Единственный вариант

      Новый паромщик был молодой. Он носил китель и держался ровно, как будто в спину ему вставили палку. Только фуражка, небрежно сдвинутая на бок, была выделяющейся деталью его образа. Он причалил к острову и свистнул своему задремавшему пассажиру. — Эй, мистер! — крикнул он, когда увидел, что мужчина не проснулся. — Рёзваннё! Приехали! Человек лет тридцати встрепенулся и распахнул глаза, крепче прижимая к себе чемоданчик. Потом он виновато улыбнулся паромщику. — Извините, долгий переезд совсем меня доконал. Кажется, мне пора идти. Есть какие-нибудь посылки господину Знорко? — Сумка в рундуке под вашей лавкой, — паромщик со свистом вдохнул воздух и неизвестно зачем затараторил дальше: — Густав, который раньше правил этой посудиной, рассказывал мне о вас, Эрик Ларсен. — И что же старик рассказывал? — беззлобно спросил Эрик. Паромщик вместо ответа соскочил с места и принялся швартоваться. Судно коснулось бортом причала.       Оказавшись на острове, Эрик сперва помахал рукой спешно отчаливающему парому, а затем пошёл вверх по тропинке. Путь его лежал к добротному особняку двух этажей, расположенному в центре Рёзваннё. За несколько метров до своей цели Эрик остановился и замер. Он ждал выстрела. Мужчина посмотрел на свои часы. Ровно полдень, условленное в письме время. Отчего-то не стреляли. Эрик вздохнул и пошёл ко входной двери чуть в глубине здания. Кусок дерева на двух замках весь был изрешечён и исколот пулями. Дверь меняли уже трижды, но привычки хозяина изменить было сложно. — Ну, здравствуй, — Эрик погладил ладонью следы от выстрелов. Со скрипом вечно незапертая дверь открылась.       Внутри, как и всегда, был полумрак. Вычурные фантастические сочетания множества книг и деревянной отделки рисовались сказочным дворцом в этом скудном освещении. Играла пластинка. Эрик улыбнулся, узнавая композицию. Конечно же, «Загадочные Вариации». — Абель, это я! — громко позвал он, одним махом сдирая сонный покров тайны со всего дома. — Ну, я же не слепой... — голос хозяина звучал почти отовсюду. Он сам появился сразу же. Степенно, медленно, он сошёл с лестницы и осмотрел гостя с головы до ног. — Господи, Ларсен, что за галстук? Какое уродство... — Снять? — спросил Эрик, цепляясь за кусок ткани на своей шее. — Ни в коем случае, — Абель подошёл к мужчине вплотную и посмотрел ему в глаза. — Ты делаешь уродливые вещи терпимыми. Хозяин дома сразу же развернулся и поспешил в другую комнату, служащую то ли кухней, то ли столовой. Эрик пошёл за ним, улыбаясь до ушей. — Почему ты не стрелял сегодня? Патроны закончились? Абель пожал плечами. Теперь он был чрезвычайно увлечён какой-то магией над кастрюлей с кипящей водой. Очевидно, в кухне было позволено убираться служанке, ведь там царила чистота, несвойственная большей части дома. Эрик порадовался, что есть целый стол и целый стул, которые можно занять. Пока Абель творил одному ему понятные действия, гость принялся разбирать сумку. На столе оказались несколько банок консервов, стопка писем и моток бельевой верёвки. — Чего это ты удумал? — Эрик с тревогой взял в руки последнее. — Я? — Абель Знорко, наконец, оторвался от своего занятия. — Я готовлю чай. В подтверждение своим словам он шлёпнул на стол щербатую кружку с неаппетитными ошмётками чего-то зелёного внутри. — Ты умеешь готовить? — Эрик без особого энтузиазма придвинул пойло к себе. — А почему в чайнике чай не заварил? — В чайнике? — знаменитый писатель, нобелевский лауреат осмотрел кухню и наткнулся взглядом на оный. — Ах, в чайнике... В чайнике заваривают чай... Так вот почему он так называется! Эрик скрыл смешок в кружке. Великий и ужасный Абель Знорко сегодня был странным даже относительно себя самого. Словно слыша эти мысли, он сел напротив гостя и вдруг схватил его за свободную руку. — Я решил, что всё должно быть иначе. В это утро на моём острове начинается рассвет, в это утро приехал ты. Это значит очень многое, ведь теперь из всех вариаций остался единственный вариант. Мой маленький Эрик, мой дорогой мальчик, я... Я думаю, что теперь готов.       