Второй шанс

— Мне было десять, когда я впервые увидел этот фильм, — рассказывал Вэй Ин, пока шли первые кадры. В ставшем маленьким окном в иную реальность странном предмете, который Вэй Ин называл ноутбуком, шёл дождь, мигали тревожные огни и билось стекло. — Наверное, тогда я не понял его до конца, но кое-что запало в памяти. Моя мама тоже считала, что следует платить людям за добро. Правда — не совсем так, но, видимо, на тот момент меня зацепила даже… небольшая похожесть. Наверное, я очень по ней скучал. Лань Ванцзи слушал его, стараясь одновременно воспринимать и происходящее. Движущиеся картинки были цветными и ничуть не напоминали о том, каким он запомнил кинематограф. На мгновение закралось сомнение — быть может, человечество и во многом другом изменилось? Он, похоже, пропустил слишком много всего, будучи в уединении. — В общем, я смотрел его ещё несколько раз, — продолжал тем временем Вэй Ин. Перед ними один человек пытался что-то… отдать другому. Это что-то отдалённо походило на автомобили, но те, что помнил Лань Ванцзи, выглядели совсем по-другому. Он не был уверен до конца. Вэй Ин, видимо, что-то определив по его лицу, добавил: — И наконец… м… ладно, давай ты сначала сам посмотришь, а потом я объясню, отчего выбрал именно его, — он замолчал, и Лань Ванцзи получил возможность полностью сконцентрироваться на том, что он видел, но упустил шанс задать вопрос. …Чтобы в полной мере воспринять происходящее, Лань Ванцзи пришлось вспомнить язык, на котором они с братом говорили так недолго и так давно. И всё равно были моменты, когда Вэй Ин заставлял картинки замереть и терпеливо объяснял происходящее. Если в первый раз он удивился тому, о чём спрашивал Лань Ванцзи, то во второй уже сделал вид, что ничего странного в этом нет. Постепенно из движущихся картинок складывалась история мальчика Тревора, который, видимо, мечтал изменить мир. Он придумал особую схему, и на первый взгляд она работала, но затем оказалось, что все надежды напрасны. Невольно Лань Ванцзи проследил, что между юным героем фильма, полным странной надежды и в то же время горечи, и Вэй Ином есть что-то общее, но уловить и оформить в слова пока не успел, а может, не смог. Эта мимолётная ассоциация и вовсе стёрлась ближе к концу, когда он вдруг увидел, как между пальцев у этого мальчишки с живых картинок струится кровь. Отчего-то он совершенно не хотел проводить параллель между ним и Вэй Ином, когда в дело вмешивалась смерть. …Фильм оставил угнетающее впечатление, привёл к мысли, что сомневаться не стоит — человечество, быть может, действительно сумело превратить кинематограф в настоящее окно в другой мир, но осталось верным себе во всём остальном. Кровожадное, неблагодарное, невыносимое… Вэй Ин вырвал его из размышлений, заметив: — Ты в замешательстве? О, я тоже. Когда был ребёнком, то в голос возмутился. Как же так! Разве он должен был умереть?! Лань Ванцзи смотрел на него и пытался угадать, что же такое Вэй Ин объясняет ему. О чём он хочет сказать, воспользовавшись языком этого странноватого искусства? Вэй Ин опустил крышку ноутбука, и тот превратился в тёмный прямоугольник, о дремлющей внутри него непонятной Лань Ванцзи жизни говорил только маленький голубой огонёк. — Смысл совсем не в нём, не в Треворе, — добавил Вэй Ин мягко. — Смысл в идее. Если сконцентрироваться только на персонажах, это ускользает от внимания. Так вот, Лань Ванцзи… ты помог только мне, а нужно найти ещё двух человек. В свою очередь, я должен помочь ещё троим. Нам нужно выбраться с острова, чтобы эта волна пошла дальше. Тогда хорошее всё же перевесит плохое. Лань Ванцзи отвёл взгляд. Всё ещё немного взбудораженный увиденным, он не ожидал оказаться внутри фильма, но Вэй Ин как будто бы одной фразой вписал их в мир, за которым они подсматривали некоторое время, и теперь требовал, чтобы они играли по предложенным правилам. Он не хотел в полной мере сострадать матери Тревора. Он не хотел видеть её равной себе в её горе, но он понимал, что она чувствует, похоже, гораздо лучше Вэй Ина. И это опустошающее подтверждение жестокости, царящей там, за магическим барьером, вовсе не воодушевляло его. — Я не хочу покидать остров, — сформулировал он наконец. — Зачем? Человечество не стало лучше. Он поднялся и вышел, а Вэй Ин печально смотрел ему вслед. *** Вэй Ину пришлось решать быстро — не так много фильмов хранилось в памяти его ноутбука, получившего полный заряд батареи столь чудесным образом, что даже задумываться об этом не хотелось. Он выбрал Pay it forward не потому, что считал его действительно хорошим фильмом, но из-за того, что тот мог… подтолкнуть Лань Ванцзи в нужном направлении. Остров, конечно, был красивым и тихим местом, но оставаться там на всю жизнь Вэй Ин отнюдь не планировал. Впрочем, совместный просмотр заставил задуматься о многих вещах сразу. Например, о вопросах, которые Лань Ванцзи задавал довольно часто. По всему выходило, что он никогда не видел таких городов, не узнавал