шумно тошнит. Лиам злорадно усмехается, после Портала такие ощущения — просто легкая щекотка. Через десяток минут лайнер ощутимо встряхивает от касания полосы, двигатели ревут на реверсе, и Лиам испуганно (откуда, блять, этот неожиданный страх?) хватается за свое пузо. Наконец, лайнер останавливается, стюарды проходят по салону, проверяя пассажиров (опять уделив повышенное внимание Лиаму, к раздражению почти всех его соседей — девушка справа хихикает и легонько тыкает пальцем упругий живот Лиама). Это возбуждает и Лиам густо краснеет. «Уважаемые пассажиры, это снова ваш капитан. К сожалению, мы получили информацию, что задержка из-за супербури в Солт-Лейк-Сити может быть длительной. Мы понимаем, что это может существенно изменить ваши планы, и приносим свои извинения за любые неудобства. Компания Дельта Эрлайнз предлагает всем пассажирам, желающим подождать восстановления регулярных рейсов, воспользоваться залом ожидания аэропорта, где вам будет предоставлено питание и, при необходимости, ночлег.» «...а я всегда говорил, что летать зимой — это лотерея. Вот тебе и доказательство.» «...моя сестра будет так волноваться. Мне нужно как-то связаться... А у вас есть семья?» «...ну хоть отель предложат, или всю ночь здесь, в креслах? Не представляю, как это будет...» «Также мы готовы предложить компенсацию или помощь в бронировании мест на другие виды транспорта для тех из вас, кто предпочтет продолжить своё путешествие альтернативными способами. Пожалуйста, обратитесь к нашим представителям у выхода из самолёта для получения дополнительной информации и выбора наиболее удобного для вас варианта. Мы благодарим вас за понимание и терпение в этой непредвиденной ситуации и обещаем сделать все возможное, чтобы обеспечить ваш комфорт и удовлетворить ваши потребности во время ожидания. Спасибо за ваше внимание». «...и теперь мы застряли здесь, вот это поворот. Надеюсь, они хотя бы нормальный обед дадут.» «...а как насчёт компенсации? Я слышал, что в таких случаях авиакомпании...» Постепенно раздраженная толпа покидает лайнер, Лиам выходит одним из последних, с молчаливого одобрения стюардессы прихватив с собой плед. Ищет взглядом соседку, вот она, стоит у группы с табличкой «Автобус, СЛС-экспресс», машет ей, прощаясь. Нет, больше никакого общественного транспорта. Не в таком состоянии. Лиам ловит одного из сотрудников Дельты, долго обсуждает с ним компенсацию, давит тем, что якобы ему нужно успеть добраться Солт-Лейк-Сити до родов, которые вот-вот, и со дня на день, и все такое прочее — в итоге договаривается на аренду старенькой Теслы, с возвратом в Солт-Лейк-Сити. Вспотевший от спора, но довольный собой, Лиам спускается на парковку, не без труда находит свою Теслу, долго регулирует сидение и руль, строит на навигаторе маршрут прямо до получателя его «груза» и выезжает.