Эрик посмотрел на свою ладонь, обхваченную чужими пальцами, потом перевёл взгляд на верёвку и вдруг всё понял. Страшная догадка пронзила его как пуля удачливого охотника пронзает невинного оленя. — Ты готов умереть? — с дрожью в голосе спросил Эрик, роняя кружку. — Умереть? — Ну, я просто подумал, что скоро ведь годовщина смерти Элен и, наверное, ты жаждешь с ней воссоединиться. Вот и верёвка тебе понадобилась, чтобы повеситься. И я... — Каков абсурд! — Абель отдёрнул руки и брезгливо посмотрел на осколки. Потом его лицо озарила гримаса безумца. — Ты и правда думаешь, милый маленький Эрик, что из всех изощрённых способов самоубийства я выберу такую мерзость. Моё тело же будет совершенно обезображено, а моё лицо... Фу! Отвратительно! Эрик почувствовал себя совершенно глупо. Он встал, чтобы найти метёлку и совок для осколков, но Абель порывисто схватил его за предплечье. — Ты не заметил, что я не стрелял?! — Заметил, я тебя про это спрашивал, — с осторожностью ответил Эрик. Он знал, что в такие моменты писателя лучше не бесить, просто действовать спокойно и уверенно, говорить что-то вроде: — Так почему же ты не выстрелил? — Это же очевидно! Также очевидно, как и то, что я заварил тебе этот мерзкий чай, недотёпа, — пробурчал Абель. — С рассветом я хочу изменить всё. Не буду я больше стрелять в тебя. И вино пить тоже не буду. А ещё я хотел бы...       К концу фразы надменная, пропитанная ложью маска Знорко дрогнула. Его губы задрожали. Он отпустил Эрика и кинулся в свой кабинет. Там он опустился на колени перед печатной машинкой как делал всегда в моменты эмоциональных всплесков, но не напечатал ни буквы. Он ждал, пока его гость придёт за ним. Он всегда приходил. Так случилось и на этот раз. Буквально через пару минут Эрик, вытирая мокрые руки полотенцем, зашёл в кабинет. — Чего ещё хотели бы вы, господин Знорко? — Пообещай, что не будешь насмехаться надо мной, — Абель поджал губы. — Обещаю, — очень серьёзно сказал Эрик. Он подошёл к писателю, присел на корточки рядом и повторил: — Я тебе обещаю. — Я хотел бы уехать с тобой.       Эрик Ларсен открыл рот. Почти наяву он почувствовал запах духов дорогой Элен. Так случалось всегда, когда между ним и суровым Знорко таял многолетний лёд. Потом он вдруг тоже упал на колени и сделал нечто совсем экстраординарное — крепко обнял Абеля. Тот сперва встрепенулся как не ведающий ласки дикий кот, но всё же не оттолкнул. Даже наоборот, он прижался щекой к чужой широкой груди. — Мы поедем домой, Абель, — с восторгом прошептал Эрик. — Я боюсь утрудить тебя своим присутствием. — Даже не допускай подобных мыслей, дорогой Абель Знорко. Я мечтал забрать тебя к себе с тех самых пор, как увидел этот забытый богом остров, холодный коттедж и мрак твоих глаз. Ты достоин большего. Ты достоин света. — Я боюсь... — снова начал Абель, однако на этот раз не закончил. — Я буду рядом, — со всей горячностью заверил его Эрик. — Пожалуй, общество изменилось с тех самых пор, как ты его оставил, но у него не будет выбора. Единственный вариант — принять тебя обратно. Я готов быть твоим маяком среди чужих лиц. Нобровзник станет новым убежищем для тебя. Абель кивнул и поднял взгляд на Эрика. Хотелось язвительно прокомментировать его блестящие глаза, подёрнутые пеленой восторга, его приоткрытые пухлые губы, его подвижные брови, его вздрагивающий кадык, но, наверное, первый раз за свою жизнь господин Знорко сдержался от колкостей. По сердцу его разлилась солнечным лучом любовь. На секунду Эрик и Элен слились для него в одну душу, в одну персону, одновременно подтверждая и отрицая существование друг друга.       Следующим утром молодой паромщик не проронил ни слова. С прямой спиной и сдвинутой на бок фуражкой он грузил многочисленные чемоданы на борт своего судёнышка, а после всё плавание до большой земли смотрел на две фигуры, вполголоса беседующие на палубе. — Густав ни за что не поверит, что кто-то приручил этого дикого кота, — прошептал паромщик, когда оставшийся безлюдным остров скрылся за горизонтом.