многих самых простых вещей. И это даже… немного пугало. На вид Лань Ванцзи было не более тридцати лет. На самом деле Вэй Ин в первый момент посчитал его ровесником. Но, похоже, нужно было учесть существование… магии. Он видел своими глазами доказательства действия необыкновенной силы, но никак не мог принять, что она способна влиять и на внешний вид. Теперь, видимо, следовало признать, что так оно и есть. Лань Ванцзи был много старше его. Вэй Ин только одного никак не мог понять — как давно тот заперся на острове, отделившись ото всех? Как велика их разница в возрасте? Какие события заставили его навсегда отвернуться от человечества? Наблюдая за Лань Ванцзи, пока они вместе смотрели фильм, Вэй Ин внезапно заметил, как именно изменяется это холодное лицо, выражая эмоции. Нужно было присмотреться, стать более чутким и внимательным, чтобы разглядеть всё. Но едва он осознал это — и сразу научился читать мельчайшие чувства. На мгновение внутри вскипели радость и даже смешная гордость, похожие на те, что испытывает ребенок, когда внезапно понимает, как складывать слоги в слова, а слова в предложения. Едва овладев новым умением, Вэй Ин с полной самоотдачей погрузился в чтение. Он даже посмеялся в тот момент, когда между героями фильма случился первый поцелуй. Лань Ванцзи это определённо смутило. А когда началась более откровенная сцена, он отвёл глаза, будто находил неприличным наблюдать за подобным. К несчастью, все усилия пошли прахом. Лань Ванцзи не проникся историей в должной мере и не согласился с тем, что они обязаны покинуть остров вдвоём. Не было похоже, что он собирается отпустить и Вэй Ина одного. Ноутбук подмигивал голубым огоньком, но Вэй Ин опасался открывать его снова. Он не понимал, насколько хватит волшебного заряда, пусть за время просмотра батарея как будто бы не потеряла ни одного процента. Сначала следовало хорошенько поразмыслить, вспомнить более убедительные фильмы, быть может, книги?.. — Человечество не так плохо, как можно подумать, — погрозил Вэй Ин тигру. Тот дёрнул ухом и уложил тяжёлую голову на лапы. Возможно, нужно доказать это? Но как?.. Вэй Ин неосознанно погладил ноутбук. Ах, вот если бы только у него здесь был Интернет! *** Лань Ванцзи как будто не собирался размышлять ни о том, что увидел, ни о том, что сказал Вэй Ин, но оставшись в одиночестве, осознал, что не так просто отбросить это. Остров был тих, и за годы и годы, что он провёл здесь, новых впечатлений тут не находилось. Пусть каждый рассвет и закат был прекрасен, пусть волны причудливо пели, набегая на берег, пусть приходили дожди, заставлявшие трепетать каждый лист, но разве в какой-то момент всё не стало успокаивающе знакомым? Сначала Лань Ванцзи хотел сказать себе, что именно такого покоя и искал, его только и жаждал. Что ему нужно было место, где события не случались, а жизнь текла медленно и размеренно. Но потом он вспомнил, как мечтал покинуть Облачные глубины, как говорил с дядей, и тот просил его остаться в горах. Облачные глубины тогда казались ему клеткой, а сил собственного золотого ядра должно было хватить на то, чтобы совершить множество прекрасных поступков. Лань Ванцзи не послушался Лань Цижэня. И вот только что он сравнивал Тревора, этого странного мальчишку из движущихся картинок, с Вэй Ином — как вдруг увидел в нём самого себя! Разве он не представлял, как помогает каждому встречному? Обладая столь сильным талантом к магии, разве не считал он, что способен преобразить мир, сделать его справедливым и прекрасным местом, где боль и страх побеждены?.. У Тревора не было никаких магических сил, но он и без них оказался на что-то способен. У Лань Ванцзи сил было достаточно, и он совершил достаточно чудес. Но в итоге и Тревор, и он сам оказались в одном положении. Разве его не пронзила реальность, как лезвие ножа — Тревора? Не от неё ли он в конце концов сбежал? Тут Тревору повезло меньше. Так чего же он теперь на самом деле хочет? Откуда возникла жажда новых впечатлений, с которой он не сталкивался уже так давно? Отчего захотелось узнать что-то ещё, увидеть своими глазами новое человечество? Разве не разумнее остаться здесь и никогда не выходить за пределы магического барьера?.. Лань Ванцзи не понимал себя! Даже медитация не способна была успокоить взбудораженное сознание. Внутри теснилось так много вопросов, а ответов не было никаких. Он поймал себя на желании вернуться к Вэй Ину и начать расспрашивать его. Даже смешно, ведь между ними лежала столь огромная разница… Глубоко вздохнув, Лань Ванцзи вышел из дома и направился к пляжу. Вид неспешно набегающих и вновь отступающих волн всегда усмирял его душу, приводил в порядок мысли. Но когда он остановился на песке, глядя на это неизменное вечное движение, во рту разлилась горечь. На мгновение он ощутил себя пленником, попавшейся в силок птицей. И пусть эта странная ассоциация развеялась почти сразу же, успокоиться она всё же помешала. Лань Ванцзи осознал себя пробуждённым от векового сна.